Десятый ключ. Колесо фортуны

Однажды вечером в дом, где остановился поручик Опуич напостой, привели женщину. Ее волосы цвета воронова крыла былиосыпаны сединой в виде звездочек и полумесяцев, похожих намелкие белые цветы. "Может, это серебряная пудра?" -- подумал молодой Опуич, адевушка сказала: -- Меня прислал твой отец, капитан Опуич, передать тебепривет и перстень. -- Какой перстень? -- спросил молодой Опуич. Девушка молчала. -- Ты что, ночь во рту прячешь? -- спросил он, а онапроговорила стыдливо: -- Твой отец слышал, что ты ранен в плечо. -- А при чем здесь ты? -- Я знахарка. Твой отец прислал меня зализывать твоюрану, сказал, что это лучше, чем если б собака лизала. Аперстень он прислал для того, чтобы ты наградил меня за труд,-- и она протянула ему перстень с печаткой, на которой поручикузнал инициалы своего отца. -- Как твое имя? -- спросил он. -- Я Дуня Калоперович, из Карловцев, с Дуная, -- ответиладевушка. Офицер лег, а Дуня отпила глоток ракии и перекрестила егорану. Но прежде чем взяться за дело, предупредила его: -- Посмотри на мои волосы. Когда рана заживет после моеголечения, то, наверное, не останется даже шрама, но затовырастет клок волос черного цвета, таких же, как мои. Тысможешь эти волосы постригать, как усы или бороду, но учти, онибудут постоянно расти. Понял? Молодой Опуич только махнул рукой. Пока она зализывала егорану, он спокойно лежал навзничь и сквозь стеклянный вечервслушивался, как под землей ревет вода, как там, в самойглубине мира, бушуют бури. Потому что с тех пор, как егоохватила та самая неясная ему самому страсть, у поручика Опуичаоткрылся слух к тайнам земли, и он слышал, что делается в еенедрах, гораздо лучше, чем другие слышат происходящее наповерхности. Перед его внутренним взором отступал мрак ночи, онслушал плач погребенной воды, шипение озер, которые глубоковнизу гасят непробудившиеся вулканы, заливая бушующий в нихогонь. Он слушал, как в земной утробе дыханию луны отвечаетдыхание подземных рек, их приливы и отливы. И как на ударыподземного пульса отвечают, пульсируя в том же ритме, его рана,его голод и его боль. Закончив свое лечение, Дуня перекрестилась и сказала,глядя как бы неохотно на его одиннадцатый палец: -- Придется тебе какое-то время мочиться сидя... И рассмеялась в свой рукав, наполненный лунным светом.Опуич-младший тогда спросил об отце, и она ответила, что укапитана все хорошо. И опять засмеялась в рукав. -- Что ты смеешься? -- спросил поручик, и Дуня рассказала,что видела неподалеку от города в поле гадалок, ясновидцев искоморохов. В большом шатре они показывают представления ожизни отца поручика, капитана Харлампия Опуича. -- Точнее, о его любовях. Один такой спектакль, оченьгрустный, называется "Последняя любовь в Константинополе", --добавила она громким шепотом, -- я его еще раньше видела, вСегедине. И плакала. Твой отец расстается там с жизнью из-засвоей последней любви, когда одна женщина в Константинополеполюбила его и захотела иметь от него ребенка... Дуня ушла в свою комнату, а молодой Опуич отхлебнул винаи, не покидая постели, с удивительной точностью загасил струейизо рта стоявшую на окне свечу. Когда рана поручика начала зарастать, он дал Дунеотцовский перстень -- это означало, что им пора расстаться. Ноона, смеясь в рукав, сказала, что сейчас, после раны, нужновылечить кое-что другое. -- А что еще ты бы хотела вылечить? -- спросил он, ущипнувее за щеку. -- Нехорошо, что твой мужской знак все время стоитнавытяжку. Интересно, сколько ему уже лет? Он у тебя не опадаети после того, как попробует женщину? -- Нет. -- Господин мой, я должна тебе кое в чем признаться. Твойотец послал меня сюда вовсе не для того, чтоб тебя лечить. Он ине знает, что ты ранен. А я не имею никакого представления ознахарстве. И вообще никакая я не знахарка. -- Зачем же он тебя прислал? -- Он сказал, что у меня хорошие груди. Поэтому он меня иприслал. И велел передать, что пришлет тебе еще какую-нибудьдевушку, которая ему особенно нравится. -- И ты только теперь мне сказала об этом? -- Ты же лежал раненый. -- А сколько у него еще девушек? -- По нему все девушки с ума сходят. -- И что он с вами делает? -- Он нам как отец родной. С ним ничего не страшно. Крометого, он все время развлекает и удивляет нас. А меня удивитьтрудно. -- А как ему удалось тебя удивить? -- Оставь это. Я давно хочу узнать, как меня удивишь ты. На эти слова поручик улыбнулся и спросил: -- Как зовут ту чужую радость, что у тебя между ног? -- Евдокия. -- Ну так давай угостим Евдокию. Скажи, что хотелось быЕвдокии на ужин? Дуня прошептала ему что-то на ухо, и Софроний велелприготовить роскошный ужин на три персоны. Он приказалрасстелить прямо на кровати льняную дамасскую скатерть,принести столовое серебро, а ужин, состоявший из всевозможныхяств и напитков, подать в хрустальной посуде. Они с Дунейрастянулись на постели, и он угостил Евдокию сначала ложкойсупа из цветной капусты, потом дал ей попробовать немногозапеченных в сметане грибов, предложил плов, редиску, куринуюножку, которую она обглодала до кости и они ее выбросили, а подконец на десерт угостил виноградиной. Убедившись, что Евдокиясыта, он обнял Дуню и сказал: -- Давай зальем ужин! После любви она осталась в постели, а Софроний накинул наплечи шинель, выложил на стол бумаги и письменный прибор и селписать своим родным: "И напишите мне, как в этом году у вас идут дела --какие виды на сенокос и на пшеницу, будет ли ее довольно, имного ли принесут виноградники и все остальное, что у насродится. Ничего вы мне не писали, братья мои Марко и Лукиан,ведете ли вы торговлю или нет, и скотина, что у вас была,здорова ли, цела ли... Мы здесь ждем событий всякий час и Богамолим, чтобы сподобил нас Господь Бог увидеться с вами еще наэтом свете! Поклонитесь от меня моим милым и любимым сестрам Йоване иСаре и милым и добрым моим невесткам Марте и Анице, пусть обомне не беспокоятся, но пусть между ними царит почтение исогласие, и мою мать Параскеву пусть слушаются и почитают,чтобы послал им Господь Бог все блага, которые Он верным слугамсвоим дарит... В день святого апостола Еремея, в последний день нашегомая, а в их июне месяце, ваш сын и брат во снах ваших Софроний".