… обликом мне угодный, по слову моему явись, заклинаю!
На полу в центре комнаты мелом был очерчен круг с вписанным внутрь треугольником – не большим, но человек поместится. Мебель, предусмотрительно задвинутая в углы, помогла высвободить немного места, но его все равно было мало. В комнате для старост не разгуляешься, и Гермиона это понимала, но уступать не собиралась. Вызов большего создания ей не осуществить – не пролезет в межпространственный канал, коим и являлся круг, но ей это и не надо. А вот демон такого типа… Она закрыла глаза. С той самой поры, когда Гермиона Грейнджер, староста, лучшая ученица факультета Гриффиндор и прочая, и прочая нашла в запретной секции потрепанную старую книгу, она потеряла покой. Готические, когда-то золоченные, а теперь облупившиеся буквы на форзаце складывались в одно-единственное слово: «ДЕМОНОЛОГИЯ». И эта надпись магнитом притягивала к себе девушку, как это обычно и бывает с запретным плодом.
Книгу она вынесла из библиотеки контрабандой, справедливо рассудив, что мадам Пинс мало того, что отберет раритетный экземпляр, так еще и сообщит декану об увлечениях ученицы. А то и директору нажалуется.
Инкунабула с запретной премудростью была проглочена в один момент. Проглочена, спрятана на дно сундука и забыта. Почти забыта.
В последнее время Гермиону мучило другое. Нет, вовсе не грядущие Т.Р.И.Т.О.Н., как могли бы подумать – да и думали – ее однокурсники. Девушка начала ловить себя на мысли, что хочет мужчину. Но и это еще не все. Она хочет определенного мужчину.
В Хогвартсе полно ребят, но нет, ей понадобился именно тот, с которым шансов загулять никаких. Скорее в аду наступит ледниковый период, скорее небо рухнет на землю, скорее… она скорее умрет, чем хотя бы словом, хотя бы взглядом выдаст, кто завладел ее мыслями.
Прекрасно понимая неосуществимость этой идеи, Гермиона, тем не менее, сдаваться не собиралась. Не потому, что ее вела глупость или тщеславие – она просто не умела проигрывать. Тем более, девушка всегда придерживалась одной точки зрения: если в голову с маниакальным упорством лезет какая-то идея, то ее надо осуществить. А потом забыть о раздражителе, как о вчерашнем сне. Этого человека она не любила, не вздыхала тайно на переменках, не пожирала глазами за обедом – она его просто хотела.
Вот тут и пригодилась украденная – ох, что это мы! – взятая взаймы книга. Гермиона честно собиралась вернуть ее обратно. Вот только закончится учебный год. Что ей делать, она поняла сразу, но пришлось провести еще несколько бессонных ночей, чтобы зазубрить ритуал назубок, рассчитать благоприятный день и нарисовать простенькую пентаграмму. Весь день ее мучили угрызения совести: так нельзя, она не черная колдунья. И тут же сама себе отвечала, что учение о демонах к темной магии никакого отношения не имеет. Фауст, Калиостро тоже были демонологами и при этом считались вполне нормальными волшебниками. Шпренгер так вообще монахом был!
Таким образом, успокоив себя, Гермиона начала первый круг заклинаний. У нее неплохо получалось. Даже странно, что у самоучки все идет так легко. Следовало бы насторожиться, но она, когда отзвучали последние слова, отмахнулась от чувства неясной тревоги, охватившей душу.
Несколько минут ничего не происходило, и Гермиона решила, что напортачила где-то со словами. Или круг вышел не идеальным. Или еще что-то. Досадливо поморщившись и сожалея об упущенном шансе, она шагнула, чтобы стереть мел с пола, и застыла. В круге полыхнула багрово-черная вспышка, ослепляя и лишая ориентиров, а когда девушка проморгалась, то обнаружила стоящего в центре пентаграммы мужчину. Инкуба.
– Получилось! – ее громкий шепот прервал затянувшееся молчание. Нужды комментировать очевидное не было, но Гермионе захотелось наполнить чем-то повисшую тишину. Демон промолчал, неотрывно наблюдая за метавшейся перед кругом девушкой.
– Идеально, – снова прошептала она, разглядывая существо, как две капли воды похожее на объект ее страсти.
Гермиона не обманывалась – это именно существо, и никак иначе. Треугольник был нарисован вершиной к ней, поэтому появился демон мужского пола. Возжелай она увидеть в круге суккуба – рисовать бы пришлось вершиной от себя.
Она обошла круг против часовой стрелки – инкуб не шелохнулся, только подобрался, словно перед прыжком, а когда Гермиона уже хотела коснуться ладонью его напряженной спины, неожиданно заговорил:
– Пятьдесят баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер, – и, помолчав, издевательски добавил: – И отработка, конечно же. До конца года. С Филчем.
Гермиона восхищенно выдохнула:
– Прямо как настоящий!
Она, наконец, сделала то, что хотела сделать с самого начала: положила руку ему на спину, вздрогнув от реальности ощущений, и снова двинулась по кругу, ведя ладонью по шерстяной ткани сюртука. Почему демон появился без мантии, хотя с ней иллюзия была бы еще сильнее, ее не волновало – главное, он здесь и выполнит то, для чего его призвали.
Черт возьми, ну почему она начертила такой маленький круг! Несколько шагов и девушка снова смотрит инкубу в лицо.
– Вы меня не поняли, мисс Грейнджер? – в голосе говорившего прозвучало раздражение. – Читайте контрзаклятие и отправьте меня обратно! – и, сложив руки на груди отработанным жестом, не преминул поддеть: – И не забудьте о взыскании.
Гермиона, так привыкшая подчиняться на уроках этому глубокому, обволакивающему и дурманящему голосу, чуть не совершила ошибку. Губы сами шепнули начало фразы экзорцизма, но потом девушка запнулась. Робкий взгляд в черные – даже чернее, чем у настоящего – глаза, а потом нервный смешок: она не должна бояться! Это не Снейп, а его подобие, и она чуть было не попалась на хитрую уловку. Недаром в книге много раз упоминалось о коварстве демонов! Инкуб пытался заставить отослать его обратно, лишая этим Гермиону законного приза. Ведь призвать его можно только один раз в жизни! И она этот раз чуть было не профукала!
Девушка разозлилась, но виду не подала. Игриво царапнув пальцами щеку мужчины, она провела ногой по полу, стирая мел, и разомкнула круг.
– Исполни то, для чего бы призван, – завершила она ритуал вызова.
Инкуб в круге замер, а потом его выражение изменилось: лицо разгладилось, черты стали мягче. Суровый и раздраженный зельевар пропал, вместо него перед Гермионой стоял незнакомец. Вспыхнули, словно угли, глаза, в которых читалась неприкрытая похоть; на губах заиграла развязная ухмылка; движения, от которых так и веяло сексуальностью, стали непринужденными.
– Красивая, – произнес он, протягивая руку и нежно касаясь подбородка девушки.
Гермиона не успела даже понять, когда инкуб сделал шаг вперед и, приобняв ее одной рукой, прижал к своему крепкому, будто вытесанному из камня, телу. Его движения были плавными и тягучими – никакого сходства с точными, резкими жестами истинного Снейпа. Казалось, инкуб превратился в ожившую ртуть – не подошел, а словно перетек к ней.
Мужской пряный запах кружил голову, лишая способности рационально мыслить. Глубоко вздохнув, Гермиона вдруг поняла, что нестерпимо его хочет. Прямо здесь и сейчас. И не важно, будет ли она лежать или они сделают этостоя – главное, чтобы инкуб скорее начал действовать.
Буквально спустя секунду девушка обнаружила, что демон уже обнимает ее за талию, еще крепче прижимая к себе. Но в этот раз положение оказалось немного иным, и Гермиона отчетливо почувствовала, как ей в живот вжимается что-то большое и горячее. Жар этого чего-то чувствовался даже через одежду. И тут девушка поняла, что именно это было.
Конечно, Гермиона не была девственницей, и мужская анатомия не являлась для нее тайной за семью замками, но она никак не ожидала, что события станут развиваться с такой скоростью.
«В нашем тандеме главная я, – мелькнуло в голове. – Это он должен доставить мне удовольствие, значит, будет делать так, как ему скажут, и с той скоростью, с какой захочу я».
С этими мыслями, Гермиона положила демону ладонь на пах и несильно сжала:
– Не спеши, – единственное, что успела она сказать, перед тем как упасть на кровать. Девушка даже не заметила, как инкуб довел ее до кровати и, расстегнув блузу, повалил на спину.
– Стой! – пискнула она, осознавая, что все идет не так, как было запланировано. – Ты должен делать то, что я тебе скажу!
– Я – демон похоти, – почти промурлыкал он, но в этом мурлыкании можно было различить рычащие нотки – ни дать, ни взять большой кот, поймавший мышку и теперь играющий с нею. Захочет – немного отпустит, а передумает – и снова прижмет лапой. Хорошо еще, если не станет выпускать когти. – Ты призвала меня, чтобы получить удовольствие. Я его тебе доставлю. И чтобы добиться этой цели, буду делать все, что захочу.
Пока он это говорил, его руки жили своей жизнью. Нежные, почти неощутимые прикосновения пальцев сводили с ума. Демон провел ногтями по лбу, потом спустился по переносице к кончику носа, но не задержался там – двинулся ниже, прикасаясь к губам. И засмеялся, когда Гермиона вздрогнула. Этот неожиданный звук вырвал из груди девушки стон – она никогда не думала, что голос может быть таким сексуальным, таким чарующим. Еще немного – и можно кончить только слушая, как он смеется.
Его пальцы заплясали на губах – то прижимаясь сильнее, то почти отступая. Демон очертил большим пальцем контуры ее рта и убрал руку. Такое чувство, словно диковинная ночная бабочка касается кожи бархатистыми крыльями, вызывая одновременно желание смахнуть ее и вместе с тем снова почувствовать щекотные, но такие приятные прикосновения.
Дальше он провел ногтем указательного пальца по шее Гермионы, спускаясь к ключице, сам же не отрывал взгляда от манящей ложбинки между грудей. Потом поднял голову и совершенно безумным взглядом посмотрел на Гермиону.
– Смотри мне в глаза, красивая, – приказал он. И девушка не сумела ослушаться.
Будь у нее больше опыта – она бы запаслась защитными амулетами, будь у нее больше чувства самосохранения – она бы никогда не посмела призвать это похотливое существо, но теперь было поздно. Не в силах противиться манящему, медоточивому голосу, Гермиона встретилась с инкубом глазами.
Между ними тотчас возникла связь – ментальная нить, по которой его желание и похоть текли в разум беспомощной девушки. На мгновение Гермиона ощутила дикий, ни с чем несравнимый голод, утолить который можно только одним способом. Это его голод, его похоть. А потом почувствовала, как из глубин души – из темной ее части – поднимается такое же первобытное возбуждение.
– Возьми меня, – прохрипела она срывающимся от желания голосом. – Немедленно!
Последнее слово она выкрикнула во весь голос, вызвав у инкуба еще один смешок.
– Возьму, – пообещал он. – И не один раз.
И тут же накинулся на Гермиону. Она не поняла, когда демон успел стащить с нее юбку, потом в сторону полетели блузка и лифчик. Единственный проблеск сознания настиг Гермиону, когда инкуб, избавив ее от влажных трусиков, на мгновение замер и, поднеся их к носу, шумно вздохнул.
– Человечья девка, такая молодая, горячая, чистая, – глухо прорычал он, отшвыривая их в сторону: – Моя.
И в следующее мгновение оказался на ней – тело к телу, кожа к коже.
Когда он сам успел раздеться, Гермиона не запомнила, но ее это не волновало. Крепко обхватив его руками и ногами, она прижала демона к себе, с нарастающим наслаждением чувствуя, как у него под кожей играют мышцы, как тычется в бедро член, ставший, казалось, еще больше.
– Я хочу… хочу… трахни… – она выталкивала из себя слова, даже не осознавая, что говорит. Они шли из глубины подсознания, извлеченные на свет божий демонической сущностью ее партнера.
Девушке уже было наплевать, кто перед ней – демон или человек, похож он на Снейпа или нет. Подобно древней Лилит, она видела перед собой только самца – воплощение всех мужчин на земле. И она хотела только его.
– Возьми меня! – ее нечеловеческий вой разнесся по комнате, хорошо еще, что Гермиона предусмотрительно наложила на спальню заглушающие чары, иначе здесь бы уже было пол-Хогвартса.
Инкуб с неприкрытым удовольствием смотрел на извивающуюся в его объятиях женщину.
– Моя, – снова произнес он и облизнулся. Гермиона на секунду почувствовала приступ дурноты, но это мимолетное чувство было смыто новой волной желания.
А потом началось нечто невообразимое. Его руки были везде, они были такими властными, они могли приказывать. И Гермиона, словно послушная кукла, исполняла каждое их повеление – вжималась в простыни, когда ладони демона надавливали ей на плечи, подавалась вверх, надеясь еще хоть на миг задержать прикосновения, когда он убирал руки. Она чувствовала его даже на расстоянии.
Когда инкуб опустил голову, потянувшись губами к соску, девушка не выдержала и, положив ладони ему на затылок, с силой толкнула мужчину вниз. Но демон, конечно же, был сильнее. Гермионе показалось, что с таким же успехом она могла попытаться сдвинуть с места скалу. Его рот замер на расстоянии нескольких сантиметров от груди, но порочная связь, уже установившаяся между ними, позволила сгорающей от нетерпения девушке почувствовать, как тысячи незримых иголочек сорвались с его губ и устремились к вызывающе торчащему темному соску, пронзая его стрелами удовольствия. Гермиона, не сдерживаясь и ни капли не стесняясь, застонала, требовательно выкрикнув:
– Еще! Хочу больше!
– Развратница, – прошептал ей демон. И когда он только успел изменить положение? Теперь его язык играл с мочкой ее ушка, вызывая все новые и новые неизведанные ощущения. Она никогда не думала, что одни только ласки могут быть настолько возбуждающими, такими эротичными.
Когда Гермиона была с Роном, то не чувствовала и сотой доли такого удовольствия, и вообще в последнее время считала, что фригидна, ведь ни разу еще она не достигала с ним оргазма. Сейчас девушка понимала, что дело было вовсе не в ней.
– Хочешь продолжения? – вкрадчиво шепнули ей на ухо, и Гермиона замычала в ответ. Все, что она ни пыталась сказать, превращалось в протяжный стон. – Тогда покажи, где ты меня хочешь.
Инкуб плавно скользнул вдоль ее тела и сел на пятки рядом с бедром Гермионы. Девушка дернулась, словно от боли, потеряв желанный контакт, но потом, недолго думая, бесстыдно развела ноги, начиная поглаживать себя пальцами.
– Там… – стонала она. – Я пылаю, погаси мое пламя, не могу больше!
И в тоже мгновение ее руки были отведены в стороны и прижаты к кровати, а их место заняли жадные губы. Первое же прикосновение заставило Гермиону выгнуться дугой от охватившего ее наслаждения, огненными колючими искорками разлившегося по всему телу. Но стоило чувству схлынуть, и внутри снова начал разгораться огненный столп, грозивший сжечь ее дотла.
А губы и язык инкуба продолжали свою дьявольскую пляску, то облизывая, то покусывая, то захватывая губами нервный комочек, посылавший в разгоряченный мозг импульсы упоительно-сладостного удовольствия. Гермиона закинула ноги демону на плечи, стараясь теснее прижаться разгоряченным лоном к его лицу. Он, казалось, не возражал, потому что, зарычав, принялся водить языком по всей длине щели – от сладенькой дырочки до тугого комочка клитора, потом проник языком внутрь и неторопливо начал им двигать. Когда Гермиона в очередной раз выгнулась, подхваченная волной удовольствия, демон снова засмеялся.
– Теперь ты полностью моя, – насмешливо произнес он.
В следующее мгновение девушка почувствовала, как демон овладевает ею, не чувствуя никаких препятствий – обильная смазка между ног позволила ему одним плавным движением оказаться внутри, даря своей партнерше несказанное удовольствие.
Даже если бы он овладел ею грубо, все равно Гермиона почувствовала бы счастье и радость, такова природа инкуба – он разжигает похоть и воспротивиться этому невозможно.
Гермиона уже не знала, какой раз по счету она кончила. Сознание возвращалось урывками, совсем на короткий срок, а потом девушка снова погружалась в пучины удовольствия. Она исступленно царапала ему спину, выкрикивая непристойности и наслаждаясь своей развязностью. С удовольствием принимала его поцелуи, на которые демон вовсе не был скуп. С силой двигалась бедрами ему навстречу, желая вобрать мужскую плоть глубже в себя. И стонала, стонала, стонала.
Один оргазм сменялся следующим, каждый слетевший с губ крик рождал новый, но теперь к наслаждению, звучавшему в ее голосе, примешивалась боль – удовольствие оказалось таким сильным, что стало почти невыносимым. Иногда Гермиона ощущала волны слабости, изредка накатывавшие на нее, потом интервалы между приступами дурноты стали чаще.
– Постой, – попросила она, когда в голове в очередной раз прояснилось.
Инкуб продолжал двигаться в ней, даже не затормозив. Словно и не слышал просьбы.
Новый оргазм принес больше боли, чем удовольствия, а тошнило Гермиону уже постоянно.
– Подожди, хватит! – с трудом выкрикнула она.
– Ты призвала меня, чтобы получить удовольствие, – прорычал инкуб. Черты лица заострились, словно из-под маски человека наружу вот-вот был готов прорваться демон. – И ты его получишь. Даже против собственной воли.
Гермиона лишь слабо вскрикнула, когда он рывком перевернул ее на живот и овладел сзади.
Толчки были болезненными, но вместе с тем в ней снова начало зарождаться возбуждение. Но сейчас Гермиона вдруг осознала, что совсем не против этого, ведь подобное никогда больше не повторится. Дважды вызвать инкуба невозможно, а Снейп… она никогда не будет с ним. Тяжелое, горькое слово «никогда». Сейчас девушка жалела, что не может видеть лица демона. Со всей четкостью она осознала, что отдала бы все на свете, лишь бы на месте инкуба оказался живой человек, ее зельевар, Снейп… Северус.
– Северуссс… – по-кошачьи прошипела она, кончая в который по счету раз, и с удивлением обнаружила, что ее отпустили.
Демон одним движением уложил Гермиону на спину и впился в нее взглядом.
– Здесь нет никакого Северуса, – зло прорычал он, – есть лишь демон, вызванный тобой с единственной целью: удовлетворить похоть.
– Я хочу отблагодарить тебя, – невпопад ответила Гермиона. – Иди ко мне.
– Я здесь для того, чтобы доставлять удовольствие тебе, а не наслаждаться самому.
Инкуб даже не шелохнулся, не собираясь выполнять ее просьбу, но следующие слова заставили его дернуться:
– Этим ты доставишь мне невообразимое удовольствие. Иди ко мне.
Теперь воспротивиться он не мог – любое желание сексуального толка, доставлявшее удовольствие призвавшей его волшебнице, должно быть удовлетворено. Это отказаться она не могла, а вот приказать продолжить имела полное право.
Демон скользнул вверх, теперь его бедра были рядом с лицом девушки. Инкуб напряженно смотрел, как язычок смертной скользнул по губам, увлажняя их, а потом она, чуть подавшись вперед, вобрала в рот мужское естество. Горячий влажный язык коснулся головки, покружил вокруг и прошелся по стволу, заботливо скользя по каждой вздувшейся от напряжения вене. Гермиона, выпустив на мгновение влажный от ее соков и слюны член, приподнялась, упершись на локти, и снова коснулась крайней плоти губами. От этого легкого поцелуя орган демона дернулся, требуя новых ласк, и девушка, представляя перед собой Северуса, с энтузиазмом принялась за дело.
Она не стала закрывать глаза, сочтя такой шаг трусостью, вместо этого с радостным удовлетворением смотрела, как исчезает и появляется из ее рта багровый, налитый кровью член. Чувствовала и сходила с ума от усиливающегося мужского запаха, свидетельствующего, что ее старания не пропали даром. А когда инкуб дернулся бедрами вперед, застонала от переполнявшего ее возбуждения, смешанного с триумфом. Она скользила губами по члену, пытаясь заглотить мужскую плоть как можно глубже. Перенеся упор на левый локоть, Гермиона второй рукой коснулась мошонки, начав ласково сжимать ее, подлаживаясь под ритм движений губ и языка.
– Зачем? – сквозь затуманившую разум пелену, услышала она.
– Я хочу доставить тебе удовольствие, Северус, и тем самым получу удовольствие сама.
Она даже не осознала, что снова назвала демона чужим именем, но странно – в этот раз он не стал возражать. Инкуб изменился. Нет, чертами он был похож на Снейпа, но на голове у него оказались маленькие рожки, а сзади появился длинный хвост, увенчанный кисточкой.
Заставив Гермиону выпустить член изо рта, демон изменил положение – теперь он стоял на коленях, а голова девушки была у него между ног. Запустив пальцы ей в волосы, инкуб уже сам овладел ее ртом и начал двигаться, устанавливая свой неповторимый бешеный ритм. И одновременно с этим кисточкой хвоста провел у девушки между бедер, находя клитор и начиная его ласкать.
А когда он излился в нее, в последний раз резко щелкнув кончиком хвоста по клитору, оба в один голос застонали от охватившего их чувства удовольствия и единства. После этого Гермиона уже ничего не помнила – уставшее сознание накрыла пелена мрака, погружая девушку в глубокий сон.
– Зачем? – снова повторил инкуб, понимая, что его уже не услышат. И в этот раз в голосе прозвучала печаль. Девчонка выкрикивала имя того, чей облик хотела увидеть. Они все так делают. Следовало бы догадаться еще тогда, в круге. – Я тоже когда-то решил соединиться с любимой, и тоже всей душой стремился принести ей удовольствие. Но мне повезло меньше – утром я остался один, а она, приняв свой истинный облик, ушла. Как сделаю сейчас и я.
В темноте комнаты было не видно, как темноволосый мужчина, одетый во все черное, соскользнул с кровати и, на секунду задержавшись рядом, поправил локон, упавший на лицо девушки.
– Спи, красивая, – шепнул он и исчез во вспышке багрового пламени.
***
Утром Гермиона, застонав, с трудом открыла глаза. В окна лился яркий солнечный свет, который ее и разбудил. Секунду девушка соображала, в чем дело, а потом резво вскочила на ноги. Проспала! И тут же рухнула обратно на кровать. Тело болело так, словно она всю ночь напролет занималась… черт! Взгляд на полустертую пентаграмму подсказал, что ночные события ей не приснились. Черт, черт! Она сделала это, она вызвала инкуба, и все получилось!
Гермиона снова попробовала встать – это ей удалось, но волна тошноты и слабости, накатившая следом, напугала девушку. Но, постояв несколько минут, Гермиона поняла, что неприятные ощущения исчезают, сменяясь энергией и радостью.
Наспех приведя себя в порядок, она поспешила в Большой зал. Ребята уже наверняка там.
Спускаясь по лестнице, девушка еще сильнее взлохматила волосы. Не иначе как ночью, во время бешеного секса, она стукнулась о спинку кровати – на голове нащупывались две больших шишки и теперь нужно их замаскировать. По идее, их и без этого не было видно, но Гермионе отчего-то казалось, что заметить «ранения» может любой. Да еще у нее, ни с того ни с сего, зачесалось… сзади. Подавив желание прислониться к стене и потереться об нее копчиком, девушка заспешила дальше. Чтобы через пару шагов обнаружить, что хочет трахаться. Сильно хочет, просто неудержимо.
Гермиона уже была готова кинуться на первого встречного парня, но край черной мантии, мелькнувший за углом, отрезвил ее, заставив испугаться собственных желаний.
Уже сидя за столом рядом с друзьями, она снова почувствовала дикую усталость.
– Гермиона, что случилось? – Джинни заметила состояние девушки и заботливо коснулась ладонью ее плеча.
– Всю ночь инкуба вызывала, вот и устала, – шутливо ответила Гермиона, прекрасно понимая, что ей никто не поверит.
И точно. Не поверили.
– Да ну тебя, – рассмеялась Джинни. – Скажешь тоже, инкуба!
– А что? – Гермиона почувствовала обиду. – Неужели я такая слабая ведьма, что не в состоянии вызвать создание инферно?
– Конечно, в состоянии, – покровительственно ответила рыжая. – Их даже магглы могут призвать. Вот только инкубы, как и суккубы, во время секса питаются жизненной энергией партнера. И не прекращают трахаться до тех пор, пока не выпьют все до последней капли. Именно поэтому их и можно вызвать только один раз в жизни, – глупо захихикав, Джинни не обратила внимания на то, как сильно побледнела подруга, хотя, казалось, куда уж еще сильнее. – В первый же раз затрахают до смерти. А ты, вроде как, пока живая.
Гермиона же думала только об одном: этой ночью инкуб и не собирался останавливаться. Демон прекратил овладевать ею только тогда, когда она сама решила доставить ему радость. А если бы она этого не сделала? Что было бы?
– А бывают исключения? – вопрос прозвучал с небольшой запинкой, все внимание девушки было сосредоточено на младшей Уизли.
– Теоретически, – пожала плечами Джинни. – Когда они приводят человека к оргазму, то выпивают часть его энергии. Но если человек захочет отплатить им той же монетой, то в свою очередь получает толику сил демона. Магглы после этого становятся магами, а те, у кого уже есть волшебный дар – инкубами или суккубами.
– Вот как? – едва слышно переспросила Гермиона.
– Ну да. Вот только такого не бывает.
– Но почему?
Джинни выпрямилась, отложила в сторону вилку, которой ковыряла салат, и чуть склонив голову набок, насмешливо посмотрела на Гермиону.
– Потому что демонов похоти вызывают, чтобы получать удовольствие, а не доставлять его им. Никому и в голову не придет ласкать их в ответ. Именно поэтому вызов таких сущностей запрещен, кому захочется умирать? А превратиться в порождение инферно… брр… уж лучше смерть.
– Понятно, – нарочито бодрым тоном произнесла Гермиона. – Спасибо за лекцию, – она даже нашла в себе силы шутливо ткнуть Джинни в бок, а потом добавила: – Конечно же, я просто зачиталась. Уснула уже на рассвете, вот и выгляжу не очень.
– Кто бы сомневался, – фыркнула Джинни. – Знаешь, подруга, поменьше читай, а то на тебя ни один мужчина не позарится. Даже Снейп, – и снова глупо хихикнула, даже не заметив странной гримасы, исказившей лицо подруги.
***
Урок зельеварения, слава Мерлину, подошел к концу. Все два часа девушка просидела, как на иголках, не в силах отвести от Снейпа глаз. Тот вел себя, как ни в чем не бывало: рычал на учеников, снимал баллы направо и налево и напрочь игнорировал поднятую руку Гермионы.
Между ног все болело от неудовлетворенного желания, Гермионе хотелось вскочить и на весь класс проорать зельевару – совсем, как ночью – чтобы он трахнул ее. И плевать, что все услышат.
Но нельзя. Иначе Снейп первый же потащит ее к мадам Помфри и радостно заявит, что у гриффиндорской всезнайки проблемы с головой.
«Не забывай, ночью с тобой был не он», – словно заклинание твердила себе девушка, но помогало это слабо.
Когда Снейп приказал учениками убираться, Гермиона сначала замешкалась – не специально, это вышло само собой, – но потом решительно зашагала к выходу. Проходя мимо застывшего, словно гранитное изваяние, Снейпа, девушка почувствовала, как что-то обвилось вокруг лодыжки, а затем ощутила несильный рывок.
Решив, что она за что-то зацепилась, она опустила взгляд и едва сдержала удивленный вскрик. Вокруг ноги петлей был обвит хвост с нервно подрагивающей кисточкой на кончике. С круглыми глазами Гермиона проследила, куда он ведет, и все-таки не удержалась от пораженного вздоха, обнаружив, что тот скрывался под… мантией профессора Снейпа.
Не успев ничего сказать, Гермиона почувствовала новый рывок – гораздо сильнее, чем предыдущий – и оказалась в объятиях зельевара. Недолго думая, девушка прижалась к нему еще теснее и потерлась бедрами, стараясь задеть член.
– Какой напор, мисс Грейнджер! – насмешливо прозвучало у нее над головой.
Развратно усмехаясь, она снова качнула бедрами и посмотрела в лицо Северусу, с удовольствием глядя, как на его губах начинает проступать такая же похотливая ухмылка.
Коснувшись пальцами ее губ, Снейп, растягивая слова, произнес:
– Ну, как тебе новые ощущения? – и, не став дожидаться ответа: – И к слову, мисс Грейнджер, чтобы спрятать рожки, вовсе не надо так лохматить шевелюру. Вы же ведьма, а не маггла, в конце концов. Воспользуйтесь преимуществом.
Вместо ответа Гермиона провела рукой по его волосам, нащупывая маленькие рожки, и довольно застонала, когда Северус приблизил к ней лицо почти вплотную, накрывая своими губами ее губы. Кажется, впервые в жизни она была счастлива.
Конец