26 августа, 08:07 (по Гринвичу)
западная часть Тихого океана, глубина 700 метров
«Туатха де Данаан», медицинский отсек
Канаме не встречалась с Тессой с той памятной ночи и сейчас едва ее узнала. Коричневый мундир, узкая юбка до колена, строгий галстук цвета индиго — она выглядела совсем не такой, какой осталась в памяти. Тогда на Тессе была растянутая футболка и рабочие штаны на несколько размеров больше, чем нужно. Что бы та ни говорила, невозможно было поверить, что перед Канаме не обычная девчонка, а командир атомной десантно-штурмовой подводной лодки и капитан первого ранга.
«Вот те на! Она действительно офицер».
Смерив Тессу взглядом, Канаме, к своему удивлению, почувствовала новое уважение, граничащее с восхищением.
— Почему вы так смотрите, мисс Канаме? — Тесса даже слегка попятилась и быстро осмотрела себя. — …Все в порядке?
— Н-ничего, все нормально. Как поживаешь?
— Спасибо, прекрасно. А вы выглядите немного потрепанной.
Ничего удивительного. Канаме, закутавшись в одеяло, сидела на койке в небольшом отсеке корабельного медпункта. В руке у нее был стакан с горячим какао.
Корабельный врач, капитан-лейтенант Голдберри, оказалась пухлогубой негритянкой. Она быстро измерила температуру и кровяное давление пациентки, посчитала пульс, постоянно приговаривая: «молодец-молодец» или «так-так, здоровая, как кобылка», и в итоге вынесла вердикт — все в порядке.
Все это время Соске стоял рядом с дверью в отсек, расставив ноги и заложив руки за спину, по стойке «вольно», которая в его исполнении выглядела чрезвычайно напряженной. Косясь на него, Канаме ответила:
— Еще бы. Меня выкинули из самолета, плюхнули в океан и заставили нырять, как пингвина. Не знаю, как жива осталась.
На виске Соске образовалась крупная капля пота.
— Прошу прощения, но обычные самолеты не могут совершить посадку на полетную палубу нашей подводной лодки. Наверное, вам пришлось нелегко, — сочувственно произнесла Тесса.
— Да ладно, проехали. Я и сама хотела с тобой увидеться. Нам ведь есть о чем поговорить, так?
— Согласна. Но сначала… сержант Сагара?
— Слушаю вас, командир! — гаркнул Соске.
— Пройдите, пожалуйста, в главный ангар и сообщите — неважно кому — что уже пора.
— Так точно, — на лице Соске мелькнула тень колебания, но он четко отсалютовал и вышел из медпункта.
Наблюдавшая за этим разговором Канаме почувствовала неловкость: Тесса и Соске общались деловито и ровно, и в их словах не было ни единого намека на то скрытое выражение, которое непроизвольно искала Канаме.
Странно. Ведь в тот раз маленькая капитанша субмарины открыто заявила Канаме, что влюбилась в Соске и вызывает ее на состязание: кто из них преуспеет и добьется своего. Все это было довольно проблематично. Чем больше Канаме убеждала себя, что не собирается устраивать корриду и уж тем более не питает совершенно никаких чувств по отношению к Соске, тем больше слова Тессы заставляли ее нервничать. Канаме уже совсем было решила помахать ручкой и напутствовать Тессу чем-нибудь вроде: «Попутного ветра и барабан на шею», — и так бы и сделала, если бы не…
Если бы не эта странная и неожиданная тревога.
«Мне… мне это не нравится».
Наконец признавшись себе, Канаме обнаружила, что не может найти места, когда Соске покидает Токио по митриловским служебным делам.
О чем они говорят с Тессой, когда встречаются?
Может быть, о том, что хотят всегда быть вместе?
Может быть, они прячутся подальше от посторонних глаз, куда-нибудь — ну, хотя бы в кладовку спортзала, по классике, ведь есть же у них спортзал?! — и там… там…
— Канаме?
— А?.. — она вздрогнула, пытаясь отогнать вставшие перед внутренним взором картинки.
— Могу я попросить вас переодеться? Мне хотелось показать вам корабль и нам еще следует обсудить несколько важных вопросов.
— Х-хорошо. Сейчас, подожди секунду.
Канаме отошла в заднюю часть отсека и задернула занавеску. Сняв купальник, она взглянула в закрепленное на переборке зеркало. Там отразилось обнаженное тело юной привлекательной девушки. Гладкая нежная кожа, падающие на точеные плечи и высокую грудь пряди еще не высохших иссиня-черных шелковистых волос. Обняв себя за плечи извечным движением, словно прикрывая грудь от нескромных взглядов, она, тем не менее, слегка выгнула спинку и лукаво улыбнулась, склонив голову набок и искоса бросив взгляд в зеркало.
Ну, все не так уж плохо. Да нет, если честно — то вполне даже хорошо!
Может быть, формы Канаме и нельзя было назвать роскошными, но очень привлекательными — вполне.
«По крайней мере, здесь я нисколько не уступаю»… — довольно подумала она. Но в следующую секунду щеки тронул легкий румянец стыда — сравнения размеров и обхватов раньше всегда казались ей верхом глупости. Канаме быстро натянула простое темно-голубое платье, стянула волосы у кончика красной ленточкой, надела босоножки и вышла наружу.
Доктор Голдберри встретила ее словами:
— Мисс Канаме, попрошу вас взять с собой вот это.
— А что это такое? — поинтересовалась Канаме, принимая кусок пластика размером с пластинку жевательной резинки.
— Нечто вроде лакмусовой бумажки. Реагирует и меняет цвет при облучении большим количеством нейтронов.
— Н-нейтронов?..
— Если она станет оранжевой, это сигнал опасности. В таком случае немедленно удалитесь от расположенных поблизости корабельных механизмов. Носите при себе, вернете мне, когда будете покидать корабль.
Тесса со стороны дополнила страшноватое заявление чернокожей докторши-лейтенанта:
— Корабль обеспечивают энергией палладиевые реакторы, работающие на холодном синтезе. Счетчик — рутинная мера безопасности. Это на самый худший случай. Не стоит слишком беспокоиться.
Канаме даже не нашлась, что ответить.
— Итак, прошу вас, пройдемте со мной. Будет нехорошо, если нас потеряют, — проговорила Тесса, покидая медпункт.
Проходы на «Туатха де Данаан» были узкими — едва хватало места, чтобы Тесса и Канаме могли идти бок о бок. Низкий подволок давил сверху. Канаме со вздохом вспомнила просторные и светлые школьные коридоры.
Чем дальше они углублялись во чрево корабля, тем больше Канаме казалось, что она заблудилась в каких-то гротескных и едва проходимых механических джунглях. По переборкам и подволоку змеились неисчислимые и ничем не прикрытые кабели и трубопроводы. Повсюду виднелись щитки, утыканные многочисленными тумблерами, переключателями и штурвальчиками, торчали красные пожарные гидранты и приводы захлопок. Перегораживавшие проход водонепроницаемые переборочные люки, натыканные куда чаще, чем можно было себе представить, выглядели слишком грубыми, толстыми и прочными, чтобы создавать ощущение безопасности. Огромные штурвалы-запоры мозолили глаза. Другими словами, интерьеры ничуть не отличались от типичных внутренностей подводных лодок.
Внешний вид «Туатха де Данаан» заставил Канаме представить себе нечто вроде космического линкора из далекого будущего, сошедшего с экрана фантастического аниме — яркий свет, ровные линии коридоров и потолков, безукоризненная чистота и простор. Контраст оказался настолько разительным, что она почувствовала себя очень и очень неуютно.
— Здесь тесновато, — заметила она чуть погодя.
Тесса, указывавшая дорогу, обернулась и с легкой обидой ответила:
— Тем не менее, эти коридоры очень просторны по меркам подводного кораблестроения. Мы приняли в расчет безопасность членов экипажа, которым придется здесь пробегать — на случай аварийных ситуаций. Неуклюжий человек мог бы зацепиться, споткнуться и… ай!..
Тесса отвлеклась не вовремя: торчащее в проход колено толстого трубопровода оказалось аккурат на ее пути. Ударившись плечом, девушка отлетела и шлепнулась на пол.
— Эй, ты жива?.. — испуганно спросила Канаме.
— Я… я в порядке. Т-такое мне не страшно! — со слезами на глазах ответила Тесса.
Канаме помогла ей встать.
— Ну, даешь. Чуть не убилась. Ты и в самом деле капитан этой лодки?
— Такие слова… немножко больно слышать. На самом деле, ТДД — для меня как родной дом. На борту нет ничего, о чем я бы не знала — кроме личной жизни членов экипажа, конечно. К примеру, та труба, об которую я стукнулась — секция В8 трубопровода номер 28. Когда мы компоновали внутренние помещения, ее пришлось сделать выступающей из переборки — конфигурация механизмов не оставила иного места.
Выдав не слишком-то удовлетворительное объяснение, Тесса повела гостью дальше по диаметральному проходу. Они миновали несколько тамбуров и спустились по трапу.
Канаме несколько интриговало то, что субмарина оказалась кладбищенски тихой. Предполагалось, что она движется крейсерским ходом, но абсолютно никакого звука двигателей или вибрации не ощущалось. Здесь было даже тише, чем в суперсовременном экспрессе-синкансене, гордости японских железнодорожников.
— Она построена именно такой, — ответила Тесса, когда Канаме решила удовлетворить свое любопытство. — Для подводной лодки скрытность — это ее жизнь. Шум является самым страшным врагом, ведь шумную субмарину противник может обнаружить с очень большой дистанции. В современной войне рубежи обнаружения и открытия огня расположены гораздо дальше, чем достает невооруженный глаз, хотя с распространением ЭКС[16] в тактике морских и наземных сражений должны произойти изменения.
Канаме хмыкнула в ответ. Она не слишком хорошо понимала, о чем говорит Тесса, и сейчас ее заинтересовал следующий вопрос. Переходы и отсеки выглядели не только мертвенно тихими, но и пустыми. Ни следа человеческого присутствия. Всего лишь раз она заметила молодого моряка с мрачным выражением лица — но он не только не поприветствовал девушек, но торопливо шмыгнул в боковой проход, словно избегая их — особенно Канаме.
«Кажется, мне здесь не рады», — снова начиная нервничать, подумала она. Конечно, на борту подлодки находилась парочка ее знакомых, но, в конце концов, она была не более чем молоденькой гражданской девочкой. Ничего удивительного, что экипаж вовсе не рад видеть на борту чужаков.
— А много здесь народу? — поинтересовалась Канаме.
— В настоящий момент примерно двести сорок человек. При необходимости можно разместить и больше, — ответила Тесса.
— Но я почти никого не видела.
— Дело в том… — Тесса внезапно прервалась. В конце прохода появился еще один переборочный люк. Остановившись перед ним, Тесса деликатно прочистила горло и спросила: — Вы говорите по-английски, мисс Канаме?
— Более-менее.
Канаме три года назад жила в Нью-Йорке с родителями. Кое-что подзабылось, но поддерживать обычный разговор она могла безо всяких усилий.
— Тогда давайте перейдем на него.
— Окей.
— Прошу сюда. Да, возможно, вам это не очень понравится. В таком случае извините меня, — с этими словами Тесса толкнула массивную дверь и шагнула через комингс.
Преисполнившись подозрений, Канаме последовала за ней. И замерла на месте, когда ее щеки погладил легкий ветерок. Впереди открылось большое открытое пространство, полное яркого, заставляющего зажмуриться, электрического света. В ноздри ударила сложная смесь запахов: машинное масло, керосин, резина.
По сравнению со школьным физкультурным залом этот ангар оказался несколько пониже, но брал глубиной. На подволоке были смонтированы рельсы для кран-балок, а на противоположной переборке располагался огромный экран. Вдоль нее виднелись закрепленные в паутине металлических ферм подвесные баки для самолетов и вертолетов и сигары ракетных ускорителей для БР.
Посреди ангара тремя ровными линиями выстроились около двухсот членов экипажа ТДД, лицом к правому борту — туда, откуда появились Тесса и Канаме. Здесь оказались люди самых разных рас и возрастов, так же сильно разнилась и их униформа. Здесь были кители и брюки цвета хаки, такого же, как у Тессы; оливковые полевые куртки; оранжевые и голубые рабочие комбинезоны; серые костюмы пилотов; голубые халаты врачей и коков. Позади строя возвышались шесть восьмиметровых человекообразных фигур. Шагающие боевые экзоскелеты — бронероботы — тоже выстроившиеся в ряд. Их макушки почти упирались в подволок. Канаме узнала их — ей уже доводилось сталкиваться с такими. Пять машин были типа М9 «Гернсбек», а самый дальний оказался тем самым белым роботом, который пилотировал Соске.
За рядком бронероботов аккуратно выстроились расчалены вертолеты и боевые самолеты. Здесь было столько бойцов и техники, которыми могла похвастаться «Туатха де Данаан», что все это напоминало то ли парад, то ли спектакль.
«Зачем эти люди тут собрались»? — подозрительно подумала Канаме. Стоявший неподалеку от входного люка пожилой мужчина кивнул в ответ на взгляд, брошенный Тессой. Высокий и тощий человек строго и даже сурово смотрел сквозь прямоугольные очки. Набрав побольше воздуха, он неожиданно громко скомандовал:
— Смирр-р-рно!
Канаме даже слегка попятилась.
Двести человек и шесть бронероботов одновременно приставили ногу и вытянули руки по швам, четко перейдя из стойки «вольно» в положение «смирно». Канаме в смятении подумала — не относится ли это и к ней? И на всякий случай тоже выпрямилась. Командующий парадом, не обращая внимания, продолжал громовым голосом.
— За необычайную отвагу перед лицом многочисленных опасностей, перенесенных вместе с капитаном первого ранга Тестаросса; за проявленные решительность и присутствие духа командование и экипаж ТДД-1 выражает мисс Канаме Чидори свою искреннюю благодарность и восхищение!
Глубоко вдохнув, он гаркнул:
— Салют!
Все присутствующие, как один, синхронно бросили ладони к виску, каждый — на манер той армии, где начинал свою карьеру — и отдали честь Канаме.
На нее уставились сотни глаз. Некоторые лица оставались серьезными, некоторые лучились улыбками, кое-где мелькали и критические взгляды, а некоторые улыбочки выглядели довольно-таки сальными.
В рядах митриловцев выделялась крупная фигура. Одетый в оливковую полевую форму майор Калинин, раны которого, по всей видимости, уже зажили, тоже отдал честь, вытянувшись во весь свой двухметровый рост.
Шесть бронероботов тоже салютовали Канаме, скрестив на ней взгляды своих поисковых камер. Белый БР с преувеличенно прямой осанкой, стоявший самым дальним, скорее всего, пилотировал Соске. Как ни странно, бездушный механизм, железная марионетка сумела совершенно точно передать его повадки. Второй с конца М9 ухарски бросил два пальца к виску, а потом игриво помахал манипулятором. Сомнений быть не могло. Раз штурмовой экзоскелет флиртует, там сидит не кто иной, как Курц. Начинавший строй «Гернсбек», должно быть, пилотировала Мелисса Мао.
— Возможно, вам это покажется слишком пышным приемом, — улыбаясь, Тесса наклонилась поближе к застывшей с приоткрытым ртом Канаме. — Но когда они узнали, что вы нас навестите, все, как один, захотели выразить вам свое уважение.
— Э-э-э… я… — осознав, наконец-то, что она является главным действующим лицом этого великолепного парада, Канаме страшно смутилась. Действительно, во время инцидентов с захватом самолета четыре месяца назад и с гигантским роботом двумя месяцами раньше Канаме сыграла очень важную роль. И там и там ее подхватило потоком событий и затащило в самую их гущу. И там, и там у нее, по большому счету, не было выбора, она делала то, что нужно было сделать — просто для того, чтобы уцелеть. Но ее действия, в самом деле, помогли спасти несколько жизней — включая жизни Соске и Тессы.
Торжественное построение и приветствие были полны признательностью, которую экипаж ТДД хотел выразить самой обыкновенной с виду гражданской девочке.
— Э-э… это большая честь. Но я… на самом деле я ничего такого не сделала… — покраснев до ушей, пролепетала Канаме.
Тесса лукаво объяснила ее замешательство для остальных:
— Наша гостья хочет сказать, что не считает, что совершила нечто особенное.
Эта реплика вызвала бурю восторгов: моряки и солдаты одобрительно засвистели, засмеялись и захлопали в ладоши. Послышались голоса:
— Эй, вы только гляньте — она скромница!
— Кавайи[17]! Нет, это что-то!..
— Чуваки, хватит ржать — это невежливо.
— Видели, видели?!.. Все, как я и рассказывал.
— Канаме! Выйдешь замуж за моего сынишку?
— Чертов Сагара! Надо будет пустить ему пулю в спину.
Парадная тишина и строгость мгновенно пропали и расточились. Здоровенные бойцы, техники и моряки принялись подшучивать и добродушно дразнить друг друга и Канаме — а она никак не могла взять в толк, почему люди, которых она видит в первый раз в жизни, столь живо ей интересуются, и не из-за кого-то другого, но именно из-за нее устроили такой балаган.
— Р-разговорчики в строю! — на висках седого высокого офицера, командовавшего парадом, сердито набухли вены.
Бросив озабоченный взгляд на жизнерадостную толпу подчиненных, Тесса пояснила:
— Стоит им немножко расслабиться и перестать притворяться, и вот — пожалуйста. Так уж они устроены, ничего не поделаешь. Но дело в том, что все мы очень благодарны вам, мисс Канаме.
— Н-но ведь я действительно ничего такого не сделала, особенно для этих людей. Разве я помогла кому-то из них, чем-то выручила?..
Канаме не понимала, какое отношение она имеет к этой загадочной подводной лодке, и за что ее так хвалят. Ведь те сражения, в которых ей пришлось участвовать, проходили за тридевять земель от подлодки, и она просто пыталась выжить вместе с людьми, которые волей судьбы оказался рядом с ней. Да, и не сражалась она вовсе — просто помогла советом и воодушевила отчаявшихся бойцов… для ошеломленной Канаме столь дружеский прием все равно выглядел незаслуженным.
— Это неправда, мисс Канаме, — твердо проговорил офицер, отдававший команды. — Исход этих боевых столкновений был отнюдь не случайным. Он стал следствием той отваги, с которой вы встретили опасность. Далеко не шуточную — напротив, очень и очень серьезную опасность. И то, как вы справились с ситуацией, поистине заслуживает восхищения всех, кто способен ее оценить.
— Н-ну… хорошо, — неуверенно кивнула Канаме.
— Ваша храбрость и сообразительность сделали бы честь даже закаленному солдату — их не стоит недооценивать. Вы можете с полным правом гордиться своими поступками, — в суровом голосе моряка звучала убежденность, а за официальностью пряталась искренность, снова смутившая Канаме.
— Капитан второго ранга Мардукас выразился совершенно точно, — добавила Тесса. — Но давайте на этом завершим официальную часть. После нее запланирована небольшая вечеринка, и, я надеюсь, вы окажете нам честь и примете в ней участие.
— Вечеринка?.. Слушайте, это действительно перебор — с чего это ради меня устраивать такой тарарам?!
Ничего себе. Да в самом ли деле это военный корабль, если они так вот запросто, ни с того, ни с сего, устраивают пьянки? Кто бы мог подумать!
Канаме опять забеспокоилась, не слишком хорошо представляя себе, как все это сочетается с армейскими уставами и правилами.
— Все в порядке. Нам все равно осталось не меньше суток крейсерского хода до точки назначения, — объяснила Тесса. А вечеринку запланировали давно и не только по этому поводу.
— А по какому еще?
— Как бы вам сказать... — Тесса окинула ангар рассеянно-счастливым взглядом. — … Сегодня первый день рождения нашей малышки.
26 августа, 13:35 (по Гринвичу)
главный ангар «Туатха де Данаан»
Этот день действительно совпал с датой первого выхода «Туатха де Данаан» в открытое море. Изначально предполагалось устроить грандиозное празднование на островной базе Мерида, но неожиданность, с которой тренировочный выход превратился в боевой поход, заставила изменить планы и ограничиться более скромным мероприятием на борту подводной лодки.
Для праздника выделили угол просторного ангара. На пустых ящиках из-под боеприпасов расстелили скатерти, и с камбуза непрерывным потоком начали поступать все новые и новые закуски. Прямо над столами возвышался украшенный кокетливыми бантиками, ленточками и гирляндами бронеробот М9, стоящий на одном колене и держащий в расставленных манипуляторах широкий транспарант с надписью: «С днем рождения, дорогая “Туатха де Данаан”»!
Меню не так уж сильно отличалось от обычного, а алкогольные напитки были строжайше запрещены, но это вовсе не портило бодрую праздничную атмосферу, ничуть не похожую на ту, что обычно стояла в корабельной столовой.
Праздник начался совершенно непринужденно: все члены экипажа, не несущие вахту, собрались в ангаре и принялись закусывать и веселиться. Большинство составляли бойцы десантных отрядов и летчики, у которых сейчас было больше свободного времени, чем у моряков.
Вслед за коротким, но трогательным поздравлением Тессы на импровизированную сцену выскочил сержант Вебер, которому была поручена роль конферансье. Этого высокого и стройного молодого человека природа наградила небесно голубыми глазами, густыми и длинными светлыми волосами, способными вызвать зависть у любой красотки. Впрочем, его неотразимая внешность отнюдь не гарантировала присутствия такта, необходимого для проведения торжественного мероприятия. Сжимая в руке толстый маркер, изображаюший микрофон, Курц жизнерадостным голосом объявил:
— А теперь — долгожданная и всеми любимая игра! Бинго[18]!!! Выигравшие счастливчики смогут получить в свое полное и безраздельное владение следующие замечательные призы! Всего их три. Начнем с третьего приза — представляю вам верхушку радарной мачты, первую деталь, которая сломалась на борту «Туатха де Данаан» в ее первом, девичьем, так сказать, выходе в море. То была первая наша нештатная ситуация, которая оказалась должным образом увековечена: обломок мачты украшают собственноручные автографы всех ответственных лиц, включая самого командира корабля. Прекрасный, завидный сувенир. Вы можете с гордостью повесить его на стенку и любоваться.
Толпа насмешливо засвистела — подобный железный хлам, пусть даже и имеющий историческое значение, никого не интересовал. Демонстрируя великолепную самоуверенность и игнорируя критический настрой зрителей, Курц бодро продолжал:
— Далее, второй приз! Это — великолепная комната, расположенная в офицерском жилом блоке на базе острова Мерида. Выигравший ее получит полное право там поселиться и наслаждаться небывалым комфортом. Представьте себе — это распространяется на всех нижних чинов: рядовых, сержантов и прочую серую скотинку!
Рядовые и унтер-офицеры радостно загудели, обсуждая такую редкую возможность, но стоявшие тут же офицеры не выглядели заинтересованными — они и так были расквартированы в этом блоке.
Младший лейтенант технической службы поднял руку.
— Сержант, а вот меня поселили в соседней комнате. Что делать, если я выиграю?
— Ничего, сэр. Придется проглотить горькие слезы и просто жить дальше.
Лейтенант недовольно нахмурился, а Курц продолжал:
— А теперь — первый приз, самый великолепный! О-о-о, он не из разряда тех, что легко заполучить. Внесу ясность: я сам хочу его. И этот первый приз… — Курц помедлил, перелистнул блокнот, как будто бы справляясь со своими записями, и с невероятным воодушевлением прокричал, — …Итак, первый приз — горячий поцелуй капитана первого ранга Терезы Тестаросса!!!
Реакция на заявление Курца была поразительной. Не слишком-то раззадоренные предыдущими призами митриловцы — мужская часть экипажа в полном составе — разразилась восторженным ревом. К подволоку ангара взметнулся лес рук. Оперативники что-то орали, широко раззявив рты, свистели, топали, хлопали и прыгали, как мальчишки, — в общем, необыкновенно возбудились.
С лица Тессы мигом сбежала вся краска — она чуть не задохнулась от удивления и возмущения. Запинаясь, она попыталась протестовать:
— М-м-мистер Вебер!.. Я ничего подобного не… да я впервые об этом слышу!!!
— Неужели? Но вы же сами пообещали: «Если я смогу чем-то помочь, только скажите», — парировал Курц.
— Д-да, я действительно так говорила, но…
— Если вы не согласны, можете заменить этот приз вашими любимыми трусиками.
— …Это еще хуже!!!
— Тогда — поцелуй, — заключил Курц, повертел барабанчик «Бинго» и громогласно объявил номер первого выпавшего шара. Участники лотереи загудели, проделывая дырочки в заранее розданных билетиках. Тот, кто получал пять дырочек в ряд, выигрывал. Тесса, сжавшаяся в уголке сцены, точно перепуганный зайчонок, не знала, куда деться от стыда.
Зачитав первые пять номеров, Курц вопросил зал:
— Ну, кому повезло? У нас уже должны появиться счастливчики!
Один из митриловцев молча поднял руку, ни на йоту не изменив мрачного выражения лица. Это оказался Соске.
Ошарашенная Тесса прижала руку к груди, стараясь утишить бешено колотящееся сердце. Канаме, стоявшая рядом с Соске, отшатнулась — на ее лице был написан ужас. Остальные участники в нетерпении засвистели и затопали.
Соске, который — один из немногих — не разделял всеобщего энтузиазма, огляделся, озадаченный странной реакцией окружающих. Кажется, он еще не разобрался, что именно происходит, и что означает первый приз. Он даже пробормотал:
— …А в чем дело?
Курц со сцены простонал:
— Везучий ублюдок!!! — и продолжил лотерею.
Мысли Тессы торопливо и беспорядочно закружились, словно падающие листья.
«…Что, если Соске победит? Это просто знак свыше — я готова броситься ему на грудь, особенно сейчас, в моем положении! Но, все же… поцелуй?! На глазах у сотен моих подчиненных? Это не только стыдно, но и может стать источником множества сложностей. Что же делать»?
— Почти готово! — завопил один из офицеров-десантников, невысокий крепкий мужчина лет тридцати с небольшими острыми усиками. Это был капитан Гейл Мак-Аллен из отряда СРТ, заместитель майора Калинина, носитель позывного Урц-1.
— …И у меня! Осталась всего одна дырка! — ничуть не тише вторила ему, победно вскинув руки, мичман Ева Сантос, пилот транспортной вертолетной эскадрильи. Довольно странно было видеть такой энтузиазм на лице женщины.
«Мистер Сагара, выиграйте, пожалуйста. Если можно — поскорее. Я жду не дождусь!..» — взмолилась про себя Тесса, хотя ее личные пожелания ни на что повлиять не могли.
Соске, как и следовало ожидать, не заметил ее волнения, а лишь с озадаченным выражением уставился на свою бинго-карточку.
— О-о-о, дело пошло! Кто же это будет, Сагара, Мак-Аллен или Сантос?! Продолжаем!
Прозрачный барабан завертелся, выскочил шарик. Зрители, как один, затаили дыхание, и Курц прямо перед лицом замершей Тессы прочитал номер.
— Бэ-э-э… двадцать девять!
— Извиняйте, мужики, БИНГО!!! — громогласно заявил Мак-Аллен, довольный, как удав.
Ангар огласили вопли и стоны разочарования. Некоторые игроки попадали на колени, хватаясь за головы, другие в ярости швыряли в воздух изодранные билетики.
— Итак! У нас есть победитель! Первый приз выигрывает капитан Гейл Мак-Аллен. Проигравшим — мои искренние соболезнования. Тесса, прошу на сцену!
Разочарованно повесив голову, Тесса робко вышла вперед, куда ее пригласил довольный Курц.
— …Д-да?
— Приступим. Вручается главный приз — с вашего разрешения, конечно! — заявил конферансье, красноречивыми жестами подбадривая приунывших товарищей.
Мак-Аллен, ухмыляясь во весь рот, забрался на подиум. Десантники удивленно засвистели — они просто не могли узнать своего обычно строгого и придирчивого командира. Он радовался, как ребенок. Послышались ободряющие выкрики:
— Командир, чмокните его, как следует! Команда ждет!
— Не вздумайте, каперанг!!! Еще заразитесь от него чем-нибудь!
— Да ладно, целуйтесь скорее! Тоже мне, великое дело.
Деваться Тессе было некуда. Отказаться сейчас — значило обидеть капитана Мак-Аллена, да и зрители, скорее всего, были бы ужасно разочарованы и расстроены.
Осознав неизбежность публичного поцелуя, Тесса попыталась собраться с духом. В конце концов, разве вдохновлять команду — не обязанность командира? Да и к тому же, если подумать, у просоленных морских волков в обычае обниматься и целоваться при встрече. Простое приветствие, из-за чего же тут переживать?
Она украдкой бросила взгляд на Соске. Тот стоял, по обыкновению нахмурившись, и выглядел так, словно до сих пор еще не разобрался в ситуации. По лицу Канаме было видно, что она с трудом подавляет беспокойство.
Набрав побольше воздуха, Тесса шагнула вперед, точно с обрыва.
— Хорошо, капитан. Вы готовы?
— Так точно, мэм! Это большая честь! — Мак-Аллен, взрослый мужчина, светился поистине детской радостью.
Покрепче зажмурившись, она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. Зал взорвался восторженным свистом, воплями и аплодисментами.
— Сегодня лучший день моей жизни! Вот счастье привалило! — заявил Мак-Аллен.
Соске, который только теперь понял, в чем заключался первый приз, так и остался стоять посреди беснующейся толпы с разинутым ртом.
По завершении драматичной игры в бинго на сцену забрался самодеятельный джаз-банд со своими инструментами. Среди ремонтников и торпедистов оказалась и старшина из СРТ Мелисса Мао — она встала за клавишные.
Веселье разгоралось, точно костер, и не успела Канаме оглянуться, как ее вытолкали вперед и сунули в руки микрофон. Поначалу она слегка стеснялась, но, когда заиграли «Сукияки» Сакамото Ку[19], мигом перешла в бодрое караочное настроение и спела не только ее, но и еще несколько песен, к восторгу хлопающей и топающей аудитории. Через несколько минут она бодро раскачивалась, распевая знаменитую «Секс машин» Джеймса Брауна. Мало того, Канаме затащила на сцену и Тессу, заставив ту подпевать.
— Гет ап!
— Г-гет ап!
— Гет он ап!
— Г-гет он…э-э-э… ап?..
— Что же так тихо?!.. Ты так даже пиццу не закажешь, не то, что приказы отдавать!!! Правда?!.. — кричала Канаме, обращаясь к слушателям.
— Да-а-а-а!!! — оглушительно вопили в ответ моряки, летчики и десантники.
— …Should I take `em to the Brooklyn Bridge?
— Да-а!!!
Канаме продолжала зажигать, а распаленная аудитория подпевала, притопывала и прихлопывала так, что трясся пол и стены ангара, и возникали серьезные опасения насчет гидроакустической скрытности подводной лодки. Даже Тесса вторила ей в такт с большим воодушевлением, когда припев повторился.
Стоило песне закончиться, как к Тессе протолкался связист и что-то прошептал ей на ухо. Радостная улыбка, которая играла на ее губах до этого момента, исчезла. Ее на мгновение сменило напряженное и настороженное выражение. Впрочем, Тесса тут же постаралась скрыть его вежливой и фальшивой улыбкой, извинилась перед Канаме и окружавшими митриловцами, и торопливым шагом направилась к выходу. Проводив ее удивленными взглядами, те продолжили непринужденно веселиться.
Не смешиваясь с толпой разгоряченных зрителей у сцены, Соске предпочел тихо присесть на ящик из-под патронов в уголке ангара. Хрумкая фруктовым батончиком «Калорие мате», он рассеянно следил взглядом за Канаме, оказавшейся в кольце митриловцев.
То, как Канаме неожиданно раскрылась с новой стороны, о которой он раньше и не подозревал, заставило Соске задуматься.
Прошло всего несколько часов с тех пор, как она попала на борт «Туатха де Данаан», а она уже познакомилась и даже подружилась с экипажем. Ее популярность росла с необычайной быстротой, и неудивительно — ее естественность, искренность и открытость, отсутствие настороженности и предвзятости сразу же смягчили сердца даже самых суровых митриловцев. И так происходило не только на подводной лодке, конечно. Канаме легко сходилась с разными людьми — и в школе, и вообще, где угодно.
Соске вдруг пришло в голову, что это свойство человеческого характера может оказаться не менее ценным, чем умение точно стрелять или пилотировать бронеробот. Он вспомнил, что, стоило ему оказаться рядом с Канаме или Тессой, его все чаще одолевало чувство стыда за свою человеческую неполноценность и ущербность по сравнению с ними.
Раздавшиеся со сцены звуки легкого джаза заставили его отвлечься от невеселых мыслей и поднять голову. Канаме пела с микрофоном в руке, грациозно покачивая плечами и ступая по прикрытым брезентом патронным ящикам. Волна блестящих черных волос струилась за ней, повторяя движения неотразимой хозяйки.
Соске неожиданно пронзило отчетливое осознание того, что Канаме, танцующая всего в десятке метров по прямой от него, на самом деле — существо из совершенно иного мира. С его губ сорвался тяжелый вздох.
— Я с первого взгляда понял, какая она горячая девчонка.
Соске даже не заметил, как Курц подошел и остановился рядом с ним. В его руке была банка безалкогольного пива.
— Канаме отлично движется, у нее свой стиль, да и вкус прекрасный, — продолжал Курц. — Теперь наши вояки ее так просто не отпустят.
— И что с того? Меня это не интересует, — отрезал Соске со скрытым раздражением.
— Хороший голос — и чувство ритма тоже, кстати. Спорю, что в школе ее просто боготворят, — продолжал Курц.
— Да, она наделена лидерскими способностями. Ты прав.
Вебер покосился на Соске, и по его губам скользнула ехидная усмешка.
— И что же, когда ты глядишь на нее, такую новую и талантливую, тебе ничего такого не приходит в голову?
— Ничего особенного.
— А что же это был за вздох, интересно? — теперь Курц откровенно разглядывал напарника.
Лицо Соске мгновенно затвердело, брови нахмурились.
— Я просто… беспокоился из-за шума. Подводная лодка посередине боевого выхода. Одно дело — разговоры, но музыкальный концерт…
— Да брось ты нудить, дружище. Тесса сказала, что все в порядке, и как ее подчиненный ты даже не имеешь права выступать. Приказали веселиться — вот и веселись, нечего строить такую угрюмую рожу.
Соске неохотно кивнул:
— Хм-м-м… наверное.
Безусловно, шум всегда являлся злейший врагом любой подводной лодки, и «Туатха де Данаан» в том числе. Но в настоящий момент в радиусе девятнадцати миль от нее не наблюдалось никаких целей: ни надводных кораблей, ни подлодок. Устроить на борту подобный тарарам в зоне развертывания было бы попросту самоубийственно, но на переходе, в пустынных просторах Тихого океана проблема шума не стояла так остро. Даже если бы внутри корпуса принялись стрелять из пушки, только оказавшийся поблизости мигрирующий косяк рыбы смог бы почувствовать слабое сотрясение.
Нет, конечно, даже непринужденное веселье, царившее сейчас в ангаре ТДД, не могло полностью изгнать страх. Митриловцы помнили, что там, куда крейсерским ходом двигалась подводная лодка, их могла подстерегать гибель. Но что толку переживать сейчас, раз никто из них не в силах был изменить этот курс? Гораздо проще было оставить сосредоточенность и настороженность до момента, когда переход завершится и обстановка станет более ясной. Повеселиться же до тех пор, стряхнуть мрачные мысли — это совсем неплохая идея.
— Каких бы крутых и бывалых перцев мы из себя ни строили, червячок-то грызет, верно?.. — напомнил Курц.
Соске не ответил.
Да и что он мог сказать? Со следующего дня на борту ТДД будет введен строгий режим молчания. Напряженная предбоевая атмосфера и заставляющая прижимать уши тишина исподволь, понемногу сожмет сердце каждого, находящегося на борту. А потом грянет бой. Но сейчас Канаме и окружившие ее митриловцы радовались и веселились от всего сердца, не желая оглядываться на собирающиеся над горизонтом мрачные тучи.
Из динамиков донесся слегка задыхающийся, но счастливый голос Канаме:
— …Что? Еще одну? Слушайте, сколько можно?.. Ну, ладно, ладно, так и быть. Тогда я спою что-нибудь из Стиви Уандера. Мао-сан, вы готовы?
— Окей. Давай, действуй, подружка!
— Хорошо, тогда начнем! — Канаме защелкала пальцами, отбивая ритм зажигательного вступления.
26 августа, 15:17 (по Гринвичу)
«Туатха де Данаан», ГКП
Главный командный пост подводной лодки, по контрасту с ангаром, являл собой олицетворение тишины и спокойствия. Единственное, что нарушал