Объектом внимания Мопассана и Мериме позднего периода творчества становится проблема сновидного. Обращаясь к этой теме, оба писателя выявляют соотношение сознательного и бессознательного начал в человеке. Их привлекают непознанные стороны бытия, которые во второй половине XIX в. занимали ученых и философов. В письмах Мопассана тех лет упоминается о Ч. Дарвине, И.М. Сеченове, И. Тэне. Оба писателя, являясь сторонниками материалистической философии, понимали, что эмпирический и рациональный подходы недостаточны для изображения глубин психики. Исследуя сферу иррационального, Мопассан и Мериме не впадали в мистицизм, оставаясь на материалистических позициях. Исследователь С.Д. Артамонов указывал, что Мериме, считая себя приверженцем материалистической философии, «избегал изысков романтической прозы, ориентируясь на строгую правду»2. Обращаясь к проблеме сновидного, писатели предвосхитили научные открытия в исследовании психики человека. Позже З. Фрейд, указывая на важность сновидений в исследовании сферы бессознательного, напишет: «Условия возникновения сновидений, отношение последних к душевной жизни во время бодрствования, зависимость их от внешних раздражений во время сна, многие чуждые бодрствующему сознанию странности содержания сновидений, несовпадение между их образами и связанными с ними эффектами, наконец, быстрая смена картин в сновидении, способ их смещения, искажения и даже выпадения из памяти наяву - все эти и другие проблемы уже много сотен лет ждут удовлетворительного разъяснения»3.
В рамках статьи рассмотрим сновидное в прозе писателей в аспекте проблемы генетической памяти на материале рассказа «Сон» (1877) Мопассана и новеллы «Локис» (1869) Мериме.
Работая над созданием «Локиса», Мериме неоднократно обращался к Мопассану за советом, о чем свидетельствует их переписка.
Дурная наследственность объясняет «странные порывы злых и преступных чувств», свойственные герою; мотивирует внезапные приступы отвращения к нему со стороны матери: «Ага! - думалось мне, -вот отчего я такой. вот когда сказывается кровь» (т. 9, с. 117).
Выросшая в связи с решением физиологической загадки проблема соотношения сознательного и бессознательного во внутреннем «я», а также проблема внерациональной страсти легли в основу таких «таинственных повестей» Мопассана.
В «Локисе» Мериме так же, как и в рассказе «Сон», поставлена проблема наследственности. Странные поступки главного героя графа Шемета мотивируются звериными инстинктами, унаследованными от отца-медведя. В новелле исследуется болезнь сознания, дуализм психики. В
разговоре с профессором граф заостряет внимание на проблеме двойственности человеческой природы: «Как вы объясняете, профессор, - вдруг спросил меня граф к концу обеда, - да, как вы объясняете дуализм, или двойственность, нашей природы?» (т. 2, с. 460). Разум молодого графа не в
состоянии обуздать животные инстинкты, доставшиеся ему от природы.
Всесторонне образованный молодой человек, знаток редких старинных книг, «любитель наук и искусств» (т. 2, с. 430) представлен в новелле как жертва биологических сил, не подвластных контролю со стороны разума.
Животное начало, управляющее поведением графа, проявляется, во-первых, в имени - Михаил (так славяне называют медведя). В дальнейшем рассказчик именует его Локисом, что означает родовое имя медведя (это имя выносится в название новеллы). Во-вторых, во внешнем портрете: «В его
взгляде было что-то странное, невольно напомнившее мне взгляд человека, которого я накануне видел на дереве» (т. 2, с. 438). А в-третьих, в его алогичных поступках. Рассказчику рекомендуют графа как человека, «не лишенного некоторых странностей» (т. 2, с. 430). Мучимый страхом перед дурной наследственностью, Михаил Шемет пытается найти у профессора ответ на вопрос, почему его боятся животные: «Заметьте <...> что я никогда не бью ни лошадей, ни собак. Меня бы мучила совесть, если бы я ударил хлыстом бедное животное, не сознающее своих проступков. А между тем вы не поверите, какое отвращение внушаю я лошадям и собакам» (т. 2, с. 444). Инстинктивное начало, которое герой пытается заглушить в себе, со всей очевидностью проявляется в ситуации сна, когда «сторож ума» не подавляет порывов бессознательного влечения: «Я взглянул на графа. Глаза его были закрыты, все тело дрожало, а из полуоткрытых уст вырывались невнятные слова:
- Свежа!.. Бела... Профессор сам не знает, что говорит... Лошадь никуда не годится... Вот лакомый кусочек!..
Тут он принялся грызть подушку, на которой лежала его голова, и в то же время так громко зарычал, что сам проснулся» (т. 2, с. 458).
В отличие от рассказа мопассана, где мотив сна является сюжетообразующим, в «Локисе» сон героя становится дополнительным средством, позволяющим проникнуть в сферу бессознательного. Этим объясняется лаконизм описания сновидческой ситуации. Читателю не представлено содержание сновидения. Он может лишь догадываться о том, что снится герою, через восприятие рассказчика.
Исследователь И.Л. Золотарев справедливо полагает, что проблема иррационального в прозе Мопассана и Мериме обусловлена повышенным интересом писателей «к естественным состояниям персонажей, когда герои получают возможность выразить свою сущность в природной и социальной среде»6. Сновидное, соотнесенное с генетической памятью, является объединительным признаком в произведениях писателей. Таинственность сновидческой прозы связана с изображением глубинных психических процессов, с взаимодействием сознательных и бессознательных начал в человеке.
Список использованной литературы
1. Мериме П. Собр. соч.: В 6 т. - М., 1963. Далее ссылки на это издание даются с указанием тома и страниц в тексте.
2. Артамонов С.Д. П. Мериме. - М., 1974. - С. 11.
3. Фрейд З. О сновидении // Психология бессознательного. - М., 1989. - С. 310.
4. Поддубная Р.Н. Концепция фантастического в позднем творчестве Мопассана // Восьмой межвузовский тургеневский сборник. - Курск, 1980. - С. 71.
5. Золотарев И.Л. Фантастические произведения. - Орел, 2002. - С. 180.