Жестокий прокуратор Иудеи от радости плакал и смеялся во сне.
Все это было хорошо, но тем ужаснее было пробуждение игемона. Банга
Зарычал на луну, и скользкая, как бы укатанная маслом, голубая дорога перед
Прокуратором провалилась. Он открыл глаза, и первое, что вспомнил, это что
Казнь была. Первое, что сделал прокуратор, это привычным жестом вцепился в
Ошейник Банги, потом больными глазами стал искать луну и увидел, что она
Немного отошла в сторону и посеребрилась. Ее свет перебивал неприятный,
Беспокойный свет, играющий на балконе перед самыми глазами. В руках у
Кентуриона Крысобоя пылал и коптил факел. Держащий его со страхом и злобой
Косился на опасного зверя, приготовившегося к прыжку.
-- Не трогать, Банга, -- сказал прокуратор больным голосом и кашлянул.
Заслонясь от пламени рукою, он продолжал: -- И ночью, и при луне мне нет
покоя. О, боги! У вас тоже плохая должность, Марк. Солдат вы калечите...
В величайшем изумлении Марк глядел на прокуратора, и тот опомнился.
Чтобы загладить напрасные слова, произнесенные со сна, прокуратор сказал:
-- Не обижайтесь, кентурион, мое положение, повторяю, еще хуже. Что вам
Надо?
-- К вам начальник тайной стражи, -- спокойно сообщил Марк.
-- Зовите, зовите, -- прочищая горло кашлем, приказал прокуратор и стал
Босыми ногами нашаривать сандалии. Пламя заиграло на колоннах, застучали
Калиги кентуриона по мозаике. Кентурион вышел в сад.
-- И при луне мне нет покоя, -- скрипнув зубами, сам себе сказал
Прокуратор.
На балконе вместо кентуриона появился человек в капюшоне.
-- Банга, не трогать, -- тихо сказал прокуратор и сдавил затылок пса.
Прежде чем начать говорить, Афраний, по своему обыкновению, огляделся и
Ушел в тень и, убедившись, что, кроме Банги, лишних на балконе нет, тихо
сказал:
-- Прошу отдать меня под суд, прокуратор. Вы оказались правы. Я не
Сумел уберечь Иуду из Кириафа, его зарезали. Прошу суд и отставку.
Афранию показалось, что на него глядят четыре глаза -- собачьи и
Волчьи.
Афраний вынул из-под хламиды заскорузлый от крови кошель, запечатанный
Двумя печатями.
-- Вот этот мешок с деньгами подбросили убийцы в дом первосвященника.
Кровь на этом мешке -- кровь Иуды из Кириафа.
-- Сколько там, интересно? -- спросил Пилат, наклоняясь к мешку.
-- Тридцать тетрадрахм.
Прокуратор усмехнулся и сказал:
-- Мало.
Афраний молчал.
-- Где убитый?
-- Этого я не знаю, -- со спокойным достоинством ответил человек,
Никогда не расстававшийся со своим капюшоном, -- сегодня утром начнем
Розыск.
Прокуратор вздрогнул, оставил ремень сандалии, который никак не
Застегивался.
-- Но вы наверное знаете, что он убит?
На это прокуратор получил сухой ответ:
-- Я, прокуратор, пятнадцать лет на работе в Иудее. Я начал службу при
Валерии Грате. Мне не обязательно видеть труп для того, чтобы сказать, что
Человек убит, и вот я вам докладываю, что тот, кого именовали Иуда из города
Кириафа, несколько часов тому назад зарезан.
-- Простите меня, Афраний, -- ответил Пилат, -- я еще не проснулся как
Следует, отчего и сказал это. Я сплю плохо, -- прокуратор усмехнулся, -- и
Все время вижу во сне лунный луч. Так смешно, вообразите. Будто бы я гуляю
По этому лучу. Итак, я хотел бы знать ваши предположения по этому делу. Где
Вы собираетесь его искать? Садитесь, начальник тайной службы.
Афраний поклонился, пододвинул кресло поближе к кровати и сел, брякнув
Мечом.
-- Я собираюсь искать его недалеко от масличного жома в Гефсиманском
Саду.
-- Так, так. А почему именно там?
-- Игемон, по моим соображениям, Иуда убит не в самом Ершалаиме и не
Где-нибудь далеко от него. Он убит под Ершалаимом.
-- Считаю вас одним из выдающихся знатоков своего дела. Я не знаю,
Впрочем, как обстоит дело в Риме, но в колониях равного вам нет. Объясните,
Почему?
-- Ни в коем случае не допускаю мысли, -- говорил негромко Афраний, --
О том, чтобы Иуда дался в руки каким-нибудь подозрительным людям в черте
Города. На улице не зарежешь тайно. Значит, его должны были заманить
Куда-нибудь в подвал. Но служба уже искала его в Нижнем Городе и,
Несомненно, нашла бы. Но его нет в городе, за это вам ручаюсь, если бы его
Убили вдалеке от города, этот пакет с деньгами не мог бы быть подброшен так
Скоро. Он убит вблизи города. Его сумели выманить за город.
-- Не постигаю, каким образом это можно было сделать.
-- Да, прокуратор, это самый трудный вопрос во всем деле, и я даже не
Знаю, удастся ли мне его разрешить.
-- Действительно, загадочно! В праздничный вечер верующий уходит
Неизвестно зачем за город, покинув пасхальную трапезу, и там погибает. Кто и
Чем мог его выманить? Не сделала ли это женщина? -- вдруг вдохновенно
Спросил прокуратор.
Афраний отвечал спокойно и веско:
-- Ни в коем случае, прокуратор. Эта возможность совершенно исключена.