- Прошу меня простить, мне надо отлучиться на несколько минут.
- Да, конечно. Идите. – Откликается Фатима.
- Сейчас буду.
Славик потягивается, его спина затекла. Заправленная чёрная рубашка выпадает, оголяя форменный пресс, Фатима смущенно отводит в сторону взгляд.
Славик Семенович – не смотря на свои полвека, находится в отличной физической форме. Утренние пробежки, походы в бассейн по два раза на неделе, поддерживаю его физическую форму и состояние в тонусе, а отличное время результатов обеспечивается минимальным коэффициентом сопротивляемости встречного потока воздуха и улучшенной обтекаемости головы под водой, благодаря лысой голове. Коренастый мужчина, не высокого роста, широкие плечи. Живые движения тела молодили его. Холёное лицо с пухлыми щёками, аккуратный, красивый нос, голубые глаза, а посидевшие густые усы являются его гордостью. Сияющее молодостью выражение лица, никого не оставляла равнодушным.
Славик с телохранителем выходят из зала, немного погодя вслед за ним выходит Старый.
Алекс подсаживается к своей тете.
- Ты как?
- О, мой мальчик… Я как… Это не важно. Ты в порядке?
- Какой тут может быть порядок, но я… Я держусь. Ася плакала утром?
- Нет, не так сильно, как вчера. Не хотела отпускать Андрея и меня.
- Я ведь правильно поступил?
- Ты остался за главного… Вчера была против, но сейчас, Алекс, трезво осознав всё, я отчётливо понимаю, что ты, мой мальчик, принял правильное решение.
Алекс признательно улыбнулся, кидает теплый взгляд, обнимает родную тётю.
- Твой отец гордился бы тобой. Ты больше ничего мне не хочешь сказать?
Тётя Фатима старше своего ушедшего брата. Женщина пятидесяти двух лет. Длинные, блестящие от здоровья волосы, зелённые глаза достались ей от матери. Кожа Фатимы всегда белая, хоть не выглядит болезненно, но она не обгорает под нещадно палящим горным солнцем. Лицо милое с очень женственными чертами, всегда располагает доброй улыбкой. Статная, подтянутая фигура. Медленные, заученные, аристократические её движения приятны. Если Артур Борисович вызывал к себе непоколебимое уважение, то его старшая сестра, вызывает не убиваемую любовь и доверие, желание расспрашивать у неё суть бытия, так как она является мудрейшей женщиной и очень умный человек, чтущим традиции предков.
- Я нет, а что? – Подозрительно спрашивает Алекс.
- Марина ни разу за день не спросила меня о своей дочери.
- Она не её!
- Что ты такое говоришь?
- Она не любит Асю! Вот поэтому не спрашивает, и поэтому она её не получит!
- Марина мать, рано или поздно что-то в ней проснётся.
- Нет.
- Но, а Ася?
- А что Ася?!
- Она любит свою мать. Марина её мать, и у неё нет другой мамы.
- Хорошо не будем, я подумал, что ты хочешь спросить о, другом.
- Это о чём?
- Не существенно.
- Я вижу, как ты насупился. Что, мой мальчик, скрывать от меня, от своей тёти? А?
- Хорошо. – Алекс согревает теплые руки тёти. – Скажу. – Имя Ангелина, давно ты слышала это имя?
- Уже давненько не слышала… - Мрачнеет тётя Фатя. – А что такое?
- Она жива.
- Кто! – Так громко восклицает тётя Фатима, что привлекает на себя внимание окружающих её людей.
- Она. О ком ты сейчас подумал, только тише, прошу.
- Как, Александр! Не может этого быть! – Женщина в смятении. – Не возможно! Это фарс!
- Я не шучу.
- Как? Скажи мне как?!
- Я не знаю! Жива, вот и всё! А сейчас она в больнице. Я сильно волнуюсь за неё.
- Жива… В больнице… Как!
- Не знаю, тётя Фатя, не знаю.
- Вызови мне такси, мы поедем к ней, сею секунду, вызови такси!
- Я не могу оставить гостей, но, а ты можешь поехать.
- Да, да, гости… - Женщина ошарашена. – Но, а как я её узнаю!
Алекс по приложению вызывает блажащую машину такси.
- Узнаешь.
Тётя Фатима обнимает родного племянника.
Славик радушно встречает мужчину в полицейской форме. Мужчина худощавого телосложения с замученным, усталым и тревожным лицом. Они шагают на задний двор, пока они идут, мужчины о чём-то громко спорят, вызывая настороженность у телохранителей Славика, которые при каждом эмоциональном всплеске служивого тянутся к пистолетам, их три дубалома.
Андрей Иванович выходит к группе людей навстречу, замечает их, быстро прячется за угол дома.
Солнце прячется за горизонт, блекло освещает лица спорящих людей, но по блеску лысины Старый понимает, что это Славик.
Люди вплотную подходят к ограде, они скрыты от посторонних глаз соснами и множественными кустарниками, рассаженные в строгой композиции. Недалеко стоит дом Старого, куда собственно он и направлялся, но набрёл на них. Старый на таком расстоянии, что может подслушать разговор:
- Вы мне обещали заплатить! Прошло около трёх недель, но вы кормите меня обещаниями! Где мои деньги?! – возмущается служивый.
- Твои?! Напомни-ка мне, какая у тебя была задача, после того, как ваши ребята загребли моего паренька.
- Убить Артура Борисовича.
- Ты его убил?! А?! Отвечай мне! Убил?!
- Убил, убил! – Замялся полицейский. – Он ведь умер!
Славик Семенович иронично вздохнул и выдохнул, улыбнувшись при этом, вызывая ухмылки и насмешки над полицейским у своих ребят.
- Он убил себя, ау! Меня слышно, алё?! – злится Славик, его лицо краснеет. – Он два раза пальнул себе в башку, живучая была скотина, однако! Признаю, трудно его убить, это да!
- Вы мне спонтанно предложили, а я не знал, что с этой грёбанной Порше делать! Перерезал провода, какие-то, то ли шланг тормозной! Не помню! Дайте деньги, вы обещали! Он ведь умер!
- Хорошо.
Безмятежно отвечает Славик, подзывает одного из телохранителей, тот встаёт позади него. Славик, прищурив глаза, глядит на полицейского, который перед ним.
- Ты его не убил, но косвенно, причастен к его смерти. Сколько ты хочешь?! Отправлю сейчас Ефима к машине за деньгами, сколько тебе надо?!
Мусор задумался.
- Ну, мы договорились на сто тысяч долларов, раз я сделал половину, то дайте мне половину! – весело произносит мусор с некой опаской.
- Пятьдесят кусков зелённых! Справедливо! – обращаясь к своим ребятам. - Будьте так добры, приз в студию!
Славян быстро поворачивается к Ефиму, у которого вечно не застегнута кобура пистолета. Выхватывает пистолет «ТТ», выстрел, у полицейского образуется дырка между глаз. Звук от выстрела пугает ворон, они с шумом покидают ветки деревьев. Кровь брызнула на чёрную рубашку, Славик приказывает Ефиму снять сорочку, Славик снимает испачканную кровью тёмную рубашку, надевает белоснежную сорочку.
Полицейский лежит на сырой, холодной земле, подобно мешку с мусором.
- Уберите его. Только аккуратно, чтоб никто не видел.
Ребята думают над задачкой.
Всё это увидел Иосиф, вышедший по нужде, услышавший громкие слова отца, проследивший за ним. Один из телохранителей замечает его.
- Владислав Семенович, ваш сын, он видел всё.
Макс испуганно прижимается к дверному косяку запасного выхода, не моргая, смотрит на отца. Иосиф не впервые видит, как его отец решает человека жизни. Он никуда не дёргается, знает, что замечен.
- Йося, подойди-ка, ко мне. – Ласковым тоном голоса, произносит его отец. - Ты прям, как твоя мать! Хочешь меня контролировать! Следишь за мной?!
Иосиф медленно подходит к отцу.
- Нет, нет отец, просто услышал разговоры, просто, случайно!
- Много услышал?! – Макс не двигается с места, не решается убежать или подойти ближе. Славик кивком головы, приказывает одному из людей привести сына к нему, тот повинуется, приволок Макса.
- Много раз говорил тебе, ещё раз повторю: Жизнь это, как океан! Понимаешь сынок?! Выживает самая огромная и безжалостно кусачая рыба! Знаешь кто я сын?
- Акула. – Неуверенным тоном говорит Иосиф.
- Именно! Тигровая мать его акула! Так что знай, акулы иногда едят и своих акулят?! Ты же знаешь, о, мой умный мальчик! – Славик обнимает сына. – Но ты у меня, почему-то рыба – клоун! Умный клоун! Я уважаю тебя за это, люблю и ценю! И как всякая умная рыбка, ты забудешь сейчас о том, что произошло в этом аквариуме, и просто поплывешь дальше, к другому клоуну! Ты понимаешь меня, сыночек?!
- Да… - с ужасом выговаривает Макс.
- Надеюсь, что понял, а то потеряешь ещё один палец на ноге!
Славик толкает сына, тот быстро двигает к Алексу, нервно оборачиваясь назад.
- Плыви, плыви сынок, становись акулой!
Славик ждёт пока сын зайдет в дом. Сооружает грозную мину на лице, нервно двигаются его скулы, смачно харкнул, попав на лицо убитого им же полицейского.
- Собака гнусная! Вы меня поняли?! Осторожно. –Взглянул на одного из телохранителей. – Сейчас ты зайдешь в дом, подойдешь к Фатиме, и извинишься за меня. А то мне неудобно заходить в белой рубашке! Не хочу проявить не уважение к покойному другу! – Славик зло смеётся.
Андрей, горит желанием порвать Славика на американский флаг.
- Ничего, ты у меня ещё попляшешь! Предатель! Иуда!
Больше всех на свете Андрей Иванович ненавидит предателей. Большее уважение в его глазах вызывают убийцы, грабители, имеющие некий кодекс чести, но не предатели! Особенно, если тебя предаёт друг! Старый горит местью, начинает в голове прокручивать способы убийства Славика. Тряхнуть стариной, избавить этот мир ещё от одной мрази. Огорчается, что не дал Артуру Борисовичу в своё время убить эту тварь.
Старый сердито махнул рукой и поплёл к себе, пить и думать, думать и пить.
Алекс провожает желтый автомобиль такси, нервно отклоняет входящие вызовы Виктории, к нему незаметно подкрадывается Иосиф.
- Кто звонит?!
- Что! – не ожидая за спиной никого, восклицает Алекс. – Не важно…
- Это почему? Плохой человек?
- Отчего же! Нет!
- Ну, так ответь, вон… - Иосиф указывает на смартфон. – Телефон опять звонит!
- А как же гости?
- Папа уехал, а эти женщины… служанки, да?!
- Они у нас не работают больше.
- Ясно. Они тут остаются на ночь, так что…
- А Марина?
- Она разве гость?!
- Сейчас да…
- Здесь остаётся. Сними вызов, это ведь невежливо!
- А ей напишу, лучше.
- Ей! Это та Виктория?!
- Да. – Александр печатает сообщение, отправляет. – Отправил. Поехали тогда, встретимся с ней.
- Поехали!
Два парня дружно шагают к наружным воротам, Иосиф приободрён, ему интересно посмотреть на выбор лучшего друга.
Белый яркий лёд слепит глаза Алекса, уставшие от постоянного плача. Прохладный ветерок колюще бьёт по лицу при каждом резком ускорении на льду, эти ощущения окунают его в забывающееся детство, в те свободные, беззаботные дни жизни лишённые дум, о чём либо, когда единственной мыслью было, как же увлекательнее провести время, весело отдохнуть! Но, а сейчас, в одного мгновение Алекс погряз в заботах, молниеносно вспомнил об Ангелине, которая сейчас находится в больнице.
История с обретением клички Иосифом кажется Виктории забавным, налёт весёлости до сих пор держится на её лице.
- Максиму-с говорите! Прикольно вышло!
- Ребёнком был, что взять с ребёнка! – оправдывается Иосиф, катаясь с Викторией, Алекс немного позади, отстаёт.
- Пожалуй!
- Хорошо, со мной всё ясно, но я знаю, Алекс любитель раздавать дополнительные имена! – шутливо произносит Макс, он пытается развеселить мрачного Алекса.
- Наверное, есть, такое. – Отвечает Виктория, приостановившись и подтолкнув Алекса плечом. – Но он, не называл меня другими именами, даже Зайкой ни разу не обмолвился!
- Молния огненной страсти… – громко и чётко выговаривает Алекс, смотря Виктории в глаза, та раскрывает рот от изумления, ломающая девичье сердце! Эти слова, произнесённые Алексом с железной уверенностью, дурманят ей подсознание и сознание. Она теряет самообладание, глядит в глаза Алекса с детской наивностью, безоговорочным доверием, где присутствует некий оттенок рабства. Ей не трудно признавать, что раба она ему, принадлежит ему вся целиком и полностью. Она всей своей молоденькой душой чувствует, знает, что Алекс чувствует себя Богом и хозяином по отношению к ней. Это её настораживает, не пугает и не отталкивает от любимого человека.
Виктория останавливает Александра, останавливается и улыбающийся Иосиф.
- Три слова… Это много, для…
- Не думай так… - Алекс обнимает Викторию. – Это ничто, слова ничто. Они не способны передать всю твою красоту.
- В точку! – Соглашается Иосиф.
Алекс разжимает объятия.
- Мне надо увидеть сестру. Ты понимаешь меня, Вика?
- Асю?! Она ведь далеко?
- Нет.
- Как! - Иосиф удивлен.
- Я не хочу объяснять. Останьтесь, прогуляйтесь. Я вас оставляю.
- Я ничего не понимаю, но надеюсь, ты мне объяснишь завтра утром!
- Непременно. – Алекс обращается к Виктории. – Прости меня, моя Зайка.
Виктория целует Алекс, затем он подавленным прокатывается до бортика, открывает дверь, снимает коньки и исчезает в тени.
Александр останавливается у знакомого ларька, выходит из автомобиля, оглядывается, удивляется видя закрытый круглосуточный ларек. Проходит до знакомой двери, и вот он снова оказывается в затхлой больнице.
Ангелина пребывает не в ВИП – палате, а на втором этаже для «других». В общей палате на шесть человек находятся три человека с Ангелиной, совсем рядом кряхтят и стонут, никто не спит, не смотря на позднее время. Алекс присаживается возле ног сестры, кладёт холодную, как лёд руку, на лодыжку ближней к нему ножки, медленно начинает проводить по ней, нежно смотрит на бледное лицо сестры, та открывает глаза.
- Как ты? Прости, что не смог зайти раньше, - Алекс мотает головой, - Мне так тяжело не было никогда. – Алекс, с пренебрежением смотрит на соседку Ангелины, у которой проблемы с легкими, харкает кровью в платок.
- Давай мы тебя поднимем на третий этаж. – Ангелина молчит.
- Дядя Славик, тот ещё тип, только сейчас открыл глаза. Старый был прав, как я раньше мог любить его не знаю. Как отец, вообще, доверял ему? Странно….
- Не думай. – Тяжело проговаривает Ангелина. Ей больно, она ещё слаба, не отошла от экстренной операции на сердце. – Как тебя пустили?
- Нет, мы тебя переведём, однозначно! Моя фамилия ещё имеет вес. – Алекс начинает суетится, ищет чей-то номер в контактах смартфона.
- Не надо.
Вновь слышит Алекс слабый голос сестры.
- Меня переведи! – обращается к Алексу одна из больных, старая бабулька устроившаяся в углу палаты.
- Какие проблемы! – восклицает Алекс. – Всех переведу. – Смотря на Ангелину говорит он. Ангелина незаметно улыбнулась.
- Не стоит всех, я вторую ночь не могу заснуть.
Алекс улыбается. Встаёт, подходит ближе, нагибается, целует её холодный лоб, поправляет волосы, мешающие её глазам, крепко обнимает, шепчет на ухо:
- Я тебя люблю. Борись, не смей покидать меня. Я ругал тебя все это время, но сейчас…я тебя прощаю за всё твоё прошлое. Люблю тебя, Ася тоже, она скучает, выздоравливай.
Алекс одаривает Ангелину таким заботливым взглядом, что теплая слеза скатилась по её бледной, идеальной щеке.
«Я любима! У меня есть семья!» - думает она.
- Я видела женщину, которая дико смотрела на меня через окно двери… Пусть не пускают журналистов.
- Эта была тётя Фатя… Твоя тётя…
Приветливо улыбнувшись в последний раз, Алекс выходит из палаты.
Алекс лично договаривается с главным врачом больницы и через час, Ангелина и та дерзкая, наглая старушка прибывают на третьем этаже в разных ВИП - палатах.
Глава VI
Свежее дыхание лёгкого, нежного ветерка
Около недели Алекс пускается в пьянство, в забвение разума, таким образом, отвлекаясь от реальности. Угрюмая, противная погода предрасполагает к этой обстановке.
Природа, как будто бы сочувствует потере Алекса, солнце не может пробиться сквозь, налитые серым мраком тучи. Душа Алекса ноет от боли и глухой таски. Алекс скучает по отцу.
Кто заставит пробить эти баррикады судьбы?!
Ангелину выписали. Она не захотела перебраться в отцовски дом, он для неё является отвратным. Ангелина вновь оказывается в своей снимаемой двухкомнатной квартире.
Комната Ангелины наполнена пылью, Александр размахивает рукой.
- О, как тут у тебя пыльно! Может…
- Нет, Алекс, не говори больше об этом. Я больше не хочу думать об отце, и эти квартиры купленные его деньгами… Нет, не хочу!
- Как скажешь сестра, давай хоть проветрим, немного! – Алекс осторожно заводит её в спальную комнату. Ангелина ещё слаба, врачи порекомендовали постоянный присмотр и уход за ней.
Алекс видит на полу рядом с оставленной неубранной кроватью, помятое письмо отца.
- Двигаем к кухне. Я хочу прибрать тут у тебя, есть свежие наволочки, простыни там?
- Да. Последний выдвижной ящик комода.
- Хорошо. Надо было заранее подготовиться! Вот я!
- Ничего… Ты был занят, ведь так много всего сейчас на тебе.
- Да, был занят. – С досадой произносит Алекс.
Александр уводит Ангелину на кухню в прямом направлении. Ставит чайник. Готовит заварную кашу.
- Ты огорчён?
- Что? – Алекс оборачивается к сидящей за столом сестре, помешивая получившуюся смесь.
- Ты как будто расстроился, сейчас?
- Ты с маслом будешь?
- Не важно. Что тебя сейчас беспокоит?
- Не отстанешь?
- Не отставать, - моя работа.
- Хочешь сказать, я расстроился ещё сильнее, находясь в нынешнем положении.
- Да, Александр. Тебе неловко и стыдно признаться мне. Вопрос лишь, в чём.
Александр ставит тарелку с кашей на стол, идёт к холодильнику, вытаскивает сливочное масло, закрывает холодильник и кидает замёрзшее масло на стол, раздаётся глухой звук.
- Я как это масло, сестра… Не пытай меня, я тебя прошу.
Ангелина берёт нож, раскалывает кусок, кидает в тарелку, топит под кашей, через мгновение на поверхности каши, появляется ярко-жёлтое пятно масла.
- Все можно растопить. Подай хлеба, пожалуйста.
- Конечно.
Алекс нарезает хлеб, аккуратно складывает на хлебницу, подаёт, затем покидает сестру. Алекс входит в спальную, прибирает комнату, меняет постельное белье, долго не решается подобрать мятое письмо, но решается и читает.
Алекс без движения сидит на стуле, возле окна, всматривается в небо затянутое густыми тучами. С интересом наблюдает за суетившимися людьми, которые вечно куда - то спешат. Видит просящих милостыню пару цыганят, открывает окно спальни, которое находится на уровне третьего этажа, резко чувствует городской аромат: выхлопы автомобилей; вкусный аромат жарившихся внизу чебуреков; аромат фруктов, многие из которых разрезаны пополам для наглядной оценки покупателями; дурманящие нотки аромата цветов, открытой лавки напротив дома, через дорогу; и слышен периодически оскверняющий всё это великолепие запах городской канализации, доносившийся до его носа лёгким дуновением ветра. Деревья, рассажены в строгий, аккуратный ряд, особо не фильтруют воздух, являются частью декора города, не обладают выдающейся красотой. Так и город, город как город.
- Ужас. – Тихо проговаривает Алекс, осознавая, что его жизнь, не самая плохая. Понимает, что возможностями, которыми он обладает, безграничны. Как материальные, так и духовные.
- Пацаны! – вдруг выкрикивает Алекс, заставляя попрошаек взглянуть на него, вверх.
Немного думая отзывается старший из них, которому на вид лет двенадцать:
- Да! Хлебу купить?!
Алекс думает, он хотел дать им немного денег, но предложение молодого предпринимателя кажется ему соблазнительней. Алекс улыбается своей брендовой, милой улыбкой, которая способна предрасполагать к нему всех без исключения людей, не зависимо от возраста, пола, нации. Мальчики улыбаются в ответ, маленький даже машет запачканной грязью ручонкой.
- Именно! Забегайте в дом, тридцать третья квартира! Дверь дома вам не открою. Будет, кто заходить, выходить, проскочите, будут ругать, скажете, что курьеры! Ферштейн?!
Ребята недоуменно перекинулись друг с другом взглядами, потом отвели взгляд на него.
- Понятно, говорю?!
- Да, мужик!
Обращение «мужик» для Алекса, была подобно «пилюлей лести».
«Наверное, из-за бороды». - Думает он.
Ребята бегом направляются к нему, для исполнения миссии.
Пока агенты 007 добираются до командного пункта, Алекс составляет список необходимо. Обессиленная Ангелина уснула на кухне, подложив руки под голову на столе.
- Как пьяница! Унесло с каши! - шутит Алекс, видя сестру в таком положении. Волочет до спальни, снимает с неё белый, вязаный пуловер с чёрными полосками, его белая обтягивающая футболка, на сестре смотриться очень эротично.
- Стянуть с тебя джинсы? – интересуется Алекс у Ангелины.
- Попробуй. – Вяло отвечает она.
- Это да или нет?!
- Месяц назад ты бы не спросил… – С язвительным тоном, намерением обидеть говорит Ангелина. Алекс понимает это.
- Перестань дуться на меня и на себя… Было, было… Было больно очень, очень… забудь. Не вымещай свою злость на мне, не вымещай…
Ангелина ухмыльнулась, пусто глядит на Алекса, кивает.
Алекс не трогает её штаны, встает, идёт до прихожей из тумбочки для обуви вытаскивает комнатные розовые ушастые тапочки, возвращается в спальную комнату, оставляет тапочки возле кровати.
- Помоги снять… Я не могу…
- Как?
- Ну, обычно. Стащи их, просто.
- Нет, ты так слаба? Я не оставлю тебя, нет, нет, ты что!
- Я устала… И хочу побыть одна. Со мной больше ничего не случиться.
- Точно. – С заботой произносит Алекс. – Не обманываешь?!
- Нет. Сними их…
Ангелина вяло откидывает в сторону одеяло, Алекс видит застрявшие на бёдрах немного присушенные расстёгнутые джинсовые штаны. Ангелина вправду не смогла их снять. Алекс медленно стягивает штаны, с каждым сантиметром оголяющихся красивых женских ножек, ему становится не по себе. Сняв, он бережно укрывает сестру теплым одеялом, раздаётся звук дверного звонка.
«Вот и дельцы!» - думает Алекс.
Александр открывает дверь и содрогнулся от неожиданности. Стоят два грязных Маугли на пороге, чумазые симпатяги, одетые в порванные штаны и в облезлые свитера, оба обутые в старые кроссовки, внизу их вид казался куда приличней, блики солнца замазали несовершенство этих ребят.
- Идите, помойтесь пока, потом на задание. – Мальчики повинуются.
Через пять минут они готовы исполнить задание.
- Вот список, вот деньги. – Алекс обращается к старшему пацану. – Прочитаешь что тут написано?
- Да. – Уверенно отвечает пацан, видя деньги.
- Хорошо. Обманывать меня нет смысла, убежите с деньгами, хорошо они будут ваши, но, а если купите все по списку, я дам раза в три больше. Понятно?
- Да. – Отвечает старший.
- Ко-о-о-нечно. – Добавляет младшенький.
Александр даёт им деньги, список и отправляет с Богом.
Пока ребята совершают контрольную закупку, Алекс, облокотившись на холодную стену, смотрит на измученное, совершенное лицо сестры, думает, о том, что будет с ней, с ними, сумеет некогда жизнерадостная особа выкарабкаться из ямы, которую сама же выкопала.
Сестра Алекса лучший объект антропологии. Восхищение Алекса ею, как девушкой, как человеком, как нечто внеземным, - безгранично! Страсть, которую испытывал Алекс к ней, окончательно мутировала в искреннюю, бескорыстную любовь, наполненную жаждой заботы, желанием оберегать её вечно, огородить от мук, защитить от самой себя.
Этот метаморфоз в его сознании прекрасен. Прочтённое письмо отца, развеяло, разрушило последние сомнения по отношения к ней. Ангелина всецело прощена.
Вспомнив о письме, Алекс сжигает его в белой, чугунной ванне в небольшой ванной комнате.
Звонок в дверь. Алекс открывает дверь, забирает у ребят сдачу, пакеты и относит их на кухню, возвращается, те с надеждой, в предвкушении награды внимательно следят за каждым его движением. Алекс, ловит их чувство, захлопывает перед их носами дверь. Цыганята, грозно раскричались, ногами и руками бьют стальную дверь, бранят Алекса на родном языке!
Алексу веселеет, вновь открывает дверь, те успокаиваются, обиженно смотрят на него, особенно младшенький на лице которого гримаса серийного убийцы или злого рабочего автомобильного завода, которому полгода не платили заработную плату.
- Друзья! Тише! – хихикает Алекс, достаёт из кармана деньги, видя купюру номиналом в тысячу и пару сотен, задорный блеск их глаз вновь возвращается, чёрные глазки вновь сверкают подобно бриллиантам. Алексу кажется, дать им тысячу триста не достойной для них награда, с заднего кармана вельветовых синих штанин, он вытаскивает купюру номиналом в пять тысяч.
О, как сверкают лица у мальцов! Словно они верная паства, неустанна молившаяся последние полвека, к мольбам которым внял не священник, а сам Господь, в лице этой красненькой, безупречной купюры!
Алекс угорает от смеха, играет детьми, как заправский кукловод. Сам на мгновенье становится ребёнком, дразня детей деньгами. Устав, отдаёт им всё, младшему достаётся красненькая, а старшему тысячу триста. Дети начинают ссориться. Алекс прикрикивает на них:
- Деньги отдадите родителям! Ферштейн?!
- Ахтунг! – выкрикнул младшенький бес.
- Молодежь! – мило произносит Алекс, на мгновенье, поймав себя на мысли, что не прочь бы стать отцом. – Не ругаться здесь! На улицу, быстро!
Дети убегают прочь, Алекс захлопывает дверь.
Ангелина мирно спит. Тем временем, Алекс убирает все продукты в холодильник, сортируя по полочкам. Варит курицу, из бульона делает суп, попробовав, сразу выливает в раковину. Привык к домашним курам без всяких химикатов. Он слышит голос Ангелины:
- Принеси воды. Алекс. Воды.
- Хорошо, сейчас!
Алекс открывает бутылку воды без газа, наполняет чашку ровно до половины, хватает бутылку и выбегает из кухни, через секунду он стоит, как штык у кровати сестры.
Ангелина выпивает воду, протягивает пустую чашку. Алекс забирает утварь и кладёт на тумбочку с бутылкой воды.
- Я отвратна тебе? – спрашивает Ангелина, немного прищурив глаза. Кашляет.
- Нет.
- Прошу не лги, Алекс… Я отвратна тебе?
- Я совершенно правдиво, абсолютно честно так считаю!
- Ты прочитал письмо… Ты всё знаешь… Я отвратна тебе?
- Да, что это с тобой! Тебя заело что ли?! Я отвратна тебе, я отвратна тебе! Что случилось?!
- Где оно? – с ужасом на лице спрашивает девушка.
- Сжёг. Это никто не должен знать кроме нас с тобой. – С серьёзным тоном говорит Алекс. – Не хочу, чтоб об отце плохо думали.
- Вот видишь, ты об отце думаешь, всё же меня ты считаешь шлюхой…
- Не считаю я тебя шлюхой! Ангелина, успокойся! Мы все… - он не успевает договорить.
- Я проститутка, шалава, я никчемная тупая сте…
Алекс свойственной ей душевной «обнимашкой», заставляет сестру замолчать, та легко, неловко обхватывает его, прижимает к бешено бьющейся груди, плачет.
- Ты дурочка, сестрёнка, а я дурачок! И что теперь!
Ангелина тихо шепчет:
- Уйди, пожалуйста, ты напоминаешь мне его…
Алекс перестаёт обнимать сестру, встаёт с колен, бросает понимающий взгляд, говорит:
- Я сварил курицу. Хотел тебе приготовить полезный бульон, но он не такой как надо. Гарниры в холодильнике. Если слабость не покинет, звони…
Ангелина не реагирует, отчужденно смотрит в окно, Алекс уходит.
Проходит пару часов со встречи Алекса с Ангелиной. Алекс в наушниках слушает музыку, так как громким звуком он не хочет осквернять память отца, и параллельно он вливает в свой организм дорогого вина.
Фото родителей, бутылка вина в руке, красное, назойливое кресло, которая ему кажется ему небесным пухом.
Алекс абстрагировался от мира, иначе говоря, он в стельку пьян!
Крепость Александра взята наглой осадой Андреем Ивановичем, путём отданного хитрого приказа Жене: «Выбей к чёрту эту клятую дверь!»
Старый с укором смотрит на Алекса.
- Ах ты, гад мелкий, Александр, врунишка этакий! Не буду пить, не буду пить!
- Он плохо выглядит! – с добродушием замечает Женя.
- Для своих двух метров ты слишком добр! А где твой начальник? – сурово выглядит Старый, вспоминая былой грозный тон – начальника.
- Тимур сказал, что защищать ему больше некого и ушёл четыре дня тому назад. Грустит, наверное. – С раздосадованным выражением лица произносит Женя. Он хочет унести Алекса в спальную, уложить на постель. Женя тянется к нему всей своей огромной массой, вселяющей страх, но светло-голубые глаза, детское лицо, добрая улыбка и всегда причесанные с использованием геля цвета платины волосы, напрочь рушат его грозность. Старый останавливает его.
- Не трогай его, ему сейчас плохо, раз он нашел выход в алкоголе. В топку Тимура, возвращаю себе своё место, а то заржавел уже, к тому же, - с тревогой смотрит на заботливое, упитанное лицо Жени. - Всё веселье ещё впереди! Зуб даю! – мигнул одним глазом Старый.
Евгений думает, Старый машет рукой в сторону двери, Женя покидает территорию Александра.
- Эх, Алекс, Алекс, ей Богу, как первокурсницу с полбутылки размазало. – Зло ухмыльнулся Старый.