Марко почувствовал на себе их удивленные взгляды, и ему показалось, что он угадывает их мысли: «Уж не впал ли венецианец в немилость? Отчего министр заставляет его так долго ждать?» Гордый венецианец был вынужден сидеть в приемной, как проситель.
Марко Поло поднялся, подавил подымающуюся в нем досаду и, не глядя на пеструю толпу придворных и купцов, медленными шагами прошел по приемной. Господин министр Ахмед вызвал его к себе, и он тут же явился на зов. А теперь его заставляют ждать. Досада Марко превратилась в гнев.
Когда открылась дверь и секретарь назвал имя следующего, Марко Поло сказал ему громким голосом:
— Передайте министру Ахмеду, да поживей, что больше я ждать не намерен. Мой паланкин стоит у ворот.
Собравшиеся многозначительно переглянулись. Марко Поло был любимец императора. Одно его слово могло принести счастье или несчастье. Они скрыли свое злорадство и решили поглядеть, что будет дальше. Если человек попадает в немилость, никогда не поздно открыто проявить свои чувства.
Секретарь склонился перед Марко Поло.
— Простите, милостивый господин, — растерянно сказал он. — Прошу вас, подождите еще немного. Господин министр Ахмед…
— Идите и передайте, что я вам сказал, — властным голосом приказал Марко Поло.
Стражники личной охраны наблюдали эту перепалку с видимым удовлетворением. Наконец хоть какое-то развлечение в их однообразной службе. По их лицам скользнула усмешка.
Вокруг Марко образовалось пустое пространство. Никто в эту минуту не желал оказаться в обществе благородного венецианца.
Заложив руки за спину, Марко задумчиво шагал по приемной. Он и виду не подал, что с огромным напряжением ждет ответа Ахмеда. Несколько недель назад император со двором отправился в летнюю резиденцию. Марко Поло вдруг вспомнил некоторые мелочи, которым он а свое время не придал никакого значения, но которые сейчас представились ему в новом свете. Когда они проводили императора, Ахмед сказал Марко с любезной улыбкой:
«Властелин покинул нас на некоторое время. Теперь вы находитесь всецело в моих руках, бек Поло. Некоторые меня боятся, но вы ведь не испытываете передо мной страха?»
«Почему бы мне вас бояться?» — с удивлением спросил Марко.
«Не верьте тому, что говорят люди. Вы — мой друг», — сказал министр и, положив руку на плечо Марко, приветливо кивнул.
Потом в памяти всплыла еще одна сцена. Несколько дней назад Марко Поло был вызван на совет. Речь шла о замещении должности в ведомстве бумажных денег. Министр Ахмед предложил уволить оттуда нескольких крупных чиновников. И хотя каждый знал, что увольняют этих людей только потому, что Ахмед обещал их места угодным ему людям, никто не решался сказать об этом вслух. Только Марко Поло спросил:
«Почему вы хотите их уволить, министр Ахмед? Разве они совершили растрату?»
«Считайте, что они ее совершили», — отрезал министр и сразу же заговорил о другом.
Время тянулось мучительно медленно. Когда Марко проходил мимо придворных, разговоры стихали. Он вспомнил слова своего отца: «Я бы не портил отношения с Ахмедом. Он пользуется доверием императора». Но его гордость восставала против этого совета. Ему казалось, что он ждет уже целую вечность. Наконец створки высокой двери распахнулись, секретарь ищущим взглядом окинул приемную.
— Господин министр Ахмед просит вас к нему пожаловать, — сказал он Марко Поло. — Простите, что вам пришлось ждать. Произошло недоразумение, милостивый государь.
Напряжение разом прошло. Марко Поло последовал за секретарем. Министр Ахмед, увидев Марко, поднялся со своего серебряного кресла и пошел ему навстречу.
— Что я слышу, бек Поло? — начал он. — Вам пришлось ждать? Простите меня, это какое-то нелепое недоразумение. Секретарь будет наказан. Так говорите же скорее, что заставило вас прийти ко мне? Говорите без стеснений. Наверно, вы хотите сообщить мне весьма важную весть?
— Напротив, ведь это вы послали ко мне вестового, — ответил Марко. — Разве вы не помните, милостивый государь? Он сказал, что у вас ко мне срочное дело.
Министр Ахмед пристально глядел в одну точку, куда-то мимо Марко Поло. Потом он наморщил лоб, и его лицо, только что исполненное дружеской предупредительности, вдруг приняло холодное и отсутствующее выражение.
— Я посылал за вами? Да ведь вы мне нынче не нужны. С чего бы это я стал посылать за вами вестового? Я что-то не пойму вас, бек Поло.
Марко Поло так сильно сжал кулаки, что ногти вонзились в ладони. Так с ним министр еще никогда не разговаривал. Венецианец твердо и мрачно посмотрел на министра, и на его лице не дрогнул ни один мускул, когда он сказал в ответ на полученное оскорбление:
— Я вам нынче не нужен, господин министр? Тогда разрешите мне откланяться. И, пожалуйста, не посылайте больше ко мне вестовых. Я все равно не явлюсь.
Слова Марко были для самолюбивого министра равносильны пощечине. Он с трудом сохранил самообладание. Но, когда Марко повернулся к нему спиной и направился к двери, лицо его исказилось и в темных глазах вспыхнул мрачный огонь. Да, этот венецианец был сделан из другого материала, чем окружавшие его придворные. Как он мог это забыть? Было неразумно обижать его так открыто. Хубилай-хан все еще питал к итальянцу слабость и прислушивался к его советам. Марко Поло было не так легко устранить, как Чуй Ина. Он держался умно, сторонясь той борьбы за власть, которую вели при дворе различные группы. Со дня своей открытой ссоры с Сю Сяном Ахмед испытывал к венецианцу бешеную ненависть, которая порой брала верх над его прирожденным умом. Никогда он не забывал слова Марко: «Было бы несправедливо, ваше величество, взвалить на народные плечи еще большую тяжесть».
Голова Ахмеда работала быстро и ясно. Он решился сегодня на открытый бой с Марко Поло, рассчитывая, что известие об исчезновении Ашимы толкнет его на необдуманные поступки.
Марко остановился, чтобы открыть дверь и навсегда уйти из этого кабинета. Но вдруг он услышал, что министр окликает его:
— Не уходите, бек Поло! Что за глупое недоразумение произошло между нами? Вы и представить себе не можете, сколь меня отягощают государственные дела. Прошу вас, забудьте, что я вам сказал в запальчивости.
Марко Поло, еще не переступивший порога, обернулся и вопросительно поглядел на министра, стараясь разгадать выражение его лица. Оно было спокойным и дружественным.
— Садитесь, бек Поло, прошу вас, — сказал Ахмед, указывая ему на кресло. — Мне будет только полезно забыть на минутку о делах.
Марко молча сел. Его угнетало, что он не мог прочесть мысли этого человека. Он уже был готов сожалеть о своей резкости.
— Я не хочу злоупотреблять вашим временем, господин министр, — сказал он, опершись рукой о поручень темного деревянного кресла.
Ахмед возразил с улыбкой:
— Вы просто еще не совсем забыли свою обиду. — Потом, уже без улыбки, добавил — Вы должны понять. Я буду говорить с вами откровенно, бек Поло. Не в первый раз ко мне приходят люди и говорят, будто я послал за ними. Вы знаете, у меня есть враги, которые не одобряют введенных мною податей, хотя я их взимаю исключительно в интересах его величества императора. Поверьте мне, я не посылал за вами. Я сам не понимаю, что все это значит. Если вам угодно, я вызову сейчас секретаря, он подтвердит вам мои слова.
Марко Поло жестом остановил его.
— Я вам верю, господин министр. Простите мою резкость.
Министр Ахмед проводил Марко Поло до дверей и приветливо с ним простился. Люди, толпившиеся в приемной, почтительно расступились. И все же Марко Поло покинул дворец с чувством беспокойства и какой-то неудовлетворенности. Когда он шел по улице, мимо него пронесли желтый паланкин, но он не обратил на него никакого внимания. Солнце сияло, и улица жила своей обычной жизнью.
Он отослал носильщиков и пешком пошел домой. С тех пор как уехал Матео, а отец и дядя Маффео отправились на длительное время на юг, он чувствовал себя в Ханбалыке как-то одиноко. А перед Ашимой он считал себя виноватым, потому что все еще не осмелился рассказать ей о печальном исходе военного похода против Чипингу. Он решил, что сегодня обязательно поговорит с ней. Уже стало известно, что из двух тысяч катайских джонок только двадцать пять вернулись на родину, но Марко все еще надеялся, что Матео окажется в числе живых.
Слуга был явно смущен появлением Марко Поло. Ю сказала ему, что господин вернется не скоро, а сама отправилась в город.
— Что случилось? — с досадой спросил Марко. — Что ты смотришь на меня, словно я привидение?
— Простите, милостивый господин, — пробормотал слуга.
Марко Поло заглянул в беседку. Он надеялся застать там Ашиму. Солнечные лучи пробивались сквозь виноградные листья. «Наверно, она у себя в комнате», — подумал Марко. Он был рад, что у него есть еще несколько минут, чтобы найти слова для предстоящего разговора. Мысленно он невольно снова и снова возвращался к сцене, которая произошла у него с министром Ахмедом, и ломал себе голову над тем, кто мог сыграть с ним такую злую шутку, но тщетно. Слова Ахмеда «Вы не нужны мне нынче, бек Поло» и его холодный, отсутствующий взгляд глубоко уязвили самолюбие Марко и усилили уже давно растущее недоверие к Ахмеду. Он только собрался позвать слугу, чтобы расспросить его о внешности вестового, как слуга сам явился к нему в сильном волнении и сообщил нечто совершенно невероятное:
— Сю Сян… господин, — начал он дрожащим голосом. — Милостивый господин Сю Сян пожаловал к вам, он желает с вами поговорить, — наконец выговорил он с трудом.
Ученый Сю Сян был для слуги, как, впрочем, и для всех простых катайцев, неким высшим существом. Тысячами путей молва о его добрых делах и слова, произнесенные им при дворе, доходили до ремесленников, каменщиков, разносчиков, крестьян.
«Сю Сян бессмертен, — рассказывали друг другу катайцы. — Разве вы не знаете, что он сказал императору? «Если ты прикажешь, чтобы катайцы носили белые одежды в день твоего праздника, то тебя постигнет несчастье. Красный цвет — цвет счастья у моего народа.» И знаете, что ответил император? «Если ты говоришь, что цвет счастья — красный, Сю Сян, то пусть все катайцы носят красную одежду в мой праздник». Вот что ответил император, потому что он знает, что Сю Сян бессмертен».
И вот теперь сам Сю Сян явился к Марко. Он стоял в саду у бассейна и наблюдал за игрой священных золотых рыбок. Его лицо с жидкой бородкой и густыми белыми бровями было исполнено глубокого покоя. Носильщики неслышно вышли со двора. Сю Сян был один, никто его не сопровождал. Солнце освещало его шелковую одежду.
— Прошу вас, милостивый господин, — сказал Марко Поло. — Добро пожаловать в наш скромный дом.
Сю Сян с благодарностью поклонился и вошел в комнату. Слуга принес чай.
— Я пришел к вам, потому что не забыл ваших слов, — начал Сю Сян. — Настало время действовать, господин Марко Поло. Министр Ахмед не понимает, когда ему говорят: «Откажись от властолюбия, от дурных страстей, от суеты и хитроумных интриг».
Словно зачарованный, слушал Марко Поло речь старого ученого, который без обиняков шел прямо к цели, и понял, что настало время принять решение.
— Вы сказали тогда императору, что нельзя взваливать на плечи народа еще большую тяжесть, — говорил Сю Сян. — Но Ахмед продолжает отнимать у людей последнее. Он жесток, и требования его невыполнимы. Если вы узнаете поближе народ, то убедитесь, что силы его исчерпаны. Страна разорена и опустошена. За последний год Ахмед присвоил лично себе двадцать девять тысяч тингов бумажными деньгами, двадцать пять тингов золотом, сто восемьдесят тингов серебром, двенадцать тысяч мер чая, сто десять лошадей, двадцать драгоценных сосудов из яшмы и многое другое. Мы все это знаем. Ахмед велел казнить ни в чем не повинного Чуй Ина. Он — убийца. Я пришел, чтобы сказать вам это, господин Марко Поло.
Сю Сян откинулся на спинку стула. Лицо его оказалось в тени. Мухи кружились вокруг светильника — Марко явственно слышал их жужжание.
И вдруг в памяти Марко всплыла сцена, пережитая много лет назад. Тигр Тюрго рычит в клетке, улицы великолепного палаточного города пестрят от толпы придворных, съехавшихся на императорскую охоту. Красный солнечный диск только что закатился за лес. Министр Ахмед останавливает свой паланкин, чтобы подойти к Марко. «Остерегайтесь Сю Сяна, бек Поло».
Марко показалось, что он снова слышит эти слова и видит министра, доверительно наклонившегося к его уху. Но теперь это предостережение потеряло для Марко всякий смысл. Слова катайского ученого оказались сильнее: «Настало время действовать, Ахмед — убийца».
Сю Сян дал Марко Поло время все обдумать. Взгляд его устремился куда-то вдаль. Жужжали мухи. Чай, разлитый в чашках, отливал зеленью. Ни один звук не нарушал напряженной тишины, воцарившейся в комнате.
— Если благородный человек выступит вовремя, он уйдет вперед. Если он пропустит время, дорога зарастет сорняком. Для нас настало время вырвать сорняк с корнем.
И снова в комнате воцарилась тишина. Марко не чувствовал себя вправе уклониться от решения. Спокойный голос, в котором звучало открытое страдание, все еще стоял у Марко в ушах. Он отчетливо видел, что ученый исполнен решимости, что он готов на все. Сю Сян сидел прямо. Он ожидал ответа.
Марко Поло мысленно охватил все пережитое за эти годы при дворе великого хана. Он сравнил двух самых влиятельных советчиков императора и взвесил их поступки. Любезное обхождение, приветливость министра ввели его в заблуждение, и он сожалел о вражде между Ахмедом и Сю Сяном. Но потом пришло сомнение. Теперь Марко больше не верил Ахмеду.
Ученый нервно провел рукой по одежде, выдав этим жестом тайное волнение:
— Если вам нужны доказательства, спросите Ванчжу. Палач Ахмед отнял у него друга. Пусть вам еще расскажут историю военачальника Чжанъи. Ахмед похитил его жену и дочь, а самого Чжанъи оговорил перед императором… — В голосе Сю Сяна зазвучали грозные ноты — Ахмед должен умереть.
Марко Поло немного отодвинулся. Лицо Сю Сяна было снова освещено солнцем, и на нем опять появилось знакомое выражение отрешенности. В глубоких морщинах у рта залегла печаль.
— Трудно сразу принять решение, — сказал он. — Я выйду в сад… Погуляю… А вы подумайте. Я прибыл к вам в глухо закрытом паланкине. Носильщики у меня надежные. Никто не знает, что я у вас.
Марко вскочил с места и с мольбой поднял руки:
— Прошу вас, не уходите, милостивый господин!
Ему не хотелось остаться одному. Конечно, он мог бы сейчас отделаться несколькими пустыми фразами и предоставить другим творить расправу над Ахмедом. Император находился в Шанду, наследный принц Чимким поехал на охоту в северную провинцию. Личную охрану Ахмеда за последнее время значительно усилили. Что скажет Хубилай-хан, когда узнает об их самовольных действиях в Ханбалыке? Сю Сян был прав. Принять решение было трудно. Но Марко не хотел от него уклоняться. С легким чувством стыда думал он о том, что недостойно стоять между добром и злом. Он не мог сомневаться в безупречной честности старого ученого, он убедился в ней за время своего многолетнего пребывания при дворе великого хана. Но одно обстоятельство несколько смущало Марко. Он должен был рассеять свое последнее недоумение.
— Почему вы служите императору? — спросил он.
— Я хочу помочь своему народу, — ответил Сю Сян и не добавил к этому ни слова.
Марко Поло понял его. Для Марко настал ответственный час в его жизни, час важнейшего решения. И он почувствовал, что оно ему по плечу. В Марко не было робости. Он был подготовлен к такому решению всем тем, что пережил за последние годы. Перед ним промелькнуло строгое лицо отца, и казалось, он слышал его слова: «Купцы не благодетели, когда ты это, наконец, поймешь? Не вмешивайся в такие дела». Но это воспоминание тут же вытеснилось образом его отважного, доброго и веселого друга Матео. «Мы должны взять ее с собой, слышишь, Марко? Этот черт забьет ее… Они думают только о золотых дукатах…»
«Мне надо поговорить с Ашимой», — подумал Марко. Лицо его стало непроницаемым, словно высеченным из камня, и в нем не было ни кровинки, когда он сказал:
— Я буду с вами, Сю Сян.
Жизнь была поставлена на карту.
— Я буду с вами, Сю Сян, — повторил Марко Поло, и щеки его порозовели.
В саду за кустом притаился слуга. Он находился в страшном смятении. «Бессмертный» разговаривал с его господином. Их лица были серьезны. Перед ними стояли чашки. Но, увы, ему было совершенно ясно, что чай в них уже успел остыть. Что будет, если они вдруг вздумают его выпить? «Ты никому не скажешь, что я посетил твоего господина», — сказал ему «Бессмертный». Да, он вынесет любые пытки, но никому об этом не скажет. Пусть лучше ему вырвут язык. Но весь ужас в том, что чай остыл… Смеет ли он потревожить высокие мысли «Бессмертного» своим появлением? Он долго стоял за кустами, вздрагивая всякий раз, когда кто-нибудь из господ делал малейшее движение рукой.
Господа, наконец, поднялись, Сю Сян простился с хозяином. К чаю они так и не притронулись. Когда открыли ворота, чтобы пропустить паланкин, Ю проворно, как белочка, проскочила во двор.
* * *
Носильщик Ян видел лицо Ашимы и не мог его забыть. «Куда вы меня принесли?»
Отец Яна был крестьянином из предместья Ханбалыка. Он и его жена сами впрягались в деревянный плуг и тащили его по крохотному рисовому полю, залитому водой. Их ноги походили на сучковатые корни. Ян редко навещал родителей. К чему ему было туда ходить? У них никогда не было свободного времени. Когда садилось солнце, они, полумертвые от усталости, в изнеможении падали на соломенную подстилку и сразу же засыпали. А еще до рассвета, как только небо начинало сереть, они уже таскали воду на свое поле.
Сестры Яна дома не жили. Старшая исчезла за несколько часов до того, как ее собирались продать богатой семье Ли. Младшая примирилась со своей судьбой и принадлежала семье Ли.
Желтый паланкин стоял рядом с другими в большом сарае. Приближался полдень. Ян пересек двор. Он думал о своих сестрах. Он вспоминал устремленные на него, полные испуга глаза незнакомки, и ему начинало казаться, что это глаза его сестры. Он и его товарищ ушли из загородного дома с пустым паланкином. Незнакомка с немым отчаянием глядела им вслед. «Чего ты с ней церемонишься? Веди ее силком, если она слов не понимает».
Это был голос Саида.
Ян вышел из дворца.
«Куда ты идешь, Ян? — смеясь, окликнул его стражник. — Уж не невесту ли свою решил навестить в обеденный час?»
Она кричала, звала на помощь. А они ушли с желтым паланкином. Ведь Саид сказал ему: «Если кто-нибудь об этом узнает, ты поплатишься головой».
Тяжела стала жизнь в Катае. Яну она уже опротивела. Изо дня в день носил он на своих плечах паланкины, где сидели благородные господа и дамы, и получал за это миску риса. Он был не так голоден, как другие. Все это имело еще смысл, пока они по ночам собирались в кузнице его друга Вана, пока в них жила надежда, что загорятся на горах сигнальные костры. Но теперь в Ханбалыке стало тихо, как в могиле. Люди замкнулись, притаились, и никто уже не решался говорить о тех несправедливостях, которые ежедневно свершались.
Он свернул в переулок и оказался в нескольких шагах от дома венецианца.
Почему этот дьявол приказал похитить девушку? Она не была высокомерной, как остальные дамы, которые не удостаивали его даже взгляда. Он отдернул перед ней занавеску паланкина. Она вошла и боязливо спросила: «Куда нам?»
Ян стоял перед воротами. Что ему делать? Войти и сказать: «Министр Ахмед держит госпожу взаперти в загородном доме у реки»? Он прислонился к каменным львам у входа и оперся рукой о постамент. Перед всеми домами в Ханбалыке стояли эти каменные стражи, охраняя их от злых духов. Пока Ян в нерешительности медлил, ворота вдруг распахнулись. Он быстро отскочил в сторону, пропуская плотно завешенный паланкин. Носильщики поспешно удалились.
Ян задумчиво поглядел им вслед. Вон тот высокий, жилистый катаец был на службе у советника Сю Сяна. Ян его знал.
* * *
Было жарко, как летом. Лесистые холмы ограждали город от холодного восточного ветра. Ханбалык со всеми своими домами, мостами, дворцами, садами и огородами был расположен в глубокой котловине и с первым весенним солнцем нагревался, как теплица.
Марко Поло сидел в своей комнате, где царил прохладный полумрак. Он был в удивительно приподнятом настроении, потому что покончил, наконец, с тем двойственным положением, которое занимал при дворе и которое в последнее время угнетало его. Он прекрасно понимал, сколь трудно и рискованно задуманное предприятие, но его не страшила опасность. Он велел слуге принести чернила и бумаги и написал три письма. Одно Ашиме, второе — Николо и Маффео Поло, третье — своему другу Матео. Потом он позвал Ю. Марко был настолько поглощен своими мыслями, что не заметил странного поведения служанки и ее мокрого от слез лица.
— Если я завтра вечером не вернусь, ты передашь это письмо твоей госпоже, — сказал он. — Но помни, не раньше чем завтра вечером. И поклянись мне, что никому об этом не расскажешь. — Он положил письмо в ящик стола и сказал, не глядя на служанку — Здесь ты его найдешь. Почему ты не отвечаешь?
Но тут Ю разразилась рыданиями и бросилась к его ногам.
— Бейте меня, господин… Я так несчастна! — в отчаянии бормотала она. — Где моя госпожа?.. Я ушла в город, я не знала… А ее все нет. — Она опустила голову на руки и зарыдала пуше прежнего.
— Встань, — строго сказал Марко Поло. — Что ты говоришь? Сейчас же объясни мне толком, что случилось. Ты что, не слышишь, Ю? Встань, говорю тебе.
Служанка поднялась.
— Но ведь вы сами послали за госпожой желтый паланкин. И велели ей отправиться в загородный дом у реки… — пробормотала Ю и снова залилась слезами. — Госпожа так обрадовалась: «Поторопись, Ю, — сказала она. — Мне надо переодеться. Господин ждет меня в загородном доме у реки». А теперь вы здесь, милостивый господин, а госпожи нет… Я так боюсь…
Марко Поло прервал этот нескончаемый поток слов.
— Замолчи! — приказал он. — А теперь рассказывай по порядку да поточнее, что случилось.
С мрачным лицом слушал Марко многословный рассказ Ю. Она ничего не упустила. Как могла она не рассказать о том, что Ашима спросила, хороша ли она? «Вы прекрасны, как фея. Нет человека, который устоял бы перед вашей красотой. Вы красивы и добры, как небесная царица». Так она ответила госпоже. Увлекшись рассказом, Ю чуть не забыла о своем отчаянии.
— Ты говоришь, желтый паланкин?
Служанка осмелилась бросить быстрый взгляд на господина. Его голос звучал спокойно, словно он говорил о вещах безразличных.
— А теперь уйди с моих глаз, легкомысленная девчонка! — воскликнул он, теряя самообладание. — Я видеть тебя не могу!
За этот день произошло так много событий. Пока он сидел у Ахмеда, из дома похитили Ашиму. Что ему сказал Сю Сян? «Если вам нужны доказательства, пусть вам расскажут историю военачальника Чжанъи. Ахмед велел похитить его жену и дочь, а самого Чжанъи оговорил перед императором». И Марко опять слышал насмешливый голос Ахмеда: «Вы мне не нужны нынче, бек Поло. С чего бы это я стал за вами посылать?»
Дикое бешенство охватило Марко. Он судорожно вцепился в ручку кресла. Он больше не сомневался в том, что это наглое похищение совершено по приказу Ахмеда.
Прошло некоторое время, прежде чем он смог овладеть собой и трезво оценить положение. Что делать? Выбежать на улицу и спрашивать у всех прохожих, не видели ли они желтый паланкин? В Ханбалыке несметное число улиц и переулков, а в городе, вероятно, не меньше тысячи желтых паланкинов. Он ходил взад и вперед по комнате, понимая всю свою беспомощность. Если бы Сю Сян не пришел к нему, он побежал бы к Ахмеду и, обнажив меч, заставил бы его заговорить. А теперь ничего не оставалось, как ждать, пока над Ахмедом свершится правосудие.
Но не мог же он сидеть дома, ничего не предпринимая! Он позвал слугу.
— Принеси мне меч и оседлай коня, — приказал он.
— Там стоит человек, который хотел бы поговорить с вами, — сказал слуга, робко подняв глаза на хозяина.
Марко насторожился. Что опять случилось? Он недовольно наморщил лоб и гневно поднял брови.
— Пусть войдет, — отрывисто сказал он.
Ян вошел в комнату. Он молча поклонился, ожидая, пока господин сам спросит, зачем он пришел.
По одежде Марко понял, что Ян — носильщик. В нем пробудилась робкая надежда.
— Что тебе надо? — спросил он приветливо.
Ян посмотрел на слугу, стоявшего у стола. Марко понял его взгляд, знаком приказал слуге выйти и повторил вопрос.
— Саид приказал доставить здешнюю госпожу в загородный дом у реки, — сказал Ян.
— Кто такой Саид? — спросил Марко Поло.
— Соглядатай Ахмеда, — ответил Ян с ненавистью в голосе. — Он сказал, что я поплачусь головой, если кому-нибудь расскажу о похищении.
— Ты знаешь, где находится Ашима? — быстро спросил Марко.
— Да, господин. Мы доставили ее в загородный дом у реки.
— Садись, — сказал Марко Поло. — Как тебя зовут? Я вознагражу тебя.
Его голова лихорадочно работала. Выслушав Яна, он позвал слугу.
— Принеси ему поесть и попить.
Ян сел к столу и принялся уплетать за двоих. Он уже давно не ел таких вкусных вещей. Он почти забыл, что ему грозит страшная расправа, и вспомнил об этом, только когда насытился.
— Если Саид узнает, что я его предал, я погибну.
Марко успокоил его.
— Саид скоро никому уже не будет опасен, — сказал он твердо. — Я защищу тебя, потому что ты поступил хорошо.
Во дворе, раскаленном от послеобеденного солнца, стоял оседланный конь. Марко волновала мысль, что Ашима уже несколько часов находится в руках какого-то негодяя.
— Ты умеешь обращаться с оружием, Ян?
— Да, господин, — ответил носильщик.
Ю, которая убирала со стола, застыла на месте. Ее любопытные глаза были широко раскрыты.
— Ты чего здесь стоишь? — одернул ее Мипко Поло. — Пойди скажи, что нам нужна еще одна лошадь и оружие.
* * *
В доме у реки царила жуткая тишина. Бесшумно ступали слуги по комнатам, бесшумно отворяли и затворяли они двери, а разговаривали только шепотом. Ашима стояла у окна и глядела поверх деревьев на залитую солнцем сверкающую реку. Мимо проплывали весельные лодки и парусники. Ветра не было, и паруса на мачтах обвисли. Ашима с печалью в сердце созерцала эту мирную картину. Она ухватилась руками за искусно выкованные медные прутья оконной решетки и просунула между ними голову. Лужайка пестрела белыми и желтыми цветами, похожими на крестьянские шляпы, плетенные из рисовой соломы. На берегу реки росли стройные тополя, а у самого окна цвела вишня. Ашима просунула руку сквозь решетку и принялась махать людям, сидевшим в лодках. Они казались ей очень маленькими, а ее они просто не могли увидеть, потому что река была далеко.
Тогда она снова ухватилась за прутья и крикнула в диком отчаянии:
— Помогите!.. Они меня заперли! Помогите!..
Но крик ее не был слышен дальше сада.
Зато до нее донесся чей-то насмешливый голос:
— Помолчи-ка лучше, голубка! Не то я запру тебя в погреб. Там можешь орать и беситься сколько душе угодно.
Это был Саид. Но Ашима не замолчала, пока Саид не вбежал к ней и силой не оттащил ее от окна. Ашима забилась в самый темный угол и вытянула вперед руки, готовая в случае необходимости ногтями впиться ему в лицо.
Саид заметил красные царапины на лице слуги и счел поэтому разумным не приближаться к разъяренной девушке.
Не отходя от стола, он грозно сказал:
— Имей в виду, если ты не будешь сидеть тихо, я отправлю тебя в погреб. В Лобе ты была ручной, а теперь стала настоящей тигрицей. Ну подожди, господин с тобой справится.
Ашима тщетно старалась понять, почему этот человек с волчьей мордой с такой ненавистью преследовал ее? Она помнила, как Матео выбросил его в Лобе за дверь, — она узнала его с первого взгляда. Но ведь все это время она его не встречала. Неожиданное появление этого человека казалось ей жутким и необъяснимым. Чего ему было нужно? Кто приказал держать ее в плену?
На столе стояли чай и печенье. Молчаливый слуга принес обед, к которому она не притронулась. К чаю и печенью она тоже решила не прикасаться. В этом доме она ничего не хотела есть. Уж лучше умереть от голода!
На окне была решетка. Никто не слышал крика Ашимы. Тяжелая дубовая дверь была заперта на ключ. Бежать не было никакой возможности. Ашима обшарила ящики стоящего в углу шкафа в надежде найти предмет, который мог бы помочь при побеге. Но там не оказалось ничего, кроме тонкого белья, пудры и флаконов с розовым маслом. Ашима села. Она устала, устала не только физически, — ведь мозг ее все время напряженно работал.
Вскоре она снова вскочила и побежала к окну. Быть может, ей надо кричать, пока есть силы? Еще сегодня утром она сидела дома и была недовольна тем, что щебетали птицы и Ю смеялась в саду. Как быстро она переоделась, когда услышала, что Марко хочет ее видеть! Как стремилась она поскорее попасть в загородный дом у реки! А теперь она сидит в этом доме пленницей. Где Марко? Что все это значит?
Вдруг ее парализовал страх: она поняла, что Марко угрожает опасность, а это было для нее самым ужасным. Она еле удержалась на ногах, но поборола свою слабость, бросилась к двери и забарабанила по ней кулаками.
— Откройте! — кричала она. — Если вы не откроете, я выпрыгну из окна!
— Прыгай, прыгай! — пробормотал Саид, стоявший за дверью. Он громко рассмеялся и пошел прочь.