В отличие от других программ, кажется, что в ВДА не иссякает поток людей, которые приходят и уходят. В других двенадцатишаговых программах срыв часто приводит к физической смерти. В нашей программе люди осваивают определенные принципы, которые они применяют, пока не почувствуют облегчение, а затем покидают сообщество, считая, что получили все, что им нужно для успешной жизни. Когда качество их жизни ухудшается, они возвращаются вновь.
Моя мать разошлась с отцом и препоручила меня заботе бабушки, когда мне был год. Спустя семь лет она забрала меня, и мы переехали в другую страну, а потом она покинула меня. Я стал ребенком с ключом на шее. У меня был ключ, чтобы открыть пустой дом, где я оставался один очень подолгу. Из этого я сделал вывод, что создан для того, чтобы быть покинутым, а также, что покидать других людей допустимо. Этот вывод оказал на мою жизнь разрушительное воздействие.
Я свыкся с одиночеством. От него нельзя было убежать. Окружающие люди должны были покинуть меня. Правилом моей семьи было «Не приближайся ни к чему и ни к кому слишком близко, потому что все это у тебя отнимется». Моя бабушка, которую депортировали с родины солдаты вражеской армии, усвоила этот урок и передала свой страх детям. А моя мать передала этот страх мне. Пока я рос, я хотел умереть, и я стал употреблять наркотики и алкоголь, чтобы притупить этот поглощающий меня страх. Мне нужно было ежедневно использовать такую анестезию.
Мне не хотелось идти в ВДА. Я пришел лишь потому, что хотел покончить с собой. Я потерял все, что имел в жизни, и терапевт посоветовала мне обратиться в программу Взрослые дети алкоголиков. Я был абсолютно поражен, когда услышал формулировку «Проблемы», прочитанную в начале собрания, и не мог поверить, что и другие люди жили так же, как и я. Что и другие вышли из таких же семей, как моя. Что их жизнь была совершенно беспорядочной. Что у них тоже были проблемы в отношениях, и они погружались в изоляцию. «Проблема» исчерпывающе описывала все мои характеристики, одну за другой. Я пришел в восторг, так как впервые в жизни я был не одинок. Участники собрания посоветовали мне работать по Двенадцати Шагам. Я с энтузиазмом принялся за дело. Я рассказывал окружающим о программе. Я посещал собрания выходного дня. Я нашел спонсора и начал работать по Шагам. Девять месяцев спустя я был так сильно вовлечен в выздоровление, что чувствовал себя великолепно, был здоров и полон сил. И тогда я начал отношения.
Я наконец-то обрел трезвость и стал заботиться о себе. Эти отношения были лучшими за всю мою жизнь. Я был уверен, что люблю ее, а она любит меня. Тем не менее, были вещи, которые омрачали наши отношения. Чем крепче она смыкала объятья и удерживала меня, тем меньше я нуждался в опеке. Я больше не нуждался в «якоре», так как обрел его внутри себя. Я чувствовал себя хорошо. У меня было все, что я хотел. У меня был человек, с которым я делил свою жизнь, который был мне верен.
К сожалению, я пренебрегал своим Внутренним Ребенком. Я не учитывал ни того, как мой Внутренний Ребенок реагировал на эти отношения, ни того, что он хотел. Я ограничивал своего Внутреннего Ребенка во всем, точно так же, как мои родители ограничивали меня. Я начал пропускать собрания, так как все эти переживания всплыли на поверхность. Мне казалось, что если я буду выражать свои чувства, я потеряю контроль над собой. И я перестал заниматься спонсорством и участвовать в выездных семинарах. Хотя я и посещал обычные Двенадцатишаговые группы, я старался не разбирать мои чувства относительно семейной дисфункциональности и изоляции в семье. Я мог с легкостью рассуждать о способах и методиках сохранения трезвости. Но я не мог выразить переполнявшие меня чувства.
Несмотря на то, что именно программа спасла мне жизнь, я все же отдалился от нее. Я обрел трезвость и порвал с наркотиками, но я медленно умирал. Сейчас основной моей задачей является установление контакта с ребенком, живущим внутри меня. Я и раньше активно работал над этим, но затем решил, что именно отношения помогут мне исцелиться. Я попал в глубокий срыв ВДА, так как поставил отношения выше, чем программу.
Мне сказали, что для успешной работы по программе, на первое место необходимо поставить Бога, на второе место — программу, а все остальное поместить на третий план. Если человек расставляет приоритеты в таком порядке, все остальное приходит само собой.
Мои отношения приобрели чрезмерную важность, и вскоре эти отношения отпали. Я благодарен Богу за девять месяцев, в течение которых я был глубоко вовлечен в программу, так как программные принципы автоматически работают для меня, когда я в этом нуждаюсь. Я знал, что мне следует возвращаться в программу снова и снова. Я знал, что мои отношения перекрывают мои чувства. Когда отношения прекратились, в моей душе как будто открылся ящик Пандоры. Я знал, что мне следует вернуться к программе и снова налаживать контакт со своим Внутренним Ребенком. Вернувшись в ВДА, я прорабатывал злость, потребность быть жертвой и взаимодействовал со своим Внутренним Ребенком. Я научился быть любящим родителем для себя. Я больше не вовлекал своего Внутреннего ребенка в небезопасные ситуации. Я также стал учиться защищать себя, чтобы стать способным защитить своего Внутреннего Ребенка. В результате предпринятых мной усилий по защите своего Внутреннего Ребенка и благодаря силе, полученной от сотрудничества со своим Внутренним Ребенком, я стал сильнее. Теперь мы оба процветаем.
Для меня выздоровление напрямую связано с духовностью. У меня никогда не получалось быть религиозным, но духовная часть программы мне очень помогла. Бог привел меня в программу, Бог вернул меня в нее после срыва, Бог помогал мне оставаться трезвым. Когда я безуспешно пытался обрести Бога, кто-то сказал мне: «Почему бы тебе не впустить Бога в сердце?». Мне показалось это хорошей идеей, пока я не подумал, что ведь если бы Бог поселился в моем сердце, он был бы величиной всего в несколько сантиметров. Поэтому я решил сам поселиться в сердце Бога. Не могу определить размер сердца Бога, но я помещаюсь внутри, также как и вы.