По закону Аквилия возникала ответственность только за виновное уничтожение или повреждение чужого имущества. Однако, преторское право стало расширять сферу применения этого закона (аналогия закона). Так, было признано, что по этому закону должен нести ответственность и тот, кто развязав чужого раба, позволил ему бежать. Опираясь на эти фрагменты римских источников, средневековая судебная практика расширила сферу применения этого закона, признав, что по нему возмещению подлежит «любой виновный ущерб» («имущественный» или «экономический» ущерб), а не только ущерб от уничтожения или повреждения чужого имущества.
Пример: Лицо В мусорит перед дверями лица А, и из-за этого А оштрафован властями за нарушение городского закона об уборке мусора. А имеет право истребовать этот свой ущерб с В как с виновника.
Это правило утвердилось в ius commune и в римско-голландском праве. При этом была признана возможност конкуренции деликтного и договорного исков, так что например, появилась возможность предъявления деликтного иска против адвоката за плохой совет или плохое ведение дела. (В Германии конкуренции деликтного и договорного исков невозможна, поэтому в подобных случаях прибегают к договорному иску (хотя бы из culpa in contrahendo). Специальные давностные сроки в отношении действий юристов/налоговых консультантов/бухгалтеров в Германии обычно следовали объективной системе, то есть начинали течение независимо от знания или возможности узнать о возможности предъявления иска со стороны клиентов лиц, занимающихся этими профессиями. Суды пытались смягчить жесткость этих предписаний конструируя «вторичные требования» о возмещении убытков: юрист/налоговый консультант/бухгалтер должен был проинформировать клиента относительно возможности предъявления против него требования о возмещении ущерба, также как о том факте, что этому требованию угрожает исковая давность. Если он не сделал этого, он признается ответственным перед клиентом (culpa in contrahendo), которого он должен был поставить в то положение, в котором тот бы был, если бы обязанность его проинформировать не была нарушена: тогда клиент мог предъявить свой иск о возмещении ущерба против юриста/налогового консультанта/бухгалтера).
ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО, Помимо приверженности принципу вины, наиболее характерной чертой теорий деликтной ответственности естественного права была готовность к возмещению чисто имущественного (экономического) ущерба. Поэтому ни ст. 1295 ABGB, ни ст.1382 ФГК не требуют, чтобы подлежащий денежной оценке ущерб истца проистекал из вреда, нанесенного его личности или имуществу.
Пандектистика однако пошла по пути ограниченного применения аквилиевой ответственности в римском праве. Именно эта точка зрения нашла отражение в § 823 ГГУ. Здесь перечислены определенные виды конкретных прав и интересов, только нарушая которые лицо может быть признано виновным в деликте. В этом списке содержатся: жизнь, тело, здоровье, свобода, собственность и «любое другое право». Однако эта последняя оговорка по мнению доктрины в любом случае не имеет в виду имущество потерпевшего как таковое, и относится к семейным отношениям и праву на личность.
Эта оговорка не охватывает такие проблемные случаи, как
1) безответственные, то есть небрежные утверждения (эта собака не кусается…), доверившись которым (разумеется если речь не идет о договоре с экспертом – тогда ответственность будет договорная) лицо терпит ущерб, (то, что сам по себе ошибочный совет не ведет к ответственности, специально утверждается в § 676 ГГУ).
2) прекращение подачи электроэнергии по небрежности (обрыв проводов, или свалили линию электропередач - конечно, инкубатор может требовать возмещения за стухшие яйца или фирма – за сгоревшие компьютеры, однако за простой станков, бесполезную оплату арендованного оборудования и нанятого персонала требовать возмещения “экономического ущерба” нельзя).
3) небрежность нотариуса в исполнении последней воли умершего, приводящая к недействительности воли и переходу имущества к наследникам по закону.
В Германии боязнь допущения деликтной ответственности в таких случаях базируется на страхе перед ответственностью “неопределенного объема, за неопределенное время, и неопределенного класса.” Предполагается, что отказ от компенсации чисто экономического ущерба является единственным эффективным средством предотвращения враждебных притязаний, которые задушили бы коммерческую активность и сделали бы нормальную жизнь невыносимой. (Иеринг писал, что тогда бы невинное слово, сказанное в доброй совести, но безответственно, в качестве совета, ответа на вопрос сколько времени и т.д., привело бы к ответственност, и жизнь стала бы невыносимой).
В английском праве выработался другой подход – оно считает возможным комспенсировать как телесный вред, так и экономический ущерб, однако в случае экономического ущерба обращает особое внимание на то, проявлял ли необходимую осморительность сам потерпевший.
В ХХ веке под влиянием английских теорий немцы стали также подводить случаи чисто экономического ущерба под culpa in contrahendo, то есть под договорную ответственность, однако в тех случаях, когда потерпевшая сторона имела основания полагаться на другую сторону, испытывать к ней доверие.
Если в Германии под влиянием английского права возобладала тенденция к возмещению «экономического ущерба» в рамках расширительного толкования доктрины culpa in contrahendo, то в Австрии имел место обратный процесс. Там под влиянием пандектистики в 19 веке наоборот стали негативно относиться к зафиксированному в ABGB генеральному деликту и в 1916 г. дополнили свою ст. 1295 пунктом, корреспондирующим по содержанию § 826 ГГУ.
Во Франции, наоборот, принцип генерального деликта остается в силе: так, был удовлетворен иск футбольного клуба против лица, виновного в непредумышленном убийстве профессионального игрока клуба, поскольку клуб вынужден был заплатить большой трансфер за нового игрока.)