ОБМЕН ВЕЩЕСТВ И СОЗНАНИЕ — ФЕНИЛКЕТОНУРИЯ

ДЕТИ,

Нуждающиеся

В особом уходе

К лечебной педагогике Рудольфа Штайнера

 

КАЛУГА

«ДУХОВНОЕ ПОЗНАНИЕ»

 

 

Оригинальное издание:

 

Walter Holzapfel

"Seelenpflege-bedürftige Kinder.

Zur Heilpadagogik Rudolf Steiners."

 

Herausgegeben von der medizinischen Sektion

der Freien Hochschule far Geisteswissenschaft, Goetheanum

Подготовлено медицинской секцией Высшей свободной школы духовной науки

Гетеанум / Дорнах / Швейцария

 

© 1982 by Philosophisch-Anthroposophischer Verlag, Goetheanum

Все права принадлежат философско-антропософскому издательству, Гетеанум © 1997 "Духовное познание", Калуга

 

ISBN 3-7235-0184-2 (том I) ISBN 5-88000-045-1

ISBN 3-7235-0199-0 (том II)

СОДЕРЖАНИЕ

 

ТОМ ПЕРВЫЙ

 

Предисловие к третьему изданию 9

Предисловие ко второму изданию 11

Введение 13

I Факторы детского развития 15

II Большеголовые и малоголовые дети 25

III Гидроцефальные и микроцефальные дети 32

IV Гидроцефалы 39
на жизненном пути Рудольфа Штайнера

V Дети с затрудненным вдохом 46
или затрудненным выдохом

VI Эпилептические дети 54

VII Двигательные стереотипы в детском возрасте 75

VIII Истерические дети 81

IX Загадка легастении 93

X Развитие и предупреждение легастении 111

XI Метаморфозы клептомании 119

XII Человеческая организация в пространстве 138
Указатель иллюстраций 146
Указатель литературы 148

 

 

ТОМ ВТОРОЙ

 

 

Предисловие ко второму изданию 153

Предисловие к первому изданию 154

I Основы Лечебнопедагогического понимания 156

II Духовнонаучная антропология 163

 

 

III Педагогический закон 168

IV Аутичные дети 175

V Что лежит в основе детского аутизма 183

VI Безлюдный мир - аутизм как знак времени 196

VII Монголоидные дети 199

VIII Обмен веществ и сознание - фенилкетонурия 211

IX Навязчивость и забывчивость - 216
"железные" и "серные" дети

X Слабоумные дети 228

XI Маниакальные дети 239

XII Тройная полярность детских аномалий развития 243

XIII Благоговение к малому 258

XIV Зубы и душевная жизнь 267

XV Аутизм и действительность 276

XVI Блондин или брюнет 282

XVII Переживание потолка 287
Указатель иллюстраций 291
Указатель литературы 292

Вальтер Хольцапфель — от издателя 296

Библиография 299

 

Т О М     П Е Р В ЫЙ

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

к третьему изданию

 

Эта книга уже вошла в практический обиход родителей, воспита­телей и врачей, о чем свидетельствуют различные отклики. Рудольф Трайхлер во втором издании своей книги об эпилепсии²⁰ поддержал два высказанных здесь положения относительно понимания эпилеп- ­сии. Во-первых, о наличии "зоны сумерек" между глубоким сном и вершиной бодрственного состояния. "С этого момента возникает но- ­вое понимание ситуации, в которой находится сознание тяжело боль- ­ных эпилептиков с их хроническим 'сумеречным состоянием', а также значение беладонны в лечении эпилепсии", - пишет Трайхлер. Кроме этого, он ссылается на рассмотренную в данной книге и даже еще ра­нее⁵⁶ внутреннюю связь пти-маль-триады с тремя семилетиями детско­-го развития. Об этой связи говорит также Карл Кёниг.⁵⁷

Продолжают появляться также высказывания относительно легас-тении. То, что здесь идет речь о застревании нормальной самой по себе и преходящей фазы детского развития, нашло свое подтверждение уже в работах X. и Р.Майеров², о чем уже было сказано в предисловии ко второму изданию. Тем временем раздались голоса в защиту этой точки зрения также и со стороны людей, глубоко знакомых с духовной нау- ­кой Рудольфа Штайнера. Иоахим Хайн⁵⁸ написал о легастенике: "На­рушение его учебного развития состоит вовсе не в неразумном схваты­вание чего-то ложного, но в несоответствующем - поскольку оно не вовлекается в развитие - закреплении преходящего процесса." - Отто Кальтенбруннер⁵⁹ приводит следующее наблюдение: "В легастенике школьник еще не вполне родился. Его эфирные оболочки еще не вполне сброшены, и потому преобразование предусмотренной для это- ­го природой части его жизненных сил еще не завершено."

Но если легастенические явления имеют нечто общее с постанов­кой и сменой зубов, как это представлено в данной книге, не должны ли тогда наблюдаться аномалии в образовании зубов у легастеника? Этот вопрос побудил Отто Кальтенбруннера⁵⁹ к исследованиям "степе­ни развития вторых зубов у легастеников в сравнении с зубами успешно работающих детей". Такие исследования были проведены. Х.Хёфле⁶⁰ сообщает о результатах: "Ни в пространственном, ни во вре-

 

менном оформлении зубов не найдено отклонений, каким-либо обра- ­зом связанных с 'лабильностью пространственных положений' (=легас-тенией)." Почему же не найдено никаких отклонений? Потому что ано­мальность заключена не в зубах, не в освобождении эфирных формо­образующих сил, но в несовершенном схватывании этих освобождаю­щихся формообразующих сил закономерностями иного рода, исходя­щими от "Я" волевыми импульсами. Об этом сказано в главах IX и X.

Существует патологический процесс, при котором освобождаю­щиеся формообразующие силы также не сразу переходят в иные зако­номерности, но некоторое время сохраняют свой образ как сверхчув­ственную взаимосвязь. Это переживается иногда после потери конеч­ности как невидимый "фантом конечности".⁶¹ Это сравнение, если его применять с необходимой осторожностью, может оказать помощь, сде­лать более наглядными явления, имеющие место у легастеника. Конеч­но, нельзя говорить о "фантоме зубов" у легастеника, поскольку уже степень телесного переживания в случае зубов совсем иная, чем в слу­чае конечностей. Здоровые зубы мы воспринимаем столь же мало, как волосы или ногти. От конечностей же мы постоянно получаем подло-роговое восприятие их положения и деятельности.

Новые проблемы требуют новых и подвижных мыслей. Если пы­таться подходить к проблеме легастении с расхожими представления- ­ми, это в конечном счете приводит к выводу, что легастения просто не существует, что это выдумка, "надуманная проблема", "пустой звук".^{62,63, 64}

Разумеется, в многослойном явлении легастении существуют раз­личные аспекты, о которых написано множество книг. На значение ау-дитивных дифференциальных нарушений (неполное различение умлау­тов и согласных) указано в тексте.

Но с расширенным пониманием смены зубов и ее значения для легастении мы приходим к центру, от которого разматывается весь клу­бок проблем развития; а затем устанавливаются также связи с другими аспектами.

"Теоретически проблема легастении еще неясна",- пишет Эдит Клазен.⁶⁵ Это о многом говорящее высказывание человека, который имел возможность на основе своего опыта в Европе и Соединенных Штатах вникнуть в этот вопрос. Практики легко пренебрегают теорией. Но действенна только та практика, которая опирается на теорию - не на "голую теорию", но на познавательное проникновение в проблему.

Арлесхайм, январь 1982 г Д-р мед. Вальтер Хольцапфель

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

ко второму изданию

 

Эта книга - переработанное и дополненное второе издание кни- ­ги "Детские судьбы — направления развития" (1966). В двух случаях дополнения вызвали необходимость включения двух самостоятельных Глин (IV и X). Новое название "Дети, нуждающиеся в особом уходе" ныбрано потому, что этот первый том вместе с выходящим вслед вто­рым должен охватывать все те формы нарушений детского развития, которые Рудольф Штайнер представил в "Лечебнопедагогическом кур- се" как принципиальные возможности. Детей, о которых там идет речь, он обозначает как "нуждающиеся в особом душевном уходе", делая при этом акцент на помощи, в которой они нуждаются, а не на имеющиеся дефекты, как это происходит при ином названии. В этой книге также будет рассмотрено несколько детских типов, не подпадаю­щих в узком смысле под понятие "нуждающиеся в особом душевном уходе", но граничащих с ним. Сюда относится, к примеру, большеголо-вость и малоголовость. Они могут быть дополнительными компонента­ми собственно патологической картины. Но они могут усиливаться до такой степени, что переходят в состояние "нуждаемости в особом ду­шевном уходе" (макро-, микро- и гидроцефалия).

Тем временем обнаружено несколько фактов, подтверждающих развиваемое здесь понимание легастении. То, что при этом слишком долго продолжается сама по себе нормальная преходящая фаза детско- ­го развития, и из-за этого возникают характерные ошибки, сегодня до-пускается и с другой точки зрения. О тенденции реверсии (перестанов­- ки букв) пишут, к примеру, Ханс и Рут Майер в своей книге "Слабости чтения и правописания и их лечение в преподавании"² (1974): "По-ви­димому, тенденция к реверсии является нормальным феноменом раз­-вития, который наблюдается у всех детей на протяжении более или ме­- нее длительного периода времени." Ульрих Бляйдик также придает важное значение эвритмии при лечении легастении в своей книге "Чтение и обучение чтению при отягченных условиях"³ (1967). Он пре­жде всего считает, что эвритмические движения "чтобы избежать пута­ницы, должны оформляться просто, ясно, недвусмысленно". - О даль-

 

нейшем развитии исследований в области легастении сказано в деся- той главе.

Уже в первом издании обращалось внимание на то, что представ­ление эпилепсии в "Лечебнопедагогическом курсе" 1924 года дальней­шими исследованиями подтвердилось в двух пунктах (глава VI). Во-первых, был изучен процесс пробуждения в его значении для некото- ­рых форм эпилептических припадков; во-вторых, были получены на­блюдения, свидетельствующие об измененном отношении эпилептика к физико-эфирным силам своего окружения. В скором времени пред­ставление Рудольфа Штайнера получило еще одно подтверждение. Речь идет о том, что целенаправленными лечебными упражнениями оказалось возможным скорректировать нарушенное отношение к окру­жению и тем самым лечить определенные формы эпилепсии. Это именно тот принцип лечения, который был указан Рудольфом Штай-нером в "Лечебнопедагогическом курсе". - Указание Штайнера на ви­сочный отдел мозга при клемтоманной предрасположенности также нашло косвенное подтверждение в экспериментальном обследовании животных (глава XI).

В специальном случае (глава III) - относительно представленного в "Лечебнопедагогическом курсе" юноши - Рудольф Штайнер выска­зал мысль, что эта аномальность должна быть связана с недостатком углекислоты. К.Е.Шефер (Олд Лайм, Коннектикут) мог позднее обсле­довать этого юношу - ставшего уже взрослым - средствами институ- ­та, специализирующегося на исследованиях дыхания. При этом он установил, что фактически содержание углекислоты в альвеолярном воздухе, и тем самым в крови, было пониженным. ⁴ При увеличении притока углекислоты через дыхание его поведение улучшилось и ЭЭГ (электроэнцефалограмма) нормализовалась.

Я особо подчеркнул здесь подтверждение духовнонаучных указа­ний, поскольку Рудольф Штайнер обращал особенное внимание на их значение для лечащих педагогов. Воодушевление от таких подтвержде­ний он считал неотъемлемой частью лечебнопедагогической работы.

В заключение я хотел бы особенно поблагодарить Г. фон Арнима (Особая школа-интернат Фёренбюль) за предоставленный им для этой книги отчет по лечению эпилепсии упражнениями (глава VI).

Арлесхайм, 1976 г. Д-р мед. Вальтер Хольцапфель

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

 

В своей работе над этой книгой автор опирался, с одной стороны, на собственный опыт школьного врача в Вальдорф- ской школе в Ульме и в школе Рудольфа Штайнера в Базеле; с другой стороны, на те наблюдения и представления, которые возникли у него из врачебного сопровождения детей с задер- жанным развитием сначала во вспомогательном классе Валь-дорфской школы в Ульме, а позже в различных институтах для нуждающихся в душевном уходе детей в западной и северной Швейцарии. Обе эти сферы работы дополняют друг друга. То, что в институтах можно переживать в столь сильно выраженных образах, обостряет взгляд на едва заметные отклонения такого рода у школьников. То, что применяется в школе как типичное мероприятие, в институте должно быть приспособлено к эк­стремальным обстоятельствам.

Сообщения об отдельных детях были записаны так, как они возникали в практической работе. Подробности из уваже- ­ния тайны частной жизни могли быть изменены, но так, чтобы это не касалось обсуждаемых проблем. Психологическое описа­ние всегда сопровождалось описанием телесным, поскольку в нем наиболее отчетливо выражается стоящий за ним духовный облик.

Эти сообщения включают в себя также рассказы и замеча­- ния учителей и воспитателей, сделанные ими в беседах и на конференциях. Медико-педагогический обмен мыслями весьма обогащает, поскольку из сообщения педагога у врача может сформироваться образ, относящийся к его терапевтической идее, учитель же из обозрения медицинских взаимосвязей мо­- жет усмотреть новые педагогические возможности. Именно се-

 

годня медицинское дополнение особенно необходимо учителю, ибо дети с различными нарушениями здоровья и вытекающими из этого педагогическими трудностями все более многочислен­-ны; и в первую очередь это, естественно, касается лечащих пе­дагогов. Соединяющим звеном для мыслей воспитателя и врача является учение Рудольфа Штайнера о существе человека.

Задача этой книги в том, чтобы представить читателю дан­ную точку зрения, не претендуя на полноту. Для ряда приве­денных детских типов очевидна внутренняя взаимосвязь, другие кажутся изолированными. Но в основе все же лежит идея цело- ­го, и это будет показано в последней главе ("Человеческая орга­низация в пространстве") как итог всего предшествующего из­ложения.

Представления такого рода стремятся побудить нас к по­стижению детского существа и указать путь к решению загадки, выступающей перед нами в каждом отдельном ребенке. Они не предлагают рецептов в узком смысле этого слова, но предпола­гают внутреннюю активность читателя.

 

 

 

 

I

 

ФАКТОРЫДЕТСКОГО РАЗВИТИЯ

 

 

Учитель, входящий сегодня в класс, уже больше не вправе рассчитывать на какое-то единообразие своих учеников, даже при их однородном возрастном составе. Говорят о все более очевидном "рассеивании" способностей. Лишь сравнительно небольшая часть учеников еще соответствует тому, что прежде считалось средней школьной производительностью данного возраста, в то время как многие ниже этого уровня, и, с другой стороны, отдельные высокоодаренные дети возвышаются над ним.

Подобным же образом обстоит дело и со здоровьем. Здесь также встречается большое разнообразие. Уже телесный облик при внимательном рассмотрении указывает на это, и тут многое бросается в глаза. Почти в каждом классе есть один или не- сколько учеников с эпикантусом ("третье веко"), косоглазием, искаженной пластикой ушей, четырехпальцевой складкой, а также, особенно часто, с укороченным или "горбатым" мизин­-цем (клинодактилия), "малайской стопой" (оттопыренным большим пальцем) и другими так называемыми "стигмами". И речь при этом идет о вполне нормальных, иногда даже высо­коодаренных, особенно в сфере искусства, детях.

Если, конечно, у одного ребенка имеет место целый ряд стигм такого рода, то начинает проявляться интеллектуальная слабость; например, такие дети часто плохо считают.

Что же означают эти безобидные сами по себе телесные особенности и откуда они приходят? Мы находим их все объ­единенными и связанными с тяжелыми явлениями вырождения в образе так называемого "монголизма". Речь при этом идет о вполне однозначно определяемом состоянии. Едва ли найдется

 

телесная форма, органическая функция или душевная способ­ность у полностью сформировавшегося монголоидного ребенка, которые не отклонялись бы от таковых у здорового ребенка. Эта инородность простирается вплоть до микроскопических клеточных структур: монголоидные дети почти всегда имеют 47 хромосом, в то время как нормальный хромосомный набор у человека состоит из 46.

Хотя сам монголизм описан уже добрую сотню лет, это распространение его признаков - феномен, замеченный в но­вейшее время. Также и там, где нет речи о детях именно монго­лоидных, сегодня встречается все возрастающее число детей с теми или иными стигмами.

На общую картину здоровья школьных классов оказывают влияние также и другие новые факты. Чаще, чем раньше, посе­щают школу дети с остаточными явлениями после несчастных случаев (особенно после черепно-мозговых травм) или тяжелых заболеваний. Следующая проблема - возрастающее число де­- тей с легастенией (слабость письма и чтения), с Jactatio capitis nocturna (ночное качание головой), с энурезом, кусанием ног­- тей и различными нарушениями поведения.

Все эти явления вызывают вопрос о первопричине подоб­-ных изменений картины здоровья школьного класса. Такая по­становка вопроса неразрывно связана с самым общим вопросом о факторах, которые вообще определяют детское развитие. Бро­сается в глаза, как необычайно изменилась за короткое время оценка этих факторов. Меньше десятилетия назад считалось, что врожденные аномалии обусловлены наследственностью. Из этого (тем временем устаревшего) воззрения делали радикаль­-ные евгенические выводы. Сегодня установлено, что лишь не­большая часть врожденных аномалий обусловлена наследствен­ностью, в то время как значительно большая часть восходит к тем воздействиям, которым подвергалась мать во время бере­менности.

Это новое познание возникновения врожденных отклоне­- ний весьма продвинулось с открытием австралийским врачом Греггом (1941) взаимосвязи краснухи у матери в период бере­менности с уродствами (глаз, ушей, сердца) у ребенка. Но и по-

 

чти всякое заболевание матери, в том числе недостаточное пи­тание, определенные медикаменты, яды, витамины, радиацион­ное поражение, шоки, травмы, физические и психические пере­грузки могут, особенно в ранней стадии беременности, создать угрозу становящемуся ребенку. Такие познания обращают вни­мание на огромное влияние окружения на развитие ребенка.

В этом же направлении указывал и опыт иного рода. Это наблюдения, касающиеся прежде всего отношения матери к ре­бенку в раннем возрасте. После того как телесное единство прерывается рождением, взаимоотношения матери и ребенка становятся решающим фактором детского развития.

При этом речь не обязательно идет о телесной матери. В отдельных случаях материнский импульс может приходить к ре­бенку и от других лиц окружения (отца, няни). Для здорового развития необходимо, чтобы при этом развивалось такое же внутреннее и длительное отношение к ребенку, какое мы пред­полагаем у телесной матери.

Р.Шпитц⁵ сообщил о сравнительном наблюдении развития детей в двух приютах, где размещались дети от грудного возрас­та до пяти лет. В обоих приютах питание, уход, медицинское обслуживание и остальные жизненные условия были одинаково хороши. В первом приюте матери (заключенные) имели воз­можность ухаживать за своими детьми, во втором приюте такой возможности не было. Во втором приюте работало ровно столь­-ко обслуживающих лиц, что они могли лишь справляться с ра­ботой, но принимать в детях какое-то особое участие возмож­ности не имели. — Таким образом, дети там были материально обеспечены всем жизненно необходимым, но не было мате­ринской заботы.

Грудные дети в первом приюте (с матерями) развивались нормально. Вовремя научились сидеть, ходить и говорить. Они проявляли живость здоровых малышей. Болели мало, заболева­ния протекали легко и без осложнений. За пять лет наблюдений ни один ребенок не умер. -

Младенцы из второго приюта (без матерей) через короткое время впадали в жалкое телесное состояние. Они гораздо мед­леннее росли и набирали вес, так что четырехлетний ребенок

 

 

2-429 17

весил как однолетний. Эти дети в четыре года все еще не могли ходить и говорить, не могли сами ни одеваться, ни есть, были неопрятны. Они безучастно и тупо сидели или лежали в своих кроватках, они действовали и вели себя - также и при испыта­- нии тестами - как в сильной степени слабоумные. Несмотря на удовлетворительное гигиеническое обслуживание, они под­вергались тяжелым инфекционным заболеваниям. В течение двух лет из 91 ребенка второго приюта умерли 35.

Этот и другие не менее веские случаи свидетельствуют о том, что сегодня среда - особенно душевное окружение – дол- ­жно быть признано, наряду с наследственностью, равнознач­- ным фактором детского развития.

Учение Рудольфа Штайнера о существе человека выделяет, помимо упомянутых двух факторов, еще и третий, который хотя и может быть различным образом модифицирован наследствен­ностью и окружающей средой, но все же собственным и пер­вичным образом направляет детское развитие. Его можно на- ­звать "духовным силовым первообразом" ребенка. Он предстает нам не в виде какой-то статичной структуры, но как совокуп- ­ность сил, действующих совместно либо противоборствующих, которые в своей взаимной игре постоянно находятся в равнове­сии. Если одна из этих сил получает перевес или слишком ослабляется в своем действии, возникает сдвиг равновесия и со­ответствующее патологическое развитие. Аномальное развитие является уже латентно содержащейся внутри нормального раз­вития возможностью, которая в здоровом состоянии выравни­вается противостоящей ей силой. Внешние силы (наследствен­ность и окружение) хотя и могут вызывать патологическое раз­витие, все же возникающий образ болезни формируется не ими, но существовавшей прежде латентно и проявляющейся сейчас силовой деятельностью.

Это учение о человеке, принятое в дальнейших рассмотре­ниях в качестве исходного пункта, не только открывает нам но­вое понимание нарушений детского развития, но сами эти на­рушения становятся нашими учителями в отношении действен­ных в человеческом развитии сил: в аномалии становится на­блюдаемой скрытая в иных случаях сторона человеческой природы.

 

Силы, которые обобщены здесь под общим названием "ду­ховный силовой первообраз", Рудольф Штайнер подробно опи­сал как "четыре сущностных члена", "трехчленность человека", "силы отвердения и растворения", "полярность созидания и распада" в человеческом организме и т. д., что будет рассмотре­но ниже в связи с конкретными случаями.

Различие трех упомянутых подходов можно пояснить на примере детской клептомании. Сторонник наследственной при­чины укажет разве что на пьянство отца и дебильность и беспо­рядочную жизнь матери, и в связи с этим на наследственную предрасположенность, которую имеет ребенок из-за неполно­ценной наследственности родителей. Сторонник душевной причины использует то же положение вещей, чтобы указать, что ребенок при такой семейной ситуации неизбежно был ли- ­шен ласкового обращения, и теперь в нем как компенсация но тикает подсознательное стремление все присваивать.

Ответ, который дает человековедение Рудольфа Штайнера на загадку клептомании, лежит вне обычных привычек мышле­ния и поэтому сначала действует ошеломляюще, подобно "яйцу Колумба". Рудольф Штайнер обращает внимание на то, что тенденция все присваивать вполне правомерна для органов чувств и жизни представлений. Мы не были бы "нормальны­- ми", если бы не собирали постоянно информацию с помощью этой нашей верхней организации. Но если эта тенденция спол-зает в связанную с конечностями организацию воли и при этом материализуется так, что теперь собираются не восприятия, а материальные предметы, это становится клептоманией. Мы увидим позднее, что это воззрение оказывается чрезвычайно плодотворным, поскольку оно дает нам средства для действен­ного терапевтического и педагогического воздействия.

Важнейшей антропологической основой наших дальней- ­ших рассмотрений становится прежде всего трехчленность че­ловеческого организма. Мы исходим при этом из рассмотрения форм: то, что выглядящий единым телесный образ возникает из вчлененных друг в друга трех основных систем, может быть уже вполне ясным из рассмотрения его основной схемы, скелета; мы видим здесь верхнюю область, где кости чашеобразно смы-

 

каются в виде пустотелого шара. Череп состоит из приблизи­тельно стольких же костей, как и конечность, но мы, несмотря на это, имеем впечатление единого образования, так как про- ­чно сцепленные друг с другом отдельные кости едва ли могут быть отделены друг от друга. Целостно образованная форма как бы наплывает на отдельные составные части, нимало не забо- ­тясь об их своеобразии. Здесь работает синтетически действую­щая тенденция.

В противоположность этому внизу, в области ног, отдель­-ные кости отчетливо отделены друг от друга и связаны друг с другом лишь суставами, членясь к периферии на все более мел­кие и многочисленные отдельные части. Здесь действует анали­зирующая, расчленяющая тенденция. Следующие друг за дру­- гом кости составляют несущую колонну, которая к тому же подвижна и позволяет стоять и ходить в поле тяжести Земли. Возникает образование, представляющее собой подходящий ин­струмент для движущих сил мускулов.

Между ними, в реберно-позвоночной области, лежит реги­-он, в котором в ритмическом следовании чередуются подобные друг другу образования.

То, что в строении костей проявляется как членение на три различных системы, становится совершенно ясным, если пе­-рейти к рассмотрению всей человеческой организации в целом. Рудольф Штайнер⁶ говорил о членении человека на нервно-чувственную систему, ритмическую систему и систему обмена веществ и конечностей.

Нервно-чувственная система имеет свой центр в человечес­кой голове; однако своими утончающимися разветвлениями она простирается вплоть до мельчайших частей всего организма. Она представляет собой основу нашего бодрствующего созна­-ния, возникновение которого всегда связано с процессами рас­пада, выделения и опорожнения. Формирующие силы по нервным волокнам и нитям пронизывают телесность. Здесь говорят — не вполне правильно — о "трофической" функции нервов. Известно, что при повреждении нервной системы в детском возрасте (энцефалит) страдает формирование тела как целого⁷. И наоборот, из задержанного формирующего импульса

 

(например, рентгенологически установленное недоокостенение в костях запястья) можно заключить о перенесенном энцефа-лите.

Система обмена веществ, образующая функциональное единство с конечностями, имеет свой центр тяжести в брюш- ­ной полости. Отсюда, созидая и субстанциируя, она по крове­носным путям пронизывает организм.

Область попеременно расширяющихся и стягивающихся органов, сердца и легких, находится во владении ритмической системы. Но пульс и дыхание, однако, продолжаются во всем человеке.

Познание того, что вся телесность как целое, а не только нервная система, образует физическую основу нашей душевной жизни, получает все большее признание прежде всего благодаря опыту психосоматической медицины. Рудольф Штайнер это по-знание уточнил дальше: нервная система дает телесную основу для мышления и представления, в ритмической системе основа чувствования, в системе обмена веществ и конечностей основа ноли. С духовной точки зрения лишь мышление приходит при ном к ясности полного бодрствования, в то время как чувство­вание протекает в грезящем, сновидческом сознании, а процесс- ­сы воли подобны состоянию глубокого сна, совершенно недо­ступного нашему сознанию.

Этим характеризуется каждый из трех членов человеческого организма в своем телесном, душевном и духовном аспекте. Ед- ва ли мы можем достаточно интенсивно и жизненно ("динами­чески") представить себе взаимопронизывание этих: трех сис­-тем. Система обмена веществ постоянно имеет тенденцию в своей созидающей функции затопить всего человека веществен­ностью, погрузить его в сон и тьму. Но столь же односторонне противодействует ей нервно-чувственная система, формирую­-щая и расчленяющая организм, создавая в процессах распада и выделения предпосылку для возникновения бодрствующего со­знания. Между этими двумя полюсами колеблется ритмическая система, стремясь к уравновешиванию обеих сторон.

 

Если преобладает одна из этих полярных систем, нервно-чувственная или система обмена веществ и конечностей, возни­кают два детских типа, которые Рудольф Штайнер установил как основополагающие для врачебной диагностики и лечения детей школьного возраста. Ребенка, у которого преобладает об­мен веществ, он назвал "большеголовым ребенком", ребенка же, находящегося под преобладающим влиянием нервно-чув­ственной системы, "малоголовым ребенком". - Сначала может показаться странным, что именно у большеголового ребенка, в чьем внешнем облике выделяется голова, преобладает обмен ве­ществ. Это связано с тем, что обмен веществ хотя и берет свое начало в нижнем полюсе человека, но простирает свое действие на весь организм. Его экспансивные силы воздействуют толчка- ­ми на верхний полюс и в определенной степени раздувают го­лову. И наоборот, у малоголового ребенка из-за усиления исхо-

 

дящего от нервной системы действия акцент приходится на ко-нечости. Лучше всяких слов это иллюстрирует схема на рис.1.

Малоголового ребенка можно также назвать "ребенком с особо выделяющимися конечными членами". У него не только сильно развитые конечности с их уже обрисованной тенденции-ей к "рас-членению", но также и душевно господствует склон-ность к анализу. И наоборот, большеголовый ребенок не только

Внешне имеет большую голову; душевная жизнь также отмечена синтетической структурой, которую мы видели образующее действующей в голове. Более точно об этом будет сказано в сле-дующей главе.

Определяющим для обозначения "большеголовый ребенок" и "малоголовый ребенок" является не только размер черепа - оно вытекает из его отношения к длине тела, а также из душев- ­ной установки ребенка, но все же данные измерения могут по- служить для первой ориентации. Поэтому здесь прилагается таблица окружности головы. Из нее видно также чрезмерное превышение пропорций черепа у маленького ребенка.

 

 

Величина охвата головы

в отношении к возрасту, росту, весу и полу

(по Фанкони)

 

 

возраст	мальчики	девочки
	см	кг	окр. головы	окр груди	см	кг	окр. головы	окр груди
		66,5				57,0
		65,0				56,0
		59,0				54,5
		54,5				52,5
		48,0				49,5
		42,0				45,0
		38,0				40,0
		35,0				35,5
		32,3				31,5
		30,0				29,0
		27,3				27,0
		25,0				24,5
		22,7				22,5
		20,6				20,0
		18,4				17,6
		16,6				15,8
		14,5				14,1
		12,7				12,3
		10,2				9,8
		3.4				3,3

 

 

 

II

 

 

БОЛЬШЕГОЛОВЫЕ И МАЛОГОЛОВЫЕ ДЕТИ

 

 

При характеристике ребенка как целого понятия "больше-головый" и "малоголовый" обычно не употребляются. Показа-тельно, что учение о человеке, принятое здесь в качестве осно-вы, необходит телесное явление, напротив, оно из него исхо-дит, желая сделать наглядной телесно-душевно-духовную осо-бенность ребенка. Оба эти противоположные проявления дет-ского существа как таковые, конечно, неновы и небезызвестны, хотя и не были особенно оценены. Новым же является обосно-вание этих детских типов, обычно истолковываемых преиму­щественно с психологической стороны, с точки зрения учения о человеке. Очень созвучно принятому здесь роду рассмотре- ния сегодняшнее исследование конституции, как оно было пре-жде всего введено Кречмером. Но как раз в детском возрасте известные конституционные типы (пикнический, астенический) отсутствуют.

Как выглядит типичный большеголовый ребенок? В клас-сическом случае у него кудрявая голова, отчего впечатление большого объема головы еще больше усиливается. Лицо круг- ­лое, щеки полные и розовые. Кроме того, налицо общая тен­денция к округлым телесным формам. У ребенка живая фанта- зия и художественные способности. У него преобладают образ­-ные и обобщенные представления, в то время как расчленяю­-щее (аналитическое) мышление ему дается с трудом. Когда мы слышим об ученике, что он слаб в счете, но хорошо пишет со­чинения, мы можем быть уверены, что речь идет о большеголо- вом ребенке. О таких детях часто слышны жалобы, что они не способны к удовлетворительной концентрации. В действитель-

 

 

 

 

 

Рис.2. Большеголовый мальчик.

На этой фотографии пятилетнего мальчика очень хорошо выражены пропорции большеголового ребенка. Расширяющийся кверху облик указывает на большой объем головы.

 

ности же они так хорошо сконцентрированы, что учитель не может их отвлечь; но сконцентрированы они на лежащих вне учебного процесса фантазиях или, может быть, на лежащем под партой бутерброде.

 

В качестве примера можно привести следующее сообщение о большеголовом ребенке:

 

С.Л. Беременность и роды без осложнений. Кормление грудью 3 недели. Ходить и говорить научился с 14 месяцев. Всегда до- вольный младенец. Много бронхитов и лихорадок. Корь, ветрян- ­ка, свинка, краснуха. Маленьким ребенком мог часами играть один, не скучая, но бывал очень раздражен, когда кто-то что-то от него требовал или мешал ему в его играх.

С 6,5 лет пошел в школу. Учился легко. Прекрасно рисовал и чертил, хорошо играл на скрипке. Но вскоре обнаружились труд-­ ности дисциплинарной природы. Если иногда на занятиях что-ли- бо происходило иначе, чем он это себе представлял, он приходил в ярость,