Юридические факты и правосубъектность в движении гражданских правоотношений

1. Соотношение юридических фактов со второй юридиче­ской предпосылкой движения гражданских правоотноше­ний — правосубъектностью — строится на иных началах, не­жели те, на которых основана связь юридических фактов и нормы права в возникновении, изменении и прекращении гражданско-правовых связей.

По своему содержанию правосубъектность представляет собой явление сложное, слагающееся из двух основных эле­ментов-—из правоспособности и дееспособности, которыми обладают субъекты гражданского права².

¹ См В. И. В и л ь н я н с к и и, Толкование и применение граж­
данских правовых норм, ВЮЗИ, 1945, стр. 12; О С. Иоффе.

Ответственность по советскому гражданскому праву, издательство ЛГУ, 1955, стр. 84. Здесь же см. перечень литературы по вопросам аналогии закона в науке советского уголовного права.

² Автор настоящей работы присоединяется к высказываниям
А. И Пергамент, которая в отличие от С. Н. Братуся и Н. Г. Алек­
сандрова усматривает в понятии правосубъектности две правовых
категории — правоспособность и дееспособность, поскольку с поня

Применительно к проблемам теории юридических фактов особый интерес приобретает вопрос о соотношении юриди­ческих фактов и правоспособности, поскольку второй элемент правосубъектности (дееспособность) служит критерием, ме рой. определяющей способность лица к совершению действий по осуществлению правоспособности Нельзя также не учи тывать и того положения, что лицо, не совершая лично юри дических действий, может приобрести права и обязанности посредством действии других лиц. Однако воспользоваться правоспособностью (но не юридическими действиями) др} гих лиц субъект гражданского права не может.

Правоспособность — это юридическая, е не какая-либо иная способность лица Она существует, как и другие юриди ческие категории, лишь постольку, поскольку в нашем социа диетическом обществе существует Советское государство и право.

Говоря о правоспособности, равно как и о субъективных правах граждан СССР, нельзя не указать на три характер ных момента, присущих названным правовым явлениям, отра жающим в юридической форме развитие социа яистическич общественных отношений.

Первое, на что следует обратить внимание в данном слу­чае, — это на широту прав, широкий объем гражданской пра неспособности, устанавливаемой советским законом Наши граждане могут стать и фактически являются обладателями широкого круга прав — политических, имущественных, семей ных и т д

Вторым моментом, характерным для правоспособности граждан, является^§е_давенство для всех, независимо от пола и возраста, национальности и "образования, служебного по ложения и партийной принадлежности

Наконец, третье обстоятельство заключается в том, что права советских граждан^ реальны; государство не только декларирует права граждан, но и принимает меры к реаль ной обеспеченности прав граждан

Правоспособность юридических лиц определяется целями и задачами, стоящими перед данным юридическим лицом его местом в общей системе государственных и иных органов

тиен субъекта действительно связывается не только его способность иметь права и нести обязанности (правоспособность) но также и спо собяостъ своз-ми действиями приобретать права принимать обязан ности (дееспособность). См. А. И Пергамент К вопросу о прэ новом положении несовершеннолетних «Ученые записки ВИЮН» Госюрнедат, 19^5. вып. 3. стр 4—5 В представлении С II Бра туся (см С Н В р а т усь. Субъекты гражданского права том курса советскою гражданского права Госюричдат 1950 стр 31 и Н Г Александрова (см Н. Г Александров. Законность и правоот ношения в советском обществе. Госюриздат 1955 стр 134) катего рии правоспособности и правосубъектности тождественны.

_его местом в народном хозяйстве, спецификой и профилем _его основной деятельности и др.

Отгр_ани_ченис правоспособности от юридических фактов находит свое_выражение в следующем^Правоспособность вы----ступает в виде общей основы, рпределятощей_ характер и -объем правТкоторые могут находиться в обладании данного _субъектгГ""Зта основа~нёббходима для"_каждо^_п£авоотнрше_{г н}ия; тольк^-правосттасобнр^лицо~'м'ожет_11йгшддд-Ь--правами Определенно ^тговёХйшё^£^бъс^т^__м^жех_со^лД1Ъ__ддя-лтего те или другие прав'аГа"равно обязанности независимо от того, обладай ли он уже конкретным субъективным правом (обя­занностью) или нет Иначе говоря, для того, чтобы приоб­рести определенные права (обязанности), нет необходимости в том, чтобы лицо обязательно уже обладало данными или какими-либо другими конкретньши субъективными правами. В силу этого, по нашему мнению, нельзя согласиться с утверждением, по которому «. проявление правоспособно­сти— это осуществление (разрядка наша —О. К.) субъективного права»¹. Осуществление субъективного права лишь сторона, частичка проявления правоспособности Субъект может совершать действия для приобретения права, однако и без осуществления субъективного права правоспо­собность будет в определенной мере реатизована в момент приобретения соотве!ствующего права. Нельзя также согласиться с утверждением проф. С. Н. Братуся. когда он определяет правоспособность как «право отдельного человека или коллективного образования быть субъектом прав и обя­занностей»².

Правоспособность -- это не право Если рассматривать ее как право, то кто может быть назван носителем коррес­пондирующей данному праву обязанности? Несомненно, им не будет ни другой отдельный человек, пи другое коллектив­ное образование Не будет носителем указанной обязанно­сти и наше социалистическое государство В противном слу­чае необходимо ответить на вопрос: каково содержание этой обязанности? Но такой вопрос, очевидно, останется без ответа Главное в понятии правоспособности следует усмат­ривать не в «праве», а в «способности».

Очевидно, с этим согласен и проф С Н Брату сь, так как рядом с рассмотренным определением он приводит ряд дру­гих. Воспроизведем лишь одно из них «Правоспособность — та общая основа, без которой невозможны конкретные право-

¹ С Н Б р а т; с ь О соотношении гражданской правоспособно-
"тн л субъективных гражданских прав «Советское государство и
право» 1949 г № 8. сгр. 36.

² Там же Аналогичные определения даются С Н Братусем
Ё, Томе курса гражданского права «Субъекты гражданского правам.
^г°аориздат 1950 стр б

к

мочия...»¹. В данном определении весьма удачно подчеркну^ та мысль, что п;завоспрсобндсть ^ыступает в качестве о б-

Ж£.й—_0£новы в_с_я.к о_го правоотношения.' Она столь же

необходима, как и норма права, регулирующая определенное-общественное отношение. Но правоспособность выступает не помимо, а наряду и в связи с действием норм права.

Правоспособность юридически определяет круг прав, ко­торые могут быть в обладании данного субъекта. Поэтому в законодательстве и науке различается оЛпш1^т_сгшциальная (уставная) _npaBO£nQc.QfiHocia. Основное проявление ££раво-способности следует" от носить не к осуществлению, а к при­обретению _оп ре деленного права; не имея права, субъекп нечего осуществлять. В осуществлении субъективного права правоспособность находит свое косвенное выражение, которое опосредствовано моментом возникновения права у конкрет­ного лица.

Таким образом, проявления правоспособности не должны и не могут быть сводимы только к моменту осуществления права.

S Отличие юридических фактов как явлений, с которыми | нормы права связывают возникновение, изменение или пре­кращение конкретных прав определенного лица, от правоспо­собности как юридической способности субъекта иметь опре­деленные права заключается, на наш взгляд, в следующем.

Правоспособность — это общая юридическая основа.всех прав, которые может иметь данный субъект. Юридичс ские факты — это частная юридическая основа каждого отдельного права, имеющегося у субъекта. Правоспособность не может сама по себе обусловить наделение субъекта тем или другим правом. Она создает лишь юридическую возможность обладания правами, для превращение которой в действительность необходимы юридические факты Здесь действует прямая зависимость.

Однако если юридические факты, обусловливающие при обретение определенною права, и будут иметь место, а право возникновение которого эти факты обусловливают, не содер­жится в объеме правоспособности данного субъекта, то зи отсутствием общей предпосылки движения правоегноше ния •— правоспособности — лицо не приобретает соответствую щего права. Здесь действует обратная зависимость — зависи мость юридической значимости фактов от правоспособности Рассмотрим приведенные положения на конкретных прим(-рах.

Головин, получив ордер в январе 1946 юда, вселился в квартиру и проживал в ней до мая 1946 года. В апреле

¹ С. Н. Б р а т у с ь, О соотношении гражданской правоспособно сти и субъективных гражданских прав, «Советское государство и право» 1949 г. № 8, стр. 36.

1946 года на эту же квартиру получил ордер гр-н Должни­ков, который 13 мая 1946 г. вынес из квартиры вещи Голо­вина и занял ее. Куйбышевский областной суд, рассматри­вавший дело в иске Головина о выселении Должникова, от­казал, обязав горкомхоз предоставить истцу другое, годное для жилья помещение. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда СССР, рассматривая данное дело в порядке надзора, отменила решение областного суда и опре­деление Верховного Суда РСФСР, которым было оставлено в силе решение областного суда¹.

Основанием отмены послужила неправомерность действия горкомхоза, выдавшего второй ордер на занятую жилпло­щадь, и самоуправный характер поведения Должникова. Проанализируем сложившуюся обстановку.

Отдел коммунального хозяйства, издав акт о заселении квартиры Головиным, этим самым закрыл себе возможность распоряжения указанной площадью до освобождения ее дан­ным квартиросъемщиком. Выдав второй ордер на занятую жилплощадь, горкомхоз нарушил ст. 23 постановления ЦИК и СНК СССР от 17 октября 1937 г.. которая предусматривает распоряжение только свободными жилыми помещениями. Как видно из настоящего дела, спорное помещение было за­нято, и суд, отказавший в защите прав Головина, фактически (да и юридически) санкционировал самоуправное поведение Должникова и незаконные действия горкомхоза. Последний, выдавая ордер Головину, не лишался правоспособности (в данном случае административной) в части распоряжения подведомственным ему жилым фондом вообще, но он не мог предоставлять жилую площадь (выдавать ордер) Должни-кову, поскольку не отменен ордер на нее, выданный Головину.

Следовательно, в данном случае возможность осуществления компетенции горкомхоза ограничена наличием ранее изданного административного акта. В пере­воде на язык более общих понятий — это означает зависи­мость осуществления правоспособности от юридических фак­тов².

¹ См. «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1947, вып. II
(XXXVI), стр. 17.

² В данном случае необходимо лишний раз подчеркнуть (ёо избе­
жание неправильного понимания наших суждений) то положение, что
речь идет именно о зависимости осуществления правоспособности от
имевших место юридических фактов. Выдавая ордера на свободные
жилые помещения (равно как и совершая иные акты), названный
выше орган не суживает объем своей, в частности, административ­
ной правоспособности, но ограничивается лишь в возможности ее
осуществления. Иное понимание приведенных положений не может
^не привести к тому совершенно неправильному выводу, что объем
правоспособности горкомхоза в части распоряжения жилфондом
-фямо пропорционален величине свободных жилых площадей, нахо­
дящихся в ведении данного государственного органа.

Возможны и обратные случаи, когда правоотношение не может прийти в движение из-за отсутствия правоспособности при наличии юридических фактов. Рассмотрим приведенное положение на следующем примере.

Лесозаготовительная контора соглашением с колхозом «1-е мая» оформила сдачу колхозом 24932 кг овса в счет обязательных поставок государству. В соглашении была так­же зафиксирована приемка овса колхозом на хранение, в то время как овес по государственной поставке фактически не сдавался. На первый взгляд может показаться, что стороны совершили сделку, которая отвечает всем требованиям за­кона: она облечена в надлежащую форму, в ней точно ука­заны предмет, цена и т. п.

Однако поскольку объем правоспособности сторон не со­держит в себе права на совершение сделок, предметом кото­рых является продукция, отчуждаемая по обязательным по­ставкам государству, постольку приведенные соглашения являются антигосударственными и, как противоречащие по­становлениям правительства об обязательных поставках, яв­ляются недействительными¹.

В данном случае юридический факт как будто бы и есть (соглашение достигнуто и облечено в надлежащую форму). однако он не приобретает той значимости, которую имели в виду стороны, заключая договор. Противоположное правовое действие указанного юридического факта объясняется огра­ниченным объемом уставной правоспособности контрагентов Стороны вышли за ее пределы и тем самым совершили право­нарушение, последствия которого могут быть определены по ст. ст. 30 и 147 ГК. Это дело показывает существование об­ратной'Зависимости, зависимости юридической значимости фактов от правоспособности.

Таким образом, соотношение юридического факта и право­способности строится по принципу частной и общей основы правоотношения. Указанные основы тесно связаны межд\ собой: частная основа служит проявлением общей. Общая основа создает юридическую возможность, частная основа реализует эту возможность и приводит на основе закона в движение гражданское правоотношение.

^ 2, Если правоспособность представляет собой суммарное выражение прав, носителем которых может быть субъект, то дееспособность определяет возможность реализации субъек­том его правоспособности своими действиями.

Соотношение между юридическими фактами _и дееспособ­ностью находится в несколько иной плоскости, нежели" соот­ношение указанных фактов с правоспособностью. Правоспо­собность — это такая юридическая способность лица, которая

¹ См. «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1949 г № 1-стр. 18. 42

„с, только не может быть передаваема, но даже и восполняе-

НС ¹ тт

_а действиями других лиц. Иная картина складывается в отношении дееспособности. Данная юридическая способность также непередаваема, но в определенных условиях она можег быть восполнена.

Законодатель предполагает у каждого лица наличие со­знания и воли, которые дают возможность лицу как отда­вать отчет в своих действиях (интеллектуальный момент), так _и руководить своими поступками (волевой момент). Однако способность к даче отчета в своих действиях, ю есть способ­ность принимать решение со знанием дела и способность к руководству своими поступками, у различных людей может быть неодинакова в зависимости от определенных обстоя­тельств. Законодатель, учитывая данные положения, устанав­ливает соответствующие правила поведения в зависимости от этой способности. Так, например, законодатель, видя, что малолетние и несовершеннолетние хотя и обладают в опре­деленной мере способностью принимать решение со знанием дела и руководить своими поступками, признает эту их спо­собность вес же пониженной. Результатом такого признания является установление правил, содержащихся в ст. ст. 7—9 ГК, из которых видно, что малолетние (равно душевноболь­ные или слабоумные)¹ лишены полностью дееспособности, а несовершеннолетние обладают дееспособностью в ограничен­ном объеме.

Отсутствие дееспособности или ее наличие в ограниченном объеме не тождественно отсутствию (ограничению) право­способности, которое означает невозможность приобретения прав вообще (частично). Отсутствие дееспособности влечет лишь невозможность приобретения прав своими действиями. Это приводит к необходимости совершения соответствующих действий другими лицами в отношении полностью недееспо­собных и к установлению юридического факта — согласия (говоря языком ст. 9 ГК) «законных представителей», по по­воду действий, совершаемых ограниченно дееспособными².

В подобных случаях связь дееспособности с юридически­ми фактами выступает наиболее наглядно. При наличии определенных юридических фактов — родства, усыновления

¹ Наша судебная практика требует для признания лица недееспо­собным неуклонного выполнения требований ст. 8 ГК. В тех случаях, когда требования этой статьи не выполнены, лицо признается дееспо­собным (см, например, «Сборник постановлений Пленума и опреде­лений коллегий Верховногс Суда СССР 1940 год», Юриздат, 1941, стр. 223; «Сборник постановлений ппенума и определений коллегий верховного Суда СССР 1943 год», Юриздат, 1948, стр. 217; «Сбор­ник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного ^L№ СССР 1942 год», Юриздат, 1947, стр. 135.

^? Здесь имеется в виду, конечно, совершение правомерных дей­ствий. На совершение деликтов никто не у правом очен.

и т. д. —^посредством действий одних лиц происходит воспил нение недостающей или полная «подстановка» отсутствую, щей дееспособности других лиц. Однако не всякое лицо мо жет выступить в роли, например, восполняющего ограничен ную дееспособность несовершеннолетнего. Для этого требуют ся указанные выше факты. Не следует, конечно, думать, что восполняя ограниченную дееспособность несовершеннолетних родители, усыновители и тому подобные лица как бы «отры вают» часть своей дееспособности в момент одобрения еде лок. Восполнение дееспособности есть реализация соответ­ствующих субъективных прав родителей, опекунов, усынови телей и тому подобных лиц. Дееспособность данных ЛИ1 проявляется в этих случаях через осуществление указанны* прав. В противном случае, нужно признать способным «всякой и каждого» полностью дееспособного к восполнению огра­ниченной дееспособности, «всякого и каждого» несовершенно летнего. Однако такое положение будет находиться в прямом противоречии с законом (ст. 9 ГК).

Аналогичные выводы необходимо сделать и в части «под становки» дееспособности как по отношению к малолетним, так и душевнобольным и слабоумным — полностью недееспо собным.

Таким образом, ^дееспособность одних лиц может быть восполняема юридическими фактами — действиями другие определенных лиц. Однако явлений обратного порядка не су ществует, дееспособность остается юридической способно­стью с точки зрения возможности, но пе необходимости, обя зательности движения конкретного правоотношения.

Дееспособность сама по себе (помимо юридических фак­тов) не порождает никаких прав и обязанностей. Она состав­ляет общую основу, предпосылку для реализации субъектом его правоспособности своими действиями — юриди­ческими фактами. Если же лицо не обладает предусмотренной законом юридической способностью (дееспособностью), то и правовой эффект его действий будет отличным от результатов действий лица, обладающего указанной способностью и cooi ветствующем объеме. Наиболее наглядно это положение можно проиллюстрировать на тех гражданских судебных де­лах, в которых «виновными» причинителями или потерпев шими являются лица недееспособные. Приведем нескольк1 таких дел, кратко изложив их фабулу;

1) несколько несовершеннолетних ребят школьного возра­ста играли возле стога сена, принадлежащего гражданам Катасонову и Сазоновой. Из-за шалостей детей с огнем воз­ник пожар, в результате которого стог сена сгорел, и ука­занным выше лицам был причинен ущерб в сумме 1SS9 руб.¹,

! См, постановление Президиума Свердловского областного суда от 27 января 1956 г. Дело по иску Катасонова и Сазоновой 44

2) четверо мальчиков школьного возраста (9—13 лет) „зложили в стеклянную бутылку карбит и, залив некоторое количество воды, закрепили горлышко бутылки пробкой. Сна-пяженная подобным образом бутылка была брошена под ноги ученице 6-го класса Ивановой. Бутылка взорвалась, и содержащаяся в ней жидкость попала на пальто Ивановой /пальто было испорчено). Родители Ивановой обратились с иском на основании ст. ст. 405 и 408 ГК РСФСР к родителям, дети которых причинили вред¹;

3) Боря Шишкин 8 лет был отпущен родителями в город с одним из его приятелей. Во время поездки в трамвае, не доезжая до остановки, Боря спрыгнул с трамвая и попал под колеса вагона, в результате чего у него была произведена ампутация ноги. На основании ст. 404 ГК РСФСР родители обратились с иском к трамвайно-троллейбусному управлению г Свердловска о взыскании средств на дополнительные рас­ходы по уходу и лечению мальчика².

Не останавливаясь на вопросах обоснования ответствен­ности родителей за вред, причиненный их детьми, а равно па вопросах о значении вины родителей в случае причинения вреда их детям, обратимся непосредственно к вопросам о соотношении юридических фактов и дееспособности в приве­денных выше обязательствах из причинения вреда³.

Непосредственными фактическими причинителями вреда в первом и во втором случаях являются дети. Поскольку эти причинители вреда полностью недееспособны, закон возлагает ответственность (то есть устанавливает определенные юриди­ческие последствия) на тех лиц, которые обязаны нести над­зор за детьми. Иначе говоря, отсутствие дееспособности у лица, причинившего вред (в частности, у ребенка), приводит к тому, что юридическая оценка его поведения приобретает особый характер. Действия ребенка рассматриваются как своеобразный «результат» выполнения родителями ил обя­занности по воспитанию. Это положение относится не только к случаям, когда ребенок «виновен» в причинении вреда

¹ См. дело народного суда Советского района г. Каменск-Ураль­
ского Свердловской области (1956 г.) по иску Иванова к Сухареву,
Волотову, Осипову и Ряпикову о возмещении вреда.

² См. постановление президиума Свердловского областного суда
°т 14 марта 1956 г. Дело по иску Шишкиной к Свердловскому Трам-
еайно-троллейбусному управлению о возмещении вреда.

³ Обзор существующих высказываний относительно обосновании
ответственности за вред, причиненный малолетними и несовершенно­
летними, см. в работе А. И. Пергамент, К вопросу о правовом
положении несовершеннолетних. «Ученые записки ВИЮН», Госюр-
"эдат. 1955. вып. 3. стр. 62.

другим лицам, но и к тем случаям, когда он «виновен»; бу I дучи потерпевшим. Однако юридические последствия связы-1 ваются не с самим по себе «результатом врспитания&_4дей I ствиями.ребенка), а с_дейстБия_ми родителей по воспитанию I хотя и судить о_таких_деиствиях приходится подчас по-«ре-зультатам».

3. Выше было указано, что норма права и юридический факт в движении гражданских правоотношений выступают в качестве общей правовой предпосылки и частной основы возникновения, изменения и прекращения этих правоотноше­ний. Аналогичные суждения были высказаны сейчас и отно­сительно соотношения правосубъектности и юридически* \ фактов в динамике гражданско-правовых отношений. Однако норма права, регулирующая соответствующие общественные¹ отношения и правосубъектность лица, будучи общими; правовыми предпосылками, не «равновелики» между собой, не тождественны как по своему юридическому существу, так! и по их влиянию на движение правоотношения.

Правосубъектность в огличие от нормы права, регулирую щей данный вид общественных отношений, не является мери лом поведения любого и каждого участника общественною отношения, а служит мерилом способности обладать соответ­ствующими правами определенными субъектами! Так, если в отношениях по розничной купле-продаже в каче-1 стве покупателя выступает какая-либо социалистическая ор ганизация, то она будет нести совершенно идентичные обя­занности по оплате купленного, как и любой гражданин! совершающий покупку в том же магазине. Иное положение складывается в отношении правосубъектности. Последняя различна у различных субъектов права. Наиболее наглядно это положение вырисовывается применительно к юридическим • лицам, правосубъектность которых определяется их уста­вами (положениями) в соответствии с теми целями и задача­ми, для достижения которых было создано (образовано) дан-1 ное юридическое лицо.

Правосубъектность в движении гражданских правоотно • шсний (так же, как и норма права) — общая правовая пред­посылка, но предпосылка более конкретизированная в зави­симости от субъекта, будущего участника гражданских пра-| воотношений. При этом, разумеется, не следует смешивать правосубъектность с теми нормами права, в которых дается регламентация правосубъектности тех или других лиц. Нель­зя, в частности, смешивать положения ст. ст. 4—10 ГК, опре-. деляющие правосубъектность граждан с реальной правосубъ-1 ектностью, как нельзя смешивать правосубъектность юриди-i ческих лиц с нормативными установлениями, регламентирую щими правосубъектность данной категории лиц гражданского права. 46