Подняв глаза, Шон наткнулся на неожиданно пристальный взгляд учителя. Будто припечатывающий к стене неразумного юнца, рассуждающего о том, чего пока еще не способен понять.
Все он прекрасно видит, тут же пришла отрезвляющая мысль. Он… нарочно не вмешивается, специально. Именно в их отношения и дела, каждого из двоих. Вот черт… а почему?..
— Если я когда-нибудь умру… — негромко заговорил Рэй, глядя в пол. — Я… буду точно знать, что я это заслужил. Я только это и хотел сказать — смерть не бывает ни чем иным, кроме как закономерным исходом для упрямого и слепого идиота. А я знаю, что бываю и им тоже.
Рядом задохнулся Алан. Зашипел, едва не вскочив с места — и тут же вцепился побелевшими пальцами в ворс ковра, словно заставляя самого себя сидеть и не двигаться. Даже не оборачиваясь, Шон почти чувствовал, какие молнии сейчас мечут его глаза. В комнате мгновенно стало как будто бы немного теплее.
На спинке дивана одновременно дернулся в сторону Прюэтта Натан — и, увидев, что тот пытается успокоиться, тоже застыл — впрочем, не отводя напряженного взгляда от лица Алана.
Рядом с Энни медленно выпрямился и сел лежавший, как всегда, весь урок на полу Брайан. Его лицо тоже походило на заледеневшую маску.
— У тебя повернется язык повторить это про нее? — с нехорошим спокойствием спросил он. — Теми же словами? Или ты забыл подумать, прежде чем обобщать?
Вот теперь по Рэю было точно видно, что он — огненный маг. Потяжелевший, горящий взгляд исподлобья — и очень странное ощущение какой-то подспудной нелогичности, словно его поведение сейчас не совсем соответствует его же чувствам. Шон никогда не мог найти нужных определений для подобных вещей.
Мистер Гарри молчал, замерев у стены со сложенными на груди руками, но почему-то казалось, что он напряжен, как струна — а от потока бешено проносящихся в голове собственных мыслей у него ломит виски. Это слишком важная для него тема, с тупым удивлением понял Шон.
Лично для него. Не как для учителя.
— А чем Дина Торринс отличалась от других магов? — наконец процедил Рэй. — Раз умерла, значит, была виновата. Довыступалась и долезлась не в свое дело, вот и получила по заслугам.
И, вздернув подбородок, решительно перевел взгляд в угол. На Филиппа.
Шон едва не вздрогнул, обнаружив, что тот улыбается. Мягко, почти мечтательно. Прямо в пылающие непонятно чем глаза Рэя.
— Она отличалась тем, что всегда умела найти в каждом тот самый, единственно верный, нарыв, от которого и ползет во все стороны гниль, — тихо ответил Фил. — И достаточно глубоко ткнуть в него пальцем, чтобы у тебя потом не осталось выбора, кроме как — решиться и вычистить, — он помолчал и спокойно добавил: — или низвести до уровня флобберчервя саму Дину, если вычищать слишком страшно. Тем более, что поспорить с ней самой и доказать, как она ошибалась, говоря то, что тебе так не понравилось, у тебя больше нет возможности.
Теперь группа с изумлением воззрилась на побледневшего Рэя.
А ведь он был на похоронах, параллельно припомнил Шон. Ох, Мерлин… и еще как был…
Он тоже плакал, как и Алан. Только всеми силами пытался это скрывать.
— Она такой же маг, как и все, — медленно, сквозь зубы повторил Рэй. — Я понимаю, что тебе теперь хочется чуть ли не к лику святых ее причислить, но моя внутренняя честность, извини…
— Твоя внутренняя честность давно удалилась позавтракать, — с нажимом перебил его Фил. — Раз ты до сих пор боишься признаться, что любишь ее. И что все, что она тебе говорила — правда.
Побелевшие губы дрогнули — но, так и не вымолвив ни слова, снова сжались.
— Рэй, она — знала, что ты ее любишь, — мягко добавил Филипп. — А ты знаешь, что она знала. Не заставляй меня говорить вслух о том, чем умела быть Дина. И для тебя — в том числе.
Почему-то вдруг бросилось в глаза выражение лица Доминика — и то, как горько он улыбнулся чему-то, прислоняясь затылком к стене.
И то, как на него смотрит Тони. Чуть ли не с нежностью… словно — еще секунда, и он, как большая птица, расправит крылья и укутает ими Рэммета. Спрячет навсегда в их тепло.
Шон почувствовал, что начинает задыхаться. А еще очень хотелось куда-нибудь деться от обеспокоенного взгляда Лорин. Прямо сейчас.
— Ты сам видел, какой водой стала Дина, — замороженно сказал Брайан. — Ты знаешь, что уничтоженный стихией маг не может быть… таким. Чистым.
— Ты боишься принять ее такой, потому что ее чистота означает твою слабость, — в тон ему откликнулся Алан. — Готов запачкать ту, кого любишь, потому что она бросила и тебя тоже? Променяла твое чувство на его жизнь?
От едва заметного кивка в свою сторону Шона обдало жаром. Заткнись, а? — мысленно взмолился он. Ты же мой друг, Алан. Ну, пожалуйста…
— Может быть, у магов и нет свободы воли, — медленно проговорил Филипп, — но кое-что у них точно есть. Право выбрать, за кого — и ради кого — отдать себя, если в этом и состоит их сущность. Будь Дина пустышкой, ее смерть научила бы нас, как не надо поступать, потому что так не надо поступать никогда. Но ее смерть — это… это…
— То, чему можно завидовать, — закончил за него Брайан. — Она умерла так же, как и жила. Так же светло и осознанно. Ты можешь похвастаться тем, что твоя жизнь светла, а поступки осознанны, Рэй? Все до единого?
— Смерть — это всегда смерть! — прошипел тот — бледный, как стена. — Не говори мне, что это может быть благом! Этот ублюдок сломал ей шею, как кукле — я что, должен благодарить его за то, что он дал Дине возможность пожертвовать собой ради того, кто даже ногтя ее не стоит?!
Перед глазами поплыли красно-черные круги — и Шон обнаружил, что зажмурился так сильно, что стало больно глазам.
— Рэй? — чуть слышно позвал Филипп.
— Что?!
— Ты не должен прощать Кристиана.
Парень едва слышно дышал сквозь зубы, в упор глядя на него.
— Но простить Дину ты — должен. Она никогда не принадлежала тебе одному — а ты именно этого и хотел. От нее. Всегда. Но она никогда не смогла бы тебе этого дать — это бы просто ее убило. Ты же сам знаешь. Если бы она на это пошла — с тобой или с кем-то другим — она растворилась бы в стихии, как отказавшийся от своего пути маг. Это все равно, как если бы мистер Поттер выбрал спокойную жизнь со своей семьей где-нибудь подальше от всех — вместо того, чтобы открыть эту школу и дать и нам всем возможность выжить тоже.
Рэй долго молчал, вцепившись в волосы и то набирая воздуха в грудь, то опять раздумывая отвечать и устало выдыхая. Шон подумал, что, кажется, ему просто нечего сказать на такое.
Это слишком… в лоб. Чтобы вообще переварить в одночасье.
И не только — ему.
— Даже я смог простить… Дину, — Алан нервно кусал губы, глядя в сторону. — За то, что она выбрала смерть, а не нас. Значит, ты тоже сможешь, Рэй. Нужно только взять и попробовать однажды подумать не о себе, а о ней. И о тех, кто остался жив благодаря ее жертве.
Короткое движение Натана. Не согласен?
Черт, да он твердо уверен, что сейчас Алан лжет… только почему-то не хочет вмешиваться и спорить вслух. Но ведь Прюэтт и в самом деле смог ее простить — в этом Шон даже не сомневался. Они столько раз говорили об этом. Столько раз ссорились из-за нее. Не знать, что Алан думает о Дине, к каким выводам он пришел на ее счет, можно только, если…
Они что — вообще об этом не говорят? — мысленно ужаснулся Шон. А о чем они, Мерлин бы их побрал, тогда разговаривают? Если Натан не знает и не видит главного, что происходит в Прюэтте в последние месяцы?
Впервые мысль о том, что Алан, пожалуй, не просто так начинает напоминать выгорающую изнутри, обугленную и износившуюся оболочку, не показалась Шону странной. Впервые пришло в голову, что у них с Натаном и впрямь все не так просто, как может показаться тому, кто смотрит мельком, со стороны и не вглядываясь.
Несмотря на то, что О’Доннел мгновенно выключает из обзора весь окружающий мир, стоит Алану психануть или разозлиться, и видит только его одного. И на то, что Натан — единственный из земных магов школы, кто решился захотеть стать целителем. Чтобы иметь возможность лечить не только собственного партнера, конечно — с этим мотивом-то все понятнее некуда. Алан вечно во что-то встревает и рискует собственной шеей… а Натан — не его партнер. И, похоже, никогда им не станет.
Однажды, после очередной истерики Алана на тему «О’Доннел — конченый идиот, которого невозможно понять», Шон говорил с мисс Панси. Вынесенная из разговора мысль о том, что целитель — это всего лишь тот, кто способен мгновенно и с полной отдачей полюбить каждого, как партнера, и действительно захотеть ему помочь — так сильно, что даже физическая связь становится для этого не нужна — на пару дней полноценно выбила его из равновесия.
Он понял, почему целителями становятся только земные маги. А еще — почему даже из них ими не становится почти никто.
Лорин, после того, как он рассказал ей об этом, Натана даже зауважала. Ну, точнее — почти перестала морщиться и каменеть в его присутствии, всем видом выражая неодобрение. Шон никогда толком не понимал, почему она так рьяно привечает Прюэтта и всегда так тепло его поддерживает — и почему не выносит О’Доннела, едва терпя разговоры о нем.
Как будто сама, лично, за что-то на него злится.
Единственное, что из нее удалось вытянуть — «да его придушить мало за то, что он с Аланом делает». Пояснений не последовало — если Лорин считала нецелесообразным обсуждать какую-то тему, тут можно было хоть удавиться.
— Выбрать смерть — это не подвиг, — наконец угрюмо сказал Рэй. — Ничем не отличается от того, как если бы мистер Поттер в свое время выбрал жизнь со своей семьей подальше от Англии. Школы не было бы в любом случае — хоть живи он, наплевав на все, хоть умри ради великой цели. Смерть — это бегство. От жизни. А, значит, это всегда — ошибка. Потому что трусость, — он вздохнул и добавил: — извини, Фил.
— Извиняю, — пожал плечами тот. — Тебе страшно представить, что умереть — это иногда сила, а не слабость. Когда это — единственный способ остаться на своем пути, а не малодушно сбежать с него, прикрываясь мифическими дальнейшими свершениями. Мне не за что злиться на того, кто не может найти в себе смелости, чтобы стать сильнее. Это твоя беда, Рэй, а не вина.
— Как ты можешь так говорить! — выкрикнул тот. — Она же и тебя — тоже — бросила! Черт, да с тобой она обошлась еще хуже, чем со всеми нами, а ты все оправдания ищешь!
— Иногда один поступок дает больше, чем годы жизни бок о бок, — возразил Филипп, глядя на него. — Тебе… не понять, наверное. Но я всегда хотел не просто как можно дольше потреблять то, что Дина умела давать, а научиться быть таким же магом Воды, как она. И этот ее поступок… он — больше. Наверное, чем вся наша совместная жизнь. Он дал мне — больше. И я горжусь тем, что Дина Торринс, которую я люблю — такая. Что она это сделала. А ты ненавидишь ее за это же, и тоже называешь это любовью, ты не находишь, что любить настоящую Дину ты никогда и не пробовал? Что для тебя это слишком накладно? Страх всегда рождает ненависть, Рэй. Всегда. А ты просто боишься.
Рядом почему-то пошевелился и чуть чаще задышал Алан. Шон отметил это, но тут же обнаружил, что ни черта не понимает — что такого в словах Филиппа могло задеть его за живое. Чему там вообще задевать — в Алане-то. Уж он-то точно всегда настоящую Дину любил…
— Хватит делать из меня монстра, а? — устало поморщился Рэй. — Будь я таким безнадежным, стихия давно бы вправила мне мозги. И напирать на то, во что Дина превратилась после смерти, знаешь, по-моему, слегка неуместно. Может, я тоже превращусь в очищающее белое пламя, если сейчас умру? Мы же не можем это проверить. Так что не будем… о чистоте и грязи. Я смотрю на факты, а не на домыслы, а по факту — я жив, а она мертва. Вот и все.
Молчавший, как тень, мистер Поттер нехорошо улыбнулся, в упор глядя на парня.
— А если можно проверить? — негромко спросил он. — Ты согласишься?
— Нельзя, — отрезал Рэй. — И давайте не будем о…
— Энни, — попросил мистер Поттер. — Ты не могла бы…
— Конечно, — тут же согласилась та. — А надо?
— Вот в этом и весь вопрос. Рэй, ты хочешь узнать, как именно выглядит твоя аура прямо сейчас? Нам незачем ждать твоей смерти, чтобы увидеть, похож ты на очищающее белое пламя или нет.
Шон мысленно усмехнулся. Пат. Мистер Гарри всегда умел, толком не вмешиваясь, вставить слово в нужный момент и загнать того, кто заврался, наконец-то в тупик. Перед всеми.
Хорошо, что он не обращает внимания на меня, мелькнула вдруг жалкая мысль.
— Не хочу, — после долгой паузы наконец признался Рэй. — Черт, и еще я не хочу, чтобы вы философствовали о благе смерти, сидя за стенами посреди горы трупов! — глядя себе под ноги, выкрикнул он. — Они умирают там, а вы объясняете мне, что это может быть правильно! Вместо того, чтобы хоть что-нибудь уже сделать!
— Перечисли все, что уже было сделано, — перебил его мистер Поттер. — Пожалуйста. По порядку.
Рэй скривился. Шон его понимал.
— Вы проверили, как именно действуют излучатели и где они расположены, — неохотно сказал он. — Убедились, что к ним нельзя подойти. Восстановили принцип, по которому они построены. Доказали, что прервать их работу, настроив любой аннигилирующий излучатель, невозможно. Выпустили информационные листы по неохваченным городам с предупреждениями для магов. Поставили в известность Министерство Магии. Наладили сотрудничество с авроратом… который, вообще-то, все равно ничем не может помочь.
— Что бы ты сделал еще?
Рэй надолго задумался. Хотя, на самом деле — просто не хотел озвучивать собственные мысли по поводу.
— Вы не ищете тех, кто смастерил эту заразу, — наконец глухо проговорил он. — И продолжает расставлять ее по всей Британии.
— Мы, Рэй, просто не можем их найти, — вздохнул мистер Гарри. — И ты об этом знаешь — как и о том, что аналитики день и ночь головы ломают, пытаясь их вычислить.
— Значит, вы что-то упускаете! — рявкнул тот, поднимая голову. — Я не знаю, что! Но это должно быть на поверхности — неужели вы не чувствуете? Что оно совсем рядом, и мы просто ищем не там?
Шон похолодел. Пальцы невольно сжались, он едва сдержался, чтобы не зажмуриться и не выдать себя. Не посмотреть в глаза учителя и не увидеть, как он смотрит прямо в тебя — насквозь.
Не убедиться, что он действительно — знает.
В такие минуты Шон ненавидел Гарри Поттера. Всеми фибрами души.
Страх всегда рождает ненависть, значит?.. Да, Филипп?..
— И… черт, в конце концов — они же умирают там! — выпалил Рэй. — А эти чертовы излучатели продолжают работать и убивать их. Продолжают, учитель! Каждый день! Хоть сколько листовок и брошюр напечатай — все равно большинство магов их не увидит. Они будут умирать только потому, что случайно забрели не в тот город!
Мистер Гарри вопросительно поднял бровь, не сводя с него взгляда. Он молчал.
Судя по скрипнувшим зубам Алана, в этом он с Рэем был абсолютно согласен. Так согласен, что едва себя молчать заставлял.
Кстати, Шон совершенно не понимал, какого Мерлина Прюэтт вдруг стал таким молчаливым — как будто ежесекундно тренировался в непонятно зачем ему понадобившейся сдержанности.
— К излучателям нельзя подойти вплотную, Рэй, — негромко напомнил ему мистер Гарри. — И остаться при этом в живых.
— Значит, пусть лучше все маги страны вымрут? — в лоб спросил тот. — За то, чтобы каждый из нас остался в живых и не рисковал?
— Ты хочешь пойти и рискнуть?
— Я не хочу сидеть, сложа руки и перекладывая ответственность на аналитиков! — Рэй тяжело дышал сквозь зубы. — Наверняка можно что-то придумать. Пойти — и придумать, я не знаю, что. И — да, лично я предпочел бы сдохнуть, но убрать эту дрянь, чем сидеть вот так вот и ждать, пока хоть на кого-нибудь сверху снизойдет откровение!
Шон испуганно распахнул глаза. Он точно это сказал? Именно это?
Судя по остолбеневшим лицам ребят, над тем же вопросом сейчас думали все. Филипп кусал губы, пряча улыбку. Мистер Гарри снял очки и, потерев лоб, уставился на замолчавшего Рэя.
— Умереть, чтобы жили другие? — спокойно уточнил он. — Даже те, кто, возможно, не стоит и твоего ногтя? Я тебя правильно понял?
Тот резко вдохнул и, на мгновение замерев, зажмурился, будто сам только что понял, что именно сказал вслух. А потом усмехнулся и помотал головой.
— Да, — подпирая ладонями подбородок, констатировал он. — Вы меня правильно поняли. Мерлин с вами… Ваша взяла.
Мистер Гарри долго смотрел на него и, наконец, непонятно вздохнув, снова надел очки.
— Жаль, что ты маг Огня, Рэй, — сказал он. — Мисс Панси ищет себе помощника для работы в Лондоне — точнее, она наконец-то согласилась с тем, что он ей необходим. Но у нее жесткое условие — это должен быть не водный и не огненный маг.
— Почему? — не удержавшись, выдохнул Алан.
В его глазах — как и во взгляде Рэя — горела такая обида, что Шон невольно фыркнул. Все-таки… не выведешь из Прюэтта огонь, никогда. Как бы он там ни пытался.
— Потому что ей нужен именно помощник, а не напарник, — пожал плечами мистер Гарри. — Логик, а не эмоционал. Тот, кто будет мыслить, как она, и выполнять ее указания, а земные и воздушные маги для этой роли лучше годятся. Но только те, кто ни с кем не связан сейчас прямыми стихийными узами, естественно.
Доминик открыл было рот, игнорируя тяжелый взгляд Тони.
— А можно, я поеду? — внезапно перебил его Натан.
Алан будто мгновенно остекленел. Губы дрогнули — но взгляд тут же опустился и уперся в пол.
Шон машинально уцепился за его безжизненные пальцы.
Иногда он безумно скучал по тому Алану, который срывался на яростный крик от всего, что не собирался поддерживать.
По крайней мере, тогда он хотя бы казался живым.
Глава 14. Тени прошлого.
— Запомни — никакой самодеятельности, — спокойно повторила мисс Панси. — Никаких пререканий и никакой демократии, пока мы на людях. И никаких колебаний, если я выдаю указания.
— Я помню, — не удержался от намека на улыбку Натан.
Они все обсудили еще вчера, в ее кабинете. И почему-то с той самой минуты, как он вошел туда после занятий, его не покидало странное, нелогичное ощущение — мисс Панси и хотела, чтобы это был он. Только по какой-то причине решила не предлагать прямо.
Разговор, как и все разговоры с ней, получился емким, содержательным и коротким. Натан и сам понимал, что отправляется не на загородный пикник и не в гости к дружественно расположенным существам. Мисс никогда не позвала бы с собой помощника, будь дело только в объеме работы.
Точнее — тогда она точно взяла бы воздушного. Ей же подходил и земной… причем предпочтительнее — именно Натан О’Доннел. Единственный из взрослых земных магов школы, кто участвовал во второй войне лично.
Других причин и отличий Натан не видел.
— В зеркало на себя посмотри, — непонятно ухмыльнулась мисс Панси. — Может, там еще чего разглядишь.
И, взяв смущенно фыркнувшего парня за руку, шагнула в камин.
Яркая вспышка — и Натан едва не вздрогнул от мгновенно обрушившегося сверху одним мощным хлопком по ушам гомона чужих голосов, мыслей и воплей.
— Привыкай, — бросила ему мисс Панси — и решительно зашагала вперед, протискиваясь сквозь снующую толпу.
Натану ничего не оставалось, как двинуться за ней следом, цепко держа в поле зрения короткую светлую стрижку.
Вокруг все бурлило, клокотало и вспенивалось раздражающе бесконечной человеческой массой, голова пухла от обрывочных, перекрикивающих друг друга мыслей, будто задавшихся целью проверить его череп на прочность. Сцепив зубы, Натан молча шагал по коридорам, стараясь не отставать от мисс Панси дальше, чем на полшага.
Не потому что боялся ее потерять. Оставлять ее одну — здесь, в этом хаосе — почему-то казалось кощунством. При всей глупости самой мысли.
Гигантский лифт бесшумно распахнул двери, и мисс Панси проскользнула внутрь, прямо в застывшую внутри массу людей. Натан вошел следом, встав сбоку от девушки — поворачиваться к ней, а заодно и ко всем остальным, спиной не хотелось тоже.
— Снова вернулись в наши края? — любезно осведомился над ухом низкий мужской голос, когда двери захлопнулись и лифт двинулся вниз.
«Узнала еще что-нибудь новое или нет?» — нетерпеливо вторила словам непроговоренная мысль.
— И вам тоже доброе утро, — вежливо усмехнулась мисс Панси.
Обладатель голоса оказался статным мужчиной лет сорока. Непроницаемое лицо с белозубой улыбкой. Пронизывающий, и в то же время — ничего не выражающий взгляд. Уверенность и доброжелательность, за которыми почти не пытается спрятаться сила.
Ну, или то, что люди называют ею.
Натан молча разглядывал человека, считающего себя достаточно смелым, чтобы заговорить со стихийным магом, пусть даже и в лифте Министерства Магии.
— Могу я на этот раз рассчитывать хотя бы на пару часов в вашем графике? — назойливая, давящая требовательность буквально просачивалась сквозь его внешнюю любезность.
— Мистер Кингсли, — мисс Панси растянула губы в подобии улыбки. — На этот раз вы можете рассчитывать хоть на целый день.
Она бросила быстрый взгляд на Натана.
— Мистер О’Доннел, — представила она его. — Мистер Кингсли, Главный Аврор.
— Ваш телохранитель? — стараясь оставаться невозмутимым, поинтересовался мужчина.
Натан моргнул. Похоже, шутка про зеркало была не такой уж шуткой… если, конечно, мисс Панси не подбросила эту мысль собеседнику только что — шутки же ради. С нее бы сталось.
— Мой коллега, — спокойно сообщила девушка, поворачиваясь к распахнувшимся дверям лифта. — До встречи, мистер Кингсли.
«Слава Мерлину, похоже, не огненный…» — донеслась в спину Натана ошеломленная мысль.
— И почему он боится огненных магов? — спросил он, нагоняя мисс Панси.
— С Гарри имел счастье конфликтовать, — коротко ответила та. — Давно. Но, похоже, особенности общения все еще помнит.
У Натана уже ощутимо ехала крыша — от вереницы проталкивающихся мимо людей, их косых взглядов и кричащих мыслей под приторно вежливым улыбками. От шелухи липких, истеричных эмоций, какофонии тупых монотонных звуков. Он думал, что после Уоткинс-Холла толпой народа его уже не удивить никогда.
Он понятия не имел, как страшно отвык от этого. Отвык ходить, мысленно ощупывая пространство и отслеживая все, что происходит за спиной.
Потому что тем, кто остается сзади, доверять — невозможно.
Впервые мысль о том, что мисс Панси бывает здесь регулярно — и даже живет здесь — вызывала не интерес, а легкую панику. Натан подумал, что, пожалуй, совершенно не знает пределов собранности и выдержанности этой девушки. Да и не только он — никто из ребят…
— Держи, — мисс Панси улыбнулась, небрежно шлепнув его по плечу пластиковой карточкой с именем. Свою она уже прикрепила. — Без этого тут дальше главных коридоров никуда не уйдешь.
— Помню, — кивнул Натан.
— Это мой личный кабинет, вот ключ, надо будет — пользуйся. Все крыло этажа отведено под отдел изучения стихийных магов, в его пределах можешь почти не дергаться, местные от мага не станут шарахаться. Бумаги забирай — и вперед, я провожу.
То, что она делится выкладками, которые с таким трудом вычленяют и составляют их аналитики, Натана не удивило. Что-то подобное он и подозревал.
Не стали бы люди идти на прямой контакт без обмена. Точнее — не было бы с такого контакта толку.
Они снова вышли в коридор, только на этот раз она шагала рядом, продолжая вполголоса наговаривать инструкции. Натан слушал, пытаясь не морщиться от гомона чужих мыслей.
«…вернулась…»
«…если я все-таки спрошу, интересно, она…»
«…симпатичный самец, никак, новенький, надо будет…»
— Привыкай, — усмехаясь, снова сказала мисс Панси, глядя в сторону. — Это же люди.
Да. Мерлин их всех побери.
— Каждый раз сами не знают, надеются они на то, что я вернусь, или на то, что не вернусь никогда. Постарайся не подталкивать особо нахальных в ненужную сторону.
Натан молча наклонил голову.
— Дэвид Уизерсон — заместитель покойного Уильяма, редкая скотина, но другого все равно нет. Хамит, когда нервничает, пропускай мимо ушей, сколько сможешь — сотрудники у него вышколенные, а работать тебе все равно с ними, а не с их недоделанным шефом.
«…как он мог, это же был мой проект, только мой, это меня…»
«…успеть в лавку до обеда, чертов пес, надо ж было так…»
«…уже по двое, а потом что, толпой сюда…»
— Ты с утра в отделе по аналитике, они тебя там вопросами завалят, это нормально, они всегда так, а я сейчас в аврорат, к Кингсли. В половине второго встретимся наверху, там есть на удивление пристойное для Министерства кафе.
«…мразь! Поттеровская подстилка, думаешь, вас никто никогда….»
Натан захлебнулся вдохом.
— Стоять! — чуть слышно скомандовала мисс Панси.
Он замер, изо всех сил стараясь не обернуться.
Девушка встала вплотную и теперь смотрела на него снизу вверх, словно между делом убирая соринки с его плеча и все так же спокойно улыбаясь.
— Мы просто разговариваем, — по ее лицу невозможно было ничего прочитать. — Никогда не показывай людям, что ты их слышишь. Здесь могут быть рады тебе и даже искренне хотеть добра, но здесь — человеческий мир. И пока еще мы и они — дипломаты между воюющими сторонами, а не представители дружественных видов.
— Он знает вас.
— Да, естественно. Слепок запомнил?
Натан на секунду задумался — и покачал головой.
— Ладно, в следующий раз снимешь.
— В следующий?..
— Натан, не перебивай старших. Этого человека я слышу третью неделю. Он всегда прячется в толпе, но он подходит все ближе. Не надо его провоцировать или ловить. Просто не мешай ему упиваться своей мнимой неуязвимостью — по-моему, он не очень умен, раз верит, что стихийный маг может его не почуять.
Натан долго молчал, подбирая слова.
— Зачем вы на самом деле позвали меня сюда? — спросил он наконец.
Вот теперь мисс Панси улыбнулась по-настоящему.
— Потому что ты, в отличие от него — умен. Я не могу уследить за всем, а эта тварь вечно крутится рядом, когда мне бы с собеседником суметь разобраться без драки. Очевидно, он и тебя за такого принял. Из чего следует почти наверняка, что он знает меня по старым временам. До школы.
— Неочевидно.
— Я же говорила — ты умный. Понаблюдай, подумай — что о нем можно сказать?
Натан безрадостно усмехнулся.
— Думаю, что все, что о нем можно сказать, вы могли бы рассказать мне и сами, — медленно проговорил он. — Мои способности в чтении мыслей и снятии слепков никак не выше ваших. Носится он за вами, а не за мной, и переключится, разве что, когда и во мне распознает мага, да и то — только в том случае, если его раздражают маги в принципе, а не лично вы. Использовать меня, как приманку, глупо и нелогично, так что — вряд ли вам нужны от меня какие-то конкретные действия по отношению к этому вашему маньяку. Мисс, я не вижу смысла. Поэтому и спрашиваю — для чего вы позвали меня сюда?
Она закусила губу, пристально глядя ему в лицо. Холодный, четкий взгляд задумавшегося земного мага сейчас казался островком тепла, дома, оставшегося где-то далеко позади.
— У меня действительно слишком много работы, — помолчав, сказала мисс Панси. — Кингсли сможет увидеть мою рожицу сегодня только благодаря тому, что в отделе с аналитиками останешься ты. Я не воздушный маг и не могу разорваться надвое. Натан, я даже толком вслушаться в эту тварь не могу — он мне такой возможности не дает. Вдвоем нам будет легче.
— Что-то еще? — уточнил Натан.
Почему-то казалось, что учитель недоговаривает. Или — что и сама толком не все пока может для себя сформулировать.
— Я почти уверена, что тоже знаю его, — неохотно призналась она наконец. — Или он мне кого-то напоминает. Как будто… черт, ладно, забудь.
Натан медленно кивнул.
— За обедом увидимся, — вздохнув и снова превращаясь в собранную целеустремленную женщину, подытожила мисс Панси. — Там и поговорим, как нам дальше тут жить предстоит. Я постараюсь успеть забрать для тебя ключи от номера…
— Надолго мы здесь?
Они уже обсуждали это. Но — до того, как выяснилось, что им предстоит далеко не только работа.
Она пожала плечами.
— Я — на несколько дней. Ты, возможно, надолго. Вообще-то, было бы неплохо, если бы кто-то оставался здесь постоянно, так что… потом будет видно. Хорошо? Посмотрим, как с местным народом сработаешься.
Натан снова кивнул — и, не удержавшись, поймал ее запястье.
— Будьте осторожнее, мисс.
Панси Паркинсон хмыкнула — неожиданно тепло для нее.
— Ты тоже, Натан. И помни — здесь не наш дом. Но здесь и не площадка для военных действий.
* * *
Мысль о том, что налаженная жизнь дала трещину — несмотря на все уверения Мэтта — к Тиму возвращалась еще не однажды. Начиная с первого же дня, при всех проговоренных возможностях и прикинутых вариантах действий. При всей показной уверенности Уилсона в том, что замысел стихии ему очевиден, и проблем с новым членом семьи у них не возникнет, как никогда не возникало друг с другом.
О моменте собственной инициации Тим не помнил вообще ничего, Мэтт о своей тоже не смог сообщить хоть что-нибудь внятное, и предположить, как поведет себя, проснувшись, их свежеиспеченный воспитанник, оба могли, только понастроив очередных отвлеченных теорий. Тим был уверен лишь в том, что когда-то — тысячу лет назад, в прошлой жизни — очнувшись и обнаружив рядом Алису, он чувствовал себя до невозможности беззащитным. Беспомощным, потерянным и ранимым — и от того еще сильнее, еще неотвратимее нуждающимся в ней.