Психастеник или слабоумный, неспособный удержать свое внимание на чем бы то ни было, никогда не сможет сосредоточиться или подвергнуть себя гипнозу. Лишенные собственной психической активности, подобные индивидуумы становятся жертвой бесчисленных впечатлений, проникающих беспрерывно в их мозг посредством органов чувств. Они не в состоянии следить за изложением какой-либо мысли, потому что их внимание отвлекается; не могут читать, потому что каждое слово вызывает в них целый ряд аналогичных представлений, и часто, заканчивая чтение какого-либо раздела книги, они не помнят уже его начала. Предположим, что такому-то субъекту необходимо отправиться в путешествие. Он начинает укладывать чемоданы, поспешно открывает шкафы и комоды, но обнаруживает отсутствие ключей, бежит в соседнюю комнату, чтобы отыскатьих, как вдруг забытая на столе телеграмма привлекает его внимание, он берет ее и прочитывает. В это время бой часов возвращает его к действительности. Он бежит к чемоданам, но опять вспоминает отсутствие ключей. Наконец, ключ найден, шкаф открыт, но наш путешественник оцепенел у шкафа от внезапно пришедшей ему мысли, что он не успеет купить билет. Эта мысль заставляет его бежать в кухню, чтобы послать за извозчиком. Можно с уверенностью сказать, что приехавший извозчик застанет его столь же неподготовленным к отъезду.
Найдется ли у подобного индивидуума достаточно психической силы для самогипноза?
Рассеянность, т. е. неспособность сосредоточиться, психологически объясняется следующим образом. Когда какой-нибудь центр коры нашего мозга выполняет свою функцию, т. е. работает, он постепенно теряет свою силу и временно истощается. Эта потеря силы частично возмещается притоком новой энергии от соседних центров, сначала более близких, затем отдаленных. Хотя эти центры и имеют каждый в отдельности свою особую функцию, все же они связаны между собой и принадлежат одному и тому же органу – мозгу. Работа одного из них отражается на деятельности мозга в целом и нарушает правильное распределение психической энергии. Равновесие может быть восстановлено лишь при условии, если часть силы, связанной с центрами, находящимися в состоянии отдыха, компенсирует потерю, обусловленную работающим центром.
Так возникают токи нервного влияния от центров, находящихся в состоянии отдыха, к активному центру. Эти токи могут возбудить к действию мозговые области и клетки совершенно независимо от воли индивидуума. Таким образом, создаются те фантазии и побочные мысли, которые присоединяются к главной идее.
Если индивидуум не оказывает сознательного противодействия этому непроизвольному течению мыслей, образуется привычка к фантазиям. Фантазирующий подобен гребцу, положившему весла в лодку и доверившемуся течению реки. Иногда, берега покрыты цветами и пейзаж очарователен. Но может случиться, что на каком-нибудь повороте течение станет внезапно быстрым и увлекающим, а если неосторожный путешественник не успеет во время схватить весла и налечь на них, волна унесет его вдаль, в бесконечность океана.
Продолжая это сравнение, можно сказать, что думающий человек – это путешественник, волна – его мысли, а весла – сила его реакции. Можно также сравнить мыслителя с машинистом. В этом случае сила противодействия толчку создается тормозом машины. Или с пастухом. Если стадо – мысли – разбредется по склонам гор, пастух, чтобы собрать его, должен будет прибегнуть к хлысту.
Весла, тормоз, хлыст, – во всех этих случаях речь идет о реакции: приходится реагировать, т. е. развивать действие, противоположное естественному действию толчка. Психически эта сила дается мозговым контролем. Можно сказать без преувеличений, что мозговой контроль является мерилом интеллектуальной энергии индивидуума и основанием его морального построения.
Здесь мы конечно же далеки от утверждения, что контроль сам по себе достаточен, чтобы определить интеллектуальную ценность индивидуума.
В создании контроля деятельности мозга – этой ценности – играет большую роль ассоциация идей. Без ассоциации идей не могла бы образоваться ни одна мысль, и само существование способности контроля было бы совершенно излишним: весла были бы бесполезны, если бы лодка была на песке, а не на воде; было бы излишне сжимать тормоз, если бы в котле не было пара; был бы не нужен хлыст, если бы стадо было из дерева.
Желая схематизировать нашу теорию, можно сказать, что мозговой контроль тем труднее, чем многочисленнее идеи, которыми он должен руководить.
Принято считать, что латинские народы богаче идеями, а поэтому им труднее их контролировать. Напротив, англосаксы беднее производными (дериватными) идеями, зато умеютими пользоваться благодаря большей силе контроля.