Первая причина состоит в том, что до сих пор многие люди не хотят взглянуть фактам в лицо. Они все еще отождествляют Советский Союз и социализм. Это оказывает серьезное влияние на классовую борьбу рабочих, в особенности в промышленно развитых странах. У рабочих этих стран, даже наиболее боевых и наиболее убежденных в необходимости избавиться от капитализма, участь советских рабочих не вызывает зависти и поэтому они опасаются, что – принимая Советский Союз за образец – предлагаемая альтернатива капитализму в действительности не альтернатива. Соответственно, лидеры западных коммунистических партий, хотя они до сих пор утверждают, что рассматривают Советский Союз в качестве «социалистического отечества», одновременно стараются заверить рабочих в своих собственных странах, что тот социализм, который они хотят построить, будет отличным от социализма, который, как они утверждают, существует в Советском Союзе. Как и чем он будет отличаться, они объясняют весьма поверхностно – в лучшем случае ссылаясь на предполагаемую национальную психологию, т.е. «французы не русские» - что не имеет ничего общего с политическим анализом. Следовательно, они могут убедить только тех, кто хочет быть убежденным: остальных отождествление СССР=социализм отталкивает от социализма[55].
Вторая причина того, что так важно понять, почему Советский Союз стал тем, чем он является сегодня, и почему также важно найти объяснение этому, которое было бы отличным от простой ссылки на «русский» аспект советской истории[56], состоит в том, что это «почему» тесно связано с «официальным марксизмом» коммунистических партий, которые отождествляют Советский Союз с социализмом, марксизмом, который до сих пор обременяет экономистское наследие II Интернационала.
Одним из существенных аспектов идеологической борьбы за социализм всегда была борьба против экономизма (правого или левого). И когда мы пытаемся понять, почему Советский Союз стал тем, чем он является сегодня – капиталистическим государством особенного типа – мы ясно видим, что экономизм помог буржуазным общественным силам, которые продвигали эту эволюцию, поскольку он дезориентировал революционеров и идеологически разоружил советских рабочих.
Анализ изменений, через которые прошел Советский Союз и борьбы, которая сделала их возможными, поэтому является крайне насущным - по своим возможным последствиям. Недостатком той борьбы были именно те концепции, которые все еще по большей части господствуют в рабочем движении промышленно развитых стран (в вывернутой наизнанку форме, а именно в форме левачества разного рода, они также часто присутствуют в революционных движениях развивающихся стран). Максимально конкретный анализ на опыте Советского Союза тех ошибок, к которым ведут эти концепции, преподает нам «отрицательный» урок, который должен помочь тем, кто хочет бороться за социализм, освободиться от них.
Анализ того, что произошло и происходит в СССР, имеет особое значение для членов и сторонников ревизионистских партий. Они буквально идеологически «парализованы» из-за своей неспособности понять прошлое Советского Союза и, следовательно, его настоящее. Одним из проявлений этого «паралича» является использование пустых формул о «культе личности» или попытка в какой-то степени дистанцироваться от Советского Союза, продолжая при этом заявлять о своей верности «социалистическому отечеству».
Такие формулы и попытки свидетельствуют об идеологическом кризисе, который глубже, чем он кажется и который может оказаться прелюдией к мышлению, которое окончательно поставит под сомнение реформистскую и ревизионистскую практику. Это мышление необходимо поддерживать попыткой понять прошлое и настоящее Советского Союза. Без нее вы обречены в той или иной степени оставаться пленником схем, которые скрывают историческую правду. Ревизионистские лидеры явно страшатся такого мышления и поэтому мы вновь и вновь слышим формулы проповеди об антисоветизме при любых признаках критического осмысления конкретной истории СССР. Единственной целью, которой служат эти формулы, является не дать членам и сторонникам ревизионистских партий поставить жизненно важные вопросы, что может привести к борьбе пролетариата и народа, результат который будет иным по сравнению с [нынешней] триадой парламентского реформизма, профсоюзной борьбы, якобы независимой от каких-либо политических организаций и культа спонтанности.
Конечно, анализ советской действительности в прошлом и настоящем – это только один фактор, который может помочь идеологическому просветлению и также в непрямой форме способствовать спасению рабочего движения и в особенности склеротического марксизма, который сегодня господствует над значительной частью мира, из того [заколдованного] круга, в котором он сейчас по-видимому заперт. Впрочем, к счастью, есть и другие факторы.
Одним из таких факторов является углубление собственного кризиса капитализма, как в экономической сфере (где он начался в форме гигантского международного финансового кризиса), так и в сфере идеологии (проявляется в отказе большой части населения промышленно развитых стран, особенно рабочей молодежи, студентов и женщин следовать формам подчинения, ранее навязанных им капитализмом) и в политической сфере (с подъемом национальной и революционной борьбы во многих развивающихся странах).
Другим фактором, который позволяет вдохнуть новую жизнь в борьбу народов и способствует ее [правильному] направлению, являются положительные уроки строительства социализма в Китае, контрастирующие с неудачей Советского Союза. Там жизнь показала – подразумевая борьбу народа во главе с подлинной марксистско-ленинской партией – как решить проблемы, создаваемые социалистическим преобразованием общественных отношений. Марксизм-ленинизм обрел новое дыхание и прояснил ряд вопросов, которые на самом деле можно было прояснить только при помощи социального опыта. Следовательно, кроме того, как это уже отмечалось, сегодня мы можем более ясно осознать природу изменений, через которые прошел Советский Союз.
Отказываясь от экономистской проблематики, мы можем понять, что произошедшее с Советским Союзом есть результат процесса классовой борьбы, процесса, который большевистская партия контролировала плохо и со временем даже все хуже, не сумев объединить демократические силы и провести в каждый [исторический] момент правильную линию демаркации между теми силами в обществе, которые могут поддержать пролетарскую революцию, теми, которые неизбежно будут враждебными ей и теми, которые могут быть нейтрализованы. Поэтому в ходе классовой борьбы, которая происходила в России и в Советском Союзе, пролетариат потерпел серьезные поражения: но борьба пролетариата и крестьянства продолжается и неизбежно – после отсрочек, побед и поражений, о которых бесполезно спекулировать – приведет к восстановлению власти трудового народа советских республик и возобновлению строительства социализма.
Январь 1974 г.
[1] Planification et croissance accélérée.
[2] La Transition vers l'économie socialiste and Calcul économique et formes de propriété. Эти две книги несут на себе отпечаток двух великих социальных и политических опытов – китайской и кубинской революций, за которыми я пристально следил начиная с 1958 и 1960 гг. соответственно – а также возрождения марксистской мысли во Франции. Это возрождение было в особенности связано со все возрастающим влиянием идей Мао Цзэдуна и ему способствовал прорыв, сделанный Л. Альтюссером и его коллегами с «экономистской» интерпретацией Капитала Маркса.
[3] На этом процессе главными обвиняемыми были Зиновьев и Каменев. Москвичи выстраивались в очереди у газетных киосков с раннего утра, чтобы обязательно купить газету с отчетом о слушаниях.
[4] Такого же мнения придерживалась Коммунистическая партия Китая в статьях «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» и «Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата», автором которых обычно считается Мао Цзэдун. См. People's Daily, April 5, 1956, и December 29, 1956.
[5] Существуют подробные отчеты о том, что происходило в портах Польши и о дискуссиях по поводу вооруженных столкновений в декабре 1970 г. (см. Gierek face aux grévistes).
[6] Bettelheim, The Transition to Socialist Economy, pp. 31. Специально эта проблема рассматривается на с. 65 и 163.
[7] Ibid., pp. 44-71, особенно pp. 46-47.
[8] Проблема «экономизма» обсуждается ниже.
[9] Bettelheim, Cultural Revolution and Industrial Organization in China.
[10] On the Transition to Socialism, by Paul M. Sweezy and Charles Bettelheim.
[11] «Восстановление контакта» с революционным содержанием марксизма разумеется не означает «новое открытие» тезисов, которые Маркс и Энгельс по-видимому сформулировали почти столетие назад, когда еще не было того опыта классовой борьбы, на который мы можем опираться сегодня. «Восстановление контакта» означает избавление от концепций, которые по сути ошибочны (даже в том случае, если они могли казаться верными в определенный период) и поэтому препятствуют развитию марксистской теории на основе конкретного анализа классовой борьбы и ее результатов. Как говорил Ленин по поводу отношения революционных марксистов к марксистской теории: «Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное; мы убеждены, напротив, что она положила только краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни» (Ленин, «Наша программа»). [Здесь и далее точные ссылки Беттельхейма на Маркса, Ленина, Сталина и Троцкого заменены ссылками на электронные публикации на русском языке, за исключением ссылки на Grundrisse или «Экономические рукописи 1857-1859 годов» – прим. red_w1ne ].
[12] Сталин, О проекте Конституции Союза ССР.
[13] Там же.
[14] Там же.
[15] Там же.
[16] «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» (Ленин, «Великий почин»). Следует отметить, что хотя Ленин замечает, что занимаемые различными общественными классами места могут быть «закреплены и оформлены в законах», он говорит об этом только как о возможности. Существование «юридического отношения» к средствам производства на самом деле не входит в определение классов.
[17] См. первую формулировку этой идеи в письме Маркса Вейдеймейру от 5 марта 1852 г.
[18] Ленин, «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата», 7 ноября 1919 г.
[19] Ленин, «Детская болезнь «левизны» в коммунизме».
[20] Давление, которое буржуазная идеология оказывает на марксизм (и которое проявляется в борьбе двух линий, буржуазной и пролетарской, внутри самого марксизма) не раз приводило к тенденции сводить производственные отношения к простым правовым отношениям. Так случилось в Советской России во время гражданской войны, когда была иллюзия, что расширение национализации и запрет частной торговли (которую заменили реквизициями и рационированием без использования рынка) были равнозначны «установлению» коммунистических отношений – откуда идет неверное описание этого периода как «военного коммунизма». Как признал Ленин, появившиеся тогда иллюзии привели к «поражению более серьезному, чем какое бы то ни было поражение, нанесенное нам Колчаком, Деникиным или Пилсудским» (Ленин, «Новая экономическая политика и задачи политпросветов»).
[21] Сталин, «О диалектическом и историческом материализме».
[22] Там же.
[23] Там же. Хотя тезис о том, что социалистические производительные силы с соответствующими им общественными отношениями «возникают» внутри капиталистического способа производства, сам по себе противоречит историческому материализму, он тем не менее указывает на тот факт, что «материальные условия производства и соответствующие условия обмена (Verkehrverhältnisse), подходящие для бесклассового общества», уже «присутствуют в существующем сегодня обществе» (Marx, Grundrisse, p. 159). Маркс здесь имеет ввиду тот факт, что капитализм уничтожает местные различия, создавая условия для сравнений и отношений в «универсальном» масштабе (Ibid., pp. 160-162).
[24] Сталин, «О диалектическом и историческом материализме».
[25] Там же.
[26] Сталин, «Экономические проблемы социализма в СССР».
[27] Мао Цзэдун, «О хрущевском псевдокоммунизме».
[28] «Идти против течения» для члена революционной партии означает, какую бы позицию он не занимал, бороться, когда он оказывается в меньшинстве, чтобы убедить тех, кто не соглашается с ним, в правильности его точки зрения. «Воплощение на практике» его собственных идей при помощи изменения баланса сил в партии путем компромиссов, которые затуманивают противоположность взглядов или при помощи использования той власти, которой он облечен, для оказания давления на определенных людей или для изменения состава руководящих органов и т.д., все это на самом деле не означает «идти против течения», это ведение борьбы на организационном уровне для навязывания собственных взглядов (которые, конечно, могут быть и правильными).
[29] Редкие случаи, когда Сталин выступал против взглядов, которые господствовали в партии, были случаями исключительной исторической важности и я буду рассматривать их в следующем томе, но в таких случаях метод убеждения играл только незначительную роль в его стиле поведения.
[30] Были теоретики, называвшие себя марксистами и даже некоторые небольшие организации, особенно в Германии, которые в тот или иной момент выражали несогласие с политическими выводами из этих тезисов и с некоторыми из их идеологических предпосылок, но эти теоретики и движения (которые были частью «левых» своего времени) оставались маргинальными, поскольку по самым важным теоретическим вопросам они никогда не занимали точки зрения, отличной от точки зрения тех, кого они критиковали, и этой общей точкой зрения был «экономизм».
[31] Троцкий, Преданная революция.
[32] Там же.
[33] Там же.
[34] Там же.
[35] Там же.
[36] Там же.
[37] Там же. Все знают, что Маркс в своей «Критике Готской программы» говорит об «ограниченности буржуазными рамками», которая влияет на распределение товаров в ходе «первой фазы коммунистического общества», однако эта «ограниченность» относится не к уровню производительных сил, а к «порабощающему человека подчинению разделению труда» и к соответствующим общественным отношениям, которые затрудняют развитие производительных сил (Маркс, «Критика Готской программы»).
[38] Троцкий, Преданная революция.
[39] Доклад был представлен 10 марта 1939 г., см. Сталин, Отчетный доклад на XVIII съезде партии.
[40] Там же.
[41] Там же.
[42] Там же.
[43] Там же.
[44] Троцкий, Преданная революция.
[45] Там же.
[46] Здесь термин «экономизм» используется не для описания одной из специфических форм, которые принимала эта концепция (например, та форма, против которой боролся Ленин в начале столетия), а для характеристики всей совокупности форм, в которых она может проявляться.
[47] Рабочая оппозиция требовала независимости профсоюзов (рассматривая это как защиту основных интересов рабочего класса) по отношению к большевистской партии. Такая независимость могла сделать приоритетными экономические требования рабочего класса, тем самым ведя к его конфликту с другими классами, чья поддержка была необходима для продвижения пролетарской революции; а это могло подорвать ведущую роль пролетариата, которая подразумевает, что он готов пожертвовать некоторыми своими непосредственными интересами в интересах революции. Тенденция выдвигать на первое место «непосредственные интересы», даже интересы определенных категорий или групп, характерна для синдикалистских и «самоуправленческих» концепций. Такая тенденция присутствовала в программе большей части «левых» оппозиций в большевистской партии между 1921 и 1928 годами.
[48] В результате Преображенский, например, считал, что когда диктатура пролетариата «упрочена», партия больше не нужна и ее роль с этого момента может выполнять государственный аппарат (см. Broué, Le Parti bolchévique, p. 129).
[49] Такое отождествление часто выдавали за взгляды Ленина, высказанные им в определенные исторические моменты (например в конце «военного коммунизма»); согласно ему, в некоторых случаях первоочередной является задача быстрого восстановления сельскохозяйственного и промышленного производства и товарообмена между городом и деревней.
[50] Это подтверждение ленинского тезиса о возможности построения социализма в СССР несомненно помогло Сталину приобрести как в самой партии, так и за ее пределами такой престиж, которого не было ни у кого из членов руководства (кроме того, он пользовался престижем по причинам, не всегда связанным с защитой интересов пролетариата, что показала «поддержка», оказанная Сталину националистической частью русской буржуазии, представленной сменовеховцами). Позиция Сталина в этом вопросе были наиболее ясно выражена в его статье в «Правде» от 20 декабря 1924 г., озаглавленной «Октябрь и теория перманентной революции товарища Троцкого», где он отошел от своей намного менее уверенной линии, которую он защищал еще несколько месяцев назад в «Правде» за 30 апреля 1924 г. (см. Сталин, «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов»).
[51] Речь идет об ошибках Сталина в конце 1920-х и 1930-х гг. Сегодня мы можем видеть, что эти ошибки были связаны с рядом общих политических и теоретических взглядов, которые привели Сталина к конфликту с Лениным по проблемам большой важности, таким как отношения между Советской Россией и нерусскими народами. Тот факт, что Сталин защищал эти взгляды от критики Ленина также должен быть связан с той должностью, которую Сталин занимал в большевистской партии. По ее природе (он был генеральным секретарем) Сталин находился под давлением со стороны партийного и государственного аппарата и в результате старался принимать «эффективные» решения, даже когда теоретический анализ мог показать, что их немедленная «эффективность» влекла за собой серьезные опасности в будущем (например, так было бы, если бы Ленин не настоял на сохранении монополии внешней торговли).
[52] Мы не будем здесь останавливаться более подробно на термине «государственная буржуазия» (или государственно-бюрократическая буржуазия). Я только скажу, что под ним подразумеваются отличные от непосредственных производителей агенты общественного воспроизводства, которые в силу природы существующей системы общественных отношений и господствующих социальных практик, де факто распоряжаются средствами производства и произведенными товарами, которые, формально говоря, принадлежат государству. Экономическим базисом для существования такой буржуазии являются формы разделения и единства в процессе воспроизводства (см. Bettelheim, Cultural Revolution, p. 19); ее настоящее место в этом процессе зависит от классовой борьбы, которая позволяет (или воспрещает) государственной буржуазии и ее представителям занимать определенные места в государственной машине и при определенных обстоятельствах изменить классовую природу государства. Представители государственной буржуазии необязательно являются ее «сознательными агентами»: они являются тем, что они есть, потому что «их мысль не в состоянии преступить тех границ», которые «не преступает жизнь» их класса, поэтому «теоретически они приходят к тем же самым задачам и решениям, к которым мелкого буржуа приводит практически его материальный интерес и его общественное положение. Таково и вообще отношение между политическими и литературными представителями класса и тем классом, который они представляют». (Маркс, «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта»).
[53] Эти трудности видны потому, как советские лидеры стремятся получить капитал, техническую помощь и продовольствие от Соединенных Штатов, Японии, Западной Германии и т.д. Политика «сотрудничества» с западными империалистами, которую отстаивают советские лидеры, представляет собой другой аспект этих поисков поддержки. Я вернусь к этому, когда в третьем томе буду разбирать советский ревизионизм.
[54] Управление советскими предприятиями основано на двух принципах: единоначалии, при котором начальник подчиняется вышестоящему руководству, и «финансовой автономии», которая требует прибыли от каждого предприятия. Когда эти два принципа были введены в 1918 и 1921 гг., Ленин подчеркивал, что они относятся к временному «отступлению», вынужденному в силу обстоятельств того времени, и что их внедрение означает появление капиталистических отношений в государственном секторе. Говоря о «финансовой автономии», предоставленной государственным предприятиям, Ленин отметил, что это в большой степени поставило эти предприятия «на коммерческие и капиталистические начала» (Ленин, «Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики»). С 1965 г. финансовая автономия предприятий и борьба за их прибыльность сделали большой шаг вперед.
[55] Советские лидеры пытаются, конечно, защитить свою политику и реалии своей страны от любой критики, переводя это равенство в другую форму: «антисоветизм (т.е. анализ советской действительности или последствий внешней политики СССР)=антикоммунизм».
[56] Я не хочу этим сказать, что советское общество не несет на себе следов царского общества, от которого оно произошло. В той степени, в какой работа революции не была проведена как следует, многие общественные отношения, характерные для старой России, не были уничтожены и это объясняет поразительное сходство, которое в ряде случаев можно наблюдать между Россией сегодня и «святой Русью».