Ср. дневниковую запись Е. А. Хитрово от 14 января 1851 г.: «Как-то Гоголь говорил о семействе Капниста: воспитывались дома и более из разговоров отца учились всему» (<Хитрово Е. А.> Гоголь в Одессе.
С. 548).
...разными понятия<ми>, со всех сторон загружающими... голову... — Ср. в той же записи Е. А. Хитрово: «Еще раз он говорил: “Еще не догадались, что нет добра в том, чтоб слишком занимать детей”»
(Там же).
<Наброски к несохранившимся главам>
Некоторые сведения о героях несохранившихся глав второго тома «Мертвых душ» дошли до нас в отзывах и воспоминаниях лиц, слушавших эти главы в чтении Гоголя. Так, по свидетельству протоиерея Матфея Константиновского, «в одной или двух» главах «был описан священник» (Образцов Ф., прот. О. Матфей Константиновский, протоиерей Ржевского собора. По моим воспоминаниям // Тверские Епархиальные Ведомости. 1902. № 5. 1 марта. Часть неофициальная. С. 138). Об этом же вспоминала А. О. Смирнова, прослушавшая несколько начальных глав второго тома летом 1849 г. На ее вопрос: «...неужели будут в поэме еще поразительнейшие явления?» — Гоголь отвечал: «...погодите, будут у меня еще лучшие вещи: будет у меня священник, будет откупщик, будет генерал-губернатор» (<Кулиш П. А.> Николай М. Записки о жизни Н. В. Гоголя. Т. 2. С. 227). Та же А. О. Смирнова, в подмосковном имении которой Гоголь жил в конце июня — начале июля 1851 г., видела, по ее словам, «у него тетр<ади>
в лист очень мелко. Покрыв<ал> платком. Я сказ<ала>, что я прочла — “Никита и генерал-губ<ернатор> разговарив<ают>”. “А вот как! вы подглядываете! так я же буду запирать”» (Смирнова-Россет Л. О. Дневник. Воспоминания. С. 40).
25—26 июля 1851 г. Гоголь писал С. П. Шевыреву, которому незадолго перед тем в обстановке полной секретности прочел пятую и шестую главы: «Убедительно прошу тебя не сказывать никому о прочитанном, ни даже называть мелких сцен и лиц героев. Случились истории. Очень рад, что две последние главы, кроме тебя, никому не известны. Ради Бога, никому». 27 июля Шевырев отвечал Гоголю: «Успокойся. Даже и жене я ни одного имени не назвал, не упомянул ни об одном событии. Только раз при тебе же назвал штабс-капитана Ильина, но и только. Тайна твоя для меня дорога, поверь. С нетерпением жду 7-й и 8-й главы. Ты меня освежил и упоил этим чтением».
Кроме того, в записной книжке Гоголя 1846—1850 гг. сохранились два отрывка, посвященных, по-видимому, въезду Чичикова в город Тьфуславль. Первый набросок начинается с половины фразы: «...и заходящему солнцу краснели скирды сена, телеги и люди... Дорога спускалась вниз; внизу полукругом необозримая над долиной по ту сторону ровная линия, и гребнем ряд дерев. На правый бок линия прерывалась снова в бок горы с городом наверху; церкви, колокольни, дерева, домы чуть были видны сквозь сизый туман. Коляска спускалась ближе к гребле по мосту (по долине проходила река). Скоро <1 нрзб.> возвышенья понизились также. И город скрылся. С обоих боков сходили к долине круглобокие горы, насупротив одна против <другой>, а за ними третья насупротив Чичикова, облаченная туманом...» Далее, после заметки «Черты городов», в записной книжке располагается второй набросок: «Становилось душнее по мере приближения к городу. Воздух начал сгущаться от пыльных облаков, воздымаемых скрыпучими колесами телег, тяжело нагруженных мешками. Город на оврагах предстал пред глаза; овраги блистали, как бы исподнизу освещали<сь> где<-то> скрывшимся солнцем из-за дерев. Дерева же темного цвета громовой тучи. Открывшийся город как бы из двух состоял половин: одна выдвигалась длинной цепью домов и колокольней вперед, другая, позади, освещалась, блестя, солнцем».
«Вот оно, вот оно, что значит...»
Впервые напечатано: Гоголъ Н. В. Поли. собр. соч.: В 14 т. Т. 7. Без м. изд., 1951.
«Шутить, как известно, не любит наш век...»
Начало и конец отрывка (в иной последовательности) впервые напечатаны А. Ф. Бычковым в кн.: Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1892 г. СПб., 1895. Полностью опубликовано
(также в иной последовательности) Г. М. Фридлендером в кн.: Литературный архив. М.; Л., 1953. Вып. 4 и в изд.: Гоголъ Н. В. Поли, собр. соч.: В 14 т. Т. 9. Без м. изд., 1952. Печатается по автографу, из анализа которого можно предположить, что первоначально Гоголем был написан фрагмент «Шутить, как известно, не любит наш век...», а отрывок «Шелки, атласы, платья...» набросан позже вверху листа.
...да еще и похвастает 6лаготворителънос<тью>, припевая:рос- кстр-491 кошъ доставл<яет> хлеб работникам... — См. коммент, к с. 342 —
...давай балы, производи благодетельную роскошь, которая дает хлеб мастерам, ремесленникам...
«...Со всех сторон к концу бала Чагравину...»
Впервые напечатано: Соч. Н. В. Гоголя / Под ред. Н. С. Тихонравова и В. И. Шенрока. Т. 7. СПб., 1896. Отрывок датируется предположительно 1841 г. Его содержание перекликается с записью Гоголя в альбом М. А. Власовой, сделанной, вероятно, в этом году в Риме (см.: Гоголъ Н. В. Собр. соч.: В 9 т. Т. 8. М., 1994). Текст печатается по автографу.
Чагравин. — Фамилия образована по цвету голубей: «Чагра- к стр. 491 вый — голубь очень темный... имеет отметину на груди» (из записной книжки Гоголя 1841—1844 гг.). См. также коммент, к с. 288.
...насчет поведения жены его... — По воспоминаниям А. О. Смирновой, в одной из глав второго тома описывалось «имение Чагранова, управляемое молодым человеком, недавно выпущенным из университета. Тут Платонов, спутник Чичикова, ко всему равнодушный, заглядывается на портрет, а потом они встречают, у брата генерала Бетрищева, живой подлинник этого портрета, и начинается роман, из которого Чичиков, как из всех других обстоятельств, каковы б они ни были, извлекает свои выгоды» (<Кулиш П. А.> Николай М. Записки о жизни Н. В. Гоголя. Т. 2. С. 227). Позднее А. О. Смирнова привела еще ряд подробностей к содержанию этой главы: «Чичиков уже ездил с Платоновым, который от нечего делать присоединился к этому труженику и вовсе не понимал, что значила покупка мертвых душ. Наконец, приезд в деревню Чаграновых, где Платонов влюбился в портрет во весь рост этой петерб<ургской> львицы. Обед управляющего из студентов с высшими потребностями. Стол был покрыт: хрусталь, серебро, фарфор саксонский. Бедный студент запил и тут высказал то, что тайно подрывало его энергию и жизнь. Сцена так была трагически жива, что дух занимало. Все были в восторге» (Смирнова-Россет А. О. Дневник. Воспоминания. С. 66).
Еще более подробно передавал содержание «романа» Платонова и Чагравиной брат А. О. Смирновой Л. И. Арнольди, которому она пересказала этот сюжет: «Она рассказывала мне после, что удивительно хорошо отделано было одно лицо в одной из глав; это лицо:
эманципированная женщина-красавица, избалованная светом, кокетка, проведшая свою молодость в столице, при дворе и за границей. Судьба привела ее в провинцию; ей уже за тридцать пять лет, она начинает это чувствовать, ей скучно, жизнь ей в тягость. В это время она встречается с везде и всегда скучающим Платоновым, который также израсходовал всего себя, таскаясь по светским гостиным. Им обоим показалась их встреча в глуши, среди ничтожных людей, их окружающих, каким-то великим счастием; они начинают привязываться друг к другу, и это новое чувство, им не знакомое, оживляет их; они думают, что любят друг друга, и с восторгом предаются этому чувству. Но это оживление, это счастие было только на минуту, и через месяц после первого признания они замечают, что это была только вспышка, каприз, что истинной любви тут не было, что они и не способны к ней, и затем наступает с обеих сторон охлаждение и потом опять скука и скука, и они, разумеется, начинают скучать в этот раз еще более, чем прежде. Сестра уверяла меня, а С. П. Шевырев подтвердил, что характер этой женщины и вообще вся ее связь с Платоновым изображены были у Гоголя с таким мастерством, что ежели это правда, то особенно жаль, что именно эта глава не дошла до нас...» (Гоголь в воспоминаниях современников. С. 478—488).
Вероятно, одним из прототипов Чагравиной послужила Гоголю А. О. Смирнова. Недаром одну из рукописей своего мемуарного цикла — так называемого «Баденского романа» (название дано публикаторам Л. В. Крестовой в 1931 г.) она озаглавила «Биография Александры Осиповны Чаграновой».
<Набросок к окончанию
«Мертвых душ»>
«Зачем же ты не вспомнил обо Мне...»
Впервые напечатано: Соч. Н. В. Гоголя / Под ред. Н. С. Тихо
нравова и В. И. Шенрока. Т. 6. СПб., 1896.
Набросок представляет, судя по содержанию, одну из заключи-*
тельных сцен поэмы, а именно обличение Богом на Страшном суде малодушных чиновников и управителей, «начавших служить» и потом, подобно одному из героев второго тома — Андрею Ивановичу Тентетникову — оставивших поприще. В «Авторской исповеди» Гоголь писал, что брать должность или «место» следует «с тем именно... чтобы на нем исполнить долг таким образом, чтобы не стыдно было дать и за который дашь ответ Небу». Та же мысль высказана Гоголем и в «Развязке Ревизора» (1846): «Страшен тот ревизор, который ждет нас у дверей гроба». Замысел Гоголя проясняют также строки статьи «Предметы для лирического поэта в нынешнее время», адресованные Н. М. Языкову: «Разогни книгу Ветхого Завета, ты найдешь
там каждое из нынешних событий, ясней как день увидишь, в чем оно преступило пред Богом, и так очевидно изображен над ним совершившийся Страшный суд Божий, что встрепенется настоящее».
Толчком к созданию сцены, возможно, послужил Гоголю один из святоотеческих учительных приемов, заключающийся в том, что пастырь, напоминая в своей речи те или иные заповеди, начинает передавать их от первого лица — они исходят как бы из уст Самого Бога. Такие примеры Гоголь мог не раз встречать в статьях журнала «Христианское чтение», из которых пополнял свое духовное образование в 1840-е гг. Можно предположить, что в настоящем наброске Гоголь попытался «заглянуть» в конец своей поэмы, тогда как другие главы последнего тома им еще не были написаны. В то же время содержание отрывка дает ключ к пониманию речи генерал-губернатора в заключительной главе второго тома, написанной, вероятно, позднее (см. коммент, к <Наброску к заключительной главе> («Всем жить за счет казны»).
Зачем же ты от людей, а не от Меня ожидал награды и внима- к стр- 493 нья, и поощренья?— Ср. со словами Муразова к Хлобуеву, сетующему на то, что он стал непригоден к службе: «Поверьте, что если <бы> вы взялись за должность свою таким образом, как бы в уверенности, что служите Тому, Кому вы молитесь, у вас бы появилась деятельность, и вас никто из людей не в силах <был бы> охладить» (ранняя редакция); «Возьмите какое ни на есть занятие, но возьмите как бы вы делали для Него, а не для людей» (позднейшая редакция).
Приложение