Завершает раздел учительных книг книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Ее предваряет предисловие переводчика, который говорит, что его дед Иисус написал ее на еврейском языке в Палестине, будучи сам знатоком закона и преданий отеческих. Приехав в Александрию и обнаружив там недостаток образованности и проистекающие из этого затруднения людей, желающих жить благочестиво, он посчитал необходимым перевести написанную дедом книгу на греческий язык в 38 году при царе Евергете (предположительно в 132 году до Р. Х.). Следовательно, оригинал появился на свет где-то на рубеже III и II веков. Это было время, когда в Палестине началась эллинизация, проявлявшаяся, в частности, в отступлении от закона. Необходимость сохранения традиции и явилась причиной появления как самой книги, так и ее перевода.
В 1986 году в книгохранилище Капрской синагоги была обнаружена рукопись книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова, на еврейском языке. Заметим, что при этом книга не была автоматически переведена в разряд канонических.
Книга представляет собой собрание кратких поучений, сентенций, афоризмов и небольших картин, которые достаточно беспорядочно между собой соединяются и иногда даже повторяют поучения на одну и ту же тему, поэтому какой-то четкой структуры в ней увидеть не удается. Иногда выделяют 1–42 главы в качестве нравоучительной части. Затем следуют несколько небольших разделов: с 42-й по 43-ю главу, где воспевается сила Божия в природе, и с 44-й по 50-ю главу, где рассматривается действие Премудрости Божией в истории. Эти последние главы ценны тем, что в них отражены некоторые события и лица, по времени близкие к писателю этой книги, как раз находящиеся в промежутке между книгами Неемии и Маккавейскими, о которых нам другие книги Священного Писания ничего не говорят. В последней главе содержится молитва благодарения и прошение о приобретении премудрости.
Основной акцент книги, по сравнению с предыдущими, стоит в связи с уже упомянутой причиной ее написания. Закон, данный в Пятикнижии, для Сираха является выражением и обоснованием мудрости.
6. Учение о премудрости.
Центральный момент в смысле вероучения находится в 24-й главе, где мы видим персонификацию премудрости. «Премудрость прославит себя и среди народа своего будет восхвалена. В церкви Всевышнего она откроет уста свои, и пред воинством Его будет прославлять себя: “я вышла из уст Всевышнего и подобно облаку покрыла землю; я поставила скинию на высоте, и престол мой – в столпе облачном; я одна обошла круг небесный и ходила во глубине бездны; в волнах моря и по всей земле и во всяком народе и племени имела я владение: между всеми ими я искала успокоения, и в чьем наследии водвориться мне. Тогда Создатель всех повелел мне, и Произведший меня указал мне покойное жилище и сказал: поселись в Иакове и прими наследие в Израиле. Прежде века от начала Он произвел меня, и я не скончаюсь вовеки. Я служила пред Ним во святой скинии и так утвердилась в Сионе. Он дал мне также покой в возлюбленном городе, и в Иерусалиме – власть моя... Я – как виноградная лоза, произращающая благодать, и цветы мои – плод славы и богатства. Приступите ко мне, желающие меня, и насыщайтесь плодами моими; ибо воспоминание обо мне слаще меда, и обладание мною приятнее медового сота. Ядущие меня еще будут алкать, и пьющие меня еще будут жаждать. Слушающий меня не постыдится, и трудящиеся со мною не погрешат. Все это – книга завета Бога Всевышнего, закон, который заповедал Моисей как наследие сонмам Иаковлевым”... » (Сир. 24: 1–12, 20–26). Здесь присутствуют многие знакомые для нас выражения. «Прежде век, от начала» (ст. 10) происходит премудрость от Бога. Премудрость говорит: «я поставила скинию на высоте, и престол мой – в столпе облачном » (ст. 4), – как вы помните, Моисей устроил скинию у подножия Синая по образу того, что было ему открыто на горе. Также здесь отмечено, что Израиль особым образом избирается среди всех народов, с тем чтобы среди него создать особые условия, в результате которых стало бы возможно Боговоплощение, появилась, наконец, Та, Которая произнесла бы знаменательные в истории человечества слова: «Се, Раба Господня, да будет Мне по глаголу твоему »(Лк. 1: 38).
«Я – как виноградная лоза, произращающая благодать » (Сир. 24: 20), – сравним со сказанным в Евангелии от Иоанна: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода » (Ин. 15: 5).
«Ядущие меня еще будут алкать, и пьющие меня еще будут жаждать» (Сир. 24: 23), – это не о том, что эта премудрость не насыщает, а о том, что никогда не наступает пресыщения ею, поскольку вкушение ее – истинное блаженство.
Далее сказано: «Все это – книга завета Бога Всевышнего, закон, который заповедал Моисей » (Сир. 24: 25–26). Здесь подчеркивается связь закона и премудрости, чем еще раз подтверждается, что Моисей говорил о Христе.
7. Нравственное учение.
«Всякая премудрость – от Господа и с Ним пребывает вовек » (Сир. 1: 1).
В целом поучения книги имеют несколько более прагматический характер по сравнению с Книгой притчей Соломона. Но и в ней есть очень много ценного и назидательного.
Словосочетание страх Господень только в первой главе в разных вариациях повторяется семь раз, например: «Страх Господень отгоняет грехи; не имеющий же страха не может оправдаться» (Сир. 1: 21). В этой же главе сказано: «Венец премудрости – страх Господень ». В Книге притчей написано: «Начало мудрости – страх Господень » (Притч. 1: 7), а здесь страх Господень оказывается ее венцом. Объяснить это можно двояко. Если, забывая о Песни песней, предположить, что Ветхий Завет еще не получил откровения о любви и не выходит за рамки законнического страха наказания, то получается замкнутый круг: от чего ушли, к тому и пришли. Но разве премудрость не ведет человека к совершенству, на которое должен был указывать Ветхий Завет?
Из Нового Завета мы знаем, что «в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви » (1 Ин. 4: 18). Как же это соотносится с тем, что сказано у Иисуса, сына Сираха?
Преподобный Максим Исповедник объясняет, что под страхом Божиим следует понимать несколько явлений. «Двояк страх Божий: один рождается в нас от угрозы наказания и благодаря ему появляются, по порядку, воздержание, терпение, упование на Бога и бесстрастие, из которого [возникает] любовь; другой сопряжен с самой любовью, производя в душе благоговение, дабы она, воспользовавшись доверчивым отношением любви, не впала бы в пренебрежение к Богу.
Совершенная любовь изгоняет (1 Ин 4: 18) первый страх из души, стяжавшей ее и уже не боящейся наказания; второй же страх она, как было сказано, имеет всегда сопряженным с собой. Первому страху [соответствуют слова Писания]: “ страхом же Господним уклоняется всяк от зла ” (Притч. 16: 6) и “ начало премудрости страх Господень ” (Притч. 1: 7); второму же [страху слова]: “ страх Господень чист пребываяй в век века ” (Пс. 18: 10) и “ несть лишения боящимся Его ” (Пс. 33: 10)» [48, кн. 1, с. 104–105]. Он же в другом месте добавляет: «Ибо любви самой по себе, без страха, присуще становиться презрением, как то часто бывает, если близость, естественно рождаемая ею, не сдерживается уздой страха» [48, кн. 2, с. 43]. То есть один страх – наказания, другой – отпадения, один – начальный, другой – конечный.
В книге есть замечательное выражение: «Если желаешь премудрости, соблюдай заповеди, и Господь подаст ее тебе » (Сир. 1: 6).Оно перекликается с известными словами Спасителя из прощальной беседы: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди » (Ин. 14: 15); «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам » (Ин. 14: 21). Явление Премудрости есть явление Христа.
Автор дает множество полезных советов, касающихся самых разных сторон человеческой жизни, личной, семейной и общественной. Ограничусь лишь несколькими цитатами.
«Сын мой! если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению <…> Все, что ни приключится тебе, принимай охотно, и в превратностях твоего уничижения будь долготерпелив, ибо золото испытывается в огне, а люди, угодные Богу, – в горнили уничижения » (Сир. 2: 1; 4–5).
«Лучше скудный знанием, но богобоязненный, нежели богатый знанием — и преступающий закон » (Сир. 19: 21).
«Кто любит своего сына, тот пусть чаще наказывает его, чтобы впоследствии утешаться им... Поблажающий сыну будет перевязывать раны его, и при всяком крике его будет тревожиться сердце его... Лелей дитя, – и оно устрашит тебя; играй с ним, и оно опечалит тебя. Не смейся с ним, чтобы не горевать с ним и после не скрежетать зубами своими. Не давай ему волю в юности и не потворствуй неразумию его. Нагибай выю его в юности и сокрушай ребра его, доколе оно молодо, дабы, сделавшись упорным, оно не вышло из повиновения тебе. Учи сына твоего и трудись над ним, чтобы не иметь тебе огорчения от непристойных поступков его » (Сир. 30: 1, 7, 9–13).
«Против вина не показывай себя храбрым, ибо многих погубило вино » (Сир. 31: 29).
«Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими » (Сир. 38: 4).
«Выслушал ты слово, пусть умрет оно с тобою: не бойся, не расторгнет оно тебя. Глупый от слова терпит такую же муку, как рождающая – от младенца » (Сир. 19: 10–11).
«Живущих с тобою в мире да будет много, а советником твоим – один из тысячи. Если хочешь приобрести друга, приобретай его по испытании и не скоро вверяйся ему » (Сир. 6: 6–7).
«Сколько ты велик, столько смиряйся, и найдешь благодать у Господа » (Сир. 3: 18).
«Чрез меру трудного для тебя не ищи, и, что свыше сил твоих, того не испытывай » (Сир. 3: 21).
«Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь » (слав.: «Помни последняя твоя, и во веки не согрешиши ») (Сир. 7: 39; ср. 14: 12).
Приложение:
Прп. Исидор Пелусиот
О различных образах, в которых Премудрый олицетворяет премудрость
«Поскольку спрашивал ты, по какой причине образы принимаются не во всех чертах, то отвечаю: по той, что они должны быть подобиями, а не тождеством. И, оставив прочее, попытаюсь, насколько можно, объяснить сказанное.
Некто муж мудрый, разумею сына Сирахова, описавшего нам оную премудрость, не нашел возможности уподобить ее чему-то одному, не нашел ей олицетворения в каком-то одном растении. Но, чтобы представить ее красоту, высоту, благоухание и прочие качества премудрости, Премудрый перебрал, по возможности, все растения. От каждого он взял сообразное и наиболее приличествующее для ее изображения, и описал ее людям, от одного растения заимствуя красоту, от другого – высоту, от третьего – благоухание. И, как бы заключив в некую сокровищницу не все, что есть в растениях, но одно то, что требовалось для изображения, дал нам способ представить в уме нечто, достойное премудрости. А чтобы не показалось, будто бы я скрытно делаю тебе упреки в невежестве, не привел я самых изречений, которые, вероятно, у тебя под руками» [35, т. 2, с. 493–494].