Я разозлил тебя? Ты вцепился в телефон немного сильнее? Ты кипишь от желания найти меня? Закопать меня? 3 глава




Байкер медленно кивнул в ответ, размышляя над словами Бордена.

— Хорошо, Борден. По поводу этого мы можем обсудить условия.

— Никаких обсуждений, — твердо возразил он. — Ты делаешь это, и можешь использовать гребаный порт всякий раз, когда это будет угодно твоей дикой, никчемной душе.

Тишина.

Гектору потребовалось время для размышления. Его глаза были обращены на меня на протяжении всех долгих минут, пока он молча обдумывал условия Бордена. Чувствовалось его отвращение к тому, что он должен будет присматривать за мной, когда все станет совсем хреново. Я не могла понять, почему это должно было произойти. Неожиданное озлобление в его глазах заставило меня отвести взгляд. В спокойном состоянии он казался дружелюбным. Со злобным взглядом он был чертовски страшен.

— Хорошо, — услышала я его напряженный голос. — Но мы собираемся обсудить это, и я не хочу, чтобы она присутствовала в этой комнате, пока мы не закончим. Женщине здесь не место, Борден. Папаша меня учил, что на наших встречах не место клубным сучкам, и, независимо от того, что она значит для тебя, я не желаю нарушать свои правила.

Клубная сучка? Какая дебилка захочет называться клубной сучкой в окружении этих долбоебов?

Хотя на этот раз я не смотрела на него свирепо. Я действительно не против! Сделаю все, что угодно, лишь бы убраться отсюда и избавить свой мозг от слов, которыми они сейчас просто обменялись. От Бордена, почти признавшегося в убийстве людей, виновных в смерти Кейт.

Я вынудил их признаться. Так он сказал.

Боже, озноб, пронзивший меня, не проходил. Каждая косточка моего тела закоченела. Я сидела в комнате, полной убийц, и мужчина, с которым я делила постель, был самым жестоким среди них.

Дыши, дыши.

— Я, блядь, не обращу внимания на этот намек о «клубной сучке», но только один раз. Я не выпущу ее отсюда, чтобы она оказалась среди твоих парней, — серьезно сказал Борден. — Она останется.

— Я могу позаботиться о себе, — прошептала я ему. Мое нетерпение становилось заметным. — Грэм будет со мной. Я буду в порядке.

Борден, не взглянув на меня — даже не осознав, что я сказала — повторил:

— Она останется.

Гектор выдохнул, качая головой в знак поражения.

— Я не обращу на это внимания только ради того, что получу в конце, Борден. Но если она остается, то попадает в список людей, которые знают о «Военных баронах» то, о чем только догадываются остальные. Ты действительно хочешь ее имя в этом списке?

Борден вдруг склонился над столом, по его лицу разлилась знакомая ярость, которую я видела раньше.

Дерьмо. Дерьмо.

— Подойди и повтори угрозу ее жизни еще раз, — злобно прорычал он. — Ты сейчас в моем доме, сукин сын. Открой рот и расскажи мне о том списке, в который ее внесут, чтобы я мог перепрыгнуть через этот стол и воткнуть нож тебе в горло, а потом смотреть, как ты истекаешь кровью, словно тупая скотина. Сделай это. Я, блядь, разрешаю тебе!

Мое сердце подпрыгнуло к горлу, а желудок рухнул вниз. Я вытаращила глаза на Хоука и Грэма, но они спокойно стояли позади Гектора. Грэм только крепче сжимал пистолет, пристально наблюдая за движениями байкера. Хоук сохранял непроницаемый вид, единственной подвижной его частью были глаза: он переводит взгляд с Бордена на Гектора и обратно. Я задумалась: если все зайдет далеко, кому он останется по-настоящему предан? Бордену или своему брату?

Я отчаянно надеялась, что до этого не дойдет.

Гектор наклонился, принимая ту же позу, что и Борден. Лицо его изменилось. Стало мрачнее, жестче. Они оба выглядели убийственно.

Очень быстро глаза Гектора блеснули в мою сторону, но я перехватила этот взгляд. Что-то скрывалось за этой темной радужной оболочкой. Что-то, внезапно заставившее сжаться мою грудь.

Наконец, он ответил напряженным голосом:

— Она останется.

Я выдохнула, только сейчас поняв, что не дышала, и Грэм тоже заметно расслабился. Борден кивнул и снова сел прямо.

— Хорошо, — сказал он. Его голос успокаивался, гнев сходил. — А теперь поговорим о деле.

Все напряжение исчезло в мгновение ока… за исключением моего внутреннего — оно только возросло.

Здесь, передо мной, они говорили о делах, и именно сейчас я поняла, что только что оказалась втянутой в особый мир, и Борден упорно работал, чтобы никогда не допускать меня туда.

Не знаю, что думать, и, честно говоря, я была слишком напугана для этого.

 

***

 

Они говорили больше часа. О деньгах, сроках, правилах работы порта, о клубном картеле, сбывающем наркотики, и обо всех гребаных незаконных вещах, существующих на свете. Я находилась в состоянии шока, желая отгородиться от их слов, уплывая в свои мысли. Но у меня не получалось этого сделать. Я слышала каждую деталь, о которой они говорили. Достаточно, чтобы узнать о совершенных Борденом нескольких скандальных сделках на стороне. Начиная с суживания денег для записи музыкальных хитов и далее, список продолжался бесконечно.

А еще он отмывал деньги. Я соединила все детали мозаики сама только потому, что Гектор пытался привлечь его к соглашению. Борден отказался, сказав, что деньги его не интересуют. Это неожиданно поразило меня. Он отмывал свои деньги, чтобы скрыть их кровавое происхождение. Это объясняло, почему он приехал сюда и начал так быстро все скупать. Единственная вещь, которая не обсуждалась — как Борден сделал первоначальный капитал, когда вернулся пять лет назад. Гектор либо уже знал, либо его это не волновало.

Видимо, чужие секреты уважались в криминальном мире. Ни с одной стороны не возникла жажда раскрыть их. Бордену не нужно было знать, зачем Гектору нужен порт. Никаких вопросов о том, что там будет происходить. Вроде как, чем меньше знаешь, тем лучше.

Потом речь пошла обо мне и моей защите. Все, что нужно было сделать Бордену — это щелкнуть пальцами, и байкеры доставили бы меня в их клуб под строгой охраной. Борден ясно дал понять, что если до меня как-то дотронуться или кто-нибудь из «дикарей» обидит меня, он немедленно разрывает договор. Гектор согласился, хотя я могла бы сказать, что для него это было трудно. Да, потому что это было охуенно трудно — нянчиться со мной в их маленьком паскудном клубе и оставить при этом нетронутой, верно? Неважно, что у меня не было права голоса в этом вопросе, и что я с удовольствием не появлялась бы там вообще.

Отчасти, я действительно чувствовала себя куском собственности. В глазах байкера я была предметом, который будет помещен в нужное место в нужное время, и Борден не улучшал моего положения, относясь к этому точно так же. К тому времени, когда все было сказано и сделано, раздражение Гектора исчезло. Он заметно расслабился. Встал со стула и сказал:

— Теперь, когда со всем разобрались, как насчет того, чтобы отбросить это дерьмо и немного повеселиться?

— Валяй, — пренебрежительно сказал ему Борден. — Вы не сможете изгадить мой клуб больше, чем уже есть. Я побуду здесь…

— Ни хрена, — перебил Гектор, решительно качая головой. — Мы только что заключили сделку, решающую все проблемы. Теперь надо отпраздновать, и для этого люди хотят тебя видеть. Это исторический момент для нашего клуба. Ты не представляешь, в каком напряжении мы были. Ты, может, и злобный ублюдок, но как никто должен понимать, что тебе придется поддерживать хорошие деловые отношения, раз заказал нам эту работу.

Борден медленно выдохнул, в глазах показалась усталость.

— Ладно, сейчас.

Гектор удовлетворился, и только когда мы оказались одни за закрытой дверью, Борден сжал мою руку своей ладонью, чтобы я поняла, почему он стремился не выпускать меня из этого офиса.

 

***

 

В клубе было все перевернуто вверх дном. Это был ад в наивысшей степени. Байкеры были повсюду. Пили. Смеялись. Спорили. Лапали с десяток находившихся здесь полуголых женщин, выставляющих свою грудь, при этом непринужденно болтая друг с другом. Некоторым женщинам это действительно нравилось, и они улыбались такому вниманию, поощряя к более тесной связи. Другие даже не задумывались над этим, уставившись в пространство остекленевшими глазами, пока мужские руки облапывали каждую часть их тела.

Я далеко не ханжа. В процессе взросления я время от времени наблюдала подобные вещи, но просто пожимала плечами. Я была совершенно невосприимчива к этому. Никогда не реагировала, никогда особо не заботилась, потому что подростки чересчур всему сопротивляются — я в том числе. Так что, я действительно не должна была сильно удивляться такому, но, так или иначе, мое тело напряглось. Все это выглядело пошло и мерзко. Я поймала на себе самодовольный взгляд Гектора, заметившего мою реакцию. Я отвернулась, что, казалось, только доставило удовольствие его эго, ведь, кроме как полностью отвернуться, здесь ничего нельзя было сделать. В данный момент это оказалось наиболее правильным решением — полностью игнорировать его сексистскую задницу.

Я почувствовала, как волна гнева накрыла Бордена, и его рука сильнее сжала мою. Он прорычал приказы Грэму, и тут же мужчина встал по другую сторону от меня, зажимая между ними. Я нашла это немного парадоксальным: Борден защищает меня от байкеров, на чью помощь в моей защите он рассчитывает, если возникнет такая необходимость. Я почти захотела сказать что-то по этому поводу.

— Когда они пьяны, то не очень управляемы, — внезапно сказал Грэм. — Но они очень дружелюбны, когда ты на их стороне.

Он был прав. В ту секунду, когда Гектор объявил им, что сделка состоялась, люди стали гораздо проще. Никто из них не обращал на меня никакого внимания, пока приветствовали Бордена, при этом хорошо контролируя свое поведение. Я почувствовала, как мое тело облегченно расслабилось. Но хватка Бордена на моей руке не ослабевала. Он выглядел сильно напряженным: челюсти сжаты, взгляд тяжелый. Думаю, его действительно осенило понимание того, что он только что сделал.

Он выглядел, как мужчина, только что продавший душу дьяволу.

И было такое чувство, что во всем этом была виновата я.


Глава 4

Эмма

 

Труп.

Это я сейчас.

Просто… труп.

После недолгого круга почета с Борденом, я с благодарностью сбежала из клуба. Обратная поездка проходила в полной тишине. Я не смотрела на него, пока Грэм вез нас домой, но ощущала на себе его прожигающий взгляд. Понимала, что если бы встретилась с ним глазами, то ощутила бы привычное пульсирующее желание, но сейчас подобное чувство было бы неуместным.

Я боялась его, и, в то же самое время, нуждалась в нем до боли в сердце. Это внутреннее разногласие возникало в основном потому, что я понимала, какой ошибкой было питать к нему чувства. Сегодня впервые я заглянула за кулисы его… деятельности. Он позволил мне — просто так — и это было настолько целенаправленно, что я должна была задуматься, каковы были его мотивы.

В лифте мы ехали молча. Он держал руки в карманах, все еще изучая меня краем глаза. Мужчина чувствовал мое состояние и держал дистанцию. Я была благодарна за это.

Наконец, мы добрались до квартиры. Она роскошна. Борден владел современным пентхаусом площадью в пятьдесят две сотни квадратных метров, с окнами от пола до потолка, полудюжиной спален и кухней, от невероятной элегантности которой у меня поначалу перехватывало дыхание — очень гармоничная, в стиле Инь-Янь, со светлыми мраморными столешницами и высокими темными шкафами. Утром мы обычно сидели на барных стульях возле кухонного островка и общались, пока я готовила свой «дикий» кофе. Затем мы перемещались в гостиную — другую комнату в теплой цветовой гамме, но все же достаточно консервативную. Я пыталась чувствовать себя здесь, как дома, и на некоторое время, когда мы были вместе, это срабатывало, но, войдя сюда сейчас, я просто почувствовала желание убраться отсюда подальше.

Это не было похоже на мою маленькую квартирку, в которой хватало пятидесяти шагов, чтобы пройти от угла до угла. В ванной не было моего душа с треснувшей лейкой, которая выбрасывала струи воды только из половины отверстий, и мне приходилось целую вечность жаться в одном углу, только чтобы намочить волосы. Здесь я не слышала по ночам звуков полицейских сирен или уличных драк по выходным, или скрипа тормозов на автобусной остановке, нарушавшего мой сон в пять утра.

Моя жизнь кардинально изменилась, но по-настоящему я осознала это только сегодня.

Он сказал что-то о том, что ему нужно сделать телефонный звонок, прежде чем исчезнуть в одной из комнат. Не снимая пиджака и даже туфель, я подошла к большим окнам. Взглянула на звезды в ночном небе, почти полностью скрытые облаками, а затем на реку, мерцающую в лунном свете.

Дрожь охватила меня, как только я попыталась представить себе обнаженное тело в воде. В сотый раз, находясь здесь, в моей голове крутилась одна и та же мысль.

Почему его квартира с видом на реку, в которой нашли мертвую Кейт?

Сначала это было шоком для меня, а сейчас просто любопытством. Думал ли он о ней всякий раз, когда смотрел в окно? И сколько раз я была свидетельницей этого?

Десятки. Я сама себе ответила. Десятки раз.

Я нахмурилась и покачала головой. Я устала. Утром снова все будет нормально. Мои мысли перескакивали с одной на другую. Психоз, вызванный разговором в офисе, пожирал меня изнутри.

Маркус Борден был плохим человеком, но я уже знала это. Я смирилась с этим. Просто не ожидала того, что услышу.

— Что с тобой, куколка?

Его голос испугал меня. Я обернулась и обнаружила его стоящим в метре от меня. Он коротко взглянул за мое плечо, а потом снова на меня. Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга. Затем он приподнял брови, ожидая моего ответа.

— Ты уже знаешь, — наконец, пробормотала я.

Он никак не отреагировал, даже не вздрогнул.

— Что у тебя на уме? — спокойно спросил он. — Выскажи это.

Я повержено вздохнула.

— Почему ты заставил меня слушать все это?

— А ты бы предпочла, чтобы я держал тебя в неведении?

Собралась было сказать «да», но потом засомневалась. Я даже сама не была уверена в своем ответе, потому что, конечно, мне хотелось бы знать, а еще… мне не понравилось то, что я почувствовала, узнав все.

Снова полный пиздец.

— Теперь ты рядом со мной, Эмма, — сказал он затем, ища взглядом мои глаза. — Ты должна знать, с кем ты.

— А что, если мне не нравится то, с кем я? — не подумав, ляпнула я.

Борден замер, вспышка боли исказила его лицо, а затем он снова спрятал свои эмоции. Увидев это, мне сразу же захотелось взять свои слова обратно и прогнать эту боль поцелуем.

— Борден…

— Ты сказала, что знаешь, что делаешь, когда захотела этого, — отрезал он.

— Это было до того, как ты признался в убийстве тех людей!

Он усмехнулся на мои слова.

— Не будь наивной и не ври сама себе. Черт возьми, ты всегда знала, Эмма, и в глубине души это тебя никогда не беспокоило. Это было правосудие…

— Больше похоже на месть.

— Иногда это одно и то же, — он сделал шаг, твердо глядя на меня. — Знаешь, ты поступила бы так же. Если бы у тебя раньше времени, без причины, жестоко отняли любимого человека, ты бы выплеснула всю свою разрушительную силу на виновных в этом ублюдков. Не обманывай себя. Месть и правосудие работают рука об руку, когда ты этого хочешь. Эти уебки не заслуживали права дышать, и теперь, когда их нет, на улицах стало лучше. Это справедливое восстановление мирового баланса. Лучше того правосудия, которое отправило бы их сидеть в тюремную камеру с трехразовым питанием и кроватью, в которой можно спать по ночам. Я же лично засадил пулю в череп каждому, предварительно отметелив их кулаками. Тогда я попробовал месть на вкус и ни на долю секунды не хочу ничего возвращать обратно. Я бы снова сделал это, и я сделаю, когда найду людей, ответственных за угрозы жизни кого-то, кого считаю своей… независимо от того, что этому кому-то я не нравлюсь.

Чувство вины затопило мою грудь.

— Борден, — с раскаянием начала я, — я не это имела в виду.

— Нет, — сказал он, качая головой. — Знаю, что нет. Я понимаю. Ты боишься меня. Боишься того, на что я способен, но ты не должна. Я не способен причинить тебе вред. Я столько всего чувствую рядом с тобой. Простая мысль о том, что кто-то незаслуженно тронет тебя хоть пальцем, скручивает болью все у меня внутри. Ты не должна меня бояться. Последний человек на этой земле, кого ты должна бояться — это я. Ты выпотрошила меня. Блядь, ты вывернула меня наизнанку, Эмма. Никогда мои руки не причинят тебе никакого вреда. Я просто не смогу.

От его слов я глубоко вздохнула. Я верила ему. В душе я всегда знала, что он никогда не навредит мне.

— В душе я понимаю, но… услышанное сегодня потрясло меня, Маркус.

Он ненадолго прикрыл глаза, когда я произнесла его имя. Он любил, когда я это делала, ведь я нечасто произносила его.

— Ты мог бы все рассказать мне, не заставляя находиться там, — добавила я.

— Нет, — возразил он. — Я хотел, чтобы ты стала свидетелем этого.

— Почему?

— Чтобы имела представление о том, чем я занимаюсь. Теперь ты часть моего мира, куколка, и я тебя не отпущу. Запомни, я — замок, и я заперт чертовски крепко. Мне нужно, чтобы ты знала об угрозах, чтобы понимала, насколько опасно может быть рядом со мной. Но так же и то, что я отправлюсь на край этого гребаного света, чтобы быть уверенным, что с тобой ничего не случится. И, помяни мое слово, Эмма, с тобой никогда ничего не случится.

Мое сердце сжалось в груди. Я не могу отрицать — он сделал бы это ради меня. Но…

— Ты сделал то, чего не хотел, — прошептала я, смахивая с глаз слезы. — Ты не хотел иметь дело с этими байкерами. Ты не должен был этого делать, Борден. Действительно не должен.

Он нахмурился и еще больше приблизился ко мне. Я даже не понимала, насколько близко он ко мне находился, пока не оказался полностью передо мной. Наши тела почти соприкасались.

Глядя сверху на меня, он объяснил:

— Чем больше людей на моей стороне, тем лучше я смогу защитить тебя. Все меняется, когда тебе есть, что терять. Ты права, я не хочу отдавать им порт, но мое отношение к тебе перевешивает это. Неужели ты этого не видишь?

Я кивнула.

— Да, теперь я это вижу, но…

— Но что?

— Думаю, мне нужно было услышать это. Что ты заботишься обо мне.

Что ты любишь меня.

Прижав меня к своей груди, он обхватил мои щеки ладонями, передвигая большой палец вдоль контура моего лица к моим длинным волосам. Он расчесывал их, и глаза его были прикованы к длинным прядям, скользящим между его пальцами. Его тепло обволакивало, успокаивая мои страхи. Я утонула в нем, прижавшись лицом к его груди, и он обнял меня.

— Это нелегко для меня, — прошептал он мне в ухо, его пальцы пробежали вниз вдоль моего позвоночника, оставляя за собой покалывание. — Раньше я никогда не был в настоящих отношениях. Я пытаюсь, и, несмотря на все, что ты слышала, я все тот же мудак, который преследовал тебя, заставил на себя работать, испугал того педика, который прихватил в бумажнике упаковку для своего хера, словно у него были с тобой какие-то шансы. Я сделал это, пытаясь вернуть на место свой мозг, погрязший в непонятной для меня зависимости от тебя.

Зависимость. Я зависима от него так же, как и он от меня. Чертовски приятно слышать это.

— Не забудь про то, что ты сделал Джоэлу, — пробормотала я.

— Он ужинал с женщиной, которую я хотел, и имел нездоровые намерения, от которых тебя стошнило бы прямо на месте. Маленький придурок получил по заслугам.

Я не хотела смеяться, но ничего не могла с этим поделать и затряслась в его объятиях, прилагая все усилия, чтобы максимально заглушить звук. Отстранившись, я посмотрела на него и увидела веселье в его глазах, а еще нежность, к которой я постепенно начала привыкать. Словно по щелчку переключателя, я почувствовала себя лучше. То, как быстро он мог менять мое настроение, должно было выбивать меня из колеи, но я была благодарна ему за эту способность. Значит, он больше не пугал меня. Во всяком случае, не в этот момент. Мое сердце не волновало, что он сделал. Оно было слишком занято, получая максимум наслаждения с этим мужчиной. И, возможно, это ошибка, но мои чувства в эти дни не делились на правильные и неправильные.

Он склонил голову в мою сторону и поцеловал меня. Это был еще один мягкий, заставляющий таять сердце поцелуй, сделавший мое тело пьяным от желания. Его язык устремился вперед, томно переплетаясь с моим. Борден крал мое дыхание, высасывая его из меня и втягивая его в свои легкие, углубляя поцелуй с каждой секундой. А потом отстранился. Его грудь часто поднималась и опускалась, когда он посмотрел мне в глаза этим взглядом.

— Пойдем, — прошептал он, взяв меня за руку. — Пойдем в постель.

После событий сегодняшнего вечера мое тело, наконец, начинало расслабляться, пока он вел меня в спальню, держа мою руку в своей. Как только мы оказались в темной комнате, он отпустил руку и повернулся ко мне. Я различала только его огромный силуэт напротив, одним своим зловещим присутствием устанавливающий господство в комнате, пока его глаза наблюдали за мной.

— Подними руки вверх, — тихо потребовал Борден.

Я сделала, как мне было сказано, и он придвинулся ближе. Поцеловав меня в кончик носа, мужчина аккуратно снял с меня топ и позволил ему упасть к нашим ногам. Я почувствовала его пальцы, прослеживающие выпуклость моей груди, и, когда он добрался до середины, то запустил два пальца в мой лифчик и вытащил спрятанный там складной нож. В темноте я увидела его дьявольскую ухмылку, и он пробормотал:

— Это моя девочка, — после чего бросил нож на рядом стоящий туалетный столик.

Борден расстегнул мой лифчик, даря еще один быстрый поцелуй — на этот раз в уголок рта — после чего тоже кинул его вниз. Маркус не обхватил мою грудь, не коснулся сексуально. Он просто нагнулся и начал стягивать с меня джинсы. Я наблюдала за ним с легкой любопытной улыбкой.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Раздеваю свою женщину, — ответил он, приступая к моему нижнему белью. — А на что еще это похоже?

Его руки деликатно прошлись по моим ногам, спуская трусики до лодыжек. Я чувствовала его горячее дыхание на внутренней стороне моих бедер, и на мгновение он задержался взглядом на моей киске. Я ждала, что он что-нибудь сделает: например, похоронит между моих ног свое лицо с этим горячим влажным ртом, схватит меня за бедра, или… хоть что-нибудь! Вместо этого он отстранился и выпрямился, оставив меня полностью обнаженной и… немного разочарованной.

Затем мужчина начал снимать свою одежду, и вид его голого торса, всех этих татуировок на загорелой коже никогда мне не надоест. Его пресс напрягся, когда он бросил свитер в корзину в ванной комнате, и даже в темноте я смогла разглядеть дорожку волос, спускающуюся вниз, в его джинсы. Вот сейчас бы приказать ему сделать мне что-нибудь: например, нагнуться или встать на колени. Впрочем, он ничего не делал. Начав расстегивать джинсы, Борден поймал мой недоуменный взгляд и улыбнулся.

— Я делаю это не для секса, куколка, — сказал он. — Твоя тугая маленькая киска нуждается в отдыхе как минимум на ближайшие десять часов.

— Это не тебе решать, — тьфу, прозвучало так, будто я действительно дуюсь.

— Когда я безответственно долбился в тебя в душе, ты морщилась, потому что чувствовала боль.

— Мне нравится боль.

Он хмыкнул.

— Несмотря на то, что это чертовски возбуждает, я раздел нас все-таки не для секса.

— Тогда зачем ты это сделал?

— Просто мне нравится ощущение, когда моя кожа прижимается к твоей.

Мое сердце пропустило удар. Я изучала его в наступившей тишине. Он издевался? Я ожидала чего-то еще, но ничего не последовало. Маркус был совершенно серьезен, и, к сожалению, одно это заставило меня еще больше хотеть быть растерзанной им.

В комнате специально было прохладно — так, как он любил. Он довел меня до кровати, и я свернулась калачиком под одеялом, прижавшись спиной к его груди. Его тепло проникло в меня до костей, и я расслабилась на самом удобном матрасе, известном человечеству, прижавшись к теплой стене в виде этого мужчины.

Это ощущалось таким правильным.

Он обнимал меня, наши пальцы переплелись. Какое-то время существовало только это: тишина, тепло, тихое дыхание. Это казалось почти преступным: быть в одной постели с обнаженным Борденом и не домогаться его, но близость без его сильных прикосновений мне тоже нравилась.

— Мне действительно не понравился тот байкер, — наконец, пробормотала я. — Не уверена, что ты должен доверять ему.

— Чем Гектор вызвал у тебя такую неприязнь? Тем фактом, что он мудак, или тем, что у него хватило ума оставить тебя в покое, несмотря на то, что ты сама вела себя, как мудак?

Я застыла. Как он узнал? В офисе он ни разу не обратил на меня внимания с момента появления там этого байкера.

— Я могу читать тебя лучше, чем ты думаешь, Эмма, — сказал он, забавляясь.

— Ты даже не смотрел на меня.

— Мне это и не нужно.

— Ну, в любом случае, он все равно кусок дерьма, и ты не должен доверять ему.

— Я не доверяю просто так, но, когда все сказано и сделано, Гектор — человек слова.

— Это потому, что он брат Хоука?

Я почувствовала, как Борден покачал головой.

— Нет, отчасти, это потому, что я видел, на что он пошел для защиты своего брата.

— Например?

Борден хмыкнул.

— Некоторые секреты принадлежат не мне, чтобы о них рассказывать.

— Ну же, я никому не расскажу.

— Ты думаешь, это со мной сработает? Трахаясь со мной, ты забыла, кто я?

— Скажи мне. Я обещаю держать рот на замке.

— И что я получу взамен?

Я прикусила губу, обдумывая этот вопрос, прежде чем ответить.

— Ты получишь меня. Я буду ползать для тебя на четвереньках. Сосать тебя, когда ты этого захочешь. Ты сможешь таскать меня за волосы, шлепать по заднице, делать со мной невероятно грязные вещи, а я буду раздирать ногтями твой скальп, пока ты будешь меня трахать.

Он издал глубокий горловой стон от моего ответа, а потом я ощутила его губы на своем ухе, и зубы, прикусывающие мочку. Я вздрогнула от неожиданности, прежде чем растаять. Маркус проложил влажный след от мочки уха вниз к моему плечу, а потом снова вверх, остановившись на моем горле. Легко всосал кожу, и мое дыхание участилось, а каждая уставшая часть ожила от возбуждения. Все это время его пальцы были переплетены с моими, нежно сжимая их, пока он пытал меня своим языком.

Наконец, отстранившись, он пробормотал:

— Боюсь, что все же не смогу сделать всего этого, детка. Это не пройдет.

Я лениво улыбнулась, каждая часть меня покраснела, когда я, затаив дыхание, ответила:

— Справедливо.

Развернувшись в его объятиях, разглядывала его в темноте. Полные губы были приподняты в довольной улыбке, и несколько мгновений я очерчивала пальцем его профиль, удивляясь такой красоте. Он любил мои прикосновения и, коротко моргнув, закрыл глаза, наслаждаясь этим, как человек, лишенный всю жизнь любви. И я напомнила себе, что так оно и было. По большей части его жизнь была дерьмовой.

Я очертила его профиль в последний раз, а затем провела пальцем вниз по его шее и томными кругами обвела мышцы груди. Под моими прикосновениями они ощущались твердыми, как мрамор. Я продолжила свое ленивое путешествие, пробежав пальцами по неровностям его пресса, и он улыбнулся только тогда, когда я добралась до его «дорожки удовольствия».

— Ты уже добралась до пункта назначения? — тихо спросил он.

— Почти, — чуть слышно ответила я.

Неотрывно глядя ему в глаза, я двигалась вниз, прямо к его длине. И не удивилась, обнаружив его твердым, но была определенно удивлена резким вздохом, вырвавшимся у него, когда обернула вокруг него свою ладонь. Он был необычайно возбужден, словно наши объятия завели его больше, чем все остальные прелюдии, которые у нас были, вместе взятые. Это было горячо.

Мое тело немедленно отреагировало. Я чувствовала возбуждение, ощущала, как набухли мои груди и воспламенилось тело. Я хотела целовать его везде. Хотела, чтобы мой язык вращался вокруг головки его члена. Хотела поглощать его божественное тело любыми возможными способами. Я двинулась вдоль этого тела вниз, чтобы попробовать его, и в это время он резко потянул меня обратно на матрас.

— Нет, — сказал он, задыхаясь, перемещая свое тело на меня. — Сегодня я хочу твой рот напротив моего.

Он поймал мои губы своими, и мы жадно целовались. Я чувствовала его длину, прижатую к моему бедру, и его руку между моих ног. Пальцем он дразняще прошелся вдоль моих складочек, и я задрожала под ним, тихо постанывая от вспышек удовольствия, вызванных его прикосновениями. Поцелуи становились более влажными, более горячими, соединяя наши губы и языки, в то время как мое тело гудело, нуждаясь и требуя, чтобы он заполнил меня. Борден трахал меня своим ртом, кажется, целую вечность, заставляя дрожать от желания под ним, прежде чем, наконец, накрыл меня своим телом.

— Ты действительно готова для меня, куколка? — я чувствовала его тяжелое дыхание возле моего рта, его головку, касающуюся моего входа. — Потому что это будет глубоко и медленно, и, думаю, займет некоторый промежуток времени.

Я опустила руки на его бедра, подгоняя его, и поцеловала в ответ.

— Да, да, черт, да.

— Раздвинь ноги шире, — приказал он мне, в его голосе появилась настойчивость. — Да, вот так.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-07-25 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: