— Я понимаю. Но, пораскинуть мозгами, и подумать о своем будущем можно было? Чернила залог твоего нахождения под солнцем. О чем ты вообще думала, когда выбрасывала их?
— О том, что ты козел.
— Очень разумно с твоей стороны, — мрачно сообщил вампир.
— В любом случае, я отыскала свой способ.
— А, если бы он не сработал? — колко вопросил Морган.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но осознав, что не знаю, как, закрыла и вздохнула. Молча, я протянула ему свою левую руку, где на запястье, аккуратно вырисованная простой синей ручкой, красовалась сигилла, оберегающая меня от силы солнечного света.
— Погоди… это, что, ручка? — Морган цепкой хваткой удерживал мою руку и бесцеремонно разглядывал сигиллу.
— Не знаю, как у других, но я всегда сама рисовала.
— И она работает?
— Как видишь.
Морган нахмурился. Я вырвала руку из его загребущих лап.
— Ты способна активировать силу сигиллы без помощи чернил?
— Не всегда. Если честно, то я еще не разобралась, как это работает. — Призналась я.
У Моргана сделалось такое выражение лица, словно он знал больше, чем говорил.
— Когда это началось? — заинтересованно спросил вампир.
— После твоего ухода, — задумчиво ответила я.
Вампир самодовольно усмехнулся.
— Ты сказала, что запечатала Хранительницу с помощью «исы». Как именно?
— Я, из чистого интереса, нарисовала сигиллы на наконечниках своих стрел. До драки с Хранителем, они не срабатывали.
— У тебя еще остались стрелы? – голос его прозвучал несколько ликующе.
Я, озадаченная всем происходящим и до сих пор не остывшая после перепалки, пожала плечами.
— Если демоны не унесли, то должны быть у меня в комнате.
— Отлично. Нужно показать их Ааррону. Его это заинтересует.
Я кивнула.
Морган зашел в дом первым, чтобы удостовериться в безопасности. Я зашла следом. Удушливый аромат серы ударил в нос, и я почти сразу поморщилась.
- Держись рядом. – Сказал Морган, когда мы поспешно взбирались по лестнице на второй этаж. Клинок в его руках сиял, словно луч солнца, готовый пронзить и ослепить своей силой любого врага.
Юноша с ноги распахнул двери в мою комнату.
- Ничего. Здесь пусто. – Казалось, он говорил разочарованно и даже чуть огорченно. Спрятав клинок, Морган жестом пригласил меня.
В моей комнате все вещи оказались на своих законных местах. Стрелы и лук по-прежнему, аккуратно спрятанные в коробку, лежали в шкафу ожидая, когда я решусь вновь опробовать стрельбу.
- Все на месте, - объявила я, надевая колчан на плечо. – Что будем делать?
- Нужно скорее вернуться и доложить обо всем Ааррону. – Морган настороженно оглядывался. Он нервничал. Даже без слов, одним немым взглядом, юноша дал понять, что нужно поторопиться.
Схватив лук в руку покрепче, чтобы в случае чего суметь вовремя воспользоваться силой стрел, я спрятала коробку обратно в шкаф.
- Быстрее!
Мы, закрыв двери в комнату, торопливо спустились по лестнице. Только оказавшись за стенами своего дома, я ощутила облегчение. В голове гудело, а от усталости дрожали ноги. Хотелось скорее принять теплый душ и зарыться под одеяло, чтобы, наконец, отдохнуть. Но, появилось ощущение, что в ближайшее время нормальный отдых мне не светит.
Сжимая лук в дрожащих от волнения руках, я еще раз обернулась. Хотелось в последний раз посмотреть на дом, что стал для меня приютом в эти тяжелые дни. Хотелось запомнить все, как есть. Каждый миллиметр, каждый оттенок, каждое чувство, что пришлось испытать. Я, было, уже привыкла к его высоким стенам, цвета легкого пурпура и к просторным комнатам. Всего этого мне будет не хватать.
— Ты еще вернешься сюда, не переживай. — Словно прочитав мои мысли, сказал Морган.
— Не советую, — громко произнес знакомый голос. — Где один, там и другие.
Морган почти достиг конца каменной дорожки. Он резко повернулся и посмотрел туда, откуда послышался голос. Я сразу же узнала этот голос. Ошибиться было невозможно.
— Гадалка? Из Парка?
— Меня зовут Кассандра. — Женщина с достоинством кивнула. — С нашей последней встречи утекло не мало воды.
Она стояла на пороге двери, что появилась, будто из воздуха, задрапированная в полотнище из багряного шелка. Ее кожа странно переливалась на свету, словно вода от одного берега к другому. На запястьях и шее красовались золотые цепочки, черные волосы, делавшие ее похожей на арабскую принцессу, были уложены в незамысловатую прическу.
— Остальные? Кого вы имели в виду? — уточнила я.
— Остальные Проклятые, — неожиданно радостным тоном отозвалась Кассандра. Она огляделась из стороны в сторону. — Я смотрю, вы постарались на славу. А убирать за собой и не думали. Как обычно.
— Вы ведь обычный человек, — удивился Морган.
— Как наблюдательно, — съязвила Кассандра, сверкнув глазами. — Ох, и намучились же с тобой Старейшие.
Удивление на лице Моргана плавно сменилось злобой.
— Выходит, зная о Старейших и о том, что в доме находится Проклятый, вы не сообщили им? Само существование Проклятых — уже преступление против Кодекса!
— Ни Старейшим, ни Кодексу я ничем не обязана, — процедила женщина. Ее привычный загадочный выговор исчез, уступив место сильному неведомому акценту.
— Морган, прекрати! — Я обернулась к гадалке. — Если вы в курсе о Старейших и Проклятых, может, подскажете, что случилось с мамой?
Кассандра покачала головой, звякая серьгами. На лице женщины отразилась жалость.
— Искренне советую: забудь о Розалии. Ее больше нет.
Пол под ногами у меня опасно покачнулся.
— Она мертва?
— Нет, — осторожно промолвила Кассандра. — Я уверена, что твоя мать жива. Пока.
— Тогда ее надо найти! — выпалила я. Пол перестал качаться. Морган слегка приобнял меня за локоть, но я ничего не замечала. — Поймите! Я должна найти ее до того, как…
Кассандра выставила перед собой руку:
— Дела вампиров меня не касаются.
— Но, ведь, однажды вы мне помогли! Дали подсказку… — начала я.
— И поплатилась жизнью. — Ее глаза потухли.
— Что? Вы же живы и стоите передо мной! — возразила я, хмуро глядя на гадалку.
— Это моя бестелесная форма.
Я непонимающе посмотрела на Моргана.
— Ее тело находится на грани между жизнью и смертью, поэтому она ходит с душой нараспашку.
— Как призрак?
— Не совсем. Ее душа привязана к телу нитью жизни и в любой момент может вернуться. — Пояснил Морган.
— Все верно. Пока мое тело исцеляется, я не собираюсь ни во что ввязываться. Ясно?
— Ну, пожалуйста! Вы моя единственная надежда! — умоляла я.
— Это официальное расследование Старейших, — вступил Морган. — Я могу вернуться сюда с кем-нибудь из Ордена.
Кассандра обернулась на дверь, ведущую в темноту, затем на нас:
— Ладно, заходите. Расскажу, что знаю. — Она шагнула к двери, потом остановилась и сердито посмотрела на нас. — Но если хоть единой душе станет известно о моей помощи, то на следующий день вы проснетесь со змеями вместо волос и лишней парой рук.
— А, по-моему, с лишней парой рук очень удобно, особенно в бою, — отозвался Морган.
— Не совсем, если они растут из… — тут Кассандра ядовито улыбнулась, — шеи.
— Ух ты! — тихо вырвалось у Моргана.
— Вот именно, Морган Валентайн. — Кассандра с достоинством переступила порог скрываясь во тьме.
Ее просторное одеяние развевалось сзади, как флаг.
Я уставилась на спутника:
— Валентайн?
— Да. Это моя фамилия, — ошарашенно пробормотал Морган. — Не нравится мне такая осведомленность.
— А почему я не знала, что это твоя фамилия?
— Ты никогда не спрашивала.
Кассандра зажгла свет. Густой аромат благовоний, хлынувший из открытой двери, смешивался с тяжелым запахом крови.
— Давай все-таки попробуем с ней поговорить. Что мы теряем? — прошептала я.
— Когда немного разберешься в нашем мире, таких вопросов задавать не будешь, — заметил Морган.
Мы переступили черту. Тьма перед глазами рассеялась, словно дивное видение. Тяжелая дверь за спиной со скрипом затворилась. Я вздрогнула. Жилище гадалки в корне отличалось от ее замысловатого шатра. В прихожей царил густой чад благовоний; повсюду виднелись занавески, сделанные из шнуров с бусинами, и астрологические плакаты: один с зодиакальными созвездиями, другой с китайскими магическими символами, а на третьем была изображена ладонь с подписанными названиями линий и с латинским словами сверху: «In Manibus Fortuna» — судьба, или удача, в твоих руках. На стене рядом с входной дверью висели узкие полки с книгами.
Сквозь одну из плетеных занавесок просунулась голова Кассандры.
— Увлекаешься хиромантией? — спросила она, перехватив мой взгляд. — Или просто любопытно?
— Ни то, ни другое, — ответила я. — Вы действительно предсказываете судьбу?
— Временами, да. Когда снисходит воля Богов. Моя мама была настоящая прорицательница. Она читала будущее по руке или по чайной заварке на дне чашки. Я кое-чему у нее научилась. — Кассандра перевела взгляд на Моргана. — Кстати, о чае… не желаете, молодой человек?
— Что? — встрепенулся Морган.
Видимо, он не слышал вопроса.
— Чаю не желаете? Он прекрасно влияет на пищеварение и помогает сосредоточиться. Замечательный напиток.
— Я буду чай, — откликнулась я.
Последний раз я ела неизвестно, когда. Казалось, с тех пор, как я проснулась, мое тело существует лишь на мысленном уровне.
— Хорошо, — смиренно произнес Морган. — Только не «Эрл Грей», — добавил он, сморщив нос. — Не выношу бергамот.
Гадалка с громким смешком исчезла за занавеской. Плетеные шнуры закачались.
Я выразительно посмотрела на Моргана:
— Не любишь бергамот?
Молодой человек задумчиво рассматривал книги на полках.
— Да, а что?
— Ну, надо же. Среди всех моих знакомых ни один парень не знает, что такое бергамот, а уж что он входит в состав чая «Эрл Грей», и подавно.
— Да, я не такой, как остальные парни, — гордо ответил Морган. — А кроме того, — добавил он, снимая книгу с полки, — нас в обязательном порядке знакомят с целебными свойствами растений. Бергамот, в какой-то степени, опасен для чистокровных вампиров.
— А я-то думала, вы проходите только что-нибудь вроде «Краткого курса мясника» и «Искусства отсечения головы для начинающих».
Если обращенный боится солнца, то чистокровный вампир — нет. Чтобы убить такого, нужно отсечь ему голову и сжечь тело.
Морган перевернул страницу:
— Очень смешно, Лия.
Я оторвала взгляд от плаката по хиромантии:
— Не смей меня так называть.
Морган удивленно посмотрел на меня:
— Почему? Это же твое имя, только в сокращении. Раньше я всегда тебя так называл, разве нет?
— Не важно. — Буркнула я, вновь возвращаясь к изучению изображения на плакате. Краем глаза наблюдая за вампиром, я заметила, как скоро янтарное пламя в его теплых глазах потемнело.
— Ясно, — проговорил Морган. По его голосу я сразу догадалась, что он понял гораздо больше, чем мне хотелось бы. — Это она людишек впечатлить старается: понаставила всякой муры, — презрительно заметил молодой человек. — Ни одного серьезной книги.
— Ну конечно, другие виды магии — мура! Не то, чем занимаешься ты! — вспылила я.
— Пойми наконец! — раздраженно ответил Морган. — Люди не владеют волшебством. Именно этим они и отличаются от других существ. И именно поэтому Хранители их оберегают. Колдовать могут лишь ведьмы и маги, потому что они потомки демонов.
Я задумалась:
— Но я видела, как ты используешь магию. Взять хотя бы заколдованное оружие…
— Я использую не саму магию, а магические инструменты. И для этого я, во-первых, очень долго учился, а во-вторых, у меня на коже защитные сигиллы. Попади клинки в твои руки, ты бы обожглась или вообще погибла бы.
— А если и мне нанести сигиллы? Смогла бы я пользоваться клинками?
— Нет, — отрезал Морган. — Дело не только в знаках. Есть еще тесты, боевые испытания, уровни мастерства… Так что забудь об оружии и держись подальше от моих клинков. И вообще, ничего не трогай без моего разрешения.
— Жаль… а я уж собралась загнать их через И-бэй, — пробормотала я.
— Через что?!
Я невинно улыбнулась:
— Это такое мифическое пространство с огромной магической энергетикой.
Морган смутился, но потом пожал плечами. Занавески снова зашевелились, и сквозь них просунулась голова Кассандры.
— Чай на столе. Что вы тут встали — ни туда, ни сюда — как два ослика? Проходите в салон.
— В салон? — удивилась я.
— Ну да. А где, по-вашему, я принимаю гостей?
— А как же ваш шатер? — заинтересованно спросила я.
— Пришлось закрыть.
— Я оставлю свой цилиндр у лакея, — пошутил Морган.
Гадалка мрачно взглянула на него:
— Не прикидывайся: ты и вполовину не такой забавный, каким хочешь казаться. Иначе был бы раза в два веселее. — Она скрылась за занавесками.
Презрительный смешок Кассандры почти перекрыл громкий перестук бусин.
Морган нахмурился:
— Интересно, что она имела в виду?
— А, по-моему, все понятно, — отозвалась я и, не дожидаясь ответа, гордо прошествовала сквозь занавески.
Глава двадцать вторая.
Мои глаза не сразу привыкли к полумраку салона. Над черными бархатными шторами, целиком закрывавшими левую стену, пробивалась тонкая полоска света. С потолка на тонких шнурах свисали чучела птиц и летучих мышей с мерцающими стеклянными глазами. От истертых персидских ковров, устилавших пол, при каждом шаге поднималась пыль. В центре комнаты стоял журнальный столик, вокруг которого громоздились пухлые розовые кресла. На столике бросались в глаза колода карт Таро, перевязанная шелковой лентой, и хрустальный шар на золотой подставке; посередине красовались тарелка с аккуратными бутербродами, синий дымящийся чайник и пара чашек на блюдцах.
— Круто! — я уселась в кресло.
Кассандра хитро улыбнулась.
— Угощайтесь. — Она взяла чайник. — Молока? Сахару?
Я взглянула на сидевшего рядом Моргана. Он держал тарелку с бутербродами и внимательно ее рассматривал.
— Сахару, — ответила я.
Морган взял бутерброд и поставил тарелку на место. Я исподтишка наблюдала, как он откусил кусок. Человеческая еда помогает притупить чувство голода.
— Огурец, — пробормотал Морган в ответ на мой взгляд.
— По-моему, бутерброды с огурцом замечательно подходят к чаю, — заявила Кассандра, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Терпеть не могу огурцы, — сказал Морган и вручил мне надкушенный бутерброд. Я была так голодна, что было плевать, поэтому я впилась в бутерброд. Майонеза и перца в нем было ровно столько, сколько нужно. Желудок благодарно заурчал: после бутылки бурбона в утро до похода в Парк я ела впервые. Конечно, алкоголь куда эффективнее притупляет чувство голода, чем обычная еда, но сейчас я была намерена просто набить желудок и отрешиться от жажды хотя бы на минуту.
— Огурец и бергамот, — произнесла я. — Может, огласишь весь список? Что еще ты не любишь?
Морган взглянул на Кассандру поверх чашки:
— Лжецов.
Гадалка невозмутимо поставила чайник на стол:
— Называй меня лжецом сколько угодно. Я действительно не умею колдовать. Но моя мама была самая настоящая ведьма.
Морган чуть не подавился чаем.
— Это невозможно!
— Почему? — Я глотнула из чашки.
Чай оказался горьковатым на вкус, с сильным ароматом дыма.
Морган вздохнул:
— Потому что они наполовину люди, наполовину демоны. Все ведьмы и маги — гибриды. А у гибридов детей не может быть по определению. Они стерильны.
— Как мулы, — задумчиво произнесла я, вспоминая уроки биологии. — Мулы тоже выведены путем скрещивания пород, и они стерильны.
— Надо же, какие глубокие познания в области скотоводства, — проговорил Морган. — Вот, чем ты занималась после моего уезда? В таком случае, я расширю твою Вселенную. Нежить произошла от демонов, а маги вообще их прямые потомки. Вот почему маги — самые могущественные создания. Чистокровные вампиры наполовину ангелы, наполовину демоны. Про обращенных вампиров и оборотней ты уже знаешь. А Фейри…
— Фейри? — мне уже приходилось слышать это словно, но я не придавала ему никакого значения.
— Волшебный народ, — кивнул Морган.
— Именно. Но, к волшебному народу также следует отнести эльфов.
— Эльфы? — я округлила глаза.
— Да-да, — хохотнул Морган, явно забавляющийся моей реакцией. — Высшие и темные эльфы. Но, они, в отличие от фейри, чистые, и не лезут не в свое дело. В основном они заняты изничтожением друг друга.
— Почему? — изумилась я.
— Темные эльфы когда-то были частью эльфийских племен, — терпеливо ответил вампир, — но были изгнаны.
— Изгнаны? — мне показалось, что еще чуть-чуть, совсем немного, и у меня голова кругом пойдет.
— Высшие прознали о черной магии, которой овладели темные эльфы для борьбы с демонами, то и дело проникавшими в Кроянские леса, и решили избавиться от союзников, пока те не омрачили им жизнь.
— Кроянские леса? Это их дом? — заинтересованно спросила я.
— Да, — осторожно ответил блондин, — очень опасные места. Вампирским советом было принято не соваться туда, ради общей безопасности. Никто не хочет быть втянутым в очередную войну. Высшие и темные эльфы погрязли в бесконечной битве. И вряд ли кому-то удастся положить этому конец.
— Говорят, что даже деревья Кроянских лесов стали багряными от крови, — грустно протараторила Кассандра.
Меня передернуло от представшей перед взором картинки: кровавые луга, алые кроны, блестящие во тьме глаза… я встряхнула головой, пытаясь отрешиться от всех мыслей.
— Если вампиры не хотят вмешиваться, тогда, почему фейри не пытаются? — вопросила я. — Разве не в их интересах, чтобы все прекратилось?
— Как раз-таки наоборот, — Морган поморщился, словно от сильной головной боли, — им достанется больше территории, если эльфы перебьют друг друга.
— Изверги! — ахнула я.
— Это политика, — вампир пожал плечами.
— Дело в том, что фейри — это падшие ангелы, — вмешалась Кассандра, — изгнанные с небес за гордыню.
— По легенде, — добавил Морган. — Фейри — очень красивые создания; наверное, так должны выглядеть ангелы.
— Должны выглядеть? То есть ангелы не… — допытывалась я, но резко осеклась. Было кое-что еще, что интересовало меня гораздо больше всего остального: — А, что на счет Хранителей?
— Хранители совершенно иного рода существа. Среди демонов, их прозвали Богами. — Отозвался Морган, не глядя на меня.
— Боги?..
— Хранителями становятся души умерших, что не смогли обрести покой по ту сторону границы мироздания. Сильные, выносливые и преисполненные чувством справедливости. И, что самое главное, они должны быть чистыми. — Пояснил Морган.
— Что это значит?
— Чистые души, не тронутые призраками, или, что еще хуже — демонами. Только они достойны стать Хранителями. — Казалось, будто ее голос эхом разошелся в моей голове. Я вздрогнула. — Ну хватит про Хранителей, — неожиданно серьезным голосом отрезала Кассандра. — Маги бездетны — это правда. Я приемная дочь. Мама лишь хотела быть уверенной, что сюда станут приходить и после ее смерти. Мне и колдовать-то не нужно: только сиди да охраняй.
— Что охраняй? — спросила я.
— Действительно что? — Кассандра подмигнула и собралась уже взять с тарелки бутерброд, но там оказалось пусто. — Как хорошо, когда у девушки здоровый аппетит! В мое время девушки были статными и крепкими — не то что нынешние тростиночки.
— Спасибо. — Вспомнив осиную талию Дакоты, я сразу почувствовала себя толстой. Допив чай, я со стуком поставила чашку на блюдце.
Кассандра моментально схватила мою чашку и стала пристально рассматривать изнутри, нахмурив подведенные брови.
— Я кокнула чашку? — нервно поинтересовалась я.
— Она гадает, — скучающим голосом проговорил Морган.
Однако вместе со мной невольно подался вперед, глядя, как гадалка вертит чашку в пухлых руках.
— Ну что там? Все плохо? — встревожилась я.
— Ни плохо, ни хорошо. Очень странно. — Кассандра взглянула на Моргана. — Дай-ка свою чашку.
— Я еще не допил… — запротестовал он, но гадалка выхватила чашку из рук парня и вылила оставшуюся жидкость обратно в чайник.
Затем она уставилась внутрь чашки.
— Я вижу много жестокости, реки крови, и твоей в том числе. Ты любишь не того человека. А еще у тебя есть враг.
— Только один? Вот обрадовали! — Морган откинулся на спинку кресла.
Кассандра поставила его чашку на место и вновь взяла мою чашку.
— Ничего не могу прочесть… образы смазаны — бессмыслица какая-то! — Она взглянула на меня. — Я вижу паутину.
— Что это значит?
— Дай-ка свою руку? — попросила Кассандра. Я нахмурилась, потянувшись к ней через стол. Гадалка ловко перехватила мою руку и повернула ее ладонью наверх. Я смущенно наблюдала, как женщина разглядывает линии на моей ладони.
— Все плохо? — нервно спросила.
— Все линии сходятся в паутину. Дай вторую руку? — Кассандра казалась удивленной. Я потянулась второй рукой. — Тоже самое.
— Это что-то значит? — допытывалась я.
— Да. Это символ. — Гадалка отпустила мои руки. Дрожь пробежалась по телу волной. Я затаила дыхание. Кассандра вновь вглядывалась в мою чашку, словно искала там что-то очень важное.
— Какой? — не унималась я.
— Символ Хранителей. — Вмешался Морган.
— Ладно. Попробуем зайти, с другой стороны. — Кассандра отставила чашку и потянулась за колодой карт Таро. Разложив карты веером, она протянула их мне. — Води по ним рукой, пока не почувствуешь холод или тепло или одна из карт не прилипнет к пальцам. Тогда вытащи ее и покажи мне.
Я послушно провела пальцами по разложенной колоде. Карты оказались прохладными и скользкими на ощупь, но ни от одной не исходили холод или тепло. И к рукам они не липли. Наконец мне надоело, и я вытянула карту наугад.
— Туз Чаш, — озадаченно проговорила Кассандра. — Он означает любовь.
Я взглянула на карту. В руке чувствовался ее вес. На лицевой стороне вручную толстым слоем краски было сделано изображение: рука, держащая чашу, на фоне выведенных позолотой лучей солнца. Золотую чашу украшал узор из маленьких солнечных дисков, а также множество рубинов.
— Это хорошая карта?
— Не всегда. Самые ужасные поступки люди совершают во имя любви, — заметила гадалка, сверкнув глазами. — Но, ты должна запомнить кое-что очень важное, Сицилия. То, что по праву принадлежит одному, никогда не будет принадлежать другому.
Я непонимающе уставилась на Кассандру.
— В каком смысле?
— Пускай сейчас ты этого не понимаешь, но пройдет время и все встанет на свои места.
— Поскорее бы. — Вздохнула я. — Что еще вы можете сказать?
— Туз Чаш — очень сильная карта. Что ты чувствуешь?
— Чувствую, что вы чего-то не договариваете. — Я бросила карту на стол. — Я видела эти карты у матушки. Учитывая, что она не верит в подобного рода вещи, это было, как минимум, странно. Первое время они лежали запертые в сундуке, а после исчезли. Вы были знакомы?
Кассандра кивнула с довольным видом:
— Она отыскала колоду мне в подарок. Несколько лет назад.
— Сейчас можно говорить все что угодно. — Морган поднялся и холодно посмотрел на Кассандру. — Вы хорошо знали Розалию Аддерли?
— Морган, не надо…
Кассандра откинулась на спинку кресла и прижала веер карт к широкой груди:
— Мы с Розалией знакомы со времен войн между кланами, и без лишних слов прекрасно понимали, что из себя представляет каждая из нас. Иногда она оказывала мне небольшие услуги — к примеру, отыскала эту колоду в Чистилище. А я, в свою очередь, могла рассказать Розалии очередную сплетню, которую обсуждала нежить. Розалия там кое-кем интересовалась, и я держала ее в курсе новостей.
— И кем же? — спросил Морган с непроницаемым выражением лица.
— Джордан Редберд.
Я резко выпрямилась в кресле:
— Но…
— Значит, вы понимали, кто такая Розалия. Ну, и кто она такая? — спросил Морган.
— Розалия никого из себя не строила, — ответила Кассандра. — Она обращенный вампир. Но, должно быть дело в том, что она полюбила смертного. С этого все началось. Розалия хотела защитить дочь и того, кого она любила.
— Нет… — выдохнула я.
Кассандра печально, почти ласково посмотрела на меня:
— Да. И переехала она именно в Уэст-Холл не случайно, а потому что…
— Потому, что ни один вампир не решится пересечь границу проклятого города, — перебил юноша гадалку. — Ваша приемная мать числилась в Надзоре. Она создала скрытое от посторонних глаз, защищенное пространство — идеальный город, чтобы прятать беглых преступников под куполом полной луны. Вот чем вы тут занимаетесь, нежить укрываете!
— Я так и знала, что ты назовешь их преступниками, — отозвалась Кассандра.
- По-другому их и не назовушь.
- Меня больше интересует, как ты сумел обойти защиту?
- Я отыскал брешь.
- В барьере вокруг Уэст-Холл бреши нет, потому что ставила ее моя мать вместе с Хранителями. Это совершенная защита.
Морган замялся.
- Это уже не твоего ума дело, - съязвил вампир.
- Как раз таки наоборот. Ты сам открыл брешь. Причем дважды. Первый раз, по просьбе Розалии. Второй раз, чтобы переправить сюда своих друзей.
Я изумленно уставилась на Моргана.
- Так, ты все… - ком встал поперек горла, но я силилась закончить, - знал?
- Я потом тебе все объясню, - пообещал вампир.
— Помнишь основной постулат Кодекса?
— Dura lex sed lex, — тут же ответил Морган. — Закон суров, но это закон.
— Иногда закон слишком суров. Старейшие при первой возможности разлучили бы меня с матерью. Неужели я позволю им сделать то же самое с другими?
— А вы филантроп! — съязвил Морган. — Наверное, рассчитываете, что я поверю, будто нежить не отваливает вам за труды?
Кассандра широко улыбнулась: во рту сверкнули золотые коронки.
— Не всем повезло родиться такими красавчиками, как ты. Вот мы и крутимся…
Ее лесть не тронула Моргана.
— Я должен сообщить о вас Совету.
— Нет! — я вскочила на ноги. — Ты обещал!
— Я ничего не обещал, — отрезал Морган. Он подошел к стене и рывком отодвинул в сторону одну из бархатных штор. — По-твоему, что это такое?
— Дверь, — ответила я.
Между двумя эркерами зачем-то была врезана дверь. Она, естественно, никуда не вела — иначе дверной проем виднелся бы снаружи здания. Я заметила, что дверное полотно сделано из полированного металла, блестевшего сильнее, чем латунь, и очень тяжелого на вид. Ручка двери по форме напоминала глаз.
— Помолчи! — раздраженно выпалил Морган. — Ты что, не видишь? Это портал!
— Точнее, дверь, сделанная в пяти измерениях, — вступила Кассандра, положив карты на столик. — Они не делятся прямыми линиями на равные части. Границы полны скрытых изгибов, складок, трещин и углов. Человеку, непосвященному в основы теории измерений, наверное, трудно понять… Другими словами, пройдя через дверь, можно попасть куда пожелаешь.
— Это потайной ход, — пояснил Морган. — Вот, каким образом, Розалия исчезала из Клана, чтобы повидать смертного в совершенно другом городе не официально. Теперь все становится на свои места.
— Так почему же она… — Я замолкла на полуслове. — Из-за меня! — с ужасом догадалась я. — Она могла сбежать с ним в любой момент, но прежде хотела все мне рассказать. И вот, чем все закончилось!
— Не вини себя, — сказал Морган.
Я почувствовала, что из глаз вот-вот хлынут слезы. Я протиснулась мимо Моргана и встала возле двери:
— Я хочу знать, куда собиралась уйти мама. — Я сжала ручку двери. — Мне интересно…
— Сицилия, стой! — Морган метнулся ко мне.
Ручка неожиданно пришла в движение, и дверь открылась вовнутрь. Кассандра с криком вскочила с кресла, но было уже поздно. В следующее мгновение меня швырнуло вперед, и я стала проваливаться в пустоту.
Глава двадцать третья.
Я была так удивлена, что даже не завизжала.
Падать сквозь пустоту оказалось очень неприятно: странное тепло разливалось в горле, желудок растекся, как вода. Я раскинула руки в стороны, пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. Только бы замедлить падение!
Вдруг я почувствовала под пальцами ветки деревьев. С оторванными листьями в кулаках я больно ударилась бедром и плечом об утрамбованную землю.
В этот момент прямо на меня сверху упал кто-то еще. Я выплюнула чужие волосы, забившиеся в рот, и попыталась высвободиться из-под навалившейся туши.
— Ай! Ты пихнула меня локтем! — послышался возле уха обиженный голос Моргана.
— Не надо было падать сверху.
Он приподнялся на руках и беззлобно посмотрел на меня сверху вниз. Что-то, до боли знакомое, пронеслось в его взгляде. С трудом, но я поспешила оторвать от юноши глаза. За его головой я увидела кусочек синего неба, ветку дерева и угол высокого здания из красного кирпича.
— Ты не оставила другого выбора, — заметил он. — Нельзя же так лихо прыгать в портал: это все-таки не вагон метро. Скажи спасибо, что нас не выбросило где-нибудь в какую-нибудь реку.
— Ты не обязан за мной кидаться.
— Нет, обязан, — возразил Морган. — По неопытности ты одна не сумеешь защититься в опасной ситуации.