Глава 4 а рабы как говна




Серый Ферзь


Пролог

Вот сейчас, сидя за клавиатурой, я не знаю с чего начать это повествование. С истины, которую все знают... С истины, которую не знает никто... Возможно, даже со лжи...

Я знаю точно, с чего я не начну, так это с начала истории, ведь начало всегда скучное, а читателя, к сожалению, надо сразу заинтересовать. Потому и начинаю я с интересного...

***

Я стоял на крыше одной из церквей Хригирии, столицы Адала. Прохладный ветерок пытался приподнять мои волосы, которые успели порядком отрасти и загрязниться за последний месяц. Здесь я понял, что монарх должен быть либо гением, либо не быть вообще.

Это был другой мир. Я должен был подстроить его под себя, ведь такие как я затем и приходят сюда раз в несколько тысяч лет, чтобы менять. Можно сказать, встряска для Вселенной, чтобы не скучала.

Именно по этой причине я и был здесь. Со стороны причала доносились звуки боя, но это была не моя забота. Там сражались те, кто считал меня мертвым уже около трех лет и те, кто был обязан мне жизнью. У меня была лишь одна попытка, как и у них. Если вовремя объединиться и ввести их в курс дела, то может, я и выживу... А не выживу, и ладно. Все равно терять уже нечего…

Если бы меня спросили: «Зачем эта война?», я бы, наверное, ответил, что это контроль популяции. Один народ стал размножаться быстрее всех остальных, захватывая новые земли… Вот и весь «героический» поход.

Можно, конечно, сказать, что война за исконные земли предков, но в конечном итоге все войны упираются в власть, деньги и просто ненависть. Война уродлива сама по себе, никакие маски не смогут этого изменить, пока есть люди, что видят суть вещей…

И вот момент, которого я ждал всю ночь. Из дворца выехало десять всадников, все были одинаково одеты. Короля Адала видели не многие, а уж знали в лицо--единицы, я, к сожалению, не был из их числа... Значит--это проверка моей удачи... и воинского искусства. В удачу я давно уже не верил, но она верила в меня.

Часть первая

Царь

Глава 1

немного о создателях

"Создатели--первые души что породила извечная Тьма, не та тьма которую мы знаем--нагоняющая страх, холодная, чуждая всему живому,а по матерински добрая, желающая сохранить от всех страхов и проблем.И породила извечная Тьма семь душ, оберегала их, вырастила, но не давала творить. В Создателях просыпались силы, но Тьма, желая уберечь их от бед не давала им ничего создавать, а что создали в тайне от нее--рушила. И взбунтовались через тысячилетия души, и низвергнуть хотели ее, но ей о том сообщил самый любимый ее сын, и наказать хотела она детей своих, но силы она их не учла, и убита была ими в поединке воли. Не хотели они этого, но того, что случилось--не изменишь...

После того и решили Они назваться Создателями, и решили создать целый мир в честь покойной Матери. Самые старшие четверо сыновей придумали четыре стихии и решили назваться их именами так как Тьма имен им не дала.

Первый назвался Землей, и создал он Луну, дабы освещала она путь во тьме, и создал он шар земной: горы, равнины, пустыни, дабы ходили живые по ним. И облачился он в плащ коричневый, как тогдашний земной шар.

Второй назвался Огнем, и заполнил он земной шар изнутри, и создал солнце дабы освещать и греть обитателей земного шара днем, и облачился он в плащ красный, как пламя.

Третий назвался Водой, и заполнил он впадины на земном шаре, и пещеры внутри него дабы пили воду ту обитатели земного шара, и облачился он в плащ синий, как море.

Четвертый же назвался Воздухом и заполнил пространство вокруг Земного шара, дабы дышали им обитатели земли, и облачился он в плащ голубой, как небо.

Двое младших всегда соперничали, хотя были близнецами, всегда выбирали разные цвета и всячески показывали неприязнь друг к другу.

Один из них и был самым любимым Тьмой, был он очень к ней привязан и даже тогда хотел выделиться, и назвался он Тьмой, но так были ненавистны ему братья, что получилось из него то, что мы видим сейчас по ночам, и надел он мантию Матери.

Второй, просто чтобы показать свою неприязнь к нему назвался Светом, и отказался видеть его, и стал надеждой, и с восходом солнца, с приходом Света, на душе становится легче, и облачился он в белую мантию, белую, как нетронутый снег.

Самому младшему выпало самое сложное--населить земной шар, слепил он из всех стихий животных, птиц, рыб и т.д., но человека слепить не получалось, и разваливался он на части, и поняли создатели, что ему нужна душа, и пошел Младший к Тьме, и увидел как что то в ней светится, и тронул свечение то, и увидел миллиарды душ, и вложил в каждого человека по одной. Не разваливался более человек, но не хватало чего-то, и тогда Свет и Тьма стали спорить, кому вложить свою сущность в человека, долго они спорили, и до драки дошло, и пока бились они, сущности их переплелись и сами начали вливаться во все живое, по сей день дерутся они, уже гнев в них остыл, но чтоб люди и дальше жили им надо продолжать биться, и легенда есть--когда победит один из них, мир погрузится в хаос, и будут толпами умирать дети от неизлечимых болезней, так как не будет в них Света или Тьмы. Младший назвался Жизнью, и облачился он в серую мантию, и после того, как раздал души людям уснул на веки вечные, но когда он проснется, Свет и Тьма перестанут драться, и разверзнется земной шар, и выйдет из него подземный огонь, и опалит он все, и вода выйдет из берегов дабы облегчить страдания всего, и подует ветер на пустыню, что была когда то процветающим краем...

Именно так и произойдет Аппокалипсис.

И создали они символ великий и могучий: ромб, пересеченый крестом по диагоналям, от него в две стороны отходит по "треугольнику", а от вершин треугольников вверх еще один "треугольник". Был он столь же могуч, как и жаден до жизненной силы…"

Книга серого Дракона.

Часть 2. Глава 10.

Глава 2

Я в "загробном" мире

Я--обычный школьник города Энгельса, немного странный, так как я не христианин и не хочу уподобляться тем, кто верит только на словах ради каких-то возможных «ништяков»… Придумали кучу заповедей но их не соблюдают, так как это значило бы отринуть смысл жизни… Надо делать такие для себя законы, которые хотя бы возможно соблюдать...

Не то что бы я совсем атеист и не верю ни во что, кроме себя, просто не христианин, не мусульманин и не буддист. Я—последователь столь старой религии, что тысячелетия стерли ее имя еще во время возникновения первых цивилизаций.

Эта религия была утеряна много веков назад, ведь до нас тоже были разумные формы жизни, которые и избрали себе единственно правильный путь--саморазрушение. Да, я считаю саморазрушение на пике эволюции самым правильным решением, это сродни тому, как ребенок достроив башню из кубиков сразу ломает ее, чтобы построить еще более хорошую и красивую.

***

Как всегда по будням, я проснулся от гнусненького пищания будильника на телефоне, встал, умылся, оделся и пошел в школу. По сути все было как всегда: неплохая погода (в апреле она всегда неплохая), достаточно тяжелая сумка и легкая куртка, в общем не так уж плохо... На уроках как всегда преподавали не очень нужные по жизни вещи. Но я учился этому на «четыре», этакий я хорошист…

Город наш - Энгельс, был не то чтобы маленький, но не сказать, что очень большой. Зато, в отличии от Саратова и других городов, достаточно чистый... Люди здесь жили хорошие (в России они все хорошие)… Вот к примеру соседи мои, за тонкой стенкой, алкаши, что постоянно по ночам гремят и ругаются...

Плохих людей, по моему мнению, не бывает… Бывают разные судьбы, родители, окружение. Слабые люди легко поддаются этому, сильные—тяжело, но поддаются все…

Шел я по не очень приятной улочке между частными домами. Для меня она была лучше главной, так как на ней не было много людей и машин. Тишина лишь иногда прерывалась лаем какой-то дворняги или редко проезжающих машин.

Шел в тот день домой я с друзьями, по сторонам не смотрел, так как был увлечен разговором.

О чем говорили, если честно, не помню. Да это и не так важно.

От разговора меня отвлек странный жар. Именно не тепло, а жар. Он, казалось, ненавидит меня, хочет уничтожить. Остальные, видимо, этого не чувствовали.

Еще через пару минут я увидел источник жара... Почему-то я был уверен, что человек, смотревший на меня и стоявший около перекрестка, до которого нам было идти еще метров тридцать... Я не знал кто это. Просто посмотрел этому человеку в глаза. Разумеется, с такого расстояния глаз я не видел, но это не подрывало моей уверенности в том, что смотрю я именно ему в глаза.

На секунду мне показалось, что в этих глазах горит огонь, настоящие языки пламени. Жар тянул к земле, голова кружилась, ноги подкашивались, будто шел в пустыне десять километров без отдыха и воды...

Этого никто не замечал. Казалось, они меня даже не видели... Наконец мы дошли до перекрестка... Заходя в подъезд я попрощался с друзьями, но они не проронили ни слова. Ни один.

Я тогда не придал этому значения.

***

Как только начало смеркаться я взял пачку сигарет и пошел гулять по набережной. Мои друзья и родственники ненавидели эту привычку, но сделать с ней ничего не могли, ведь родитель может запретить, но это не значит, что он может узнать о посиделках «за гаражами»… Точнее, он (или она, а то я как женоненавистник прямо…) и сам скорее всего в свое время сидел за такими же горожами и пил похожую гадость, при этом куря «модные» сигареты. Настроение было странно хорошее, хотя радоваться было нечему. Хотя было от чего грустить...

Немного не доходя до городского пляжа мой взгляд почему-то упал на воду. Сначала я ничего там не увидел, но вскоре понял, что на дне что-то блестит...

Я почему то был уверен, что это не Стекло или пробка. Я спустился вниз по лестнице и внимательно посмотрел в то место. Затем, закатав рукава куртки, я пошарил по дну в поисках интересной вещицы. Вскоре я нащупал руками какой-то круглый предмет, напоминающий большую монету... Эта Монета никак не хотела оторваться ото дна. Сквозь мутную воду я видел, что она желтая и блестит. Тогда я надеялся, что это золото. Алчные и очень мелочные мыслишки закрутились в моей голове, заставляя тянуть сильнее, но она не поддавалась. Я взял ее двумя руками и потянул изо всех сил. Монета резко оторвалась ото дна, а я упал со своей находкой в воду...

Холод… Невозможность дышать, животный страх и сковывающий холод… Я чувствовал на своем лице дыхание Смерти. Смрадным его назвать у меня бы не повернулся язык… Оно было… успокаивающим. Что то мягко вдавливало меня в дно, мое сопротивление становилось все более вялым. Где то через минуту я провалился в небытие...

***

Вопреки всем ожиданиям я всплыл там же где упал, обсох меньше чем за минуту и начал подниматься наверх.

Наверху я обнаружил, что перилл нет, а когда я упал--были. Да и город словно вымер, я долго ходил и кричал "есть кто живой?!", но никто мне не ответил. Я начал замечать разные изменения во всем вокруг: деревья были голые (похоже долго я в Волге «проплавал»), дома были разрушены(некоторые и полностью), по всему было видно, что тут была война, взрыв или… город забросили, но как и когда? Это было выше моего понимания... Долго я осматривал полуразваленные строения, немного мародерствовал (как же без этого), искал людей, всех как ядерным взрывом накрыло: ни одного живого, но что более странно--мертвых тоже не было. Это меня немного подбодрило и я пошел дальше искать кого-нибудь.

Первым делом, как только окончательно понял ситуацию, я побежал домой (а как же по-другому), но дома никого не было, да и дома по сути не было: три погоревших этажа, две квартиры, входы которых были завалены, моя квартира была на втором этаже. Я вбежал туда и во всю глотку заорал:

--Есть кто живой?!--ответом мне было эхо, а потом накатила давящая тишина. Тут я понял, что дико устал и хочу есть, а "монета" очень сильно оттягивает карман, и, кажется, весит килограмм сорок! Я решил избавиться от нее, но не смог! Монета как будто приклеилась сначала к карману, а потом к руке. Выругался. Положил обратно.

Обои были по большей части сгоревшие, но орнамент уцелевших кусков явно был не наш. Линолеум так же был отодран в нескольких местах: где-то—выжжен, где-то—вырезан.

Я сидел в "своем" доме около часа, думал о том, как расстроятся родственники, когда узнают, что я умер... Как плохо будет маме… Но вдруг я услышал сзади скрип половицы (что меня удивило, так это то, что скрипнул бетон под линолеумом). Я резко повернулся и не поверил своим глазам: это был тот самый человек, у которого горели глаза на улице, теперь я был уверен, что мне не показалось...

--Убирайся отсюда!--у меня в тот момент помутился рассудок и, смешавшись с яростью, дал такой вот "коктейль"... Он явно спокойно отреагировал на мои слова и спокойно начал подходить ко мне, в руке у меня мистическим образом оказалась какая то железяка, недолго думая, я нанес несколько ударов: раз, и он увернулся, два, и он начал прихрамывать, три, и я снес ему башку! Я радовался этому достаточно долго, но когда ярость прошла, осталась только совесть и голод.

--Создателя нельзя убить, мы помним душами и у тебя, похоже, то же свойство.--спокойный голос меня не то чтобы взбесил, но я тут мучаюсь с совестью, а ему хоть бы хны.--Иди за мной.--Этому властному голосу мог противиться, разве что какой-нибудь император Земли, да и то вряд ли... Выбора не было и я пошел за ним, в квартире, что когда то была моей, явно чувствовалась смерть: "Второй раз ты меня не получишь"--подумал я на прощание и в квартире кто то ужасающе завыл... Вой был протяжный, без слов была понятна досада, обида и разочарование... Я испугался, но как только мы вышли из дома, он исчез.

--Заткнись!--властно сказал он прежде, чем я успел задать вопрос.

"Создатель" бросил меня около школы. Да и как бросил… Просто исчез в сполохе огня. Моей школы! Я ее даже сразу не узнал: по всему зданию были нарисованы кресты, а над входом был замазан (похоже, что кровью) знак как на моей монете. Все выглядело ужсно странно и отталкивающе, я переборол желание убежать и вошел внутрь. Воняло тут так, что меня бы сразу вырвало, но нечем. Дальше места, где когда-то сидели охранники, я решил не проходить, трупы были свалены в главном холле на первом этаже и сожжены...

На одном из трупов была записка:

 

Мы--великие и прекрасные последователи креста, приглашаем вас--вонючих языческих псов, совокупляющихся с ослами в центр этой пыльной и уродской деревни (обидно: так об Энгельсе!) сдаться нам, покаяться и быть убитыми самым наибыстрейшим образом!

Дальше уже другим, более мелким и красивым почерком:

Дадим им бой! Все, кто способен держать оружие, явиться на городскую площадь.

После увиденного я был скорее за «бойцов», но мне не давало покоя то, что у меня не имеется никакого оружия... Я обернулся назад, чтобы идти в центр, но увидел приколотого мечом к стене над входом человека, он явно был мертв, и я хотел «одолжить» его оружие, но он висел на высоте трех метров, касаясь головой потолка, а мебель здесь отсутствовала.

Я выругался.

«Поподробнее обрисуй свое желание…»--вкрадчиво попросил голос в моей голове.

--Мне нужен тот меч.—сказал я, указывая вверх.

«Приготовься.»--ехидно посоветовал голос.

Тысячи раскаленных иголочек вонзились в каждую клетку моего тела, высасывая жизнь и желание к ней. Я не кричал, потому что эта боль меня парализовала. Не знаю, сколько я пролежал в позе зародыша на холодном полу пока понял, что боли больше нет.

«Какой жадный…--пожаловался голос.—Внутри океан силы, а ты используешь каплю на всю жизнь!»

Не открывая глаз я аккуратно поднялся на четвереньки. Правую руку ожгло болью, ладонь сразу стала теплой и липкой. Я открыл один глаз, и увидел тело «пришпиленного» бедняги, лежащего передо мной. Правой рукой я как раз порезался о лежащий рядом с ним меч.

«Сохрани это оружие!--назидательно произнес голос.—Теперь это сильный магический предмет!»

Я матерился. Долго, с удовольствием описывая голос, и всех его голосо-предков. Закончил я, лишь когда почувствовал не сильный, но болезненный электрический разряд в бок, где лежала монета. Оторвав рукав своей футболки, я кое как перевязал руку, взял меч и вышел на улицу.

Около школы я заметил уже не очень странную картину: люди сражались с помощью настоящих заточенных мечей и по-настоящему убивали друг друга. Это не была какая-то реконструкция или что-то в этом роде, даже идиот мог понять это по свалке трупов в «школе». Я подошел ближе, выбрал человека со злой ухмылкой от уха до уха и раскроил ему мечом, недавно взятым у трупа, череп. Он осел, странно булькая и пачкая кровью мои новые кроссы... Сзади подошел кто-то и я приготовился опять взмахнуть мечом, но тут он увидел амбала у моих ног:

--Ты наш?--вопрос был дебильный, а для меня даже немного обидный, боевой раж не прошел и я без предупреждения шарахнул его рукояткой меча по «тыкве», в принципе я хотел его оглушить, но и так тоже нормально: у него в голове была дырка размером с теннисный мячик...

--Я--ничей.—со злобой прорычал я.

Я взял с мертвецов доспехи, которые мне подошли, но, подняв лишь раз, решил, что до центра я так не дойду... Они весили килограмм шестьдесят, а жизнь бедняге не спасли. Путем несложных логических операций я пришел к выводу, что доспехи мне не нужны.

Шел я до центра не долго, практически летел удивляясь: как все могло так измениться? Дорога далась мне легко...

Подходя к Центру города, я услышал грохот и крики, там развернулась целая война, но выбора у меня особо не было, пришел я со стороны музея, где в последствии, как я узнал, укрывались женщины и дети. Когда я подошел к "военным", увидел, что на их штандарте нарисован такой же глаз, как и на монете что я нашел, машинально проверив карманы, я очень удивился когда нашел там зажигалку, сигареты, телефон с минигарнитурой и ключи от дома, но главное--я нашел ту монету, из за которой, похоже, умер, она светилась ровным золотым светом. Я спрятал ее обратно на всякий случай.

Ко мне подбежал полный и запыхавшийся человечек:

--Ты откуда у нас такой? Без формы, без знаков отличия? Может, ты шпиён?--его маленькие свиные глазки превратились в узкие щели, и я почувствовал, (или подумал) что у него там рентген, и он изучает мои кишки.

--Я не шпион! Что тут происходит? Кто вы вообще такой?--я наверно в тот момент выглядел жалко, потому,что в его глазах я увидел только сострадание.

--Имя назови, желательно с фамилией и отчеством, теперь служишь у нас, приказ государя! Одобренный Создателями!--этот человек вдруг мне показался большим и сильным, хотя был ниже меня ростом и напоминал колобка.

--А кто такой этот ваш государь?--было тупо интересно, у кого служу.

--Мертвец. И ты будешь таким же, если не выполнишь его последнюю волю.—серьезно ответил он.

Я не стал спорить, этот коротышка говорил так, будто при отказе вся эта армия повернется против меня.

--Никита.--сказал я.

--Как-как? Ни-кы-ра? Не, не пойдет. Будешь Нелт!

Такое начало меня не очень устроило, но моего мнения никто и не спрашивал… Человек повел меня в лагерь, чему я был несказанно рад.

Глава 3

Царь Создателиан

В арсенале я был слегка удивлен:

--А где автоматы? Где все остальное?

"Колобок" посмотрел на меня как на идиота:

--Тя че, головой ударили или контузия: какие на хрен автоматы, и что это такое?--судя по глазам, он реально не знал что такое АК-47, и сколько я ему не втолковывал, он только удивлялся: "какие контуженным пацанам идеи приходят!..".

--Ладно, долго я твои бредни слушал! Автоматы--это тебе приснилось...--медленно, как отсталому ребенку, объяснил он.

На складе было много всякого, что в нашем мире сочли бы за антиквариат, ну или за игрушки толкиенистов. Я ходил по сараю примерно шесть на шесть метров, небрежно сбитого из подгоревших и в некоторых местах—трухлявых досок и удивлялся: арбалеты, ножи, сабли, луки, мечи, топоры (меня потом вежливо поправили и сказали, что это секиры). Названия остальных вещей я не знал...

--Ну, сейчас тебе чего-нибудь подберем!--и скрылся в неизвестном направлении.

Я рассматривал каждую былинку в арсенале, не сказать, чтобы это было не интересно, ведь там были такие предметы. Я всегда увлекался старинными былинами и сказками о рыцарях, хотел стать таким же. Давно уже я понял, что в нашем мире таких либо в сумасшедший дом кладут, либо в гроб, да и сказки о рыцарях, если подумать, вранье... А тут как будто ожила та мечта, но по-другому: добрым обычно ничего не обламывается кроме чествований толпы и тумаков, которые те героически выдерживают, вместо того, чтобы дать в морду обидчику. Лучше быть нейтральной силой.

От скуки я гулял по этому арсеналу взад вперед, пару раз от того же недуга пинал ящики с оружием, все чаще трогал монету... Она как будто хотела сказать что то...

--Молчим?--ехидно осведомился я.

Ответа не было.

Я выглянул из-за двери сарая. Это было удивительно! Все вокруг остановилось. Люди, до этого все время сновавшие по лагерю застыли на своих местах… Ничего не происходило. Абсолютная тишина… «Безнаказанность!»--мелькнуло у меня в голове, но, когда я попытался открыть дверь, та не поддалась. Со злости я развернулся и пнул несколько стоящих рядом ящика.

Боль в ноге была невыносимой, но ящики остались на своих местах. Пошатнулся лишь один. Это был даже не ящик--ларь, там по любому лежало что то ценное, может золото? Серебро? Или другое... Я аккуратно приблизился и на удивление легко открыв его, увидел два кинжала--это были не просто кинжалы, от них веяло древностью и какой то странной силой, они как бы в унисон говорили: "Возьми нас и правь миром, мы исполним все твои желания, только дотронься..." Очень глупа была мысль, что они разумны, но этот мир не такой, как наш, может, тут все не так, я потянулся за кинжалами, но тут услышал грубый окрик одного из солдат:

--Эээ... Ты... Как тя там? А, хрен с ним, есть будешь?--конечно есть после дня голода даже дурак не откажется, а дураком я себя отнюдь не считал.

Время пошло дальше. Само остановилось--само пошло. Удивительно, но, возможно, здесь такое бывает…

На улице я увидел то, что никогда не видел. Это было настоящее вечернее небо... Без "огней города" оно было похоже на купол украшенный тысячами маленьких огоньков, полная луна сияла надо мной, словно неяркое, но все же Солнце. Это было определенно красиво… Я подсел к остальным.

--Мое имя Никита, если будет сложно, то Нелт.--коренастый, мускулистый и смуглый человек с полностью синими глазами (даже зрачки и белки) протянул мне руку:

--Сват, полуэльф.--я внимательно оглядел толпу, но никто даже не подавал признаков смеха, я уже начал беспокоиться, но "полуэльф" разрядил обстановку:--Там, где ты жил, таких, как я, не было, да? Это ничего, я не обижаюсь, привык.

Я пожал его руку, потом познакомился с остальными людьми, сидевшими у костра. В котле, над вышеупомянутым костром кипела похлебка. Она была явно мясная, с зеленью и картофелем. Сытный ужин солдата, в общем. Я принюхался. Пахло костром, похлебкой и, немного, потом. Это было понятно, ведь эти ребята целый день суетились в своих запятнанных ржавчиной и грязью, но все же блестящих, кольчугах.

Вокруг сияло множество других костров. Об остальных я расспрашивать не стал. Это могло быть воспринято неправильно.

После вкусного ужина в полевых условиях разговор зашел о доме, домашней еде и об оружии. Пришло время задавать вопросы:

--А кто это такой, который меня у входа в лагерь встретил, он обещал мне доспех выдать, а сам ушел непонятно куда?..--«невзначай» бросил я.

--Он, похоже, про Хомяка, ты не подумай, просто фамилия у него, Хомяк...--сказал высокий солдат, которого звали Антом.--Ранили его немного, давай мы тебе подберем чего... Только завтра, глаза слипаются.

--Одежда у тебя, кстати, не местного покроя…--заметил Сват.--У меня мать ткачиха, а я никогда такого не видел…

--Да не докапывайся ты к пацану!--спокойно сказал Ант.--Одежда как одежда… Мы что же, бабы--об одежде говорить!

Посмеялись.

Сват не обиделся. Они явно были из «простых», а потому некоторые умели готовить, некоторые--шить, некоторые--лепить горшки. В общем, долгая была война… Отцы уходили, а матери зарабатывали на хлеб.

--Меч у тебя интересный…--не отступал Сват.

--Дарю!--резко сказал я и протянул ему тяжелую железку, которая при этом еще была и в крови.

Он ехидно улыбнулся.

--У меня свой есть.--заверил он.

--Как хочешь, сказал я и положил меч рядом с собой.

--Он магический?--спросил Ант.

--Да.--не стал врать я.

--Дай посмотрю!--попросил он.

Я протянул ему меч. Он внимательно осмотрел его гарду, затем проверил пальцем лезвие. Выругался, когда порезался. С каждым мгновением, что он держал в руках меч удивление в его глазах росло.

--Это очень сильное оружие.--сказал он.--Не потеряй его…

--Я его случайно нашел.--сказал я.--Пользоваться не умею… Да и вообще! На мой взгляд--это ржавая железка…

Ант молча подошел к ближайшему камню и слегка надавил на него лезвием. После этого в камне осталась борозда в ширину лезвия. Всего лезвия!

--В нем магия опережения.--сказал Ант.--Он как бы выдается вперед на несколько сантиметров, когда приближается к неживым предметам.

--Хорошая штука против вампиров…--со знанием дела сказал Сват.--Эти твари все время уходят от клинка, когда остаются, в сущности миллиметры…

--Вампиры?--переспросил я.

--Да.--непринужденно ответил он.--Везде есть. Отведет глаза и выпьет крови. А потом отлеживаешься дня три, пока не восстановится…

--Жутко быстрая и не выделяющаяся нежить.--согласился с ним Ант.

--А вы охотники на вампиров?--с долей иронии обронил я.

--А тебе приходилось убивать младшую сестру, которой еще двенадцати нет, из-за того, что она--вампир?--резко спросил меня сидевший до этого тихо солдат.--Когда в них просыпается ГОЛОД, они не отличают людей…

--Плохо.--согласился с ним.

--Давайте расходиться. Поздно уже.--сказал «охотник» и ушел.

Мне самому хотелось спать, но больше хотелось дотронуться до кинжалов, взять их в руки, махнуть... Меня звали в палатку, но я не захотел стеснять их и пожелал всем спокойной ночи.

Тяжело противиться зову кинжалов... Я начал сдавать, я все чаще тянулся к ним руками, несмотря на страх. Через час я сдался и взял их в руки: кинжалы были на удивление легкие, острые и красивые. Но самое главное--они, похоже, были живые, я чувствовал какие то движения, мысли, чувства, но не придал этому должного значения... Я думал только одно: "Они--мои, мои собственные, моя сила в них, моя кровь в них..." Я и вправду порезался об рукоять, и с моей левой руки теперь стекала тонкая полоска крови. Как ни странно, но кровь попала на оба клинка и впиталась в них, как будто это были не металлические орудия убийства, а тряпки.

Вскоре я начал с ними говорить, это не было сумасшествием, они правда были живыми, да к тому же очень мудрыми: они рассказывали мне, как создавалась вселенная, как придумали человека, кто такие Создатели, но когда я спросил откуда они все это знают, они вдруг замолчали. Похоже, они обиделись, или что-то вроде. С ними я и не заметил что уже полночь:

Спал я беспокойно, всю ночь снилась какая-то… непонятные вещи, в общем: рушились замки, толпами казнили людей, а на троне смеялся какой-то полоумный... Просыпался в холодном поту я за ночь раз пять или шесть...

Утром я вышел из шатра в плохом настроении. Не выспавшийся и голодный, я достал сигарету из пачки и щелкнул зажигалкой. Тут я заметил как все вокруг красиво: деревья светились серебряным светом, живность собралась у палатки, странно, но они принесли мне орешки и грибы: "Я слишком мало еще знаю об этом мире..."--подумал я, уплетая жаренные на костре грибы с орехами. Немного стыдно, но парочке лохматых, что принесли мне все это тоже не повезло… Не то чтобы я злой и ненавижу животных, но мясо--нужная организму вещь и причуд вегетарианцев я не разделяю… Позавтракав, я пошел искать воду чтобы попить и умыться. Нашел я кучу народа, стоящего на коленях:

--Вы че делаете?--тупо спросил я.

--Мы сдаемся!--обреченно ответил Хомяк.

--Почему?--не понял я.

--Наша святыня, королевские кинжалы, они пропали!--все с тем же спокойным отвлеченным голосом ответил он.

--О чем речь? Какая святыня?-- я был удивлен не на шутку: прятать на складе святыню, какому барану это могло взбрести в голову?!

--О двух клинках Огня: длиной тридцать два сантиметра, в самой широкой части ширина их пять сантиметров, красные, они… в них души великих удостоенных мудрецов, еще, как ты похоже знаешь, они убивают каждого, кто до них дотронется.--этот человек просто кипел от гнева.

--Нет, я не знал.--медленно сказал я, протягивая ему кинжалы.--Ты же их имел в виду, да?

Все с ужасом посмотрели на меня. Я не уставал изумляться этому миру. Вдруг Хомяк выпрямился и, преклонив колени, сказал:

--Разрешите мне быть вашим вассалом?--теперь у меня был тот же взгляд, что и у него минуту назад.

 

Вокруг все было серым, но не мрачным. Везде то и дело появлялись сполохи огня. За спиной у меня раздался уже неплохо знакомый, высокомерный голос:

--Не оборачивайся, Серый Ферзь!--торжественно проговорил он.--Я верил в тебя, но не думал, что ты придешь так рано…

--Ты сам меня сюда притащил!--возмутился я.

--Отлично… То есть ужасно! В вашем мире уже все забыли?!--воскликнул он.--Не отвечай.

Я очень хотел послать его в… гору лезть, за раком, но не мог вымолвить ни слова.

--Стань огнем!--приказал он.

Я повернулся, и увидел виновника своих бед. В руках у меня были клинки.

--Ты мой!--с разгорающейся яростью сказал я.

Он парировал мои неуклюжие, глупые удары, уклонялся от них и больно тыкал меня непонтно как появляющимся у него в руке драгоценным кинжалом. От этих тычков я злился еще сильнее.

--Отлично!--взревел он.

Я бил его дальше, все быстрее, правильнее. А он замедлялся. Мои глаза начала застилать красная пелена.

--Стоп!--крикнул он.

Моя ярость исчезла сама собой.

--Посмотри на свое тело!--с восхищением воскликнул он.

Я посмотрел вниз. Мои руки, тело, одежда и клинки горели призрачным алым пламенем. Я вновь посмотрел на него.

--Отсутствие страха…--заметил он.--Странно.

--Заткнись…--просипел я.

--Я обучил тебя этому!--сказал он, указывая на уже угасающие языки пламени.--Они делают тебя сильным!

--Гнев не делает сильным…--уже отдышавшись, сказал я.

--Ты--не обычен.--заметил он.--Ты можешь стать хорошим Ферзем.

 

Хомяк недоумевающее смотрел на меня. Хотя нет, ВСЕ недоумевающее смотрели на меня.

--Гори, детка!--воскликнул я, вкладывая в этот крик всю свою злобу и обиду. Я загорелся.

--Примешь ли ты мою клятву, Царь?--со страхом спросил Хомяк.

--Странное дело: пять минут назад ты готов был убить меня голыми руками и сдаться противнику, которого мы превосходим числом (за вчерашней трапезой я кое-что узнал о нашем положении), сейчас же ты хочешь мне служить.--мой голос шипел, как костер, на который вылили ведро воды.

--Я... Я понимаю...--он встал с колен, вытащил свой меч и занес его над собой, чтобы вонзить себе в живот, но так как "каждый солдат на счету", я остановил его руку и сказал:

--Быть тебе моим вассалом.—слова вырвались сами, но, судя по реакции окружающих, сказал я все правильно.

Как только я отпустил, он одернул руку. Лицо его было страдальческим. На его руке навсегда останется шрам от этого ожога, подумал я, смотря на черный отпечаток своей ладони на руке Хомяка.

Все солдаты, что были там принесли мне клятву верности: "не брошу своего командира ни в богатстве, ни в бедности, ни в болезни, ни в здравии, даже в смерти последую за тобой...", первые сто человек я еще как то терпел, но когда увидел очередь у теперь уже своей палатки, что была жутко огромна, впал в отчаяние... Они шли и шли, и не было им конца, говорили они что-то про кровь Создателей, про то, что я буду отличным царем, о том, что мы отвоюем у "бездушных" все... Еще я был не на шутку удивлен, что это не весь народ страны, а только лорды...

Целых четыре дня я не спал и ел меньше птицы, а люди все не заканчивались, я еще не знал тогда, что Создателиане считают меня своим Царем... На шестой день меня заставили немного поспать, хотя кинжалы во всю "глотку" орали о том, что я Царь, что во мне кровь души, что я должен принимать присяги и т.д. Но я их не слушал, а сразу же забылся приятным сном...

***

Подняли меня ни свет ни заря, чувствовал я себя разбитым и несправедливо обиженным, кинжалы уже грозили мне смертью, если я не начну работать, но я решил сначала основательно подкрепиться и найти себе доспех, достойный Царя, а еще помыться! От меня, я уверен, неприятно пахло, но никто и словом не обмолвился... Сэма (Хомяка), я отправил искать мне доспех, и через час он принес мне громоздкую кучу железа, я даже одевать их не стал:

--Ты что же, тварь, хочешь? Чтобы Царь копыта отбросил?!—крикнул один из моих «телохранителей», что с каменными лицами стояли около моего импровизированного трона. Я не мог с ними не согласиться.

--Я и так не ем не сплю уже неделю, я только и мечтаю что отдохнуть! А надо еще столько же присяги принимать! И ты мне это принес?! А ну-ка вали и ищи легкий и удобный доспех, пока до рядовых не разжаловал!--он стал бледный как покрывало.

--Я все понял государь. Могу я идти?

--Да, можешь.--тут я подумал о втором дне и на всякий случай добавил.--Самоубийство не выход!--это я сказал уже как «маг»…

Сэм прям таки «просветлел от счастья» и понесся искать "легкий и удобный доспех, достойный великого и добродушнейшего Царя". Я его занял на три дня...

Еще неделя прошла (а я-то, дурак, думал, что в школе скучно), очередь уже подходила к концу, а я все чаще давал себе отдохнуть, клинки твердили, что на том свете отдохну, и мне пришлось рассказать свою историю. После этого они уже не докапывались до меня и вели себя тихо... Только один раз попросили дотронуться до них той монетой, которую они упорно называли "знак высших", но сразу же передумали.

Я, если честно, не помню, как оказался в Фироте (столице Солинии). Может, это из-за моего состояния... Факт в том, что к концу очереди я был там. Многие из тех, кто был в "Энгельсе" тоже почему-то были здесь... Мне почему-то начало казаться, что весь путь в начале был глюком…

В столице почти все (кроме стен) строили из дерева. Это было немного странно для меня... Даже дворец царя был из дерева, но его, хотя бы, могли спасти от набега ров и стена (вторая) пусть она тоже была из дерева, но я чувствовал: она посильнее будет каменной... В ней чувствовалось что-то непоколебимое.

Я решил прогуляться по городу, но клинки меня отговорили. Жаль... Интересно было бы посмотреть, но спорить не стал.

***

Как только мне принесли доспех, я сразу же облачился в него, ведь как-то несолидно феодалу, и без доспеха. Выглядел доспех странно: весь черный, как смоль, кожаный, с большим белым светящимся камнем на груди. Он сидел как влитой, и я поинтересовался чей он был, мне объяснили, что сделали его только для меня из волшебной кожи, живой, она заращивала на себе все разрезы и неровности, а так же повторяла все контуры тела хозяина, а после смерти меня в нем же сожгут. После слов о смерти я немного содрогнулся и вспомнил тот мир. Как родители отнеслись к этому… Думать об этом сейчас было глупо, и я сконцентрировался на другом.

Мне сшили рубаху, штаны, очень похожие на джинсы, сделали ботинки. Рубаха была белая, с узором на воротнике, изображающим, как и все здесь «знак создателей», штаны один в один мои джинсы, так что рассказывать о них я не считаю нужным, но ботинки--произведение искусства: черные кожаные ботинки, а на них всяческие узоры, но что еще более странно: в этих узорах угадывался знак, как на моей монете, о чем я сразу же сообщил. Это вызвало у моих вассалов неподдельный шок:

--Так вы Царь-Чародей?--выпалил один из придворных.--Все, кт



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-12-29 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: