Модификация существующей в России полупрезидентской (смешанной) формы правления должна быть направлена на достижение баланса властных прерогатив в институциональном «треугольнике» Президент – Парламент – Правительство. Хотя вся работа посвящена объяснению того, чем вреден нынешний дисбаланс, сформулируем кратко еще раз, какие следствия будет иметь достижение баланса. Обратим, кстати, внимание на то, что понятие «система сдержек и противовесов », без которой не имеет смысл разделение властей, на английском языке звучит «checks and balances ». Перевод слова «balances» как «противовесы» в целом правилен, но на русском языке, если иметь в виду политическую сферу, имеет несколько конфронтационную коннотацию. Поэтому точнее, на наш взгляд, говорить «сдержки и баланс »(по сути, равновесие), что в менее конфронтационной тональности выражает смысл данного механизма. Другими словами, без достижения равновесия вообще невозможно говорить о разделении властей, если какой-то властный институт не уравновешен институциональной силой других.
Итак, институциональные преобразования позволят снять барьеры:
· стоящие перед формированием политического рынка, немыслимого без свободной политической конкуренции. Отсутствие последней не просто сдерживает становление демократии, но обусловливает разложение всех институтов власти (в условиях идеократии процесс разложения, во всяком случае в его открытой форме, несколько сдерживался тотальным контролем, осуществлявшимся не только за гражданами, но и за государственными структурами);
· препятствующие становлению устойчивых дисциплинированных и ответственных политических партий как основных субъектов политического рынка;
· не позволяющие реализовать принцип разделения властей в той мере, в какой этот принцип вообще имеет смысл;
· искажающие смысл народного волеизъявления, поскольку парламентские выборы ничуть не означают ни выбора новой политики, ни даже корректировки существующей.
Мы сознательно акцентируем внимание именно на ликвидации институциональных препятствий для политических процессов, являющихся индикаторами живой демократии, а не говорим, что установление баланса даст то-то и то-то. Ведь в социальной жизни причинно-следственные связи не такие жесткие, как, скажем, в физической природе, а потому от «социальной инженерии» стоит ожидать лишь устранения каких-то преград на пути к определенным целям, но не гарантий гармонии. Основное направление преобразований – это установление баланса между властными прерогативами Президента и Государственной Думы. Как мы показали, сегодня его практически нет, поскольку Конституция РФ, хотя формально и предусматривает «правило двух ключей» в основных – кадровых вопросах, но в действительности представляет Думу как политического субъекта, от которого почти ничего не зависит.
Мы говорим о необходимости повышения значимости Государственной Думы (и шире – Федерального Собрания) отнюдь не в такой логике: раз существует орган власти, значит он должен иметь свой политический вес, практически равный весу иных основных институтов. Это – само собой. Но говоря о возвращении парламенту его политической значимости, мы исходим из того, что тем самым будет происходить становление и укрепление парламентаризма.
Как и многие другие конституционно-правовые понятия, парламентаризм в литературе трактуется очень по-разному. Поэтому, используя этот термин, нам придется сказать, что под парламентаризмом здесь понимается такое место парламента в общей системе государственной власти и такой режим его деятельности, которые обеспечивают, с одной стороны, реальную представленность ценностей, мировоззрений и интересов всех слоев, групп общества, а с другой, – отражение этих ценностей, мировоззрений и интересов в законах. Другими словами, в условиях парламентаризма ни одна социальная, национальная, религиозная группа, за исключением тех, кто выступает против самого парламентаризма, не имеет оснований считать себя аутсайдерами, чье мнение никого не интересует. Именно парламентаризм институализирует общественное разнообразие, является надежным барьером перед вождистской психологией. Наконец, только в условиях парламентаризма возможен реальный гражданский контроль над государственным аппаратом в широком его понимании.
***
На наш взгляд, возможны два варианта институциональных преобразований, способных устранить барьеры на пути реализации принципа разделения властей.