28 Апреля, 10:00 (стандартное время Японии)
на борту рейса 903 JAL
— Прекрасно. Мы же не хотим, чтобы наши дорогие пассажиры запаниковали.
Убрав ото рта небольшой микрофон, пилот опасливо покосился на стоящего за спиной самоуверенного бандита, поигрывающего пистолетом с лазерным целеуказателем. Черные волосы низко падали на его лоб, почти скрывая глубокий шрам.
— Поверить не могу, что вы подорвали на борту самолета бомбу! Вы с ума сошли?
— Она была малюсенькая, едва хватило, чтоб попасть в кабину.
— Радуйтесь, что не разнесли нас на куски!
— Радуюсь, — ответил Гаурон голосом, от которого по коже продрал мороз. — Эй, не отклоняйся от курса!
Бледный до синевы пилот пробежался глазами по индикаторам на пульте управления.
— Бортовая электросистема во время взрыва получила такую встряску, что может отказать в любой момент. Если мы немедленно не совершим аварийную посадку, самолет будет в опасности.
— Сломалась? — поинтересовался террорист, пытаясь считать показания многочисленных приборов.
— Именно так. Я принимаю во внимание ваши требования, но если мы немедленно не повернем обратно в Ханеду, лайнер разобьется.
— Кажется, я вижу, что именно сломалось, — проговорил Гаурон. — Вот она поломка, здесь.
Наведя точку лазерного указателя в голову пилота, он нажал на спуск. Съеденный глушителем звук выстрела оказался тише треска от удара пули в кость и тошнотворного хруста разрываемой плоти. Пилот умер мгновенно.
— Ремонту не подлежит, — усмехнулся Гаурон.
— Что вы наделали?! — в ужасе застонал второй пилот, на рубашке которого финишировала значительная часть коркового вещества коллеги. Рубиновая точка плясала по его лицу, заставляя дергаться и жмурить глаза.
— Надеюсь, ты-то не сломался?
— Не стреляйте!.. Кто тогда будет управлять самолетом?!
— Скажу по секрету, я всегда хотел порулить такой махиной, — омерзительно ухмыляясь, Гаурон навис над пилотом. — Поделись, это ведь прикольное занятие, да?
— Пожалуйста, не убивайте меня!
— Дурень, я просто спросил, интересное ли это дело.
Наслаждаясь страхом пилота, убийца буквально лучился удовольствием. Его палец медленно и сладострастно ласкал изгиб спускового крючка. Как раз в тот момент, когда он готов был нажать его, дверь кабины распахнулась, и туда ввалился еще один террорист.
— Гаурон! — гаркнул он. Огромный мужчина, не менее двух метров ростом, носил костюм и очки, но нисколько не был похож на бизнесмена.
— Привет, Кох.
— Зачем ты убил пилота?
— Он врал мне и пытался выставить дураком.
— А кто будет вести самолет? — Кох протянул руку, необычайно быстро и ловко для своих размеров, и выхватил у Гаурона пистолет.
— Да хоть бы и я. Транспортниками управляю чуть не каждый день.
— Это не одно и то же. Кроме того, я думал, что ты должен был пронести только нож.
— Нож? Какое варварство. Не люблю.
Кох сгреб издевающегося убийцу за грудки:
— Твое дело, если торчишь от убийства. Но не забудь, ты работаешь на меня и мою страну. Если поставишь под угрозу успех операции…
— Не волнуйся. Я буду паинькой, — ухмыльнулся Гаурон. — Пока меня будут слушаться. Годится?
Он похлопал насмерть запуганного второго пилота по плечу — тот дернулся, будто его ударило током:
— Как тебя звать?
— М-моури…
— Что же, Моури, как ты слышал, мне не разрешили убить тебя. Но если ты не будешь делать все, как я скажу, мне придется убивать пассажиров, одного за другим, пока ты не поймешь, кто тут главный. Уяснил?
— Пожалуйста, не надо никого убивать!!!
— Зависит от тебя.
Взмокший от ужаса Моури судорожно сглотнул, потом согласно кивнул и покрепче ухватился за штурвал.
— Я не успел сказать твоему ныне покойному приятелю, что мои люди рассредоточены по всему самолету. И все они вооружены, не забывай об этом.
— Как же вы смогли пронести оружие на борт?
— Передо мной раскрываются все двери. На сей раз помогли обслуживающие работники аэропорта.
— Ты их п-подкупил?..
— Более-менее, — Гаурон хищно ухмыльнулся.
На самом деле, он похитил семью одного из рабочих аэропорта и принудил его переправить оружие. Потом, во избежание осложнений, избавился от свидетелей.
— Теперь вот что, — он неожиданно вытащил из-за пазухи сложенную карту. — Следуй указанным здесь маршрутом.
Пилот побледнел еще больше, хотя это и казалось невозможным.
— К северу от диспетчерской зоны MIMOD?.. Направление — Сунан… Разве это не Северная Корея?
— Очень хорошо. Пятерка тебе по географии.
— Они нас собьют!!!
— На твоем месте я бы не стал беспокоиться. От тебя требуется только следовать указаниям на карте, и нас встретят с распростертыми объятиями и даже обеспечат почетным эскортом. Хотя они не так пунктуальны, как мы, — проворчал Гаурон. — Просто двигай вперед, и не забудь включить систему ILS[27]. Миновав вот эту маршрутную точку, обозначь по радио свою принадлежность, — продолжал объяснять Гаурон.
Даже после того, как аэробус, едва войдя в FIR[28] Наха, изменил курс в северном направлении и перешел в зону ответственности южнокорейского Даэгу, властям потребовалось некоторое время, чтобы осознать всю тяжесть сложившейся ситуации. В министерстве транспорта возникла дискуссия. Специалисты гадали — то ли рейс 903 просто столкнулся с неисправностями, то ли захвачен неизвестными террористами. В самый разгар дебатов раздался звонок из штаба ВВС Южной Кореи — оттуда подтвердили, что рейс действительно был угнан. Поскольку сообщению пришлось пройти по множеству линий связи и подвергнуться переводу, в Министерстве транспорта его получили через целых двадцать минут.
Наконец, когда контроль над ситуацией попал в руки Министерства безопасности, рейс 903 уже пересек демаркационную линию и вошел в воздушное пространство КНДР. Южнокорейские ВВС отозвали свои истребители эскорта. Они были немало удивлены тем фактом, что в воздухе не появился ни один северокорейский перехватчик.
Увы, теперь, когда не осталось сомнений, что самолет был угнан, время оказалось безнадежно упущено. В столичном полицейском департаменте имелась антитеррористическая группа под названием SAT, но что они могли сделать, когда аэробус уже оказался на территории Северной Кореи?
К своему стыду, премьер-министр узнал об инциденте непосредственно во время пресс-конференции в NHK[29], когда ему задал вопрос один из репортеров. Пожав плечами, он ответил, что не имеет никакой информации, и сейчас не будет обсуждать этот вопрос. Затем он торопливо перешел к следующим пунктам, что дало критикам благоприятную возможность позлобствовать.
Самым странным моментом в истории с захватом аэробуса было то, что никто не взял на себя ответственность. Патрулирующий над Южной Кореей АВАКС[30] ВВС США доложил, что рейс 903 совершил посадку на военно-воздушной базе Сунан, приблизительно в двадцати километрах к северу от Пхеньяна.
И на протяжении всего этого времени заложники даже и не подозревали о том затруднительном положении, в котором они оказались.
28 апреля, 11:55 (стандартное время Японии)
Корейская Народная Демократическая Республика
военно-воздушная база Сунан
Что-то пошло неправильно.
Пассажиры никак не могли понять, почему аэробус так долго летит над заросшими лесом горными хребтами, и почему они еще не приземлились на острове Окинава.
Стюардесса была так же озадачена, как и все остальные.
— Нет нужды беспокоиться, — неловко улыбаясь, уверяла она. — Я уверена, что мы скоро приземлимся. Возможно, все дело в погодных условиях.
Наконец, аэробус начал заходить на посадку. Пассажиры, сидевшие справа, с удивлением рассматривали город, расположенный неподалеку от взлетной полосы. Городок выглядел тихим и пустынным. Его окружало кольцо старомодных фабричных цехов с трубами, извергающими густые клубы отвратительно черного дыма. Картинка в иллюминаторе словно переносила в индустриальное прошлое Японии конца 19 века.
— Слушай, я уверен, что-то здесь не так, — прошептал Казама Синдзи. — Это не Окинава. Вообще не похоже на Японию.
— Ты прав, — ответил Соске.
Несколько раньше Соске и Синдзи без труда идентифицировали южнокорейские F-16, некоторое время летевшие параллельным курсом. Им не нужно было объяснять, что этим истребителям было совершенно нечего делать над Тихим океаном в направлении Окинавы.
Скоро аэробус приземлился. В паре сотен метров от ВПП находился большой ангар, в котором теснились устаревшие боевые самолеты. Они чрезвычайно напоминали большеротых карпов с приклеенными треугольными крылышками.
— Сагара, гляди, это же МиГ-21! То есть, я имею в виду, J-7[31].
Со своих выгодных мест возле иллюминатора они легко разглядели пару допотопных танков.
— Ого! Не может быть — Т-34!!! — Синдзи чуть не описался от восторга. — Этим жестянкам по меньшей мере полвека!
В добавление ко всему этому антиквариату на аэродроме наблюдались и несколько образцов самой современной боевой техники — бронероботов. Соске и Синдзи насчитали три штуки.
— Эй, а там новые Рк-92! Куда же они подевали все, что затесалось между этими поколениями?
Рк-92 представляли собой длиннорукие бронероботы советского производства, окрашенные в желто-зеленый цвет хаки — наиболее популярный вариант камуфляжной окраски на Востоке. Большинство военных источников западного происхождения называли Рк-92 «Сэведжем», то есть «Дикарем», согласно кодовой системе названий НАТО[32]. Соске был прекрасно знаком с этой моделью. Ему приходилось пилотировать ее и сражаться на ней во множестве боев.
Судя по типам и количеству боевой техники, Соске заключил, что это, без сомнения, военный аэродром Северной Кореи.
«Что же, черт возьми, здесь происходит?»
Если верить последнему сообщению, полученному Мао, Канаме больше не должна была подвергаться опасности — поскольку причина, по которой ее хотели украсть, была устранена. Однако свершившийся угон самолета со всей определенностью указывал на обратное.
Конечно, это не могло быть совпадением. Кто бы ни был ответственен за похищение, он выбрал оптимальный вариант — имея дело с террористами, захватившими несколько сотен заложников, даже Митрил не мог позволить себе действовать поспешно и необдуманно.
Ситуацию делало еще более неприятной то, что самолет находился на территории Корейской народной демократической республики, государства, чьи взаимоотношения с Японией были, мягко говоря, натянутыми. Спасательная операция в таком, практически враждебном, окружении должна была оказаться еще более трудной и опасной. Нельзя было не признать, что это было новое слово в списке классических приемов угонщиков самолетов.
— Ловко проделано, — заключил Соске.
— М-м? — вопросительно взглянул на него Казама.
— Ничего.
И действительно, Соске сейчас ничего не мог сделать. Скрупулезно следуя школьным правилам и требованиям авиакомпаний, он оказался совершенно безоружным. В самый неподходящий момент. Хотя, даже если бы у него и был пистолет, едва ли бы это помогло.
Обеспокоенные пассажиры тоже начали догадываться, что происходит нечто непредвиденное, и принялись шуметь и требовать объяснений.
Динг!
— Вниманию пассажиров. Благодарим вас за то, что вы летаете нашими авиарейсами. Особенно сегодня, — проговорил по общей трансляции уверенный мужской голос. — Как вы уже могли догадаться, это не аэропорт Наха. Настоятельная необходимость заставила нас произвести посадку на военно-воздушной базе Сунан в Корейской Народной Демократической Республике.
— Что?! Вы смеетесь?! — в изумлении воскликнула неунывающая классная руководительница, не ожидавшая такого подвоха.
— Просто послушайте, Кагурадзака-сэнсей, — деликатно посоветовал Синдзи.
— На следующей неделе американские империалисты и их южнокорейские марионетки собираются провести объединенные маневры с целью запугать доблестную Корейскую Народную Армию. Наши северокорейские братья готовы сокрушить милитаристов и империалистов, даже если для этого потребуется взять в заложники всех вас, мои дорогие друзья. Пожалуйста, взгляните в иллюминаторы.
Несколько сотен человек прилипли к квадратным окошкам, расплющив носы о плексиглас. Их взорам предстали бронетранспортеры, бронероботы и взвод военнослужащих в незнакомой униформе, окруживших аэробус.
— Они рады приветствовать вас. Но если вы не будете следовать нашим указаниям или предпримете неразумные попытки к бегству, солдаты немедленно вас застрелят.
Пассажиры в один голос ахнули.
— Поэтому, пожалуйста, оставайтесь на своих местах до того момента, когда вы будете освобождены. Самолет оснащен всем необходимым, чтобы приютить вас на время. Благодарю за сотрудничество.
28 апреля, 04:05 (время по Гринвичу)
Корейский пролив, перископная глубина
главный командный пост «Туатха де Данаан»
— Нас оставили в дураках, — проговорила Тереза Тестаросса. — Они обманули нашу разведку.
На панорамном переднем экране ГКП подводной лодки бушевал красочный и головокружительный вихрь информации. Красные, зеленые, желтые буквы и цифры плясали и водили хороводы, сложнейшие пространственные фигуры свивались в кольца и накладывались друг на друга. Несколько стран одновременно проводили экстренную мобилизацию своих вооруженных сил, и перехваченные шифровки лились широкими и бурными потоками с разных направлений.
— Мы все время на шаг позади, — пожаловалась она. — Это просто унизительно.
Майор Калинин попытался подбодрить ее:
— Вспомните игру «Долбани крота[33]». Иногда ничего нельзя сделать, только дождаться, пока они высунут свою уродливую башку.
Тесса понимала, что у самого Калинина и до захвата оставались некоторые подозрения. Особенно, если вспомнить, что идея отправить Сагару в поездку принадлежала именно майору. Но даже он выглядел удивленным столь дерзким и наглым выпадом.
— Кто бы ни скрывался за кулисами, это не похоже на КГБ, — продолжал Калинин.
— Согласна. И, несмотря на место действия, едва ли за угоном стоит Северная Корея, — подтвердила Тесса.
— Так точно, госпожа капитан первого ранга. Пешки. Тот, кто на самом деле задумал и осуществил эту эскападу, лишь использует их.
Хотя руководство Митрила полагало, что исследовательская информация противника была полностью уничтожена вместе с лабораторией, ее мог похитить и кто-то другой. И она наверняка имел связи в военных кругах КНДР, а также персонал и оборудование для того, чтобы получить информацию, спрятанную в голове у Канаме.
— Есть предположения, кем могут быть «мистер Икс» и его друзья?
— На этой стадии — никаких.
— «Северокорейское правительство сделало заявление, что оно не имеет никакого отношения к угону аэробуса, рассматривает его исключительно как случайное совпадение и не собирается нести ответственность. Однако, они довольны тем обстоятельством, что получили рычаг, с помощью которого могут предотвратить американские и южнокорейские совместные учения», — прочитала Тесса, взяв в руки сообщение, полученное из Швеции. Она была весьма искусна в скоростном чтении документации, причем в процессе разговора о чем-то совершенно не связанном с ней — трюк, практически невозможный для среднего интеллекта.
— Итак, майор, — начала она. — Как вы считаете, есть ли шансы на то, что заложники будут освобождены?
— Вы хотите сказать, исключая Чидори?
Тесса кивнула:
— Верно. Если мы не будем делать резких движений, то сможем добиться возвращения находящихся на борту четырехсот пассажиров путем мирных переговоров.
— Согласен. Полагаю, правительство КНДР совершенно не заинтересовано в дальнейшем обострении ситуации. Они собрали в прошлом году обильный урожай, начали работы над промышленными палладиевыми реакторами и только-только начали вытаскивать экономику из кризиса. Они определенно не получат никакой выгоды, допустив убийство нескольких сотен японских школьников.
— Хорошо. Предоставим их партийному руководству разобраться с освобождением заложников. Мы же сосредоточимся на поиске и спасении Чидори.
План выглядел логичным, но оба они прекрасно понимали, какому именно обращению подвергнется Канаме до тех пор, пока ей не придут на помощь. Калинин безошибочно уловил выражение вины, проскользнувшее на лице Тессы, но не подал виду и никак не отреагировал.
— Согласен. Весьма разумно, хотя…
— Пока мы будем только наблюдать, — решительно прервала его Тесса.
— Понял вас. Время еще есть. Как нам следует подготовиться?
— Перевести в готовность номер один транспортные самолеты на базе острова Мерида — три С-17[34]. И не менее чем через два часа поднять в воздух КС-10[35]. Полетное задание им выдадим чуть позднее, когда определимся с дальнейшими планами.
— Так точно, мэм, — ответил связист и приступил к передаче приказов.
— Майор, вы помните, что мы снова можем располагать Мао и Вебером? — напомнила Тесса. — Давайте подготовим шесть М9 «Гернсбек» и три FAV-8 «Супер Харриер[36]», чтобы в семь ноль-ноль они уже были готовы стартовать. И еще…
Девушка помедлила, взвешивая следующий приказ:
— Привести в боевую готовность «Арбалет».
— Есть, госпожа капитан!
— Не будем отчаиваться. Мы готовились и к таким ситуациям тоже.
Калинин согласно кивнул и добавил:
— К тому же, враг еще не знает о том, какой взрывоопасный груз у него на борту.
Безусловно, недооценивать опасность, которую представлял для противника оказавшийся в его тылу Соске, не следовало.
— Истинная правда. Подождем, пока он не выйдет на связь, — решила Тесса. — Держать корабль на перископной глубине.
28 апреля,17:18 (стандартное время Японии и Кореи)
Корейская Народная Демократическая Республика
военно-воздушная база Сунан
на борту рейса 903 JAL
Несмотря на неопределенность и тяжесть ситуации, в которой они оказались, школьники на борту авиалайнера вовсе не утратили юношеской энергии.
Остальные пассажиры впали в тоскливую прострацию, откинувшись в своих креслах и безвольно ожидая развития событий, но старшеклассники школы Дзиндай боролись со скукой активно и жизнеутверждающе.
Яростные сражения в ханафуда и маджонг[37] соседствовали с напряженными матчами в «Лайф» и «Монополию» на следующем ряду кресел. Кучка громкоголосых любителей пения самозабвенно раскачивались, обнявшись за плечи и распевая песню, выпавшую на самодельной рулетке-караоке. Другие поддержали старую добрую традицию школьных поездок и принялись наперебой травить любимые страшилки и пошлые истории. Но это еще полбеды: их более резвые друзья устроили в проходах гонки радиоуправляемых автомобильчиков. В висках стюардессы начало стучать так, что она почувствовала дурноту и настоятельное желание присесть. Учителя поначалу пытались поддерживать хотя бы видимость порядка, но пружинки в неугомонных учениках, казалось, были заведены до отказа, и утомленные взрослые оказались неспособны за ними угнаться. Педагогам пришлось поднять руки.
— Эй, Кана, не проголодалась? — спросила Киоко, перебирая карты: девочки играли в «Старую деву».
Глядя, как ничего не подозревающая Киоко вытаскивает совершенно погибельную карту, Канаме ответила:
— А как же. Интересно, дадут нам чего-нибудь пожевать?
— Сбегай, что ли, в супермаркет, — предложила Киоко. — Я тебе дам пару йен.
— Ха, даже если бы тут и был магазин, то все равно это оказался бы не «Лоусон[38]», а какой-нибудь «Ким Ир Сен»!
— А какая разница?
— Неужели ты бы пошла в такой магазин? Ну и молодежь теперь — никакого вкуса! — сострила Канаме и потихоньку обернулась, чтобы взглянуть на сидение в следующем ряду.
Там сидел Сагара Соске, не выказывая ни тени раздражения и нервозности. С момента появления террористов он пребывал в спокойной задумчивости.
«Вот, оказывается, как он ведет себя в экстремальной ситуации. Не ожидала от такого маньяка. Что же он за человек»?
Протянув руку, она с отсутствующим видом вытащила карту из пальцев Сёуко, своей подружки и одноклассницы. Это оказался ухмыляющийся джокер.
— Черт!
— Какая жалость, — ехидно прокомментировала Сёуко. — Не повезло.
Неожиданно привычный уже шум и гам начал стихать, причем постепенно, волнами, начиная с передней части пассажирского салона. Источником расширяющейся зоны молчания стали три человека в костюмах, дополнившие свой респектабельный и деловой имидж воронеными пистолетами-пулеметами. За ними вошел четвертый террорист. Его руки были пусты, но злобная ухмылка пугала сильнее оружия. Он поправил галстук, прекрасно сочетающийся со стильным и дорогим костюмом, и раскинул руки приглашающим жестом:
— Продолжайте-продолжайте. Не обращайте на нас внимания!
Однако лишь несколько самых шустрых и беспардонных школьников вернулись к своим занятиям. Главарь подозвал троих подручных и прошептал им какие-то инструкции.
— Зачем они здесь? — тревожно прошептала Киоко.
— Эй, ты, — громко позвал террорист: это был тот самый голос, что звучал через динамики бортовой системы громкой связи.
К кому же он обращался?
— Не делай вид, что не слышала. Ты, длинноволосая красавица.
Пронзительно ощущая свою беспомощностью, Канаме сидела, глядя вниз. Она не знала, что ответить.
— Да, именно ты, — он подошел, облокотился о спинку сидения и взглянул на Канаме сверху вниз. На его лбу был заметен полуприкрытый волосами глубокий шрам, а глаза отливали стеклянной безжизненностью, словно кукольные.
— Что вам от меня нужно? — подняла голову Канаме.
— Мы готовим небольшую видеозапись для прессы, и нам нужна звезда, которая будет в ней блистать.
— Понятно. Но я вам наверняка не подойду — я самая обычная девочка, — запротестовала она.
— Чепуха. Ты просто создана для этой роли. Пойдем со мной.
— Но…
Один из подручных схватил девушку за плечо и рывком поднял на ноги.
— Отпустите! Почему я?!
— Кана!!! — отчаянно вскрикнула Киоко.
Учительница Кагурадзака Эри вскочила и с тренированной педагогической строгостью набросилась на главаря террористов. Ей нельзя было отказать в отваге, но все зрители сразу поняли — это был не очень разумный поступок.
— Что вы собираетесь делать с моей ученицей?!
— Просто позаимствуем ее на минутку. Скоро вернем.
— Я не позволю! Если вы хотите забрать кого-то, возьмите меня, — упорствовала учительница.
— От вас пользы не будет. Мне нужна…
— Не оправдывайтесь, вы, трусливые бандиты!..
Оскорбление заставило глаза террориста слегка сузиться. Но вошедшая в раж учительница ничего не заметила и не собиралась останавливаться:
— А кем вы себя считаете, угоняя самолет, полный совершенно непричастных людей? Героями?! Это называется — подлость! И теперь вы еще хотите украсть ребенка?! Подонки, у вас нет ни стыда, ни совести! Какими бы идеалами вы ни прикрывались, вы просто…
Губы Гаурона исказились ледяной усмешкой. Не торопясь, он вынул из подмышечной кобуры пистолет. Кроваво-красная лазерная точка прыгнула на лоб Кагуразаки.
— Ты слишком много болтаешь.
Учительница замерла на месте:
— Что?! П-подождите…
Не слушая, террорист медленно прижал пальцем спусковой крючок.
Пассажиры, все как один, судорожно дернулись от оглушительного грохота, раскатившегося по салону.
Однако это оказался не звук выстрела, а лишь металлический лязг. Головы синхронно повернулись в сторону источника звука.
Один из школьников, нагнувшись, собирал раскатившиеся по проходу тарелки и вилки.
— Прошу прощения, — хладнокровно произнес Сагара и сел обратно в кресло, словно ничего не произошло.
Гаурон уперся в Соске ощутимо тяжелым взглядом, пристально изучая его. Юноша сидел молча, опустив глаза вниз, на чашку в своей руке.
Невыносимое напряжение не помешало любопытным ученикам высунуть головы поверх подголовников кресел. Их взгляды метались от главаря террористов к Соске и обратно.
Гаурон фыркнул, быстро теряя интерес. Убрав пистолет обратно за борт дорогого костюма, он махнул рукой.
— Пошли. Мы получили то, что нужно.
Террористы двинулись к выходу, волоча Канаме мимо оцепеневшей и бледной учительницы.
Осознав, наконец, как близко прошла смерть, Эри упала в обморок. Ученики подхватили ее, взывая к медсестре. Все повскакивали с мест, началась суматоха. В это время Соске уже решительно пробирался сквозь толпу в конец центрального прохода. Добравшись до находящейся в хвосте самолета кухоньки, он оперся руками на раковину, и, наконец, издал глубокий, с самого дна легких, вздох облегчения.
«Идиот».
Намеренное привлечения внимание противника нельзя было назвать ничем иным, как безумием. Но в тот миг он не видел другого пути, чтобы защитить Кагурадзаку. Соске пришлось испытать жестокую внутреннюю борьбу. Рассудок подсказывал, что вступаться за учительницу не входит в его обязанности, но неожиданное и острое желание спасти ее оказалось непреодолимым.
Он так и не понял, почему решился скомпрометировать себя ради этой практически чужой ему женщины.
Десять секунд, в которые враг рассматривал его, растянулись в космическую бесконечность. Пряча напряжение и ярость за фальшиво спокойным и слегка смущенным видом, Соске до последней капли исчерпал резервы своей закаленной и тренированной силы воли.
«Поистине чудо, чтобы он не узнал меня».
Потратив минуту на восстановление самообладания, Соске прикрыл глаза. Но дальше нужно было действовать быстро: Чидори Канаме попала в руки врага.
«Ситуация требует немедленной реакции. Я должен действовать».
Террористы не оставили охранников внутри аэробуса — они предпочли патрулировать снаружи, чтобы никто не сбежал. Топлива у Боинга не осталось, и можно было не опасаться, что он вдруг взлетит. Связаться с кем-то и попросить помощи тоже было невозможно — предусмотрительный Гаурон разбил бортовую радиостанцию дальнего действия. В итоге из аэробуса получилась превосходная тюрьма.
Соске требовалось вырваться наружу.
Если бы он смог добраться до своей сумки в багажном отсеке, то получил бы возможность связаться с союзниками и продолжить поиски Канаме.
Оглядевшись, Соске убедился, что его никто не видит, забрался в кухонный лифт, ведущий на палубу ниже, и спустился по его шахте в грузовой отсек. Рассекая темноту лучиком припасенного в кармане фонарика в виде ручки, Соске принялся обыскивать громоздкие решетчатые контейнеры с багажом.
Перерыв с десяток контейнеров, набитых сумками и рюкзачками школьников, он, наконец, нашел свою. Отбросив в сторону смену одежды и полотенце, он нащупал то, что искал — мощный спутниковый радиопередатчик в одном блоке с шифратором.
Довольно хмыкнув, Соске вынул также электрошокер с мощностью разряда в двадцать тысяч вольт, способный отправить человека среднего телосложения в нокаут одним прикосновением. Рассовав по карманам еще кое-какие предметы первой необходимости, он погоревал, что не смог прихватить ни огнестрельного оружия, ни ножа.
Когда Соске уже повесил контейнер с передатчиком на плечо и закрывал крышку грузовой решетки, раздался пронзительный скрип.
Кто-то открывал внешнюю погрузочную дверь!
Соске тихо опустил крышку и молниеносно нырнул в тень громоздящихся горой чемоданов и сумок. Почти сразу же снаружи в грузовой отсек ввалились несколько человек.
Ему очень хотелось рассмотреть пришельцев, но вместо этого пришлось выбрать безопасное укрытие в душных и пыльных потемках грузового отсека. Все, что он мог сделать, это зарыться поглубже в гору рюкзаков и дышать как можно тише.
Шумно топая и звякая антабками оружия, пришельцы направились прямо к нему. Соске сосчитал: один, два, три. Трое тренированных бойцов, как он обязан был предположить. Если его обнаружат, не останется иного выхода, как драться. Хотя ему абсолютно не импонировала мысль о схватке одному против троих, и, сверх того, с голыми руками.
И он не хотел даже думать о том, сколько противников может поджидать снаружи.
Канаме отвезли в дальний конец аэродрома на пыхтящем «газике».
На старых, потрескавшихся плитах бывшей рулежной дорожки расположились грузовик и два больших темных фургона. Громко тарахтящий дизельный движок в кузове грузовика, который оказался передвижной электростанцией, питал энергией ртутные лампионы, заливающие площадку мертвенным серебристым светом. Несколько человек в гражданской одежде, но с пистолетами-пулеметами в руках караулили по периметру трейлеров, которые сильно напоминали ретрансляционные фургоны, используемые телевизионщиками.
— Что это такое?
Не отвечая, Гаурон загадочно улыбнулся и подтолкнул Канаме от машины к дверям трейлера. Все пространство внутри оказалось заполнено разнокалиберной электроникой и медицинским оборудованием. Блоки аппаратуры, переплетенные жгутами проводов, компьютеры и сканеры образовывали настоящий электронный лес.
От компьютерного стола поднялась женщина в белом лабораторном халате. Она пристально рассматривала Канаме.
— Это она?
— Да. Начинай проверку прямо сейчас, — ответил Гаурон.
— Проверку? — удивилась Канаме. — Что за проверку вы имеете…
— Надевай, — скомандовала женщина, сунув ей голубую больничную рубашку.
— Зачем?
— На твоей школьной форме есть металлические пуговицы, — ответила лаборантка на безупречном японском. Или, может быть, ее правильнее было называть доктором? Она явно имела ученую степень. — И если у тебя лифчик с крючками — тоже снимай.
«Что происходит? — спрашивала себя Канаме. — Почему все террористы выглядят и говорят как нормальные японцы?»
— Вы хотите сделать мне рентген?
— Что-то подобное. Но процедуры гораздо более продвинутые: ПЭТ[39], МРИ[40], МЕГ[41] и ультразвуковая диагностика. Еще обязательно нужен инфракрасный спектроскопический анализ крови. Для начала.
Канаме в жизни не слышала таких ученых слов.
— Мне сказали, что вы собираетесь сделать видеозапись…
— Переодевайся быстрее, — бросила женщина.
— Не буду! Что за глупости?! С какой стати я должна…
Бах!
Острая боль стрельнула в затылке Канаме, и она потеряла сознание.
— Иначе это никогда не кончится, — проворчал ударивший ее Гаурон, поддерживая тело бесчувственной девушки, чтобы оно не упало. — Помоги мне ее раздеть.
— Вы — идиот! Что, если это отразится на результатах исследований?!
— Не переживай. Все, что нам нужно, это узнать — настоящая ли она.
Ученая с раздражением набросилась на Гаурона:
— Вы что, не понимаете, что такое «Посвященные», и насколько они ценны?!
— Прекрасно понимаю, — холодно ответил Гаурон.
— Ну, еще бы! Неспроста же вы притащили с собой совершенно секретный «Чодар[42]».
— Даже в теперешнем незаконченном виде я смогу уничтожить на нем целый батальон. Но это всего лишь предосторожность — на случай, если наши гостеприимные хозяева вдруг передумают.
— Больше похоже не на предосторожность, а на трусость! А ведь вы же знаете, что ваши дни сочтены.
Гаурон выпустил бесчувственную Канаме, позволив ей упасть на пол. Его правая рука молниеносно выстрелила вперед, безошибочно сцапав женщину за горло.
— Не испытывай судьбу, шлюха, — процедил он, и в его голосе странным образом смешались угроза и радостное предвкушение. — Замолкни и делай работу, за которую тебе заплатили. Или ты хочешь меня рассердить? Хочешь, чтобы я сделал тебе больно? А?
Его пальцы стискивали горло женщины, пока ее глаза не подернулись пеленой, а с губ не сорвался хриплый конвульсивный стон. Гаурон хмыкнул, отпустил ее и швырнул на лабораторный стол.
— Когда ждать результатов? — спросил он задыхающуюся и кашляющую женщину.
Она, наконец, восстановила дыхание и с трудом ответила:
— З-завтра… утром.
— А побыстрей?
— Препарат подействует не ранее чем через шесть часов после того, как я его введу. Помимо того, необходимы еще и другие предварительные процедуры и анализы.
— Тогда лучше бы приступить сразу к делу, — заметил Гаурон. — Иначе мне придется убить и тебя.
К счастью, никто из троих вошедших мужчин не заметил Соске, скорчившегося среди багажа. Хотя один из них прошел достаточно близко, что он смог бы дотронуться до него рукой. Повернув голову в своем укрытии, Соске мог уголком глаза видеть их спины в пиджаках. Это были не северокорейские солдаты из персонала авиабазы, а террористы из тех, что захватили аэробус.
— Где она? — спросил один.
— Тут должна быть. Единственный контейнер желтого цвета. Ага, вот!
Они сдвинули желтый ящик, и отсек наполнился низким рокотом нагруженных изрядной тяжестью шарикоподшипников.
— Сама по себе не рванет? — нервно спросил второй террорист.
— Не дрейфь. Пока вручную не замкнешь электроцепь, она стопроцентно безопасна, — третий мужчина приподнял крышку, заглянул внутрь и присвистнул. — Ого! Больше, чем я думал.
— Мы не собирались оставлять ни шанса, особенно на случай, если придется запускать ее на земле. Так, там сзади должен быть красный провод. Сними со штепселя изоленту и вставь его в разъем номер три.
— Ясно. Вставляю.
— Погоди. Я еще не готов. Ага, вот так. Давай, засовывай.
Донесся щелчок и электронный писк.
— Готово?
— Да, больше ничего не трогай. И еще — использовать переносные радиостанции в радиусе тридцати метров запрещается.
Хлопнула и закрылась крышка. Соске услышал, как кто-то из террористов похлопал по обшлагам пиджака, стряхивая пыль.
— Кто еще знает?
— Только Сакамото, босс и мы. Местные не в курсе.
— Хорошо. Однако, такая жалость — в самолете полно на редкость красивых старшеклассниц. Жалко тратить их зазря. Может быть, прихватим парочку в качестве сувенира?..
— Дурак, что ли?! Солдаты заметят, да и босс нас всех потом убьет.
— А зачем ему знать?
— Я сам на тебя доложу! Не желаю, чтобы он меня прикончил с особой жестокостью.
— Ладно, расслабься, я просто пошутил, — испуганно ответил террорист-собеседник, и вся троица покинула грузовой отсек.
Быстро освободившись от наваленных сверху сумок, Соске подбежал к желтому багажному контейнеру. Немного выждав, он приоткрыл крышку.
Посветив внутрь фонариком, Соске вздрогнул: подтвердились его худшие подозрения.
«Ублюдки».
Бомба была огромной.
Если быть точным, ящик содержал в себе два цилиндрических бака полутораметровой высоты. Их содержимое, по всей видимости, представляло собой жидкую бинарную взрывчатку — того самого типа, что использовалась в автоматических пушках бронероботов. На баке была закреплена небольшая коробочка с электронными схемами: основной и дублирующей. Соске интерпретировал мигающий красный светодиод как сигнал того, что бомба могла быть приведена в действие в любой момент.
Если заряд такого размера взорвется, он разнесет Боинг вдребезги. Одно нажатие кнопки — и четыреста пассажиров в пламени и дыму вознесутся на небеса.
Соске знал о взрывных устройствах гораздо больше, чем обычный солдат, но специалистом-сапером он все же не являлся. Кроме того, у него не было и необходимых для разоружения бомбы инструментов. Соске отчетливо понял, что разрядить бомбу ему не удастся — всего вероятней, такая попытка закончится ошибкой, и он лишь взорвет заряд раньше времени.
Видимо, террористы собираются погубить всех пассажиров, чтобы скрыть похищение Чидори. В этом есть свой резон: если бы они вернули всех, кроме Канаме, обязательно возникли бы вопросы. Легко представить, как они позволят лайнеру взлететь и направиться домой, в Японию, а потом взорвут его над океаном. Там, где даже невозможно будет собрать обломки. Никто никогда не узнает, что Канаме не было на борту, и никто не заподозрит, что это была операция по похищению.
Катастрофа аэробуса поставит северокорейское правительство в трудное положение, но все же, едва ли из-за это