— Ооох, — только и был мой ответ. Его руки удерживают меня, пока он медленно насаживает меня на свой член. Его глаза смотрят в мои с интенсивностью, которой я раньше не видела. От этого интимного взгляда я завожусь еще больше и начинаю извиваться в его руках.
— Медленнее, детка. Этот секс будет медленным и глубоким, — он усиливает хватку на моих бедрах, чтобы контролировать темп и ритм. Я дергаю его за волосы и несдержанно целую. Этот мужчина своей безудержной похотью сводит меня с ума. Сейчас, когда я попробовала его член, мне его недостаточно.
Я чувствую зарождающийся оргазм, и это так чертовски хорошо ощущается. Лэндон просовывает палец между моими ягодицами и начинает там массировать. Я слегка сжимаюсь, и он убирает руку.
— Я хочу эту задницу, но не сейчас. Хочу каждый твой чертов сантиметр, — предостерегает он, прервав наш поцелуй. Он наклоняет бедра под углом в своем специальном маневре, чтобы проникнуть еще глубже, и я взрываюсь на его члене. Кусаю его плечо, чтобы заглушить всхлипы.
— Ты кончаешь так чертовски привлекательно, — шепчет он, пока изливается в меня. Когда я обретаю голос, то говорю ему то, что чувствую.
— Я люблю тебя, Лэндон, — знаю, что ему это уже известно, но это важно для меня — сказать это вслух. Он начинает нежно целовать меня, и я чувствую, что таким образом он в ответ выражает свою любовь.
— Я люблю тебя больше, Хэвен, — мы смотрим друг на друга кажется вечность, прежде чем он натягивает свои шорты и поправляет мои трусики. Дарит мне последний поцелуй в нос и затем предлагает присоединиться к остальным.
Когда мы возвращаемся, остальные уже подготовили пикник. Мы проводим день, бездельничая и наблюдая, как парни играют в тачбол (Прим. Тачбол — touch football — разновидность американского футбола). Я смеюсь, потому что они не могут провести ни дня без футбольного мяча в руках. У Пейтон и меня находится немного свободного времени наедине для нашего девчачьего разговора. Она поделилась, о чем они разговаривали с Лэндоном прошлой ночью. Он повторил ей, как сильно любит меня и что это не просто интрижка. Она признает, что считает его хорошим парнем и его любовь ко мне настоящая.
Я знаю, она сказала, что поддержит меня несмотря ни на что, но для нее важно, прояснить всю ситуации. Мне нужно, чтобы она увидела, что наша любовь неоспорима. Я не хочу, чтобы она считала меня разлучницей или той, кто отбивает парней. Никто из нас не осмеливается обсудить, как пройдет завтрашний день, потому что никто не хочет портить настроение.
Когда солнце начинает садиться и различные оттенки оранжевого и фиолетового сливаются за горизонтом, парни начинают разводить костер. Майк достает свою акустическую гитару из грузовика и начинает играть нам несколько песен. Мы сидим вокруг огня и внимательно слушаем, пока он поет знакомые мелодии, которые были изменены в акустической аранжировке. Он выбирает версию «Billie Jean» группы The Civil War, и я присоединяюсь к нему, исполняя женскую часть. Лэндон с восторгом смотрит на меня. Признаю, что у меня хороший голос, но обычно я не показываю это. Все пиво и вино, выпитое за сегодняшний день, определенно раскрепостило меня. Сажусь к Лэндону на колени, и он качает нас, пока я пою, и мое сердце принадлежит ему. Когда мы заканчиваем, то получаем запрос на бис. Я предлагаю версию «Stay With Me» в исполнении Angus и Julia Stone’s. Смотрю Лэндону прямо в глаза и пою о том, как он заставляет меня чувствовать. Все остальное отходит на задний план. Когда мы заканчиваем песню, он дарит мне самый страстный, заставляющий плавиться трусики поцелуй. Майк и Гевин присвистывают, пока Пейтон хлопает в ладоши.
Огонь потрескивает, и я хочу, чтобы мы остались в этом моменте. Посетители пляжа внезапно разошлись, за исключением пары человек, которые тоже, как и мы, решили развести огонь. Шутим и разговариваем о жизни до тех пор, пока Гевин не поднимает тему, которую все старательно избегали.
— Так во сколько завтра приезжает Жизель? — спрашивает он.
Лэндон бросает на него свирепый взгляд, но отвечает:
— Около восьми утра. Я должен забрать ее, — я впервые слышу об этом. Замираю на его коленях, и он замечает это. Он потирает мои руки в попытке расслабить. — Давай не будем говорить об этом, Гевин, — подчеркивает он.
— Как скажешь, чувак, — неохотно соглашается Гевин. И просто так, атмосфера меняется, что замечает каждый. Вокруг становится тихо, и слышно лишь потрескивание огня. Лэндон решает, что пришло время собирать вещи и ехать домой. Мы все устали, пока добирались до дома. Пейтон информирует меня, что вернется завтра утром. Она хочет дать мне и Лэндону провести последнюю ночь вместе, прежде чем Жизель вернется домой. Она не говорит этого, но я знаю, что она придет домой утром, потому что я не хочу одна столкнуться с Жизель лицом к лицу. Если это будет необходимо, она выступит в качестве рефери. Я надеюсь, что до этого не дойдет. Я не боец и, возможно, мне надерут задницу.
Я лежу на кровати, ожидая пока Лэндон приготовит для нас ванну. Он сказал, что в этот раз присоединится ко мне. Надеюсь, что не вырублюсь до этого. Двухчасовая поездка до дома помогла, но не знаю насколько. Возможно, прошло полчаса, прежде чем он пришел за мной. Он приказывает мне полностью раздеться, прежде чем я выйду из комнаты, и делает то же самое. В тот момент, когда мы выходим в холл, я вижу лепестки роз на полу, ведущие в ванную. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Где он взял лепестки роз?
— Лэндон, это удивительно мило. Спасибо тебе.
— Это только начало, — уверяет он. Я никогда не знала, что он может быть настолько романтичным. — Сегодняшняя ночь только началась, — уже почти десять, но я понимаю, что он имеет в виду. Мы заходим в ванную, и мягкий отблеск свечей освещает лепестки, ведущие в джакузи и окружающие ее по краям. В этот раз не только пузырьки приветствуют меня, но лепестки роз в воде с ароматным розовым маслом. Музыка, как и в прошлый раз, мягко играет на фоне. При ближайшем рассмотрении, я вижу сердце, выложенное в воде, при помощи цветов. Он помогает мне зайти в ванну первой, прежде чем скользнуть позади меня.
— Я люблю все это. Я люблю тебя, — говорю ему. Я откидываюсь назад, так что могу устроиться на его груди.
— Я люблю тебя, Нэвиш, — не знаю почему, но отсутствие моего прозвища придает серьезности выражению его любви.
Он использует губку, чтобы облить мое тело водой. Массажирует ею мою грудь, и я могу сказать, куда приведет это мытье. Он откладывает губку и начинает использовать руки, чтобы погладить мою грудь и живот. Как только я чувствую его эрекцию, то понимаю, что все стало на ступеньку выше. Он оставляет мягкие поцелуи на моей щеке и шее, прежде чем находит мои губы. Это знакомое чувство похоти зарождается внизу, и я готова, чтобы он взял меня. Поворачиваюсь к нему лицом и широко расставляю его бедра. Я хватаю его член, который сейчас торчит из воды, и начинаю гладить его. Из-под полуприкрытых век он наблюдает за каждым моим касанием.
— У тебя прекрасные ручки, детка, но твой сладкий ротик, обернутый вокруг моего члена, выглядит лучше, — подмигивает он. Я отвечаю на его убедительную просьбу, придвигаясь к спинке ванны, чтобы у моего рта был к нему доступ. Мое первое осторожное полизывание кончика заставляет его зашипеть. Я кружу языком вокруг головки, продолжая медленно облизывать. Скольжу вверх и вниз по его длине, беря глубже с каждым проходом. Его бедра сжимаются, когда я нахожу свой ритм. Его руки запутываются в моих волосах, пока он толкается своими бедрами, трахая мой рот.
— Дерьмо. Твой рот чертовски невероятный, — моя челюсть расслабляется, так что я еще больше могу взять его. Гортанные звуки, исходящие из него, очень примитивные и дикие.
Прежде чем я успеваю получить его оргазм, он отстраняет меня и поднимает.
— Наклонись, — его тон становится доминирующим. Я наклоняюсь через переднюю стенку ванной, готовая принять все, что у него есть для меня. Он становится на колени за мной и начинает лизать меня сзади. Кладет свою руку спереди и играет с моим клитором, пока сам глубоко ласкает меня. Святое дерьмо. Я трусь об его лицо и молюсь, чтобы мои колени не подогнулись. В отличие от него, я не могу сдержаться. Кончаю ему в рот, и он жадно поглощает все. Вода выплескивается через края ванной, когда он начинает трахать меня. Он оборачивает мои волосы вокруг кулака, продолжая толкаться. Один оргазм перетекает в другой, и я чувствую себя бесхребетной. Он позволяет себе кончить после того, как я сделала это дважды. Мы оба тяжело дышим.
— Это мы только приняли ванну. Теперь я готов трахнуть тебя, — дразнит он. Понимаю, что сегодня будет полный трахомарафон, и я готова к нему.
— Тебе придется нести меня, — смеюсь я. — После последнего раза мои ноги до сих пор дрожат.
За рекордно короткое время он моет нас обоих. Выходит и вытирается первым, держа полотенце для меня. Обтерев, он оборачивает полотенце вокруг моего тела и поднимает меня, как пожарник. Пещерный человек.
Он бросает меня на кровать, и я хихикаю. Думаю, что это его любимо занятие. Он запрыгивает на кровать и сразу же подминает меня под себя. Нависая надо мной, он смотрит на меня так напряженно, что заставляет мои трусики воспламениться. Хорошо, если бы они были на мне надеты. Он переворачивает меня так, что я лежу на животе.
— Вставай на колени, детка. Мне нужно, чтобы ты подчинилась и твоя попка тоже, — люблю его пошлые разговоры.
— Да, Лэндон, — мурлычу я. Когда я на четвереньках, он шлепает меня по заднице. Затем проталкивает свой толстый член между моих ягодиц, и я вспоминаю его заявление о клеймировании моей попки.
— Расслабься, детка. Впусти меня. Я хочу тебя всю, — хочу все отдать этому мужчине, так что киваю в знак согласия. Он достает смазку из-под ближайшей подушки. Не знаю, когда он положил ее туда, но он действительно предусмотрел все. Выдавливает немного и смазывает мою задницу. Холодок заставляет меня напрячься. — Успокойся, детка. Мы будем продвигаться настолько медленно, насколько тебе необходимо, и если этого будет слишком много, то мы остановимся.
— Окей, — отвечаю я, толкаясь попкой назад. Он проводит членом вдоль моего заднего входа и просит, чтобы я толкнулась назад, когда он будет делать это вперед. Сначала чувствуется нестерпимое жжение, но я сжимаю простыни перед собой и закусываю губу до тех пор, пока боль не начинает спадать. Он останавливается, оценивая, в порядке ли я, чтобы продолжать. Я утвердительно киваю. Он наклоняется и начинает уделять внимание моей киске, пока я насквозь не промокаю.
Он вставляет один, а затем два пальца в меня, и я чувствую себя такой заполненной. Шевелю попкой напротив него, потому что готова к тому, чтобы он двигался сейчас. И парень делает это. Его чертовы бедра ударяются об мою задницу, пока моя жадная киска засасывает его пальцы. Экстаз неописуем. Лэндон трахается, как жеребец, и не думаю, что мне когда-нибудь будет этого достаточно. Удары моей попки об него эхом разносятся по комнате.
— Давай, детка. Я долго не протяну. Твоя попка такая тугая для моего члена и твоя киска так чертовски промокла, — говорит он, пока трахает меня еще сильнее.
— Лэндон, я кончаю, — кричу я.
— Твою мать, да! — отвечает он. Он присоединяется ко мне, когда мы оба достигаем вершины оргазменного блаженства. Но Лэндон еще не закончил со мной. — Спасибо за то, что отдала мне себя полностью, Хэвен. Ты мой мир, — он переворачивает меня на спину, так что теперь может лечь сверху. Он показывает мне, насколько я его мир, даря три восхитительных оргазма. У него выносливость жеребца и это все принадлежит мне.
— Малышка, просыпайся, — говорит Лэндон, оставляя нежный поцелуй на моем виске. — Я уже собрался, чтобы встретить Жизель.
— Хорошо, — отвечаю я сонно. Я поднимаю глаза и вижу, что он уже полностью одет. — Увидимся, когда вернешься, — я переворачиваюсь, и прежде чем уйти, он целует меня в лоб. Остаюсь в постели, но нет никакого способа, чтобы уснуть снова. Спустя пятнадцать минут слышу стук входной двери и понимаю, что вернулась Пейтон. Она находит меня в комнате, приказывая одеться и выйти к ней на кухню.
Как только мне удается вытянуть задницу из постели и встретить ее, она вручает мне чашку кофе. Мы садимся за кухонную стойку, пытаясь скоротать время до приезда Жизель.
— Так вы с Лэндоном собираетесь остановиться у Гевина?
— Да. Это, возможно, хорошая идея переехать к тому моменту, как она вернется, но это было бы трусостью, — я делаю глубокий вздох. Мой желудок скручивается. Что она скажет на это? Поговорил ли с ней Лэндон уже по пути домой?
— Ну, не вешай нос. Я здесь, с тобой. Я не позволю ничему с тобой случиться. Встреться с этим с поднятой головой, а затем уйди отсюда. Все пройдет отлично. Вот увидишь, — уверяет Пейтон.
Спустя час Жизель заходит через входную дверь, и волосы на моем затылке становятся дыбом. Лэндон прямо за ней, несет ее багаж. Он не смотрит мне в глаза. Что-то не так. Жизель визжит, когда видит нас, подбегает и обнимает обеих. Итак, сразу понятно, что у них еще не было беседы.
— О. Мой. Бог. Мы должны столько всего обсудить, столько всего наверстать, — она снова визжит. Этот звук вызывает тошноту, потому что напоминает о том ударе, который мы собираемся ей нанести. — Ох, послушайте меня. Нэвиш, я знаю, что у тебя есть свои личные новости, верно? — вот дерьмо, она имеет в виду то, что я должна ей сказать, что потеряла девственность с Гевином. Прекрасно. Нужно провести этот разговор быстро. Это неудобно.
Пейтон приходит мне на помощь и меняет тему.
— Так как дела у твоего дедушки? Он уже устроился? — Пейтон утягивает ее на диван для разговора. Лэндон все еще не смотрит на меня.
— Ох, да. Ворчит о том, что потерял свою независимость, но он в порядке, — она смотрит на Лэндона и улыбается. — Детка, можешь занести мои вещи в комнату?
Я съеживаюсь от того, что она называет его «детка».
— Конечно. Потом мне нужно на тренировку. Я уже опоздал, но мне нужно позаниматься хотя бы пару часов, — бормочет он.
— Я бы пошла с тобой, но полностью вымоталась. Я мало спала прошлой ночью, потому что была очень взволнована из-за того, что увижу тебя, — хихикает она. Тьфу. Лэндон наконец смотрит на меня очень виноватым взглядом.
— Все в порядке. Оставайся здесь и вздремни, — отвечает он. Пейтон и я обмениваемся понимающими взглядами. Я все еще верю, что он не струсил. Он просто ожидает подходящего времени. Держу пари, что он не хотел осадить ее плохими новостями в тот момент, когда она вернулась домой. Все еще пытаюсь понять причину, почему Лэндон тянет время, когда Жизель ошеломляет новостью. Как только он выходит за дверь, она поворачивается к нам, едва сдерживая волнение.
— Угадайте, что я узнала, когда уехала, — говорит она, подпрыгивая вверх и вниз.
— Что? — Пейтон и я отвечаем в унисон.
— У меня будет маленький Тор, — сияет она. Пейтон смотрит на меня, пока я бледнею.
— Ты беременна? — Пейтон кусает нижнюю губу.
— Умница, — дразнит Жизель. — Да. Я беременна. Я сделала три теста и все они положительные. Приблизительно около двух месяцев.
— Лэндон уже знает? — задаю вопрос я, после того как обретаю дар речи. Руки сжались в кулаки между коленями. Это пиздец на совершенно другом уровне. Я знаю Лэндона, и он не бросит ее сейчас, когда она беременна.
— Да. Я сказала ему по пути домой. Думаю, он слегка нервничает из-за того, что будет папой, но он придет в себя. Он будет прекрасным отцом. Он хочет, чтобы я записалась на прием к врачу.
Я не могу дышать. Мой второй шанс с ним исчезает прямо перед моим носом. Я не могу конкурировать с этим. Означает ли это, что теперь он женится на ней? Он искренний и честный парень. Он захочет поступить правильно. О Боже. Именно поэтому он не смотрел на меня.
— Поздравляю, Жизель, — моя улыбка фальшивая, но это лучше, чем показывать ей внутреннее смятение, которое я ощущаю. — У меня болит голова. Я собираюсь принять что-нибудь и пойти спать, — Пейтон смотрит на меня с жалостью, когда я выхожу из комнаты. Ложусь на кровать и тихо плачу до тех пор, пока не остается слез. Его запах все еще на моих подушках и простынях. Он еще не сообщил мне новости, о которых я уже знаю, но мое сердце разбито.
Пейтон принесла обед, но он все еще стоит на моей тумбочке. Я не выходила из комнаты весь день, и Лэндон не заходил ко мне, чтобы проведать. Знаю, что сейчас он должен быть дома. Солнце уже село, и я лежу на кровати в полной темноте. Моя дверь скрипит, приоткрываясь, и я вижу входящую фигуру Лэндона, закрывающего за собой дверь. Он включает прикроватный светильник и вздрагивает от того, что видит. Я представляю собой еще то это зрелище. Уверена, что мои глаза красные и опухшие.
— Ты в порядке, Хэвен? Уверен, ты уже слышала новости.
— Утверждаешь очевидное, да? Неужели я выгляжу так, будто в порядке? — мне больно и я просто хочу, чтобы он подошел и вытащил нож из моего сердца. Блядь, чтобы отпустил меня уже.
— Малышка, пожалуйста, не делай этого. Не усложняй это больше, чем оно уже есть, — он начинает ходить взад-вперед, и я знаю, что случится.
— Просто скажи это, Лэндон. Скажи мне, что ты не можешь бросить ее прямо сейчас, — слезы жгут мои глаза.
— Все не так просто, но ты права. Я не могу нервировать ее прямо сейчас. Знаешь, как ужасно я буду чувствовать себя, если у нее случится выкидыш? Нравится нам это или нет, но она будет мамой моего ребенка. Мне нужно немного времени, чтобы переварить все.
Слезы вырываются и бегут по моим щекам. Лэндон подходит ко мне, но я поднимаю руки, чтобы остановить его.
— Где она сейчас? — он выглядит таким грустным, но я не хочу его сожалений. Я не могу обвинить его в том, что он тормозит наши с ним отношения, но это, блядь, разбивает мне сердце. Это карма в десятикратном размере за то, что я бросила его.
— В душе, готовится к ужину, — он нервно проводит рукой по волосам. — Пожалуйста, выйди и поешь с нами.
— Так ты готовил? Для нее? — я поперхнулась на последнем вопросе, потому что боюсь ответа.
— Выглядело бы подозрительно, если бы я не сделал этого, Хэвен.
— Отлично, нихрена я не хочу. Наслаждайтесь вдвоем, — он пытается добраться до меня снова, но я отступаю.
— Нет, — говорю я. — Просто уходи, пожалуйста. Я не могу справиться с этим прямо сейчас. Кроме того, уверена, ты не хочешь, чтобы она обнаружила тебя здесь, — мои слова жестоки, но внутри я разрушена.
Его глаза слезятся, когда он пятится из комнаты. Выключаю свет и накрываюсь одеялом с головой. Пейтон заходит, возможно, спустя час, но я отказываюсь выходить. Говорю ей сказать Жизель, что у меня мигрень и мне нужно быть в темном, тихом месте. Надеюсь, этого ей достаточно, чтобы держаться подальше. Думаю, что сорвусь, если она зайдет сюда, чтобы поболтать. Подумать только, предполагалось, что это она будет прямо сейчас на моем месте, но еще один пример кармы свалился на мою задницу. Суждено ли мне жить в боли и потерях? Я пролила столько слез, сколько не думала, что у меня есть, до тех пор, пока сон не помог мне сбежать от моих страданий.
Мягкий стук в дверь вырывает меня из сна. Понятия не имею, сколько времени, поскольку я плотно закрыла шторы. Дверь со скрипом открывается, и заходит Пейтон с овсянкой, кофе и обезболивающим. Она не упоминает о не съеденной еде, которая до сих пор на моей тумбочке. Я сажусь и беру овсянку, пока она ставит кофе. Она уходит и возвращается с маленькой кружкой воды для таблеток.
— Тайленол от головной боли, которая, держу пари, у тебя после ночи слез, — предлагает она. Пейтон очень проницательна.
— Спасибо, Пейтон. Была ли Жизель подозрительной из-за моего исчезновения после ее новостей? — приняв таблетки, я принимаюсь за овсянку. Мой желудок приветствует приятное тепло.
— Нет. Я сказала ей, что ты плохо себя чувствовала с выходных. Она ушла с Лэндоном на тренировку. Она обычно тренируется с ним и на второй его тренировке. Она настаивает на сохранении некоторых занятий. Не думаю, что Лэндон ей это позволит, — Пейтон смотрит, как вытягивается мое лицо и осознает, что ей, возможно, не следовало упоминать эту дополнительную информацию.
— Все в порядке, Пейтон. Знаю, о чем ты думаешь, но тебе не нужно ходить на цыпочках вокруг меня или гадать, о чем не говорить. Просто потребуется некоторое время. У меня много вопросов к нему, но прямо сейчас, мне нужно со всем свыкнуться.
— Тебе не нужно проходить через все это одной. Помни, что я сказала тебе. Я не лгала. Кое-что было неудобным. Ребята заходили этим утром и были озадачены приподнятым настроением Жизель. Когда она сообщила им новости, ты бы видела понимание, отразившееся на их лицах, — я заканчиваю есть овсянку и беру вещи для йоги, прежде чем принять душ. Безопасно выйти из комнаты, пока их нет.
— Спасибо за все, Пейтон. Я имею это в виду. Я собираюсь принять душ, а затем вернусь в кровать. Думаю, что смогу поработать над некоторыми текстами, которые мне потребуются. Буду корректировать. Я всегда это делаю. Я уже неплохо наловчилась принимать то дерьмо, которое меня разрушает. Думаю, это моя защитная реакция.
— Ах, Нэвиш. Это ужасно, — она подходит и обнимает меня, но я делаю объятия недолгими. Не могу принимать жалость. Она отпускает меня и сочувственно смотрит, пока я покидаю комнату. Она понимает, когда нужно дать мне пространство. Пока иду по коридору, воспоминания о лепестках роз, ведущих в ванную, приходят на ум. Что, если это был наш последний шанс быть вместе подобным образом? Я не хочу даже думать об этом. Так или иначе, не думаю, что все когда-нибудь будет как прежде. Это иронично, что оба проблеска истинного счастья, которые у меня были, были с Лэндоном. И оба раза счастье исчезло вмиг. Моя интуиция подсказывает бороться за него. Бороться за нашу любовь. Моя рациональная сторона считает, что не стоит мешать ему быть отцом.
Логически размышляю, что ему не нужно быть с Жизель, чтобы быть хорошим отцом. Если мы любим друг друга, то он должен быть со мной. Чувство вины не должно быть причиной, по которой он останется с ней, если у него произошел перелом чувств. Что, если новость о том, что она носит его ребенка, разожжет глубокие чувства к ней?
Мой разум старается изо всех сил, чтобы не представлять этого. Эти все «а что, если» сводят меня с ума. Мне нужно больше, чем пара минут, сэкономленных, пока Жизель в душе, для разговора с ним. Знаю, что оттолкнула его, когда он пришел поговорить со мной, но я не была готова столкнуться с правдой нашего затруднительного положения. На автомате принимаю душ, безуспешно пытаясь забыть о прошлой ночи и нашем трахофесте, который был в ванной. Решение принято. Я собираюсь бороться за нас. Ему нужно сказать Жизель правду и будь что будет.
— Что готовишь? — спрашивает Пейтон, когда выходит из своей комнаты. Она облокачивается на столешницу и улыбается. Уверена, что она счастлива видеть, что я вышла из убежища. Я позанималась немного текстами сегодня, но затем решила, что мне нужно быть более инициативной в завоевании моего мужчины.
— Спагетти, — ухмыляюсь я. — И еще у меня торт в духовке. Это будет немецкий шоколадный торт.
Пейтон с интересом изучает меня.
— Что это за разворот на сто восемьдесят градусов? Что ты задумала? — я же говорила, что она хорошо меня знает.
— Ничего. Я просто подумала, что смогла бы приготовить любимые блюда Лэндона, поскольку он приготовил вкусную еду для меня прошлой ночью, — Пейтон качает головой. — Что? — спрашиваю я невинно.
— Ты знаешь что. Ты ведешь войну против Жизель, а она даже не знает, что является ее частью. Вам с Лэндоном нужно поговорить с ней, и скоро, — прежде чем прокомментировать, добавляю грибы и сосиски в спагетти.
— Согласна. Я поговорю с Лэндоном и внушу ему, что так лучше. Он волнуется, что она перенервничает и может произойти выкидыш, — Пейтон подходит и заглядывает в кастрюлю. Она берет вилку, чтобы попробовать, но я отталкиваю ее руку. — Подожди, обжора, — она дуется, но оставляет вилку на столешнице.
— Не думаю, что это возможно. Жизель довольно-таки сильная. Ее сердце может быть разбито, но это лучше, чем выяснить все позже. Я рада, что ты решила бороться за своего мужчину, просто дай своему противнику все узнать, — шутит она.
— Убирайся отсюда. Я пытаюсь готовить. Иди, отдыхай, а я дам тебе знать, когда обед будет готов, — она права, конечно.
Лэндон и Жизель отсутствуют весь день. Не хочу думать о времени, которое она проводит с ним. Одно ясно наверняка — я не могу ждать еще один день, не рассказав о своих чувствах. Либо он со мной и готов бороться за нас, либо он должен отпустить меня.
Лэндон и Жизель возвращаются около восьми. Она сразу заходит на кухню, чтобы обнять меня.
— Я так рада, что ты чувствуешь себя лучше, — чувствую себя фальшиво, обнимая ее в ответ. Она заглядывает в кастрюлю, и улыбка озаряет ее лицо. — Оох, спагетти. Детка, она приготовила твое любимое блюдо. И это немецкий шоколадный торт? — спрашивает она, указывая на торт, который я заморозила и отставила в сторону.
— Да, — отвечаю я. Лэндон бормочет, что собирается принять душ, но она переплетает его пальцы со своими, и тянет на кухню.
— Детка, пойдем, посмотрим, как вкусно выглядят спагетти. И прежде чем ты скажешь это, тебе подлежит нарушить диету. Можешь позволить себе одну поблажку. Нэвиш приготовила оба твоих любимых блюда. Кроме того, после этого ты будешь более мягким со мной.
Кажется, что ему очень неуютно с нами обеими в одной комнате. Жизель становится на носочки и подносит его лицо к своему, прежде чем запечатлеть поцелуй. Я не могу отвести взгляд. Это, блядь, как наблюдать за крушением поезда. Его глаза находят мои, и в них отражается раскаяние. Ярость нарастает во мне. Почему он не положит конец этому? Неужели не причинять ей боли важнее, чем мои чувства прямо сейчас? Пейтон присоединяется к нам на кухне и наблюдает неловкую сцену. Она посылает мне сочувственный взгляд и я, наконец, отворачиваюсь.
Беру бокал из шкафчика и наливаю себе немного вина, которое подготовила к еде.
Жизель, наконец, отстраняется, а он просто стоит на месте и смотрит в пол.
— Я поем немного, после того, как приму душ, — соглашается он.
— Иди, детка. Я буду ждать тебя, — Лэндон резко разворачивается и покидает комнату, а я просто хочу ударить его. Мое сердце болезненно бьется в груди, но я не могу позволить Жизель увидеть, насколько ее общение с Лэндоном влияет на меня. Думаю, Пейтон неправильно все поняла. Война ведется против меня, и это я, блядь, противник в этом случае. Сознательно или нет, но Жизель бросила вызов, провела, блядь, черту. Мой разговор с Лэндоном состоится сегодня вечером.
— Думаю, больше всего буду скучать по алкоголю, — говорит Жизель, поглаживая свой несуществующий живот. — Ну да ладно. Это стоит того, чтобы быть мамой, — она сияет от гордости.
— Что сказала твоя мама? Что с универом? — разведывает Пейтон. Она подходит ко мне и наливает себе бокал вина.
— Сначала она не обрадовалась, но в итоге воодушевилась этой идеей. Она счастлива стать бабушкой. Я не планирую бросать университет. Буду посещать занятия до родов. После того, как я сказала ей это, думаю, это помогло ей успокоиться.
— Да, но насколько это реально? — вклиниваюсь в разговор. Окей, возможно это было грубо. Она не выглядит обеспокоенной.
— Уверена, у меня будут не самые лучшие дни, и тошнота даст жару, но Лэндон поклялся помогать мне справиться со всем. О, Боже. Он уже начал говорить о витаминах и что следует есть более здоровую пищу. Он даже не позволил мне делать подтягивания сегодня, — выдыхает она в притворном раздражении. Как любезно с его стороны. — Итак, мне не терпелось спросить. Ты скрепила сделку с Гевином, или ты до сих пор хранишь свою девственность? — спрашивает она.
— Я больше не девственница, и я просто замолкаю на этом, — улыбаюсь я. — Это немного личное, — я горжусь, что мне удалось увернуться от удара, не солгав ей в лицо, но Лэндону необходимо собрать все свое мужество, чтобы распутать все.
— Конечно, — кивает она понимающе. Я не обращаю на нее внимания, когда она начинает разговаривать с Пейтон о деталях сбора средств и как все проходит. Я заканчиваю готовить обед и приношу все на стол. Лэндон появляется из-за угла и наши взгляды встречаются. Он шепчет, что хочет поговорить позже, и я закатываю глаза. Хотя, согласна, я хочу, чтобы он увидел мое разочарование в нем, так как я не могу поговорить с ним прямо сейчас. Он направляется ко мне, но Жизель и Пейтон выходят из кухни. Мы садимся вокруг стола, и дежа вю накатывает на меня. Удивительно, как быстро все меняется.
— Так что вы думаете о спагетти? Не слишком остро? Знаю, что это не сравнится с изысками, что готовит Лэндон, — ворчу я, чтобы нарушить молчание. Жизель бросает на меня вопросительный взгляд, который я не могу расшифровать.
— Почему ты называешь его Лэндоном? Никто на самом деле не называет его так, — обвиняет Жизель. Пейтон проглатывает комок в горле и пытается сменить тему.