Мы имели возможность убедиться в том, что постижение — это постепенное проникновение вселенской энергии в разные аспекты личности человека. Мы также узнали, что для достижения просветления, мы должны отождествить личностное сознание со вселенской энергией. Тогда мы сможем сознательно приобщиться к нему и двигаться в нем так, как оно движется в нас. Всегда, когда есть точка соприкосновения между личностным и вселенским сознанием, наблюдается расширение личностного сознания. Это расширение и называется просветлением. Подобно тому, как два электрических контакта при замыкании производят в месте соприкосновения искру, встреча большего и меньшего Я сопровождается расширением меньшего. Этот всплеск энергии интерпретируется индивидом как внезапное углубление восприятия. То, что давно искали, внезапно оказывается найденным. То, к чему человек так долго стремился, вдруг становится осязаемым.
Просветление всегда является своеобразным решением проблемы, которая предстала перед Я. Композитор со своей незаконченной симфонией, художник со своим недорисованным полотном, поэт с недописанным стихотворением и ученый с незаконченным экспериментом — все они сталкиваются каждый со своей проблемой; каждый продвинулся без посторонней помощи настолько, насколько мог. Истощив личный источник сведений, каждый из них ищет решения своей проблемы. Для завершения начатого им могут понадобиться дни, месяцы и даже годы. Сам того не понимая, каждый из этих людей ждет чуда. Только откровение, только какое-то мистическое расширение сознания может указать ему выход из тупика.
И тут проливается свет. Почему это происходит, никто не знает; когда это случается, никто не знает; как это возможно, никто не знает. Мы знаем лишь, что усилия оказывается вознагражденными. То, что мы больше всего желаем и к чему искренне стремимся, приходит к нам. Мы можем увидеть ответ во сне; он может промелькнуть у нас в воображении днем; он может прийти к нам, когда мы смотрим на вращающееся колесо, рябь на поверхности воды или полет птицы. Ключом в разгадке могут послужить слова, нечаянно брошенные другом или совсем чужим человеком. Между тем, когда мы слышим эти слова, в нашем внутреннем мире внезапно случается всплеск осознания. Тело и разум оказываются потрясены ясным видением правильного ответа — решение найдено. Жизни гениальных людей убедительно свидетельствуют о том, что без приверженности и самоотдачи не может быть просветления. Оно представляет собой награду за приложенные усилия, а не замену им.
Философская жизнь сама по себе есть благороднейшее из искусств. Умение правильно жить есть высшей тест мудрости. Без просветления невозможно привнести совершенство в жизнь человека. Только в мгновения ясного видения подлинного Я смысл жизни может быть постигнут наиболее полно. Без постижения смысла жизни невозможна деятельность просветленного человека. Этот смысл не может быть понят интеллектом или воспринят органами чувств. Подлинная причина нашего существования может открыться нам только в результате постижения подлинного Я. Только Я знает свое предназначение. Как личностные существа мы представляем собой лишь тени, отбрасываемые подлинным Я. Как смертные создания мы служим ему для достижения его целей. Просветление наступает тогда, когда инструмент постигает причину своего существования.
В современной психологии для обозначения тайны просветления введено понятие мистический опыт. Подводя итоги воздействия, которое оказал на его жизнь мистический опыт, Хэвлок Эллис выразился приблизительно так: После этого переживания ничто, кажется, не имеет прежнего смысла. Все представляется в высшей степени правильным и таким, каким оно должно быть, поэтому у нас не остается больше места для сомнений, забот и неудовлетворенности.
Хэвлок Эллис бросил лишь беглый взгляд на Закон. На один короткий миг он выглянул в окно своей личности в великий мир, который лежит за ее пределами. Изнутри его озарил свет, однако удержать его он был не в силах. Через какую-то долю секунды свет рассеялся, однако это мимолетное переживание оказало заметное влияние на его жизнь. Что бы он ни говорил до этого, что бы другие ни говорили о нем, к каким бы заключениям ни приходили пятьдесят враждующих сект, Хэвлок Эллис теперь располагал личным опытом. Тогда как другие спорили, он знал. Другие догадывались, надеялись и опасались, однако он пережил все сам. Он не мог передать свою убежденность ни одному другому человеку. Когда другие насмехались и сомневались, он не мог разделить с ними свое понимание или доказать им истинность своего видения. Он мог рассказать о нем, но не мог продемонстрировать его убедительность.
Для настойчивого ученика желание достичь просветления может стать серьезным препятствием. Если ты слишком много думаешь о конце своих поисков, ты можешь не обратить внимания на средства, с помощью которых ты их будешь достигать. Жить, постоянно мечтая о просветлении, практически наверняка означает угодить в ловушку собственных мыслей о желаемом. Если это стремление будет воздействовать на воображение, вскоре последуют псевдо-духовные переживания, которые для надеющейся и мечтательной души станут подтверждением космического просветления.
Просветление никогда не наступит, если его причины не были явно прослежены. Оно представляет собой венец всех усилий. Не жди его. Не надейся на него. Не мечтай о нем. Не бойся, что оно не наступит. Углубляй свой постижение, делай жизнь более содержательной и прекрасной. Тогда просветление придет как естественное и закономерное следствие — не как один случайный эпизод, не как одно величественное озарение, а как постепенно углубляющийся, освобождающийся и распространяющийся и на низшие уровни разума поток понимания.
Часто говорят, что напряжение и усилия оказывают на духовный прогресс пагубное воздействие. Особенно это верно в отношении такого высокого и утонченного предмета как просветление. Существует история о дзэнском монахе, который в течение двадцати лет занимался в Камакуре духовными упражнениями с единственной целью обрести просветление. По истечении этого времени пламя подлинного Я так и не коснулось его. Полностью разочаровавшись, он поднялся на крышу пагоды, исполненный решимости бросится вниз и тем самым покончить с собой. Он больше не надеялся ни на что. Он так глубоко отчаялся, что жизнь для него потеряла всякий смысл. Он бросился с крыши. Но пока он падал, постижение посетило его — причем он пережил такое великое просветление, что приземлился у подножия здания невредимым. После этого он сразу же побежал к наставнику, чтобы тот объяснил ему происшедшее.
Старик с пониманием выслушал его, затем одобрительно кивнул и молвил:
— Сын мой, в течение двадцати лет ты силой пытался приблизиться к Реальности. Ты хотел получить то, что не подчиняется контролю ни одного живого существа. Ты отчаянно стремился открыть то, что не может открыть в себе силой ни один человек. Истина должна проявиться сама. В конце концов, потерпев неудачу по всех своих попытках обрести несотворенный свет, ты полностью разочаровался. Ты сдался и расслабился. Больше пытаться было нечего. В отчаянии тебя охватил полный покой. Жизнь без Реальности для тебя стала бессмысленной. Жить тебе больше не хотелось. На мгновение все твое психическое естество стало спокойным. И тут двадцать лет занятий дали о себе знать. Вспыхнул свет. Ты больше не отталкивал своими желаниями то, что могло прийти только при условии отсутствия желаний.
Непривязанность является воистину частью мистических упражнений. Слишком многие начинающие метафизики стремятся к освобождению, но мало кто из них систематически занимается упражнениями, которые помогают обрести свободу. Освобождение дается только посредством постижения и просветления. Только через них можно выйти из сферы влияния колеса Закона. Однако в действительности это не средство побега. Выражаясь более точно, можно сказать, что это продление ограничений, которым подвержены большинство смертных. Рождение — единственная возможность обрести физическую жизнь, и точно так же просветление — единственная возможность войти в жизнь духа. Однако мы не должны слишком сильно стремиться к духовному освобождению, потому что таким образом в какой-то мере лишимся физических переживаний.
Все, что должно прийти, приходит к философу, когда пробьёт его час. Без неоправданной суеты и задержек разум, утвердившийся в мудрости, плывет навстречу Реальности. При таких условиях просветление столь же естественно, как и сама жизнь. И только когда оно полностью естественно, оно реально. Как бы ни пришло в нам так называемое просветление, если оно несвоевременно, оно является иллюзией.
Есть только один способ избежать заблуждения. Ученик должен постоянно спрашивать себя, совместима ли духовность, в которую он верит, со всем, что он знает в отношении своей собственной духовной целостности. Если ему кажется, что он знает больше, чем он есть, что развитие его разума опережает приобретенные им добродетели, и что условия жизни не дают сполна проявиться его духовному дарованию, можно не сомневаться — он обманывает себя. Его прогресс не реален, а иллюзорен, и поэтому он должен теперь посвятить все свои усилия исправлению этого положения. Ведь к противном случае заблуждения одержат окончательную победу. Самым своим стремлением к просветлению мы свидетельствуем, что не заслуживаем его. Мы должны завоевать его. Между тем лишь очень немногие готовы пойти на это. Основная масса склонна верить, что природа пожалует им то, что они не заслужили.
Расхождения между интеллектуальной и мистической точками зрения проиллюстрировано на примере Конфуция и Лао-цзы. Конфуций — это человек, наделенный выдающимися умственными способностями. Он обладает не только развитым интеллектом, но и чувством юмора и любознательностью, которые всегда свидетельствуют о незаурядных психических качествах. Его мышление глобально, легко и благородно. Он всячески стремился образовать народ и возродить в жизни китайцев культурные традиции древности.
Однако Конфуций не был мистиком. Его духовная природа никогда не выходила за пределы условностей рационального мышления. Он никогда не высказывался против мистицизма, но всегда просто и честно говорил, что не желает иметь дела с вопросами, которые у него дальше слов не идут. Он чтил мистиков, изучал их творения и даже писал комментарии к некоторым из этих книг. Он обладал энциклопедическими знаниями, однако сомнительно, чтобы он сознательно пережил причастность к бесконечному, которую мистики называют просветлением. Это не значит, что Конфуций был непросвещенным — и здесь мы сталкиваемся с тонким различием. Человек с хорошим образованием может прийти к тому же выводу, к которому путем постижения приходит мистик. Разница между ними лежит в глубине осознания. Интеллектуал подходит к Истине как к чему-то наделенному формой и находящемуся за пределами его собственной природы. Между тем подход к Истине мистика подразумевает его сознательное пребывание в бесформенной и внепространственной Реальности.
(((Картинка, стр. 194.)))
[Каменный барельеф времен династии Хан с изображением встречи Конфуция и Лао-цзы. Это изысканное древнее изображение на камне показывает нам двух бессмертных из провинции Цзин, которые обмениваются ритуальными приветствиями у входа в библиотеку Чжоу. Художественное исполнение, хотя и может быть названо примитивным, тем не менее типично для периода расцвета древнего китайского искусства. ]
Лао-цзы же в своей жизни и учении всецело был мистиком. Он существовал в мире, не задеваемый превратностями жизни. Все свое учение он носил в себе. Он был причастен к литературе и искусству своего времени, но не подвергался влиянию интеллектуальных и культурных веяний. Он жил в мире, но был не от мира сего, существуя вдали от него, на заоблачных вершинах своего постижения. Он был немногим старше Конфуция годами, но намного старше его в плане духовного видения.
Разница в мистическом возрасте между этими двумя людьми была ловко обыграна на старом китайском полотне, которое называется Лао-цзы и младенец Конфуций. Великий даосский святой сидит в тени исполинской скалы, из которой растет одинокая искореженная бурями сосна. Лао-цзы представлен на картине в виде старика, закутанного в грубую мантию и любовно глядящего на младенца, который лежит у него на руках. Взгляд маленького Конфуция полон настойчивости, искренности и доверия, которые свойственны выражению лиц смышленых ребятишек. Идея всей картины весьма благородна и важна. Символическим языком она говорит о том, что постижение является колыбелью интеллектуальных способностей.
О традиционной встрече Конфуция и Лао-цзы на ступенях библиотеки в Чжоу существует много преданий. Одно из них гласит, что Конфуций сравнил духовное свершение Лао-цзы с полетом в небе великого дракона, который так стремительно пронесся среди облаков, что внес хаос во внутренний мир обычных смертных. Дракон вознесся вверх через все состояния бытия, а затем погрузился вглубь вплоть до самых оснований материи. Это всесильный дух, который витает, где ему заблагорассудится, не ведая никаких моральных препятствий. Конфуций может только восхищаться этим свободным духом, но он не в силах переживать на собственном опыте столь возвышенные состояния сознания.
Для даоса дракон является символом просветления. Он дает разуму волшебную власть над Реальностью. Это единственное существо во всей китайской мифологии, которое полностью самодостаточно и всечасно пребывает в гармонии с Дао. Дракон — это Пространство как сознание. Он обретается в Абсолюте и движется в нем по своему усмотрению, наслаждаясь великой свободой в бесконечных сферах Реальности. Пространство, или Дао, вечно движется, повинуясь Закону. Внутри него находятся все формы, очертания и движения.
Эта тайна прекрасно выражается с помощью рисунка, на котором изображено вечное преображение как море потоков и энергий, которые своими завихрениями и структурами течения напоминают великие космические процессы. Здесь живет непревзойденный и неповторимый дракон, выражающий своим видом бесконечную смелость постижения и приобщающий к мистическому океану вселенского Я.
Лао-цзы в один миг постиг своим духовным видением, что Конфуций не обладает даром мистического восприятия. Эти достойные мужи встретились, обменялись формальными приветствиями, некоторое время побеседовали и расстались. Лао-цзы вернулся в серые чертоги своей библиотеки, тогда как Конфуций пошел в далекую рощу, где проводил занятия со своими учениками.
Предания не донесли до нас ни одного мнения, которое Лао-цзы высказал после встречи с самым известным ученым своего времени. Однако Конфуций описал ученикам свои впечатления от встречи с Лао-цзы. Он был глубоко тронут разговором с ним и обратился в глубины своего внутреннего мира в поисках мистических способностей. Он был достаточно велик, чтобы осознать величие Лао-цзы, однако у него не было того постижения, которое могло бы дать ему возможность вести беседу с посвященным в мистические тайны на равных.
Это приводит нас к рассмотрению двух важных аспектов даосского учения о просветлении. Первый из них — смелость, второй — достаточность. Смелость понимается как целеустремленность, которая дает возможность сознанию приблизится к Реальности. Здесь проводником может быть только постижение. Одного желания приобщиться к Истине недостаточно. Нужно закалить свое желание решимостью и целеустремленностью. Истина не только приносит освобождение, но и порождает в душе великое чувство ответственности. То, что было постигнуто, становится беспрекословным законом жизни. От внутренней реальности отойти невозможно. Стоит человеку познать, и он чувствует необходимость проявить свое познание — в противном случае оно будет мучить его. Неспособность мыслить, действовать и жить в соответствии с постигнутым или применение каких-либо санкций к низшему естеству с целью подчинить его постижению порождают в жизни великие конфликты.
Постигнутое должно быть проявлено в жизни — это аксиома. Однако мы должны помнить, что у обычного человека постижение несовершенно, а это значит, что интервалы расширения сознания перемежаются периодами потакания человеческим слабостям. Только достигший совершенства мистик, который посвятил много жизней развитию мистического сознания, может пребывать в состоянии постижения непрерывно. Редкие проблески великолепия, о которых даосы говорят, что это дракон моргает глазом, ставят человека перед проблемами, для решения которых требуется большая смелость.
Прежде всего человек должен быть смелым, чтобы отойти от ошибок, совершаемых другими люди, и посвятить всю свою жизнь постижению реальности, которая не может быть понята их близкими и друзьями. Затем, у него должна быть смелость, чтобы мужественно встретить неизбежные неудачи. Для того, чтобы принимать удары судьбы, не выходя из себя, человек должен обладать достаточно глубоким и подлинным постижением. При этом не должно быть никакого самоуничижения, отчаяния и сомнений. Постижение должно быть довольно основательным, чтобы сознание могло пребывать в безмятежности в любых условиях, даже когда успехи и неудачи чередуются в жизни ученика. Некоторые считают, что иногда нужно терять спокойствие для того, чтобы покритиковать себя, однако это не правильно. Подобно тому, как не должно быть никаких духовных амбиций, не должно быть и духовных угрызений совести.
Поиск Реальности должен стать непрерывным, ненасильственным процессом. Все живые существа во временем обретут постижение.
Ничто не может поторопить Закон. У него свои темпы. В то же время ничего нельзя задержать в большей мере, нежели тому способствует несовершенство, присущее смертным существам.
Второй принцип даосского учения о просветлении подчеркивает достаточность. Это учение самопорождается, самоподдерживается, пребывает в себе, развивается в соответствии со своей собственной природой и не имеет другого убежища, кроме Пространства. Этот принцип нацелен на преодоление человеческого стремления к зависимости. Даже религия неявно стремится сделать человека обусловленным. Человек всегда ищет опору вне себя, однако вскоре эта опора становится для него обузой.
Многие из тех, кто изучает мистицизм, ищут безопасное место, куда можно было бы спрятаться к трудную минуту. Подобная несамостоятельность несовместима с учением о постижении.
Душа-дракон может найти себе пристанище только в самой вечности. Просветленное сознание полностью самодостаточно и не подвержено влиянию одиночества.
По мере того, как просветление углубляется, возрастает желание разделить его; однако этому желанию сопутствует осознание, что разделить переживание Реальности невозможно. Постижение представляет собой внутреннее переживание, которое приходит только к тем, кто завоевал его своими собственными усилиями.
Его нельзя передать другому. Более того, стремление донести постижение до других, менее развитых людей, как правило, понимается неадекватно.
Лао-цзы провел свою жизнь в древних библиотеках. Подобно привидению, он расхаживал по их коридорам в окружении мыслей других людей, но всегда оставался независимым от влияния этих мыслей. Так же поступает и мистик, который своим физическим существом причастен к материальному миру, однако в своей внутренней жизни преодолевает одиночество и обретает свободу.
Лишь некоторые могут по достоинству оценить его достижение, однако никто не понимает его до конца. Иисус был одинок, когда проповедовал в Гефсиманском саду. Его ученики не могли предаваться бдению вместе с Ним. Их постижение не могло вознестись вместе с Ним в присутствие Отца.
Постижение приносит с собой достаточность, однако пока ученик естественно и без амбиций не дорастет до нее, он не станет самодостаточным, а будет совершать ошибки, ища себе опору на стороне. На ранних стадиях его постижение не будет настолько устойчивым, чтобы он мог избежать конфликта между личностными и безличностными сторонами его жизни. Он должен осознать и постичь различие между свободой и одиночеством. Одинокий человек обладает некоторой свободой, которую, однако, он не в состоянии оценить. Свободный же человек находит в своей свободе одиночество, выносить которое порой бывает нелегко. Если подобный конфликт возникает, разрешить его помогает постижение.
Когда постижение развито глубоко, пространство и время больше ничего не значат. Наши отношения в значительной мере основаны на пространстве и времени. Когда постижение поглощает их, чувство одиночества и удаленности также уходят. Конфуций сказал о духе Лао-цзы: Постижение движется вперед и назад, вверх и вниз, внутрь и наружу. Поэтому одиночество может возникнуть только в критический момент приспособления личностного сознания ко вселенскому. Вселенское сознание не может быть одиноким, потому что оно является частью всего. Речь идет о причастности к жизни, которая полностью исключает возможность изоляции. Однако достичь такого постижения нелегко.
Я постоянно подчеркиваю необходимость постепенного и естественного развития постижения, потому что в противном случае у человека могут возникнуть серьезные проблемы. Если развитие было полностью правильным, преображение сознания будет настолько постепенным и закономерным, что все переходные процессы пройдут практически незаметно. Сознание будет расширяться, тогда как личностные качества будут увядать, что повлечет за собой постепенное уменьшение стресса и напряжения. Если же по какой-либо причине человек вынужден прилагать усилия, поток сознания нарушается ментальными и эмоциональными комплексами, и тогда такие проблемы, как одиночество, неизбежно дадут о себе знать.
Если это случится, ты должен замедлить свое продвижение вперед и разобраться с ошибками, которые ты допустил благодаря своему энтузиазму и духовным амбициям. Не занимайся расширением сознания в каком-либо одном направлении до тех пор, пока твоего постижения не будет достаточно, чтобы обеспечить постоянство и нормальность твоей жизни. Не исправлять подобным образом свои ошибки означает навлекать на себя ничтожество и постоянные неудачи. Одиночество может толкнуть тебя на нежелательные привязанности или показаться тебе духовной добродетелью. В последнем случае ты можешь стать отшельником, затворником или фанатиком, который верит, что разочарование необходимо для развития. Подобные заблуждения делают сознание менее приспособленным к нормальному постижению и обычно приводит к психологическому застою.
Все вышесказанное наводит на мысль о том, насколько чутким должно быть отношение ко всему, что касается духовного роста. Когда мы понимаем, что большинство последователей мистицизма не осознают необходимости подобной коррекции поведения, нетрудно понять, почему большинство из них оказываются непрактичными и нетерпимыми. Это не ошибка самого мистицизма, а неспособность ученика относится к изучаемому предмету с надлежащей прилежностью и осмотрительностью. Каждый должен своим пониманием защитить себя от того, что критически настроенные люди правильно назвали болезненным мистицизмом.
К несчастью, мир склонен рассматривать в качестве добродетелей черты характера, которые нельзя причислить к самым достойным. Индусский святой может сидеть на гвоздях. При этом в глазах народа он приобретает авторитет, потому что может по имя веры выносить физические страдания. Мы должны уважать искренность его намерений, однако не можем похвалить его за глубинное понимание. То же самое верно в отношении христианских святых и религиозных лидеров. Тот, кто укорачивает свою жизнь и навлекает на себя ненужные страдания, демонстрирует свое религиозное рвение, однако такие устремления не могут считаться типичными для нормального духовного развития. Намерения человека могут быть правильными, однако ему явно недостает понимания, что такое подлинное духовное развитие.
Идеалам мистицизма намного лучше соответствует представление о развитии как о росте, как о прекрасном, спонтанном и счастливом раскрытии, которое напоминает распускание цветка. Духовное развитие имеет очень мало общего с жестокостью, которой подвергает свое тело беспощадный деспот. Поэтому не позволяй общепринятым стандартам духовности обманывать тебя. Не пытайся подражать жизням других, даже если эти люди пользуются высокой репутацией и являют собой идеал святости. Стремись к постижению, которое ассоциируется с красотой, нежностью, спокойствием и достоинством. Духовный прогресс не может быть достигнут слепой верой в догму, жестокостью или грубым подавлением естественных стремлений.
Одиннадцатое постижение
Это постижение будет для тебя созерцанием тайны просветления. Попробуй внутренне ощутить легкое пробуждение. Проснись на заре и, глядя на восходящее солнце, медитируй на пробуждении мира. Смотри, как тьма уступает место свету, который постепенно разливается по поверхности земли. Наблюдай за тем, как этот свет вливается в жизнь всех спящих чудес природы. Затем смотри, как солнце восходит и своими лучами простирается до глубин сознания живых существ, пока каждое из них не проснется и не вступит в новый день своей жизни.
Нет ни конфликтов, ни борьбы. Мир наполнен светом, и свет этот может быть принят — принят так же естественно, как пробуждается к жизни тот, кто засыпал и просыпался много раз.
Просветление — это восход солнца души. Свет духа пробуждает в ней все бесчисленные аспекты постижения. Империя усилий просыпается, и жизнь устремляется дальше в поиске покоя.
Глава XII