В момент прекращения существования СССР его бывшие республики находились в разном политическом состоянии. В одних уже произошла консолидация власти – где-то на демократической, а где-то на авторитарной основе. В других происходила острая политическая борьба, перераставшая в гражданскую войну. Наконец, третьи фактически находились в состоянии войны с внешним противником. Отталкиваясь от прежней империи, бывшие союзные республики искали и находили для себя различные ориентиры в новой геополитической реальности, что тоже накладывало отпечаток на их политический строй. По-разному решался и вопрос заполнения образовавшегося на государственном уровне идеологического вакуума. Тем не менее, некое единство политических судеб бывших союзных республик долгое время продолжало сохраняться. Показателем этого стали, в частности, так называемые «цветные революции», произошедшие в 2003-2005 гг. в трех очень разных странах, расположенных в разных концах бывшей советской империи.
Бывшие советские республики, без сомнения, в разной степени были готовы к политической независимости. Все они после распада СССР столкнулись со значительными трудностями в т.ч. и политического свойства. Однако все они смогли не только сохранить себя в качестве самостоятельных политических организмов, но и определить свои собственные парадигмы развития. Получившая одно время распространение в ностальгирующих по империи российских кругах концепция «несостоявшихся государств» за полтора десятилетия после распада СССР не получила ни одного подтверждения.
Тема 4
Страны Балтии
Основные этапы истории стран Балтии: формирование политических традиций
При всей внешней схожести стран Балтии в политическом, социальном и культурном отношении, между ними существует немало исторически обусловленных различий.
Литовцы и латыши говорят на языках особой Балтийской (летто-литовской) группы Индоевропейской языковой семьи. Эстонский язык принадлежит к финской группе Уральской (финно-угорской) семьи. Ближайшими родственниками эстонцев, с точки зрения происхождения и языка являются финны, карелы, коми, мордва, марийцы.
Литовцы единственный из прибалтийских народов, который имел в прошлом опыт не только создания собственного государства, но и строительства великой державы. Расцвет Великого княжества Литовского пришелся на XIV-XV века, когда его владения простирались от Балтийского до Черного моря и включали в себя основную часть современных белорусских и украинских земель, а также некоторые западнорусские территории. Древнерусский язык (или, как полагают некоторые исследователи, сложившийся на его основе белорусско-украинский) долгое время был в княжестве государственным. Резиденцией великих литовских князей в XIV-XV вв. часто служил расположенный среди озер город Тракай, затем роль столицы окончательно закрепилась за Вильнюсом. В XVI столетии Литва и Польша заключили между собой унию, образовав единое государство – Речь Посполитую («республику»).
В новом государстве польский элемент оказался более сильным, чем литовский. Уступая Литве по размерам своих владений, Польша была более развитой и многонаселенной страной. В отличие от литовских, польские правители имели полученный от Папы Римского королевский титул. Знать Великого княжества перенимала язык и обычаи польской шляхты, сливалась с нею. Литовский язык остался в основном языком крестьян. Кроме того, литовские земли, особенно район Вильнюса в значительной степени подверглись польской колонизации.
После разделов Речи Посполитой территория Литвы в конце XVIII века оказались в составе Российской империи. Население этих земель в данный период не отделяло свою судьбу от западных соседей и участвовало во всех польских восстаниях. После одного из них в 1832 году царским правительством был закрыт Вильнюсский университет (основан в 1579 году, был старейшим в Российской империи, вновь его откроют только в 1919 году).
Земли Латвии и Эстонии в Средние века были объектом экспансии и колонизации со стороны скандинавов и немцев. Побережье Эстонии одно время принадлежало Дании. В устье реки Даугавы (Западной Двины) и других районах латвийского побережья на рубеже XIII века обосновались немецкие рыцарские ордена – Тевтонский орден и орден Меченосцев. В 1237 году они объединились в Ливонский орден, господствовавший на большей части латышских и эстонских земель до середины XVI века. В этот период шла немецкая колонизация региона, образовалось немецкое дворянство. Население городов также в основном состояло из немецких купцов и ремесленников. Многие из этих городов, включая Ригу, входили в Ганзейский союз.
В Ливонской войне 1556-1583 годов орден был разгромлен при активном участии России, которой, однако, в ходе дальнейших военных действий не удалось в тот период закрепить за собой эти земли. Владения ордена были разделены между Швецией и Речью Посполитой. В дальнейшем Швеция, превратившись в великую европейскую державу, смогла потеснить Польшу.
Петр I отвоевал Эстляндию и Лифляндию у Швеции и включил их в состав России по итогам Северной войны. Местное немецкое дворянство, недовольное проводимой шведами политикой «редукции» (конфискацией имений в государственную собственность) в большинстве своем охотно присягнуло на верность и перешло на службу к русскому государю.
В условиях противоборства Швеции, Польши и России в Прибалтике, фактически независимый статус приобрело Великое герцогство Курляндское, занимавшее западную и южную часть современной Латвии (Курземе). В середине – второй половине XVII столетия (при герцоге Якобе) оно пережило свой расцвет, превратившись, в частности, в крупную морскую державу. Герцогство в тот период приобрело даже собственные заморские колонии – остров Тобаго в Карибском море и остров Святого Андрея в устье реки Гамбия на африканском континенте. В первой трети XVIII века правительницей Курляндии стала племянница Петра I Анна Иоанновна, получившая затем и российский престол. Вхождение Курляндии в состав Российской империи было официально оформлено в конце XVIII века после разделов Речи Посполитой. История Курляндского герцогства иногда рассматривается как один из корней латвийской государственности. Однако в период своего существования герцогство считалось немецким государством.
Немцы в прибалтийских землях составляли не только основу дворянства, но и большинство жителей городов. Латышское и эстонское население почти исключительно было крестьянским. Ситуация стала меняться в середине XIX века с развитием промышленности в Лифляндии и Эстляндии, в частности с превращением Риги в один из крупнейших промышленных центров империи.
На рубеже XIX-XX веков в Прибалтике формируются национальные движения, выдвигающие лозунг самоопределения. В условиях первой мировой войны и начавшейся в России революции создались возможности для его практической реализации. Попытки провозглашения советской власти в Прибалтике были подавлены как внутренними, так и внешними силами, хотя социалистическое движение в этом регионе было весьма мощным. Поддержавшие Советскую власть части латышских стрелков (были сформированы царским правительством для борьбы с немцами) сыграли очень важную роль в годы Гражданской войны.
По итогам событий 1918-20 гг. была провозглашена независимость трех балтийских государств, тогда же впервые в общих чертах оформилась современная конфигурация их границ (однако Вильнюс – первоначальная столица Литвы и прилегающая к нему область в 1920 г. оказались захвачены Польшей). В 1920-30-х годах в Балтийских республиках утвердились диктаторские политические режимы авторитарного типа. Социально-экономическое положение трех новых государств было нестабильным, что приводило, в частности к значительной трудовой миграции в страны Запада.
Присоединение Балтии к Советскому Союзу: исторические условия, применяемые методы, реакция мирового сообщества, изменение границ
Секретным протоколом к пакту Риббентропа-Молотова предусматривалось, что Советскому Союзу должны были отойти Эстония и Латвия, в то время как Литва оказывалась в сфере германского влияния. Однако после того как Сталин потерпел неудачу в попытке присоединения Финляндии, Литва также была уступлена СССР (как полагало гитлеровское руководство – на короткое время). В марте 1939 г. Германия захватила у Литвы город Клайпеду (Мемель, принадлежал Литве с 1923 г.), а в октябре того же года, после разгрома Польши, Советский Союз передал Литве Вильнюс и большую часть Виленского края.
Пользуясь благоприятной международной ситуацией, Москва весной и летом 1940 года начала оказывать жесткое давление на правительства балтийских стран, навязывая им свое политическое и военное покровительство. Получив рычаги для вмешательства во внутренние дела этих государств, советское руководство воспользовалось ими, осуществив перевороты и приведя к власти коммунистов. В июле-августе 1940 года во всех трех странах был установлен советский строй, и они вошли в состав СССР на правах союзных республик.
В период Великой Отечественной войны эти территории были оккупированы немецкими войсками и стали провинциями гитлеровской империи. Но в 1944-45 годах сюда вернулась Красная Армия. Принесенные второй мировой войной потрясения вызвали новую волну эмиграции, особенно из Литвы и Латвии.
Насаждение советской власти в Прибалтике сопровождалось массовыми репрессиями и подавлением националистического подполья и партизанского движения. Отдельные очаги вооруженной борьбы против советской власти на территории Прибалтики существовали вплоть до начала 1950-х годов.
В отличие от других территорий, включенных в состав Советского Союза в период и по итогам второй мировой войны, законность присоединения Прибалтики никогда не была признана странами Запада. Там продолжали действовать представительства находящихся в изгнании правительств балтийских стран. Правда, в поздний период существования Советского Союза на деятельность этих правительств уже мало кто обращал внимание.
Прибалтийские республики в советской имперской системе
Уже сложившийся в Латвии и Эстонии промышленно-аграрный характер экономики был усилен в советские времена проведением дополнительной индустриализации. В экономике Литвы на первом месте было сельское хозяйство, однако оно также как и в Латвии, и в Эстонии было высокоразвитым по советским меркам. Важное значение для развития прибалтийских республик имели морские порты, а также многочисленные военные объекты. Кроме того, Прибалтика (особенно Латвия) были одним из важнейших районов развития индустрии отдыха и туризма в Советском Союзе. Уровень жизни в Прибалтике был выше, чем в других союзных республиках. На первом месте по этому показателю в СССР в последние десятилетия его существования стояла Эстония.
В имперской системе СССР прибалтийские республики играли роль большую, чем можно было бы предположить, исходя только из величины их территории, численности населения и экономического потенциала. Это был включенный в основное тело империи «кусочек» Европы или, вернее, европейской провинции. Именно по Прибалтике большинство советских людей составляло себе представление о том, что такое западные традиции и, в какой-то степени, западный образ жизни. Именно из Прибалтики, особенно в 1970-80-е годы, расходились в другие регионы империи будоражащие, иногда шокирующие, иногда рассматриваемые как курьез новации – вроде создания пешеходных в зон в центре городов или публикации брачных объявлений в газетах.
Стремясь сделать свое господство на территории Прибалтики более гарантированным, союзное руководство поощряло миграцию на эту территорию из других регионов, действуя в данном случае в традициях всех империй. Механизмами поощрения миграции были строительство новых промышленных объектов, с вербовкой рабочих в других союзных республиках, и предоставление жилья отставным военным. В результате доля титульной нации в населении республики в Эстонии снизилась до 61,5%, а в Латвии до 52%. Это порождало у латышей и эстонцев опасения, что они, как потом сформулировали лидеры национального движения, «перестанут быть хозяевами в своем собственном доме». В Литве ситуация была иной, поскольку титульная нация составляла там почти 80% населения, а помимо русских насчитывалось большое число поляков.
Роль прибалтийских общественно-политических движений в условиях Перестройки в СССР
Перестройка вызвала рост общественно-политической активности в Прибалтике раньше, чем в большинстве других регионов СССР. Ситуация в Прибалтийских республиках оказывала большое воздействие на ход процессов демократизации и их восприятие в стране в целом.
Важное значение в общесоюзных масштабах имело формирование в 1988 году широких общественно-политических объединений Народного фронта Латвии, Народного фронта Эстонии и «Саюдис» (по-литовски «движение») в Литве. По сути, речь шла о появлении первых легальных общественно-политических организаций, неподконтрольных КПСС. Официальной целью создания «народных фронтов», которые формировались при благожелательном отношении части партийного руководства в Прибалтике, была заявлена «поддержка процессов Перестройки». Однако очень быстро они вобрали в себя все прежде оппозиционные силы – как демократического, так и националистического направления. На стороне данных движений находились симпатии значительной части русскоязычной интеллигенции, ряд представителей которой принимали активное участие в их деятельности.
Одним из показателей быстро растущей поддержки прибалтийских народных фронтов и высокой степени их организованности стала совместно проведенная ими 23 августа 1989 г., в пятидесятую годовщину подписания советско-германского пакта, акция «Балтийский путь», в ходе которой сотни тысяч людей выстроились в живую цепь длиной почти 600 километров между центром Таллинна и центром Вильнюса.
После того как новые общественно-политические движения развернули критику советской системы в целом, поставили вопросы о суверенитете балтийских республик, встревоженные представители консервативной части партийного руководства, как в центре, так и в республиках решили принять ответные меры. Однако результатом в новых условиях стал не запрет на деятельность народных фронтов, а формирование в противовес им «интернациональных фронтов», опиравшихся в основном на поддержку части русскоязычного населения и выступавших за сохранение советской державы и прежнего общественно-политического строя.
Выборы 1990 г. и начало процесса выхода прибалтийских республик из Союза ССР
Еще до выборов республиканских депутатов, оппозиционные Москве силы одержали важную победу в Прибалтике. В ходе отчетно-выборной кампании в республиканских партийных организациях на руководящие должности при соблюдении буквы партийного устава были избраны сторонники выхода из КПСС и придания партиям социал-демократической направленности. Эти позиции поддержала и часть бывшего республиканского партийного руководства (например, в Литве первый секретарь ЦК республиканской компартии Альгирдас Бразаускас). Москве удалось создать альтернативные лояльные партийные структуры, однако они пользовались значительно меньшим влиянием.
На выборах 1990 года блок националистов и демократов одержал победу в республиках Прибалтики. Большинство депутатов были избраны при поддержке народных фронтов. За них проголосовали и многие избиратели из числа русскоязычного населения. Своих представителей сумели провести и сторонники сохранения Союза, но они были в явном меньшинстве. В Латвии и Эстонии председателями Верховных Советов были избраны руководители советов прежнего созыва Анатолий Горбунов (выходец из Латгалии, наиболее русифицированной части Латвии, он вскоре сменил свою фамилию на Горбуновс) и Арнольд Рюйтель, которые уже пользовались доверием у народных фронтов и сотрудничали с ним. В Литве же председателем Верховного Совета и, в новых условиях, фактическим руководителем республики стал один из лидеров и идеологов национального движения профессор Вильнюсской консерватории Витаутас Ландсбергис.
Уже летом 1990 года победившие на выборах силы провозгласили своей главной задачей полное восстановление независимости всех трех союзных республик. Эта политика стала последовательно реализовываться на практике путем прекращения финансирования из республиканских бюджетов силовых структур Союза, денонсации деклараций и договоров 1940 года и т.п. Давление на новые органы власти, предпринятое союзным центром, в т.ч. частичная экономическая блокада Литвы в апреле-июне 1990 г., не дали желаемых результатов.
События в Вильнюсе и Риге в конце 1990 – начале 1991 г
На рубеже 1990-1991 годов союзным центром были предприняты достаточно робкие и непоследовательные попытки силовым путем восстановить свою власть в прибалтийских республиках. Поводом послужили конфликты, развернувшиеся вокруг партийной собственности – офисных зданий, издательских комплексов, социальных объектов и т.д. На эту собственность, находившуюся в руках сторонников независимости, предъявили претензии, контролируемые и управляемые Москвой структуры, заявившие о себе как о сохранившихся подразделениях КПСС в соответствующих республиках. Борьба развертывалась также вокруг объектов и имущества республиканских милицейских органов – лояльных новой власти. Подчинявшиеся Москве ОМОНы и военные начали операции по силовому захвату спорных объектов. 12-13 января после захвата в Вильнюсе силами союзного МВД Дома печати и предпринятой ими попытки установить контроль над телецентром, в городе произошли столкновения войск с демонстрантами, в результате которых погибли 14 (по другим данным 13) человек. После чего операция была свернута. Тогда же в Риге местный ОМОН предпринял попытку захватить здание республиканского МВД и некоторые другие объекты, контролируемые новыми властями. Попытка была безуспешной и тоже сопровождалась человеческими жертвами. Эти акции силовиков вызвали резкое осуждение демократически настроенных слоев населения по всему Союзу, в самой же Прибалтике они еще больше укрепили лагерь сторонников независимости и окончательно деморализовали приверженцев прежнего порядка. На состоявшемся 9 февраля 1991 г. референдуме более 90,5% принявших в нем участие жителей Литвы поддержали идею выхода из СССР. Несмотря на то, что силовые действия давали в основном обратный политический эффект, операции по захвату отдельных объектов на территории Прибалтики силами, подчиненными союзному центру продолжались и в последующие месяцы.
Особенности государственного строительства в странах Балтии после обретения независимости
Весной-летом 1991 года балтийские республики уже вели себя как полностью независимые государства, хотя формально их статус на международной арене еще не был признан. После августовского путча последние препятствия к признанию независимости республик и принятию ими нового государственного устройства отпали.
Первоначально идеологи и вожди движения за восстановление национальной независимости собирались вновь ввести в действие конституционные законы своих стран межвоенного времени. Однако вскоре стало ясно, что многие их положения не соответствуют реалиям сегодняшнего дня и принятым в Европе стандартам. Поэтому на практике имело место все же создание нового, а не восстановление старого институционального политического дизайна
Выбор был сделан в пользу полупрезидентской формы правления. В Латвии и Эстонии президенты избираются однопалатными парламентами, формируемыми через выборы, проводимые по пропорциональной системе. В Литве президент избирается прямым голосованием на всенародных выборах, а выборы в парламент проходят по смешанной системе. Однако, правительство и в этой стране в первую очередь ответственно перед парламентом, а не перед президентом.
Принятые новые законы о гражданстве восстанавливали в правах всех граждан балтийских республик, имевших его в 1940 году (включая живущих за границей и имеющих гражданство других государств), а также их потомков. При этом в Латвии и Эстонии гражданство не было предоставлено большинству русскоязычного населения – тем, кто приехал в эти республики в условиях «советской оккупации» и их потомкам (на тот момент они составляли около трети населения данных республик). «Нулевой вариант», при котором гражданство получили все постоянно проживающие на территории республики в момент обретения ею независимости, был принят только в Литве, где, как уже говорилось, соотношение численности с русскоязычным населением было гораздо более благоприятным для титульной нации.
Изменение геополитического положения балтийских стран после распада СССР
После крушения империи падают интерес и внимание на мировой арене к тем народам, что наиболее жестко противостояли имперскому центру, а потому пользовались особой поддержкой держав-соперников. Это не остается незамеченным в бывшей метрополии, тем более, что накануне распада этим же народам или, вернее, населяемым ими частям империи уделялось, как правило, наибольшее внимание и со стороны имперского правительства. Поэтому, в начале 1990-х годов центральные российские газеты с явным удовлетворением, а иногда и злорадством писали о том, что на улицах прибалтийских городов в обозримом будущем уже не будут появляться мировые политические лидеры, что новости из бывших советских республик перестали интересовать мировую общественность и что спонсоры и инвесторы обращают свой взор на иные, более привлекательные для них регионы. Действительно, симпатии мирового общественного мнения к народам, противостоявшем имперскому исполину и боровшимся за свою независимость, заметно остыли уже почти сразу после достижения ими этой цели. Поэтому повышение формального статуса стран Балтии (так стал именоваться регион после распада СССР) на деле сопровождалось снижением реального значения их в мировом масштабе по сравнению со временами Перестройки. «Победившие» националисты в новых независимых государствах столкнулись, таким образом, с теми же проблемами, что и «проигравшие» империалисты в бывшей метрополии – необходимостью поднять упавший авторитет страны и найти для нее свое место в изменившемся мире.
Страны Балтии в этой ситуации пошли по пути скорейшей и максимально возможной интеграции с Западом, прежде всего с Европейским Союзом. В середине 1990-х гг. ими были поданы заявки на вступление в НАТО и ЕС. Россия пыталась помешать этому процессу, но тщетно. В марте 2004 года страны Балтии вступили в НАТО, а 1 мая того же года стали членами ЕС – раньше, чем, например, Болгария или Румыния, сохранявшие в советские времена статус самостоятельных государств.
Проблема русскоязычного населения в Латвии и Эстонии
Только небольшая часть русскоязычных жителей прибалтийских республик предпочла получить российское гражданство и официально стать иностранцами во вновь созданных государствах. Большинство из них в Латвии и Эстонии приняли статус «неграждан». Обладатели данного статуса не только не имеют избирательных прав и лишены возможности находиться на государственной службе, но и сталкиваются с другими ограничениями и запретами на профессии. Кроме того, для работы в ряде отраслей, в т.ч. в здравоохранении и образовании стало требоваться знание «государственного языка». Все это нередко приводило к злоупотреблениям со стороны чиновников нового режима. Предоставление же гражданства тем, кто его изначально не получил было ограничено жесткими квотами и рядом условий, предъявляемых соискателям.
Несмотря на ущемление в правах и интересах, русскоязычное население Эстонии и Латвии, выражая протест против действий властей, большей частью не спешило покидать эти республики. Находясь во многом в лучшем положении, чем турки в Германии или арабы во Франции, они не хотели выезжать на историческую родину, где их ждал более низкий уровень жизни и меньшая уверенность в будущем. Европейское направление эмиграции для многих русскоязычных жителей Прибалтики оказывалось более привлекательным, чем российское. Новое поколение русскоязычного населения было уже более примиренчески относится к ассимиляторской политике властей. При этом, как показали проведенные в Латвии исследования среди русскоязычной молодежи, девушки в большей степени, чем юноши готовы в обязательном порядке учить латышский язык, настроены на заключение брака с представителем титульной нации и т.д.
В течение 1990-х гг. Россия неоднократно стремилась оказать воздействие на правительства Латвии и Эстонии с целью улучшить положение русскоязычного населения в этих государствах. Различные политические силы в России стремились использовать данную проблему в своих целях. Однако отдельные попытки российского руководства проводить жесткую линию в этом вопросе давали лишь обратный эффект и способствовали политической мобилизации в поддержку консервативно-националистического лагеря в Риге и Таллинне.
Более эффективным оказалось давление стран Запада, особенно в связи с открывшимися перспективами вступления балтийских республик в НАТО и ЕС, что и заставило власти Латвии и Эстонии значительно смягчить свою позицию в вопросе предоставления гражданства, использования государственного языка и т.д. Доля неграждан в Эстонии (с учетом естественной убыли) сократилась с 30 до 10 процентов, в Латвии – более чем в два раза. Однако права русскоязычного населения продолжают оставаться предметом острого конфликта как во внутриполитической жизни балтийских республик, так и в их взаимоотношениях с внешним миром.
Становление партийной системы и развитие политической борьбы в странах Балтии после обретения независимости
Усиление позиций национал-консерваторов в условиях становления независимости балтийских республик выразилось, в частности, в отстранении от власти даже тех представителей прежней номенклатуры, которые поддерживали деятельность народных фронтов. Первым президентом Эстонии после распада СССР был избран один из лидеров движения за независимость писатель и переводчик Леннарт Мери. Как и В.Ландсбергис в Литве, Мери был представителем семьи, занимавшей важное место среди национальной интеллигенции, и всегда находился в духовной оппозиции к советскому строю. В Латвии после восстановления независимости первым пост президента занял человек, избранию которого придавалось символическое значение – Гунтис Ульманис, который до этого не играл важной политической роли, но зато был внучатым племянником последнего президента и диктатора довоенной Латвии Карлиса Ульманиса.
Принятие пропорциональных избирательных систем в странах Балтии стимулировало процесс партийного строительства. В его рамках помимо институционального оформления господствующего лагеря изначально стал проявляться рост критического отношения к политическому курсу национал-консерваторов. Это происходило не только в форме создания и укрепления типичных партий либеральной и социал-демократической ориентации, но и в необычных, оригинальных формах. Так, в первом составе эстонского парламента была, например, помимо других представлена и созданная писателями-сатириками партия роялистов (монархией Эстония никогда не была), фракция которой перед открытием заседаний вместо требуемой молитвы, занималась шаманскими плясками. В 1995 г. нескольких своих представителей в состав эстонского парламента провела партия русскоязычного населения «Наш дом – Эстония» (партия власти в России в то время именовалась «Наш дом – Россия»).
Постепенно приближение к европейским стандартам затрагивало и складывающиеся партийно-политические системы: национал-консервативный лагерь уравновешивался социал-демократическим. Однако, в полной мере это характерно лишь для Литвы. Неспособность В.Ландсбергиса и его окружения справиться с экономическими и социальными проблемами и трудностями переходного периода привела к резкому падению популярности консерваторов. На первых выборах в новый литовский сейм осенью 1992 гола победу одержали социал-демократы и либералы. Вернувшийся к власти А.Бразаускас стал председателем сейма, а в следующем году на всенародных выборах был избран первым президентом страны. Политика Бразаускаса также подвергалась критике среди различных социальных слоев, что позволило консерваторам во главе с Ландсбергисом расширить свое представительство в сейме по итогам новых парламентских выборов и повести атаку на президента. В Латвии и Эстонии формированию аналогичных политических полюсов препятствовала проблема русскоязычного населения. Необходимость сдерживать протестное движение неграждан, защищать сложившуюся ситуацию толкало разнородные политические силы, опиравшиеся на поддержку представителей титульной нации, к сближению и формированию широких политических коалиций.
Роль эмигрантских кругов в политической жизни балтийских стран
После приобретения независимости и принятия законов о гражданстве в ряды новой политической элиты балтийских стран влились и представители эмиграции. Первоначально их роль была невелика. Однако она выросла в условиях установившегося баланса сил между консервативно-националистическим и социал-либеральным лагерями. Впервые это проявилось в Литве на президентских выборах, состоявшихся в конце 1997 – начале 1998 года. В первом их туре, состоявшемся 21 декабря 1997 года социал-демократическому кандидату генеральному прокурору Паулавичюсу, которого А.Бразаускас видел своим преемником, не хватило нескольких процентов голосов, чтобы одержать победу. На 4 февраля следующего, 1998, года был назначен второй тур голосования, в который также вышел занявший второе место и набравший 27,6% голосов Валдас Адамкус. В годы второй мировой войны молодой Адамкус состоял в националистических формированиях и бежал на Запад с отступающими немецкими войсками. Обосновавшись в США и получив образование, он находился на государственной службе. Официально занимаясь проблемами экологии, Адамкус в 1970-е годы посетил Литву и с тех пор поддерживал связи с родиной. После обретения Литвой независимости Адамкус получил литовское гражданство, вернулся в республику и был избран в сейм, но сохранял при этом и американское гражданство, отказавшись от него лишь за полгода до президентских выборов. Именно Адамкус и одержал в победу во втором туре, объединив всех противников социалистов и получив уже 50,3% голосов. В то время как поддержка Паулавичюса выросла лишь с 44,7 до 49,7%.