Утро было солнечное. Это не радовало. У Ринго трещала голова, и ему не хотелось открывать глаза. А звонок телефона прозвучал как раскат грома.
– Да? – вяло спросил он, сняв трубку.
– Одевайтесь и дуйте в мой номер, – голос Эпштейна был необычно взволнован.
… – Даже и не знаю, как охарактеризовать то, что случилось, – неуверенно начал Брайан. – Вот, посмотрите, – он помахал перед ними свежим номером «Дейли Экспресс» и, вернув его на стол, принялся читать вслух.
– «Выступление „Битлз“ в „Палладиуме“ никогда не забудут не только лондонские любители музыки, но и полицейские…»
Далее из материала следовало, что вчера у театра с раннего утра царило форменное столпотворение. Под напором тысяч поклонников рухнула железная лестница служебного входа… Полиция оказалась не готова к подобному ажиотажу, и не обошлось без травм и обмороков. Сами «Битлз» чудом выбрались из «Палладиума» и остались живы только благодаря сноровке своего шофера…
– В этих приблизительно то же самое, – Брайан указал на стопку газет.
– И зачем это вам понадобилось? – спросил Джон.
– Да в том-то и дело, что я тут абсолютно ни при чем! Я даже до сих пор не решил, хорошо это или плохо.
– И?.. – спросил Джордж.
– И все. Будьте готовы к непредвиденным событиям. Я постараюсь контролировать ситуацию. В первую очередь, я найду того, кто все это устроил…
Подобная компания в прессе стоит невиданных денег. Но связи – не менее внушительная сила. Тони Барлоу таковыми не обладал. И Брайан понял…
– Сначала я испугался, – начал Эпштейн разговор с Диком Джеймсом, – но теперь я решил, что это нам только на руку. И все-таки, следовало посоветоваться с нами… Так неожиданно… – Он боялся, что сумма, которую Дик потребует за труды будет астрономической. – Лично я – против самодеятельности… Но как тебе это удалось?
Дик загадочно улыбался и упорно молчал. На самом деле сказать ему было нечего. Он и пальцем не шевельнул. Все произошло само собой. Десятки журналистов ведущих изданий, словно сговорившись, врали как по писанному. Дик и сам удивлялся, что это с ними стряслось.
Будучи профессиональным издателем и вращаясь в этих кругах, он сознавал, что «если бы „Битлз“ не было, их следовало бы придумать». Слишком много трагических, ужасных и отвратительных событий произошло за текущий год – от убийства Кеннеди и роста безработицы во всем мире до войны в Африке и бесспорного космического превосходства России. Срочно нужна была добрая и веселая сенсация.
Но как случилось, что все одновременно обратили внимание именно на «Битлз»?! Словно что-то лопнуло, что-то «дозрело». Каждый из журналистов действовал самостоятельно, по собственной инициативе, даже не зная, что о том же пишут и его коллеги, не ощущая себя винтиками в некоем чудовищном механизме…
В воздухе отчетливо пахло мистикой.
У Пола холодело на сердце, когда он задумывался над этим.
Но самое удивительное заключалось в том, что следующий же их концерт проходил именно по придуманному журналистами сценарию: с толпами бьющихся в истерике фанатов, с разливающими их пожарными, со сломанными перилами и полицейскими кордонами.
Их пятидневные гастроли в Швецию были одновременно и триумфом, и адом. Радио и телевидение забыли обо всем, кроме «Битлз».
На концерте в Стокгольме их сцену охраняли сорок полицейских с собаками, но и они не сумели удержать обезумевшую толпу. Джон, Пол и Ринго еле успели скрыться за кулисами, а вот Джорджа, как всегда, сбили с ног, и только дубинки полицейских позволили ему, пробежав полсцены на четвереньках, последовать за остальными.
– Я всегда подозревал, что шведы – психи, – сказал Джон, когда они уселись в самолет. – Я не понимаю, на кой черт они шли на наши концерты, за их воплями я и сам-то себя не слышал.
– А зачем им слушать? – придумал оправдание для шведов безмятежный Ринго. – Они же все равно по-английски не понимают…
– Тем более, – только и нашел, что сказать Джон.
Эпштейн был вне себя от восторга. Деньги текли рекой. Он был готов к успеху. Но не к такому грандиозному.
– Я вчера получил телеграмму от Бернарда Делфонта! – размахивал он руками. – Четвертого октября мы выступаем перед Королевой в «Театре принца Уэльского»! Вместе с Марлен Дитрих!
– С этой старой клячей? – отозвался Джон без тени почтения к мировой звезде.
Джордж и Пол отмалчивались. Джордж уже свыкся с ролью козла отпущения. Но, нельзя сказать, что она ему сильно нравилась. Хотя он и искренне считал, что телесные испытания возвышают его дух.
А Пол… Ему было страшно. Он чувствовал, что происходящее слишком ненормально. Он всегда мечтал быть знаменитым музыкантом. Но не идолом, которому поклоняются, даже не слушая.
Тридцать первого октября в лондонском аэропорту «Хитроу» повторилось то же. Тысячи поклонников, вопя от восторга, теснили друг друга. В одном самолете с «Битлз» летели премьер министр Великобритании сэр Алек Дуглас-Хьюм и только что коронованная «Мисс Вселенная». Ни журналисты, ни, тем более, толпа встречающих, не обращали на них внимания.
Стоя на трапе самолета, Джон толкнул Пола в бок.
– Посмотри вон на ту блондинку. Миленькая, правда?
– Если бы еще не рыдала, как сумасшедшая…
– Это она от счастья, – самодовольно возразил Джон. – Еще до дела не дошло, а она уже кончает. Точно-точно, я по лицу вижу. Помани ее пальцем, и она – твоя.
– Неохота, – отвернулся Пол.
– А мне охота! – хищно улыбнулся Джон.
– Ничего не выйдет, – вмешался Джордж. – Когда тигр сидит в клетке, ему тоже нравится кое-кто из тех, кто пришел на него поглазеть… Забудь то время, когда мы сами выбирали себе девочек.
– Напьюсь сегодня, – заключил Джон.
– Улыбки, улыбки, ребята, – напомнил им Эпштейн. – И руками помашите. Нас снимают!
В гостинице, в номер Брайана позвонил метрдотель.
– Мистер Эпштейн, тут одна женщина хочет встретиться с мистером Полом Маккартни.
– Вы в своем уме? – устало отозвался Брайан. – Мало ли чего она хочет?..
– Я не говорю о толпе девчонок. Это солидная дама. Она – то ли родственница, то ли что-то в этом роде…
– Как ее звать?
– Мэйфилд. Миссис Мэйфилд.
– Хорошо. Я спрошу у него.
«Битлз» ужинали в каминном зале при свечах. С шампанским и четырьмя очаровательными девушками, добытыми для них Нилом. Брайан почти никогда не принимал участия в подобных пирушках, естественно переходящих в оргии. У него были другие интересы. К тому же сегодня он был слишком вымотан, чтобы развлекаться. Но все-таки ему пришлось отправиться туда.
Отозвав Пола, он сообщил ему о посетительнице.
– Миссис Мэйфилд?! – расцвел Пол. – Конечно! Пусть ее проведут!
– Сюда? – осторожно спросил Брайан.
Пол оглянулся. Ринго о чем-то болтал с двумя девицами, и обе хохотали почти истерически. Джордж целовался, а Джон уже уволок свою подружку в темный угол комнаты и занимался с ней любовью на ковре.
– Нет, не сюда. В мой номер. И пусть принесут бутылку «Кардан-Вера» и фрукты. Это моя учительница! – улыбаясь добавил он. – Представляешь?!
– Пол! – вскочила миссис Мэйфилд, когда он вошел. – Как ты вырос!
Она тоже не помолодела за эти годы. Но Пол тактично умолчал об этом.
– Рад видеть вас, – искренне сказал он. – Какими судьбами?
– Я прилетела в Лондон специально, чтобы встретиться с тобой.
Это сообщение насторожило его.
– У вас какое-то дело ко мне? – спросил он, открывая бутылку и разливая.
– Дело? – кокетливо похлопала глазами та. – Какое может быть дело у женщины к молодому мужчине?
– Я надеюсь, это шутка? – наигранно засмеялся Пол и протянул ей бокал. – Как там, в Ливерпуле?
– Какие могут быть шутки, мой мальчик, – отозвалась та и, поставив вино на столик не тронутым, стала расстегивать блузку. – Я прекрасно помню, какими глазами ты смотрел на меня.
– Миссис Мэйфилд, – чуть повысил голос Пол, – вы ведь замужем!
– О, да, – ответила она, обнажая роскошный бюст. – И я никогда не изменяю мужу.
– А что же вы делаете сейчас? – хрипло спросил Пол, уже не зная, действительно ли он не хочет близости с ней. Ему вдруг вспомнилась фраза, которую он сказал ей много лет назад: «Не только знание словесности сделает нас настоящими мужчинами, мем, но и то, что есть у каждой девочки, даже у вас…»
– О, нет, Пол, – сказала она, придвинувшись и снимая с него рубашку. – С тобой я не изменяю. Ведь я никого не предаю, когда поверяю чьи-то тайны Господу на исповеди.
– Это кощунство! – успел пискнуть Пол, прежде чем был подмят под себя ее страстным телом.
– Это не кощунство, это – причастие, – прошептала она между поцелуями…
Они вышли из номера как раз в тот момент, когда из лифта вывалился Джон.
– Оп-ля! – сказал он, оглядывая растрепанного и слегка ошалевшего Пола. А затем, перевел взгляд на его далеко не юную даму.
– Э-э-э… Познакомься, Джон. Это – миссис Мэйфилд, моя школьная учительница.
– Ох-хо-хо… – все так же невразумительно сказал Джон.
– Миссис Мэйфилд, это… – начал Пол, но она перебила его:
– Джон Леннон! Его-то я знаю. Его знает вся Англия. А мои ученики просто без ума от него. Но мне пора. Прощай, мальчик, – она смачно поцеловала Пола в губы и вошла в лифт.
Прежде чем двери закрылись, он успел увидеть в ее глазах странное выражение. Как будто она силилась вспомнить, что, собственно, она тут делает…
Джон с пьяной улыбкой прислонился к стене и сполз по ней на ковровую дорожку.
– Ну ты даешь! – сказал он Полу. – Говорил мне Стью в Шотландии, что ты – геронтофил, а я не поверил…
– Джон, это моя учительница! – повторил Пол укоризненно.
– Только не говори мне, что вы с ней сюсюкались о школьной поре!
Пол присел рядом с Джоном на корточки.
– Ринго все перепутал, – сказал он неожиданно мрачно. – Это не мы трахнули весь Ливерпуль, это нас трахает вся Англия. А если дело пойдет так и дальше, нас трахнет весь мир.
– Не надо трагедий, – бодро возразил Джон. – Ты знаешь, где сейчас Ринго с Джорджем?
– Где?
– На балконе. Мы пели там «She Loves You», а тысяч пять девчонок внизу подпевали нам – «Йе-йе-йе!..» Знаешь, как негры кричат в своих церквях?.. И все они нас хотели, я видел!
– Я не могу так больше! – внезапно закричал Пол и заколотил кулаком в стену. – Мне это снится! Этого не должно быть!!!
– Да что такое? – оторопел Джон. – Успокойся!
– Мы становимся больше, чем есть, – быстро заговорил Пол. – Мы раздавим себя… Мы выгорим изнутри и лопнем, как сухие кожурки. Раньше мы убивали, теперь мы сводим с ума… – слезы ручьями текли по его щекам.
– Кого мы убивали?! Что ты несешь?! – схватив за плечи, принялся трясти его Джон. – Ты что рехнулся?
Пол замолчал. Вытер слезы ладонью и поднялся.
– Спроси у Стюарта, – ответил он глухо, прошел в свою комнату и заперся на ключ.
С шестнадцатого этажа отеля мчавшиеся внизу автомобили были почти не видны, но их гул, скрип тормозов, редкие гудки и вой сирен проникали через двойные стекла окна. Огни фар сновали туда и сюда, создавая ощущение хаоса…
И все же это было красивое зрелище. Муравейник ночью.