– Сейчас увидишь.
Она направилась прямо к воде, оставляя на мокрой земле глубокие следы. Юбку и плащ ей пришлось подобрать выше колен, и над краем сапог белыми пятнами в темноте сверкали обнаженные ноги в темных сполохах знаков. Клэри порадовалась, что надела джинсы. Позади выругался Саймон, поскользнувшись в грязи. Джейс машинально поймал его за локоть, но Саймон с негодованием отдернул руку:
– Без тебя разберусь.
– Хватит! – Изабель в гневе топнула по воде ногой. – Прекратите, оба! В смысле, все трое! Если не будем держаться вместе, сгинем в Летнем дворе!
– Я же ничего… – начала Клэри.
– Вот именно! – с возмущением воскликнула Изабель и махнула рукой в сторону Саймона с Джейсом. – Молча смотришь на них и ничего не делаешь!
– Как будто я могу заставить их помириться!
– Как будто не можешь! Серьезно, Клэри, если не пустишь в ход свою женскую власть, я не знаю, что с тобой сделаю!.. – Изабель шагнула в воду и вновь обернулась к остальным: – Да, и вот еще что. Ради всего святого, в подземелье не ешьте и не пейте! Ясно?
– Ясно, – мрачно ответил Саймон. – Никто не говорил, что мы идем в подземелье…
Изабель с плеском нырнула в пруд. Плащ развернулся на воде, как огромней лист кувшинки.
– Давайте скорее, пота луна не ушла!
Пока луна не ушла, с ума сойти… Клэри, ежась, шагнула в холодную прозрачную воду. В лунном свете были видны мелкие рыбешки, снующие вокруг щиколоток. Стуча зубами, девушка направилась вперед. Джейс шел за ней со своей обычной ленивой грацией, а следом топал Саймон, ругаясь и поднимая фонтаны брызг. Изабель, по грудь в воде, уже ждала их в самой середине мелкого пруда.
– Стой где стоишь, – велела она, когда Клэри подошла.
Клэри замерла. Перед ней на воде дрожало отражение луны, как огромное серебряное блюдо. Умом она понимала: так не должно быть, отражение не должно оставаться на месте, к нему нельзя приблизиться. Однако пришлось поверить глазам: луна лежала на воде прямо перед носом, будто ее поставили на якорь.
– Джейс, ты первый, – распорядилась Изабель.
Джейс прошел так близко от Клэри, что она почувствовала исходящий от него запах дыма и мокрой кожи. Он улыбнулся, шагнул спиной вперед прямо в отражение – и исчез.
– Так… – с несчастным видом пробормотал Саймон. – Вот теперь мне это совсем не нравится.
Клэри улыбнулась ему ободряюще и сделала шаг. Вода там, где в ней отражалась луна, оказалась совсем ледяной, аж дух перехватило. Клэри почувствовала, что почва уходит у нее из под ног, тщетно попыталась удержать равновесие, словно балансируя на самом верху стремянки, – и ухнула вниз, в темноту.
Кто‑то заботливо поймал ее за плечи, не дав упасть.
– Осторожно, – произнес Джейс.
Клэри вымокла до нитки, холодная вода ручейками струилась по спине, волосы облепили лоб. Мокрая одежда была жутко тяжелой.
Они с Джейсом стояли в прорытом под землей туннеле, поросшим тускло светящимся мхом. Тонкие корни деревьев свисали с потолка, как мертвые змеи; в конце коридора из них получилось что‑то вроде занавеса. Только теперь Клэри осознала, что они и правда под землей. Было так холодно, что дыхание превращалось в пар.
– Замерзла? – спросил Джейс.
Он тоже насквозь промок, тонкие пряди волос, прилипшие к щекам и лбу, казались совсем бесцветными. С его джинсов и куртки лилась вода, а белая рубашка прилипла к груди и стала почти прозрачной, так что под ней были видны темные вензеля знаков и шрам на плече. Клэри поспешила отвести взгляд. На ресницах висели тяжелые капли, и все вокруг выглядело размытым, как от слез.
– Нет.
– Ты дрожишь…
Он был так близко, что Клэри чувствовала тепло, исходящее от его тела, даже через мокрую одежду…
В этот момент из темноты возник Саймон, с грохотом свалившись на утрамбованную землю. Он упал на колени и теперь лихорадочно озирался:
– Куда я дел очки?…
– Они у меня. – Клэри всегда держала его очки, пока он играл в футбол, иначе они непременно падали у него с носа и тут же гибли под ногами. – Держи.
Саймон протер линзы и водрузил очки на переносицу:
– Спасибо.
Клэри чувствовала, что Джейс наблюдает за ними; его взгляд давил ей на плечи, как тяжелая ноша. Саймон, похоже, заметил это и нахмурился. Изабель появилась последней – изящно, даже не покачнувшись, соскочила на землю. С ее роскошных длинных волос струилась вода, намокший плащ тяжело повис, но Изабель не обращала на это никакого внимания.
– Ух, весело! – с улыбкой сказала она.
– Ну все, – ответил Джейс, – на Рождество получишь от меня словарь.
– Зачем он мне?
– Посмотришь, что значит слово «весело». Сдается мне, ты не правильно его понимаешь.
– Вечно ты пытаешься подмочить мне удовольствие. – Изабель скрутила густую массу волос в жгут и выжала из них воду.
– Подмочить можно репутацию, и здесь тебе помощники не нужны. – Джейс огляделся: – Что теперь? Куда идти?
– Никуда. Будем ждать, пока за нами не придут.
Клэри это предложение в восторг не привело.
– Откуда фейри узнают, что мы уже на месте? Может, надо в какой‑нибудь звонок позвонить?
– Летний двор знает обо всем, что происходит в его владениях. Наше появление наверняка заметили.
Саймон посмотрел на Изабель с подозрением:
– А откуда у тебя такая полная информация о фейри и их Летнем дворе?
К всеобщему изумлению, Изабель вдруг зарделась. В подземный коридор, откинув занавес из корней, вошел юноша с длинными черными волосами.
Клэри уже приходилось видеть фейри – на вечеринке у Магнуса. Дивный народ отличался холодной неземной красотой и какой‑то пугающей отчужденностью. Даже когда фейри пили и веселились, никто не принял бы их за земных созданий. И этот юноша не был исключением: иссиня‑черные волосы обрамляли прекрасное, словно точеное лицо, холодные глаза имели цвет зеленого мха, скулу украшал узор в виде листа – то ли татуировка, то ли родинка. Его грудь защищали латы серебристо‑коричневого оттенка, похожие на заиндевевшую древесную кору; при каждом движении они переливались множеством цветов – мшисто‑зеленым, темно‑серым, пепельным, небесно‑голубым.
Изабель с радостным криком бросилась ему на шею:
– Мелиорн!
– Ага, – вполголоса сказал Саймон, – вот и источник ее обширных познаний.
Фей Мелиорн чопорно посмотрел на Изабель сверху вниз и вежливо, но решительно снял ее руки со своей шеи:
– Не время для нежностей. Королева Летнего двора желает встретиться с тремя нефилимами, явившимися в ее владения. Вы готовы?
– Нас четверо, – быстро сказала Клэри, взяв Саймона за руку.
– Примитивные люди не допускаются ко двору королевы, – бесстрастно сообщил Мелиорн.
– Кто бы мог подумать… – произнес Саймон, ни к кому особо не обращаясь. – И что, придется ждать здесь, пока сам корни не пущу?
– Было бы любопытное зрелище, – без улыбки сказал Мелиорн.
– Этот человек с нами, ему можно доверять, – вдруг сказал Джейс. Все посмотрели на него с изумлением, а Саймон, похоже, и вовсе лишился дара речи, поскольку не отпустил в адрес Джейса никакого язвительного замечания. – Он бился с нами плечом к плечу не в одной битве.
– А именно в двух, – еле слышно прошептал Саймон. – Причем один раз в обличье крысы.
– Без него мы никуда не пойдем, – решительно заявила Клэри, взяв Саймона за руку. – Королева сама изъявила желание говорить с нами. Это нужно ей, а не нам.
В зеленых глазах Мелиорна промелькнула искра недоброго смеха.
– Как будет угодно. Только имейте в виду: Летний двор не имеет обыкновения потакать желаниям своих гостей.
С этими словами фей развернулся и пошел по коридору. Изабель поспешно догнала его и зашагала рядом. Джейс, Клэри и Саймон последовали за ними в молчании.
– А вам разрешают встречаться с дивным народом? – спросила Клэри. – Ну, в смысле… Лайтвуды знают, что Изабель гуляет с этим… как его?
– Мелиорном, – подсказал Саймон.
– Да я бы не сказал, что они гуляют, – мрачно произнес Джейс, сделав ударение на последнем слове. – Полагаю, они предпочитают проводить время под землей.
– Похоже, ты не одобряешь ее выбор. – Саймон отбросил в сторону свисающую с потолка плеть.
Теперь они шли по коридору, выложенному гладкими камнями, сквозь которые кое‑где пробивались самые упрямые корни. Плиты пола были выточены из твердого камня, похожего на мрамор; прожилки и вкрапления переливались как толченые самоцветы.
– Дивный народ иногда развлекается со смертными, но заканчивается это всегда одинаково. Смертный надоедает, и его безжалостно бросают, причем в крайне изношенном состоянии. – Джейс говорил очень тихо, однако таким тоном, что у Клэри мурашки побежали по коже.
Изабель расхохоталась, и стало понятно, почему Джейс понизил голос. Каменный коридор отражал и многократно усиливал любой звук, так что казалось, будто Изабель смеется над самым ухом.
– Ты меня уморил! – Она вдруг споткнулась, попав каблуком в щель между плитами, но Мелиорн легко подхватил ее, причем на его бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул.
– Не понимаю, зачем люди носят обувь на таких высоких каблуках.
– Мое кредо – «не меньше восемнадцати сантиметров», – заявила Изабель с обольстительной улыбкой.
Мелиорн посмотрел на нее с каменным выражением.
– Я про каблуки, – начала объяснять Изабель. – Шутка такая. Понимаешь?
– Надо спешить, – сказал фей. – Королева не любит, когда ее заставляют ждать.
Он ускорил шаг, оставив ошеломленную Изабель за спиной.
– Вечно забываю, что у дивного народа нет чувства юмора, – пробормотала она, когда остальные с ней поравнялись.
– Ну не скажи. Я знаю ночной клуб пикси, который называется «Горячие крылышки», – возразил Джейс и быстро добавил: – Хотя сам конечно же там не бывал.
Саймон уже открыл рот, чтобы задать Джейсу какой‑то вопрос, но так и захлопнул его, не произнеся ни слова, потому что коридор закончился и перед ними предстала огромная пещера с высокими каменными колоннами. Колонны увивали пышные лозы с яркими цветами; со стен свисали полотна тонкой небесно‑голубой ткани. Пещеру наполнял яркий свет, хотя нигде не было видно ни одного факела, и вообще она больше напоминала залитую летним солнцем беседку, чем мрачное подземелье. И ее переполнял народ! Играла завораживающая, слегка дисгармоничная музыка – как будто в медовую сладость добавили резкой лимонной кислинки, – и под нее, едва касаясь ногами пола, танцевали феи. Их волосы развевались, как знамена, – синие, черные, алые, золотые, белоснежные.
Понятно, отчего фей прозвали дивным народом – они и в самом деле поражали красотой. Не хотелось отрывать взгляд от бледных лиц, от голубых, сиреневых и золотых крыльев… Зря Джейс так о них отзывался! Эти создания никому не могут причинить вреда. Музыка уже казалась Клэри невероятно плавной и гармоничной, ни одна резкая нота больше не резала слух. Ей захотелось распустить волосы и присоединиться к волшебному танцу, порхать так же легко, паря над землей…
Не успела Клэри сделать шаг вперед, как кто‑то грубо дернул ее за плечо. Опять Джейс. Золотые глаза горят, как кошачьи.
– Если вздумаешь плясать с ними, придется плясать до самой смерти, – тихо сказал он.
Клэри ошеломленно моргала, пытаясь прийти в себя, словно ее резко разбудили посреди ночи. Ноги не слушались.
– Что‑о? – невнятно переспросила она.
Джейс раздраженно хмыкнул, крепко схватил ее за руку и бегло начертил на внутренней стороне запястья обжигающий знак:
– Вот теперь посмотри вокруг.
Клэри подняла глаза и застыла. Лица фей были по‑прежнему прекрасны, однако в их чертах проявилось что‑то коварное, жестокое. Девушка с розово‑голубыми крыльями манила Клэри к себе, и вместо пальцев у нее зеленели тонкие веточки с проклевывающимися листьями, а совершенно черные глаза не имели ни белка, ни радужки. У танцевавшего рядом с ней юноши были ядовито‑зеленая кожа и витые рожки на висках, а когда его плащ распахнулся, под ним мелькнула пустая грудная клетка с яркими ленточками, повязанными вокруг белых ребер. Клэри ощутила прилив дурноты.
– Пошли, – сказал Джейс, толкая ее в спину. Клэри огляделась в поисках Саймона, увидела, что его крепко держит за руку Изабель, и даже обрадовалась этому вопреки обыкновению.
Обойдя танцующих, они пробрались к голубому занавесу в дальнем конце зала и вышли в другой коридор. Его блестящие коричневые стены напоминали внешнюю сторону ореховой скорлупы. Изабель выпустила руку Саймона, и он немедленно встал как вкопанный. Оказалось, что глаза у него завязаны шарфом, и Саймон теперь тщетно пытался развязать тугой узел.
– Давай я сниму.
Клэри сняла шарф и вернула его Изабель, кивнув в знак благодарности. Саймон убрал со лба влажные волосы.
– Я слышал какую‑то музыку. Какая‑то интересная смесь кантри и рок‑н‑ролла.
– Тебе не понравилось? – спросил Мелиорн, слегка нахмурившись.
– Слишком понравилось, – сердито вмешалась Клэри. – Это что, проверка? Или веселая шутка?
Мелиорн пожал плечами:
– Вообще‑то смертные легко поддаются действию чар, однако нефилимы составляют исключение. Я думал, у тебя есть защита.
– Защита у нее есть, – произнес Джейс, спокойно глядя ему в глаза.
Ничего не ответив, фей направился вперед по коридору. Какое‑то время Саймон молча шел рядом с Клэри и наконец поинтересовался:
– Так что я пропустил? Неужели стриптиз?
Перед глазами у Клэри возникла пустая грудная клетка, выглянувшая из‑под плаща.
– Ничего интересного, – сказала она, поежившись. – Смертный может присоединиться к празднеству фейри, если получит от них символический подарок – цветок или лист. Держи его при себе всю ночь, тогда утром сможешь спокойно вернуться домой. Ну, или если тебя сопровождает кто‑то из фейри…
Она бросила взгляд на Мелиорна. Фей тем временем подошел к густому занавесу из зеленых лоз в конце коридора:
– Это чертоги королевы. Она специально прибыла с севера, чтобы выяснить, кто убил дитя нашего народа. В случае необходимости она готова объявить войну.
Он раздвинул лозы, украшенные янтарными каплями, и жестом пригласил всех войти.
Джейс пошел первым, Клэри последовала за ним, с любопытством оглядываясь по сторонам. После бальной залы комната выглядела простой. Земляные стены были завешены пастельной тканью, в стеклянных вазах мерцали болотные огоньки. На низкой софе полулежала прекрасная женщина в окружении сонма придворных самой разной наружности – от крошечных крылатых эльфов до очаровательных длинноволосых девушек, которых можно было бы принять за людей… если бы не абсолютно черные глаза без намека на радужку.
– Моя королева, – произнес Мелиорн с низким поклоном. – Я привел к вам нефилимов.
Королева выпрямилась, и алые волосы заструились по ее плечам, как листва на осеннем ветру.
– Здесь три нефилима и один примитивный человек, – сказала она.
Мелиорн попятился, но королева даже не посмотрела на него. Она не сводила глаз с Сумеречных охотников, ощупывая их почти осязаемым взглядом. Ее красоту никак нельзя было назвать хрупкой и беззащитной – королева блистала ярко, как слепящее глаза солнце.
– Прошу простить нас, миледи, – учтиво произнес Джейс, выходя вперед. – Мы взяли на себя обязательство защищать этого человека и покинуть его не могли.
Королева с интересом посмотрела на Джейса, по‑птичьи склонив голову набок.
– Кровный долг? – пробормотала она. – Перед примитивным?
– Он спас мне жизнь, – сказал Джейс.
Клэри спинным мозгом почувствовала, как Саймон застыл от изумления. Только бы он не выдал себя! Джейс сказал, что фейри не могут лгать, да и сам он сейчас говорил правду. Саймон действительно спас ему жизнь, но взяли его с собой вовсе не из‑за кровного долга… Теперь она начала понимать, что Джейс называл искусно сервированной правдой.
– Я надеюсь, вы простите нам эту дерзость, миледи. Я слышал, что вы столь же добры, сколь и прекрасны. Если молва не лжет, ваше милосердие, должно быть, поистине не знает границ.
Усмехнувшись, королева наклонилась вперед; сияющие волосы заструились, обрамляя лицо.
– А ты умеешь льстить так лее искусно, как и твой отец, Джонатан Моргенштерн, – промурлыкала она и указала на разбросанные по полу подушки. – Ну что ж, сядьте рядом со мной. Отведайте чего‑нибудь, выпей те, отдохните.
Неожиданное предложение смутило Джейса, и на секунду он утратил свое напускное спокойствие. Мелиорн наклонился к нему и шепотом предостерег:
– Не стоит пренебрегать милостью королевы Летнего двора.
Изабель быстро взглянула на него и пожала плечами:
– Я думаю, если мы присядем, ничего ужасного не случится.
Мелиорн подвел гостей к шелковым подушкам рядом с ложем королевы. Клэри осторожно присела, почти ожидая, что в подушке окажется какой‑нибудь острый корень. От дивного народа вполне можно было ожидать подобной шутки.
Пикси с голубоватой кожей поднесла на подносе четыре серебряных кубка, наполненных золотистой жидкостью с плавающими на ее поверхности розовыми лепестками.
Саймон немедленно поставил свой кубок на пол.
– Не хочешь попробовать? – спросила пикси.
– В прошлый раз напиток фей не пошел мне на пользу, – пробормотал Саймон.
Его голос прозвучал в ушах Клэри как будто издалека. От напитка поднимался головокружительный, дурманящий аромат, насыщенный, как благоухание розового сада, только еще более пьянящий. Она взяла из кубка лепесток и раздавила в пальцах. Аромат сделался гуще.
Джейс пихнул ее в бок и еле слышно процедил:
– Не вздумай пить!
– Но я…
– Я сказал, не пей.
Клэри послушно поставила кубок на пол. Раздавленный лепесток оставил на пальцах розовый след.
– Вы утверждали, что вам известно, кто убил фею в парке прошлой ночью, – произнесла королева. – Так сообщил мне Мелиорн. Однако едва ли я услышу от вас что‑то, о чем не знаю сама. Тело бедняжки было обескровлено. Хотите сообщить мне имя вампира, который сделал это? Ни к чему. Виновно все их племя. Они нарушили Завет и должны понести наказание.
– Да бросьте вы, – не выдержала Изабель. – Вампиры тут ни при чем.
Джейс бросил на нее испепеляющий взгляд и продолжил обходительным тоном:
– Изабель хочет сказать, что мы почти уверены: убийца не вампир. Он намеренно пытался бросить тень на вампиров, чтобы отвести подозрения от себя.
– У вас есть доказательства?
– Помимо феи вчера убили всех Безмолвных братьев, и ни одно из тел не было обескровлено.
Джейс говорил спокойно, но, касаясь его плечом, Клэри чувствовала, что он напряжен, как сжатая пружина.
– И при чем здесь наше погибшее дитя? Смерть нефилимов важна для их собратьев, мне же до нее нет никакого дела.
Палец Клэри вдруг пронзила резкая боль. Она опустила глаза и увидела удирающего от нее по полу крошечного эльфа. На укушенном пальце выступила капля крови. Морщась, Клэри сунула палец в рот, удивляясь тому, какие острые зубы у этих миленьких эльфов.
– Был украден Мэллертах, – сказал Джейс. – Вы ведь знаете о Мече Душ:
– Меч, который заставляет нефилимов говорить правду, – ответила королева с недоброй улыбкой. – Для нас этот предмет не имеет никакой ценности.
– Меч украл Валентин Моргенштерн, – произнес Джейс. – Для этого он убил Безмолвных братьев. Мы считаем, что фею убил тоже он. Ему нужна кровь фейри, чтобы провести ритуал обращения меча.
– И на этом он не остановится, – добавила Изабель. – Ему потребуется еще кровь.
– Кровь фейри? – уточнила королева, вскинув брови.
– Нет, – ответил Джейс, бросив на Изабель предостерегающий взгляд. – Кровь нежити. Оборотня и вампира.
В глазах королевы отразились болотные огоньки.
– В таком случае, нас это не касается.
– Он убил одну из вас! – воскликнула Изабель. – Вы не хотите отомстить?
Королева скользнула по ней мимолетным взглядом:
– Мы не торопимся. Мы очень терпеливый народ, ведь время нас не поджимает. Валентин Моргенштерн – давний враг, но у нас есть враги и более древние. Мы вполне можем подождать.
– Он призывает на свою сторону демонов, – сказал Джейс. – Создает армию.
Придворные зашушукались, а королева произнесла безмятежно:
– А разве демоны – не твоя забота, нефилим? Разве уничтожать их не твоя прямая обязанность? Разве не на этом основаны все ваши привилегии?
– Я здесь не за тем, чтобы раздавать приказы Конклава. Мы надеялись, что, узнав правду, вы захотите помочь нам, потому и пришли.
– В самом деле? – переспросила королева, склонив голову, и ее волосы вновь заструились, как живые. – Запомни, нефилим, среди нас есть те, кому надоело терпеть над собой власть Конклава. Надоело воевать за вас.
– Это не только наша война, – ответил Джейс. – Валентин ненавидит нежить еще больше, чем демонов. Уничтожив Конклав, он возьмется за вас. И когда это произойдет, я хочу, чтобы вы вспомнили: вас предупреждал об этом Сумеречный охотник.
Королева смотрела на него не мигая. Повисло гробовое молчание, даже придворные перестали шушукаться, внимательно следя за своей госпожой. Наконец королева откинулась на подушки и отпила из серебряного кубка.
– Выдаешь мне замыслы своего отца, – промолвила она. – А я‑то думала, смертным не чужда сыновья любовь…
Джейс молчал, явно не зная, что сказать.
– Или, напротив, это ловкая попытка меня обмануть, – с улыбкой продолжала королева. – И враждебность по отношению к отцу – лишь маска. Известно, что любовь делает из смертных лжецов.
– Мы не любим своего отца, – сказала Клэри, напуганная молчанием Джейса. – Мы его ненавидим.
– Неужели? – скучающим голосом переспросила королева.
К Джейсу наконец вернулся дар речи.
– Вы знаете, каковы бывают родственные узы, миледи. Они цепляют крепко, как побеги плюща. И так же, как плющ, могут удушить.
– И ты готов предать отца ради Конклава? – спросила королева, взмахнув ресницами.
– Да, миледи.
Королева звонко расхохоталась, ее смех напоминал звяканье ледяных сосулек.
– Кто бы мог подумать, что однажды эксперименты Валентина обратятся против него самого!
Клэри с удивлением покосилась на Джейса, однако на его лице отразилось такое же замешательство – он явно не понимал, на что намекает королева.
– Какие эксперименты? – спросила Изабель.
Королева не удостоила ее взглядом, сияющие голубые глаза пристально смотрели на Джейса.
– Дивный народ любит секреты – как свои, так и чужие. Когда вновь встретишь отца, Джонатан, спроси его, чья кровь течет в твоих жилах.
– Я не собирался спрашивать его ни о чем, миледи. Но если таково ваше желание, я задам ему этот вопрос.
Королева улыбнулась одними губами:
– Ты лжец, Джонатан. Очаровательный лжец. Столь очаровательный, что я готова пообещать тебе: спроси об этом своего отца, и я всеми силами помогу тебе в войне против Валентина, если таковая будет объявлена.
Джейс улыбнулся:
– Ваша щедрость, миледи, не уступает вашей красоте.
Клэри подумала, что тут уж Джейс перегнул палку, но королева внимала лести с довольной улыбкой.
Джейс встал:
– А теперь разрешите откланяться.
Все последовали его примеру. Изабель немедленно упорхнула в сторонку к Мелиорну и что‑то ему защебетала. Вид у фея при этом был весьма загнанный.
– К сожалению, кое‑кому из вас придется остаться, – произнесла королева.
Джейс замер:
– Остаться?
– Стоит смертному вкусить яства фей, и смертный останется в нашей власти. – Королева кивнула на Клэри. – Тебе это прекрасно известно, нефилим.
– Я не выпила ни капли! – воскликнула Клэри. – Она лжет!
– Феи не лгут, – с зарождающимся беспокойством сказал Джейс. – Боюсь, вы ошиблись, миледи.
– Она облизала пальцы.
– Я слизнула кровь, – пожала плечами Клэри. – Меня укусил маленький эльф.
Она вспомнила о розовом лепестке, раздавленном между пальцев… и в панике попыталась рвануться к выходу, однако не смогла сделать ни шага, как будто невидимая рука удерживала ее на месте.
– Это правда, – прошептала Клэри, с ужасом глядя на Джейса. – Я не могу уйти.
Юноша смертельно побледнел.
– Мне стоило ожидать подобной подлости, – резко сказал он, отбросив вкрадчивую учтивость. – Что вам от нас надо?
– Всего лишь удовлетворить свое любопытство. – Голос королевы был мягок, как мохнатые лапки паука. – Нечасто в Летний двор заглядывают нефилимы. А ведь вы, так же как и феи, ведете свой род от ангелов. Это так интересно…
– В отличие от фей, в нас нет частицы ада, – отпарировал Джейс.
– Вы смертны, – пренебрежительно ответствовала королева. – Вы стареете и умираете. Если это не ад, то что же?
– От меня никакой пользы, – вмешалась Клэри. Все происходящее было так ужасно, а укушенный палец так ныл, что хотелось разреветься. – Я сама почти ничего не знаю, я даже не прошла обучение. Вам нужен кто‑то другой.
Впервые за все время королева взглянула прямо на Клэри, да так, что та отшатнулась.
– На самом деле, Кларисса Моргенштерн, мне нужна именно ты. Отец многое изменил в тебе, и ты и отличаешься от прочих нефилимов. Твои дары иные.
– Мои дары?
– Твой дар – дар слов непроизносимых, – промолвила королева, – а брату достался иной дар. Ваш отец позаботился о том, чтобы Джейс получил его во младенчестве, а ты – в утробе матери.
– Я ничего не получила от отца, – ответила Клэри. – Даже имени.
Джейс явно был ошеломлен словами королевы не меньше Клэри.
– Феи никогда не лгут, – сказал он, – но их самих можно обмануть. Боюсь, вы стали жертвой какой‑то шутки, миледи. Ни во мне, ни в моей сестре нет совершенно ничего особенного.
– Ловко ты пытаешься принизить силу своего обаяния, – усмехнулась королева. – Ты отлично знаешь, как отличаешься от прочих смертных, Джонатан. Не можешь этого не знать.
– Точно я знаю одно: сестру я вам не отдам, – отрезал Джейс и продолжил с холодной вежливостью: – Для изучения нефилимов мы все равно бесполезны… сделайте одолжение, отпустите ее.
Теперь, когда вы наигрались, добавили его глаза. Королева улыбнулась – широко и жутко.
– Предположим, я освобожу Клариссу – в обмен на поцелуй.
– Хотите, чтобы Джейс поцеловал вас? – изумленно переспросила Клэри.
Королева разразилась хохотом, к которому немедленно присоединились ее придворные. Жуткая, потусторонняя смесь уханья, гоготанья и повизгивания напоминала звуки, издаваемые страдающим животным.
– Твой брат очень мил, но мне нужен другой поцелуй, – сказала королева, отсмеявшись.
Смертные переглянулись в замешательстве.
– Я могу поцеловать Мелиорна, – предложила Изабель.
– Нет.
Мелиорн сделал шаг в сторону, а Изабель оглядела своих спутников и заявила:
– Никого из вас я целовать не буду, говорю сразу.
– И не надо, – сказал Саймон, подойдя к Клэри и взяв ее за плечи. – Раз нужен просто поцелуй…
Клэри замерла, борясь с желанием оттолкнуть его. Конечно, она уже целовалась с Саймоном, однако совсем при других обстоятельствах. И все же поцелуй Саймона стал бы самым логичным решением задачки, которую поставила перед ними королева. Сама того не желая, Клэри посмотрела на Джейса – он сделался мрачным как туча.
– Нет, – прозвенел хрустальный голос королевы. – Я хочу видеть другой поцелуй.
Изабель закатила глаза:
– Да что же вам, Ангела ради, нужно?! Если иначе никак нельзя, я могу поцеловать Саймона. В конце концов, ничего страшного в прошлый раз не случилось…
– Спасибо, – сказал Саймон, – весьма польщен.
– Увы, я не готова отдать Клариссу за этот поцелуй, – притворно вздохнула королева.
На ее лице отражался восторг – словно возможность поставить всех в неловкое положение прельщала ее гораздо больше самого поцелуя.
– Так чего вы хотите? Чтобы я поцеловал примитивного? – съязвил Джейс. – Вынужден вам отказать. Лучше останусь гнить здесь навечно.
– Навечно? – пробормотал Саймон. – Вечность – это ужасно долго…
– Ага, – Джейс вскинул брови, – ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, примитивный? Видно, правду говорят, в окопах не бывает натуралов.
– В окопах не бывает атеистов, идиот, – свирепо ответил Саймон.
– Все это очень забавно, – холодно произнесла королева, – но придется дать вам подсказку. – Выражение ее лица стало еще более жестоким, каждое ее слово пронзало уши Клэри, как раскаленная игла. – Девушку освободит поцелуй, которого она желает больше всего на свете. Только это – и более ничто.
Саймон застыл, словно ему только что влепили пощечину. Клэри хотела потянуться и взять его за руку, но страх приковал ее к месту.
– Зачем вы это делаете? – требовательно спросил Джейс.
– Вообще‑то, я думала, что предлагаю тебе награду, – ответила королева.
Джейс покраснел, стараясь не смотреть на Клэри.
– Нелепо! – воскликнул Саймон. – Они же брат и сестра!
– Желание не всегда можно убить отвращением, – промолвила королева, изящно пожав плечами. – Так же, как нельзя заставить себя желать того, кто больше этого заслуживает. Мою магию не обманешь: Клариссу освободит лишь тот поцелуй, которого она действительно желает.
Саймон бросил в ответ что‑то очень злобное, но Клэри не слышала его – в ушах стоял шум, как если бы в голове гудел целый рой разъяренных пчел.