Глава двадцать четвертая. 2 глава




Втянув устами приятный, кровавый, аромат, я провела языком по губам, предвкушая ее обжигающий глотку привкус. На самом деле, я уже была готова разодрать пакет машинально выпущенными клыками. Но, мои манеры такого сделать мне не позволят, поэтому вместо того, чтобы разом осушить пакет, я просто задвинула ящик на его законное место.

Захлопнув дверцу морозильной камеры, я отыскала чистый стакан в верхнем шкафу и максимально осторожно перелила в него кровь. На короткое мгновение, показалось, словно я утратила способность дышать, наблюдая, как кровь плавно заполонила стакан.

Швырнув пакет в мусорную урну, я преспокойно вернулась на свое место за стол. Пользуясь случаем, решила осмотреть кухню. Это классика. Британский стиль отменно вписавшийся в необъятной, своим размером, комнате, был особенно холодным с присущей в нем грацией и силой английского духа. Массивная мебель своей грубостью могла с легкостью рассказать о своих предыдущих хозяевах, которые, скорее всего, были коренными англичанами, с особым достатком и богатой фантазией. Но, не смотря на громоздкие столы, шкафы и, даже, технику, здесь было вполне уютно. Особенно за столом, который красовался в самом центре.

Улыбнувшись своим мыслям, я поднесла стакан к губам вдыхая столь приторный аромат алой жидкости. В груди завопила сущность опасного хищника. Глоток, за глотком, заставляет тело трепетать, обогащаясь силой. Обжигающий, до невозможности сладкий вкус заполоняет пустоту. Медленно подступающее к глотке рычание с легкостью подавляется с очередным глотком. Насыщение плавно окутывает голод, сдерживая его волю стальными цепями. Последняя капля, упавшая на язык, заполонила чашу жуткой боли в глотке и груди, делая ее почти не заметной.

Тыльной стороной ладони, я вытерла рот и блаженно улыбнулась. Наконец, я могла сделать глубокий вдох, наполненный какой-то дикой свободой и не ощутить это ужасное, прожигающее, клокочущее в груди чувство жажды. Поднявшись из-за стола, я вымыла стакан и оставила его в сушке. Так, теперь нужно подготовиться к завтрашнему дню.

Ох, а ведь я не имею ни малейшего представления о том, что сейчас школьники берут с собой в школу. В мое время образование получали с помощью репетиторов. Интересно, а мне одной тетради и ручки хватит? Или туда с собой нужно тонну тетрадок?

Я встряхнула головой, желая поскорее избавиться от надоедливых мыслей, решив для себя, что одной тетрадки мне вполне хватит.

И всё-таки, это будет ужасный день. Новые знакомства, полные лжи и притворства слова, которыми я буду так ловко раскидываться, прямо, как мячом в футболе. И, что еще хуже: постоянное желание кого-нибудь убить будет шаг за шагом поедать остатки моей, с таким трудом сохраненной, человечности.

Матушка даже не задумывается о том, что возможно сейчас она совершила самую роковую в своей жизни ошибку, ну… если не считать того случая, когда матушка рассказала моему отцу о том, что я превратилась в демона-кровопийцу. В общем, после этого он сбежал от нее. Или от меня. Не знаю.

Я знаю себя и знаю свои возможности. Придется трудно. А, что если в моем классе будет человек со второй группой, - а он обязательно будет! – что в таком случае? Я ведь буду сидеть и мечтать о том, как в темном переулке вскрою ему вены. Даже возможно, что действительно вскрою. Мне будет плевать «где» и «как». Я просто убью его, а моя совесть даже пискнуть не успеет, когда я буду вонзать клыки в его шею. Это будет такая жалость, что после я еще буду корить себя за такую несдержанность. Хотя бы для приличия. А потом, вернусь домой, как ни в чем ни бывало и на этом откроется моя новая страница. Н-да.

Настроение упало ниже плинтуса. Появилось горькое желание открыть бутылку бурбона, из тех, что я тайком от матушки привезла, — дорогая зараза! — и напиться так, чтобы утром и не вспомнить этот разговор.

С такими вот радужными мыслями, я поднялась в свою комнату. Не хотелось ни спать, ни думать, ни вспоминать ничего. Я натянула свою кожаную куртку, зная только то, что желание куда-нибудь свалить оказалось сильнее всего на свете. Матушка дала мне сегодня оплеухи в моральном смысле. Теперь, я должна как-то избавиться от этого ощущения. Ощущения грандиозного провала. Поэтому, хапанув ключи от машины, я бросилась прочь из дома.

Глава третья.

Кристиан Вэйланд не очень любил выходные. Не то чтобы он с большим желанием посещал школу, но нужда садиться за выполнение домашнего задания никогда не внушала ему никаких хороших мыслей, а больше выходные, как правило, ни на что не годились. Честно говоря, это часто походило на пытку. Особенно — теперь. Из-за изменений в собственной жизни (по крайней мере, становление оборотнем явно походило на что-то такое) он довольно сильно отстал по нескольким предметам. И если Джейми еще мог подтянуть его с литературой и биологией, выдав ему какой-то невообразимый список книжек, с которыми следовало ознакомиться, то со всем остальным дела обстояли довольно печально. С математикой не помогали даже хваленые конспекты Трэй Ким — дочь учителя истории и по совместительству просто хорошая собеседница — передающиеся от одного к другому среди Себастиана, Ллойда и остальных, словно томик формулировок для экзорцизма. Порой, Кристиан не понимал, чем он может помочь ему — оборотню, с расшатанной нервной системой.

К вечеру воскресенья Кристиан готов был выть, хотя до полнолуния оставалось еще две недели. Примеры в учебнике — каждый по отдельности и все, взятые вместе — натурально сводили его с ума. Это было хуже, чем неконтролируемые обращения — потому что с этим не могли помочь даже вдохновленные монологи Ллойда (Эванс сам понимал в математике не больше, чем требовалось, чтобы получить D), и обычно долгие попытки, не приносящие результата, эти самые неконтролируемые обращения и вызывали.

Когда когти удалось втянуть только после десяти минут медитации и считания воображаемых клюшек для лакросса, он понял, что пора сделать перерыв.

— Что за идиотизм? Не хватало еще сорваться из-за каких-то гребаных примеров, — пробормотал себе под нос Кристиан и закинул на плечо рюкзак.

Идея прокатиться до ближайшей закусочной показалась ему неплохой: навряд ли он устанет крутить педали велосипеда, но дорога туда и обратно явно вышибет из головы ненужные мысли о цифрах, буквах и математических знаках. И она таковой и являлась, не считая разладившейся погоды: улицы пустовали из-за начавшегося ливня.

Толстовка промокла через пять минут, майка под ней — чуть позже, но Кристиан не обратил на это должного внимания. Ему хотелось бургеров и совершенно не хотелось возвращаться домой, в свою комнату, чтобы заниматься математикой и, возможно, подслушиванием разговоров отчима и мамы — потому что это его точно уж не касалось. Иногда (да что там — почти всегда) все эти оборотнические примочки оборачивались лишь во вред. Только теперь Кристиан в полной мере понял фразу: «Меньше знаешь, крепче спишь». Порою, он не мог заснуть ночами, потому что слышал абсолютно все, а на утро старался не смотреть в сторону веселой мамы, готовящей завтрак на кухне.

Кристиан думал, что в закусочной будет больше народу, нежели на улице, но, кроме него самого, вымокшего до нитки, сейчас внутри была только одна девчонка.

— Ну, долго еще? Я здесь торчу уже двадцать минут! Я же заказала всего лишь одну булку с мясом и колу, а кажется, будто вы там мне форель из горной речки в Альпах вылавливаете голыми руками! — возмутилась она, выловив сонную официантку.

— Подождите еще пять минут, ваш заказ скоро принесут.

Девчонка нахмурилась и снова уселась на стул. Кристиану она показалась странной: бледная, источающая холод одним своим видом, и то, как она держится — ровно, как будто палку проглотила. Но, больше всего поразили волосы, точнее их цвет — белый, как снег. И это при том, что девчонка была его ровесницей. Возможно даже младше на год, или два. А уже седая!

Она не была похожа на жительницу Уэст-Холл. И даже не потому, что Кристиан раньше ее не видел, просто девчонка была слишком красивой для этого захолустья, словно сошла с обложки какого-то журнала.

Впрочем, учитывая, с какой наглостью и нескрываемым позывом «я могу делать все, что захочу» она говорила, верилось в подобное на удивление легко. Возможно, она действительно была какой-нибудь телезвездой? И случайно заблудилась между городами. Или опоздала на свой самолет и теперь ждет, когда ее агенты найдут и спасут ее. Очень зря. Обычно в Уэст-Холл заносит, разве, что сверхъестественную мошкару.

— Хэй о! Ты на меня пялишься? — послышалось со стороны, и Кристиан потряс головой, словно пес, пытаясь стряхнуть внезапно напавшее на него оцепенение и дождевую воду.

Девчонка, от которой и последовал вопрос, по-настоящему изумленный и удивленный, будто на нее никто и никогда пристально не смотрел, ткнула в него своим пальцем, а потом чуть сощурилась, разглядывая Кристиана в ответ. Вейланд с удивлением заметил, что у нее золотистые глаза, и на фоне бледной кожи, губы кажутся красными. Если бы он не был спецом в сверхъестественной белиберде, то решил бы, что девчонка вампир.

— У тебя запоминающееся лицо накосячившего щенка. Сейчас, — заявила она, вздернув подбородок. — Но ты не обижайся, ты же, наверное, не всегда так выглядишь. Вообще-то, ты милый.

Кристиан не сразу нашелся, что ответить. Девчонка говорила, словно была судьей и после каждой фразы била молотком по столу — таким бы голосом и тоном зачитывать приговоры, а не делать комплименты. По правде говоря, сначала он разозлился, потому что подумал, что она над ним издевается и смеется, но, судя по выражению ее лица, буквально проецирующему каждому взглянувшему в мозг котиков, единорогов, пони и радугу, не у одного него в этом мире существовали проблемы. Каждому — свое: кто-то не в состоянии контролировать себя (в любой из доступных трактовок этого выражения), а кто-то — нравиться людям (и не совсем людям) с первого произнесенного слова.

— Эм, спасибо, — отозвался Кристиан.

— Я Сицилия, — девчонка протянула руку. — Эм, и я в курсе, что приличные девушки не знакомятся вечерами в пустых закусочных.

Она внезапно замолчала и уставилась куда-то за спину Кристиану, так и не опустив ладонь. Он ее легонько пожал.

— Я Кристиан.

— Ага, — отозвалась Сицилия и добавила чуть громче и явно не ему: — Здесь самые медленные официантки. Я вижу свой бургер, но он почему-то все еще не у меня, что за несправедливость!

В закусочной повисло молчание, прерываемое разве что раздраженным фырканьем официантки и тихой музыкой откуда-то с кухни. Кристиан понятия не имел, хочет ли продолжать разговор — с одной стороны, Сицилия неприязни не вызывала, с другой, положительные эмоции она тоже обрубала на корню. Наверное, это был какой-то особенный талант: уметь портить о себе впечатление. Кристиану больше понравилось наблюдать за ней молчащей. Девчонка отличалась особого рода наглостью.

К тому моменту, как он сделал заказ и даже дождался его приготовления в кратчайшие сроки, Сицилия уже расправилась со своим вытребованным бургером и снова смотрела на него — немного печально, расстроено и раскаивающееся. Пожалуй, Кристиан теперь понимал, что она имела в виду, говоря, что он похож на нашкодившего щенка — теперь так выглядела Сицилия.

— Там дождь, — она остановила Кристиана в дверях, дотронувшись до плеча. — Я видела, что ты приехал на велосипеде, но, наверное, его можно сложить и запихнуть в багажник.

Он недоуменно на нее покосился, не понимая, к чему Сицилия, собственно, ведет.

— Я предлагаю подкинуть тебя до дома, — пояснила она. — Если ты хочешь, конечно. Можешь покататься под дождем и простудиться. Ну, и намочить свою еду на вынос. Я не заставляю и не настаиваю.

Кристиан не стал говорить, что теперь не заболеет ничем человеческим, если только его не отравит какой-нибудь сумасшедший друид аконитом или чем-то подобным (если такое, конечно, возможно), и просто кивнул. У него не было ни одной причины отказаться.

— Ты ведь недавно в городе? — поинтересовался Вейланд.

— Допустим, — нахмурилась девушка.

— И на долго?

— Возможно. Еще не решила.

Вейланд хмыкнул.

— Откуда ты?

— Из Сантьяго. А что? — она внимательно посмотрела на юношу и сощурила глаза. — Только не говори, что ты инспектор по делам въезда в город?

— Нет! — юноша округлил глаза.

Сицилия рассмеялась. Кристиан обомлел всего на короткий миг, но ему почему-то показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он очнулся. Отчего-то на его душе потеплело. Он мог поклясться, что никогда не слышал столь прекрасного смеха. Или все-таки слышал, но не мог вспомнить? Неважно. На мгновение, она просто заворожила его. Он не сразу понял, что она продолжила свой престранный опрос. Ее голос вывел его из транса.

— Ты журналист что ли? — нетерпеливо поинтересовалась она. — Работаешь на какую-то газету или просто сплетни собираешь?

Кристиан нашелся не сразу. Какого о себе мнения эта девчонка?

— Ни то, ни другое. Я не журналист! — твердо ответил он.

Девушка задумалась.

— Тогда, к чему такие вопросы?

— Чистой воды интерес. Не слышала о таком?

Сицилия фыркнула, и на этом разговор пришлось завершить: пискнула сигнализация автомобиля.

— Садись.

Кристиан не стал спешить.

— У тебя права то есть?

Сицилия как-то странно на него посмотрела, и снова фыркнула.

— А ты как думаешь?

— Ладно. Можешь не отвечать.

Кристиан честно пытался усесться сзади, но девушка ему такой возможности не дала. Она даже не стала открывать дверцу на сидения сзади.

— Куда ехать? — спросила Сицилия, постукивая пальцами по рулю.

— Давай я настрою навигатор, — предложил он, протягивая руку.

Сицилия бесцеремонно передала ему телефон, и юноша с удивлением заметил, что у нее ледяная кожа. Это заставило его вернуться к своему раннему предположению — вампир? Стоило Кристиану попытаться прислушаться к ее сердцебиению, как девушка повернула ключ зажигания и шум мотора заполонил салон автомобиля. Пришлось отложить свою затею на какое-то время. Во всяком случае, Сицилия не была похожа на кровожадную сверхъестественную убийцу. А Кристиан в этом, в силу своего нехилого опыта, отлично разбирался.

К счастью, стоило им выехать со стоянки, разговор завязался сам собой и все мысли перетекли в совершенно другую сторону. Оказалось, что Сицилия совершенно не в курсе правил и смысла лакросса, несмотря на то, что с завтрашнего дня учится в Средней школе Уэст-Холл, где все с ума сходят по лакроссу, обожает фаст-фуд и в восторге от вождения. Последнее было понятно и так — Сицилия водила свой лэнд крузер, как камикадзе, притормаживая лишь резко и немного несвоевременно, зато улыбалась во все свои зубы и трещала про шины и очиститель для стекол минут пять.

В целом, поездка прошла удачно. Машина остановилась напротив дома Кристиана.

— Вот и все. — Это было довольно странно сказано. Впрочем, если она и удивилась — или смутилась, или расстроилась, и разозлилась, кто этих девчонок поймет, — то виду не подала абсолютно. — Рада была познакомиться, Кристиан.

Вейланд неуверенно кивнул, ощущая себя как-то странно. Дверь машины тихо распахнулась, и Кристиан вновь оказался под дождем.

Сицилия не стала дожидаться, когда он окажется под крышей своего дома, а сразу повернула ключ зажигания и нажала на газ. Лэнд крузер за считанные секунды скрылся под маской тумана, оставляя Кристиана наедине со своими мыслями, ощущениями и холодным дождем.

***

Когда я вернулась домой, матушка с гневным выражением на лице ожидала меня на пороге с протянутой рукой. С тяжелым вздохом и большой неохотой, я вложила ей ключи от машины в ладонь.

— Почему я не могу делать то, что хочу?! — возмущенно протянула я.

— Потому, что я твоя мать.

— О, да! Это все объясняет! — я закатила глаза и преспокойно себе переступила порог в дом.

— Ты хоть представляешь, как я волновалась?! Мы в новом городе, а ты уже сорвалась с цепи! — Глаза матушки горели праведным огнем. В ответ я только фыркнула.

— Я пойду спать. — Бросила я через плечо, и рванула в свою комнату. Не хотелось выслушивать ее материнские реплики. В конце концов, я не ребенок! Могу делать, что хочу!

Даже наевшись вдоволь человеческой еды и налакавшись крови, я долго не могла заснуть. Ощущение наступления апокалипсиса в моей жизни никак не покидало сознание. Мешали постоянный шум дождя и шелест ветра. И ещё мысли. Тот парнишка в закусочной, почему-то, тоже застыл перед глазами. Я накрылась одеялом с головой, а потом положила сверху подушку, но сон пришел только после полуночи, когда дождь превратился в морось.

Выглянув утром в окно, я поморщилась из-за ослепляющего солнечного света. Небо сегодня до неприличия ясное. Хоть бы одна тучка показалась. Или две. А еще лучше, чтобы они заполонили небо своим грязно-серым цветом. Глядеть на них куда приятнее, чем в пустующую голубую гладь. Она, словно отражала мое душевное состояние.

Все еще было трудно свыкнуться с мыслью, что все встало на свои места. В плане дня и ночи. В клане все отдали предпочтение ночи, чтобы избежать лишнего риска от солнечного света, а днем мы спали. На самом деле, это было мудрое решение. Меньше стычек с людьми и проблем на охоте.

Резким движением задернув шторы, я отвернулась от окна и покачала головой из стороны в сторону, с ужасом представляя, как буду сидеть за партой и мечтательно облизываться, вслушиваясь в стук сердца в груди какого-нибудь неудачника.

Я со свистом втянула воздух ртом, и с удивлением заметила, что вдох не принес никакого облегчения. Да, воздух мне давным-давно не был нужен. Легкие его не ждали и никак не отреагировали на приток кислорода. Но, обычно при вдохе я чувствовала облегчение. Казалось, словно вместе с воздухом в тело просачивалась жизнь, о которой я давным-давно забыла. Мне было необходимо это ощущение.

Послышались шаги. Видимо матушка закончила свой обряд на кухне и вспомнила о моем существовании.

— Все в порядке? — поинтересовалась матушка.

— Все в порядке, — как попугайчик, повторила я.

— В таком случае, собирайся. Тебе еще нужно успеть занести бумаги. Надеюсь, ты помнишь об этом?

— Помню, — выдавила я.

— Документы я оставила на столе. Школьный автобус будет через полчаса у остановки. До нее пешком топать целый квартал. Я тебя очень прошу. Не опаздывай. — Вот теперь я узнаю свою матушку. — Я поеду в местную больницу. Может, смогу найти работу. Хорошо?

Матушка ушла, не дождавшись моего ответа, но я все равно сказала:

— Хорошо. Удачи!

Все как обычно! Бессмысленно и обычно! Возмущенно закатив глаза, я вздохнула и пошла в ванную комнату, умывшись, побежала переодеваться. Достав из шкафа, черные джинсы и красную рубашку, так гармонирующую с алыми губами, по быстрей натянула их на себя и, расчесывая волосы, подошла к зеркалу. Думаю, что для школы — в самый раз.

Я аккуратно заколола челку набок, чтобы она не падала на глаза. Изящная заколка с камнем, цвета крови, дополнила наряд. Еще несколько долгих минут, я потратила, выбирая обувь.

Я разрывалась между туфлями на высокой платформе и удобными, но такими простыми, кедами. За сотни лет правила в обществе не изменились. Люди, как встречали по обложке шесть сотен лет назад, так до сих пор и встречают. Нужно произвести хорошее впечатление. С такими мыслями, я обулась в туфли и последний раз посмотрелась в зеркало. Вот и все. Я готова. Не духовно, так хоть физически.

Бумаги, которые должна была отдать директору, я нашла на кухне на столе. Там же был ключ от дома. Повесив сумку на плечо, я сделала глубокий вдох, затем медленный выдох и, расправив плечи, направилась к выходу. Закрыв двери в дом, я спрятала ключ в боковом кармане сумки и прижав тонкую папку с документами к груди, отправилась на поиски остановки.

Матушка оказалась права. Остановка располагалась через квартал. Уже стоя под навесом я мысленно пересчитывала пройденные километры, но каждый раз сбивалась, из-за того, что то и дело ловила на себе любопытные взгляды местных жителей. Парни одаривали вниманием мою фигуру, а девушки — волосы. Еще бы! Не каждый день можно увидеть седовласую школьницу.

К счастью, школьников, ждущих автобус, оказалось не так много. Помимо трех парней, бурно обсуждающих предстоящую игру, и двух девиц, шушукающихся между собой на предмет цвета моей рубашки, был только дедушка с старомодным черным чемоданом.

Медленно, качаясь из стороны в сторону, к остановке подъехал старенький, желтенький автобус. Глядя на это, такое человеческое, чудо, я раз сто мысленно себе напомнила, что все еще не так плохо и мне обязательно понравится жить, как живут обычные среднестатистические, американские подростки, не страдающие жаждой убийства. Местами почерневшая табличка, прикрепленная к левому верхнему углу лобового стекла, с некой гордостью гласила: «Школьный автобус». Для кого-то это гордость, а для кого-то, как я, это страшный приговор. Я понимаю, что все должно быть реалистично и очень обыкновенно. Но, не на столько же!

Двери автобуса распахнулись не с первого раза, да еще и с таким скрипом, что у меня уши скрутились в трубочку. Водитель, удивленно хлопая глазами посмотрел на меня. Мне стало тошно.

— Здравствуйте! — пролепетала я, взобравшись в салон по крохотной лесенке. Ох, у них даже ступени скрипят. Нюкта Всемогущая, хочу обратно в Сантьяго!

Двери с таким же ужасным скрипом затворились за моей спиной, заставляя меня вернуться в ужасающую всем своим видом реальность. Интересно, это кто-то еще кроме меня слышит? Прелести вампирской жизни. Мой сверхчувствительный слух уже порядком утомился.

Проходя по коридору, между сидений, я отказалась от такого успокаивающего воздуха и мысленно напоминала себе, что главное не дышать, вдруг кто-то из детишек, покажется уж слишком вкусным. Не хотелось ненароком кого-то съесть. Школьный ассортимент поражал своим многообразием. Или угнетал. Я еще не разобралась. Здесь сидели все, кому не лень вставать в самую долбанную рань и ждать такой чудной лимонный автобус: начиная от детей с родителями, видимо из первых адско-школьных кругов, заканчивая старшеклассниками.

Как на зло, свободное место оказалось в самом конце. Прижав к груди папку обеими руками, я торопливо направилась к примеченной цели. Большинство сидящих таращились на меня и шушукались, обсуждая свежую новость. Голова раскалывалась от такого количества голосов. Признаюсь, в такой ситуации столь чувствительный слух оказался лишним. Я словно радио какое-то. Улавливаю все частоты. Ничего особенного я про себя не услышала, все то же: Вот это да! А крошка то ничего. Что это с ней? Красивая, но бледная какая-то. С такой бы не отказался...

Вот тут я не выдержала и окинула парня таким злобным взглядом, что тот замер и замолчал. Наверное, люди все же ощущают опасность на расстоянии своей пятой точкой. Но, мне плевать. Будет знать, как мечтать о том, чего ему не светит. Единственное, что ждет его в недалеком будущем — учебный день.

Заняв свободное место у окна, я тут же вжалась в спинку сиденья, стараясь спрятаться от назойливых взглядов. Пришлось положить сумку на соседнее сидение, чтобы какой-нибудь назойливый комар не надумал стать моим ужином. Спасаться от голосов, струящихся сквозь воздух, словно неутомимая вода, помогли наушники. Я так и просидела, слушая музыку, тупо глядя в окно и концентрируя все внимание на том, чтобы не дышать.

Глава четвертая.

Когда жуткий визг старых педалей оглушил пассажиров, я торопливо вынула наушники из ушей и нетерпеливо уставилась в окно. Как и во многих других городах, Средняя школа Уэст-Холл находилась прямо за автострадой. Большинство улиц города пересекались с востока на запад и обозначались одной из букв алфавита. Итак, школа была на пересечении Восточной улицы В и Кларксон-авеню. Почему-то название «Восточная улица В» показалось мне смешным, и я захихикала. Да, нервы сдают.

Сама школа была совершенно непримечательной — несколько зданий из темно-красного камня, и только вывеска «Средняя школа Уэст-Холл» говорила о его назначении. К тому же вокруг корпусов росло столько деревьев и кустарников, что я не сразу смогла определить истинный размер каждого.

Дождавшись, когда последний живой мешок с кровью выберется из автобуса, я наконец-то смогла сделать глубокий вдох и, повесив сумку на плечо, тоже выскользнула из салона. Тут мне пришлось остановиться. За спиной со скрипом закрылись двери и лимонный автобус бросился на встречу горизонту, оставляя меня наедине с той катастрофой, что уютно расположилась впереди.

Медленно выдохнув, я расправила плечи и уверенным шагом направилась к главному корпусу, где висела табличка «Администрация». К моему огромному сожалению, туда вела всего одна тропа. И путь мой лежал через самое сердце школьного двора, куда сбежались все, кто только смог сюда приползти. Казалось, будто вся школа просто взяла и высыпалась на улицу. Вот зачем? Зачем вы так рано приехали? Нет, чтобы остаться дома хоть на чуть-чуть дольше. Иногда, даже минута сна может спасти положение.

Гордо вздернув подбородок, я неторопливой походкой от бедра, сохраняя холодное безразличие на лице, зашагала по каменной дорожке. Появилось ощущение, будто я в зоопарке, и все смотрят на меня так, словно я новая редкостная находка в зоологии. Остается только ждать, когда они начнут на меня тыкать пальцем. Мне нравилось это раньше. Эти прикованные, даже немного завороженные, взгляды, наполненные восхищением. Но теперь, единственное, чего я хотела — спокойствие. Я живу уже шестой век, и за это время мне порядком надоело это излишнее внимание. Н-да, сразу видно, что здешние люди не привыкли к вампирам. Отличный город для того, кто хочет начать с чистого листа.

В административном корпусе было очень светло и теплее, чем я ожидала. Маленький кабинет канцелярии оказался довольно уютным: складные кресла для посетителей, яркая ковровая дорожка, множество плакатов и объявлений на стенах, громко тикающие часы. Я насчитала больше десяти растений в пластиковых горшках, будто на улице недостаточно зелени!

Невысокая стойка, заваленная папками с яркими ярлыками, делила кабинет пополам. За стойкой — три стола, за одним из которых сидела крупная рыжеволосая женщина в очках. Незнакомка была в джинсах и бордовой футболке, и я тут же почувствовала себя как-то странно. В Сантьяго всегда солнечно, поэтому непривычно видеть людей в теплой одежде. Я очень остро ощущаю перепады температуры, поэтому мне почти постоянно холодно. Да-да, у меня сердце не бьется и воздух моему организму не нужен. Но, не смотря на все это, мне холодно. Вот такой вот парадокс.

Женщина подняла на меня глаза, густо обведенные черным карандашом, и тут я потеряла свой дар речи. Так, судя по цвету бровей и волос на затылке, она шатенка, причем довольно темная. Зря она перекрасилась. Не люблю рыжих. Они мне в основном ведьм и валькирий из старых басней напоминают.

— Чем я могу вам помочь? — спросила администратор. Видимо, она привыкла видеть в канцелярии знакомые лица. Прочистив горло, я с трудом вернула себе способность говорить.

— Сицилия Адд… — Осеклась. — Фаррел, - представилась я, и женщина понимающе кивнула. – Я должна была занести документы мистеру Хорстону. Он у себя?

— Ну, конечно! — воскликнула администратор и лихорадочно стала что-то искать в большой стопке документов. Видимо, она ожидала моего появления, раз так спохватилась. — Вот ваше расписание и карта школы, — наконец объявила она, положив на стойку несколько листов. — Папку оставьте на столе, я передам мистеру Хорстону, что вы заходили.

Администратор рассказала о предметах, которые мне предстояло изучать, и объяснила, где находятся нужные классы и лаборатории. Затем вручила формуляр, его, с подписями преподавателей, я должна была вернуть в конце дня. Как все строго. В мое время такого не было. Как можно вежливее улыбнувшись, я понадеялась, что улыбка выглядела искренне.

Когда я вышла на стоянку, там уже почти не было свободных мест. До начала первого урока времени оставалось немного, и я решила где-нибудь спрятаться, дальше от любопытных глаз и осмотреть территорию школы. Но, тут мне пришлось остановиться. Широко распахнутыми глазами, я в удивлении уставилась на стоянку. Ох ты ж! У большинства школьников, как ни странно, машины навороченные: «мерседесы» и «порше», но самой лучшей машиной был сияющий «ауди», сильно выделяющийся на общем фоне. Мне стало обидно. За столько лет матушка еще ни разу не доверила мне ключи от своего серебристого «лэнд крузера» добровольно. Может, стоит как-то намекнуть ей по поводу новой машины?

Я присела на скамейке в самом неприметном месте, чтобы не привлечь лишнее внимание. Отсюда я могла с легкостью наблюдать за учениками и привыкать к новым запахам. В основном, это были духи, пожалуй, слишком сильно выделяющиеся на фоне чистого воздуха своим цветочным ароматом. Меня передернуло.

Тешась тишиной под высокими деревьями, я изучала карту, стараясь разобраться и запомнить, как можно больше. Ходить по кампусу, уткнувшись носом в карту, совершенно не хотелось.

Ну все, похоже, готова. Я сложила сумку, повесила ее на плечо и снова глубоко вдохнула. Время уже без пяти, если задержусь еще хоть на минуту то опоздаю.

Отыскав корпус под гордой цифрой «три», я поднялась на второй этаж никого не замечая и ни на кого не обращая свое драгоценное внимание. А вот мне такого счастья не подарили. Таращились все, кто имел такую возможность. Даже самые последние электронные зануды в очках оторвали свои квадратные лица от экранов планшетов, чтобы одарить меня озадаченным взглядом.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-06-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: