С середины восемнадцатого века Британия проявляла большой интерес к возможности торговли с Тибетом. Поскольку все гималайские государства, которые были тесно связаны с Лхасой, посредством договоров и соглашений попали в зависимость от Британской Индии, Тибет также опасался потерять свой суверенитет в случае отсутствия должного отпора британским попыткам проникнуть в страну. Тринадцатый Далай-лама стремился к независимой политике. Это не устраивало британцев, опасавшихся более чем кто-либо проникновения России в Тибет, что нарушило бы сложившееся равновесие сил в Центральной Азии. Не сумев наладить устраивающие ее отношения с Тибетом, Британия прибегла к помощи маньчжурского двора, чтобы принудить Тибет к сотрудничеству. Результатом этого стало подписание Китаем и Британией двух договоров (в 1890 г. и в 1893 г.), в которых были статьи, касавшиеся Тибета, причем последний не только не участвовал в этом, но даже не был поставлен в известность. Тибетское правительство отвергло эти договоры как ultra vires (“вне чьей-либо компетенции”), и это ускорило британское вторжение в Тибет, случившееся в 1903 году. Император не стал помогать Тибету и, как уведомил амбань Ю Тай, отказался отвечать за действия тибетцев. Британские войска ушли из Лхасы примерно через год, после подписания с тибетским правительством двусторонней Лхасской конвенции.
Положения Лхасской конвенции с необходимостью предполагали неограниченный суверенитет Тибета во внутренних и внешних делах, поскольку другим способом Тибет не мог законно передать Британии некоторые полномочия, определенные договором. В этой конвенции не признавалось существование каких-либо особых отношений между маньчжурским императором и Тибетом, и подразумевалось признание со стороны Британии права Тибета самостоятельно заключать договоры.
Пытаясь склонить Китай к сотрудничеству, Британия убедила его подписать Присоединительный договор в 1906 году. И опять без участия Тибета это соглашение, а также соглашение 1907 года, заключенное между Британией и Россией, подтвердили право первой на свою сферу влияния в Тибете, а также ввели понятие китайского “сюзеренитета” над Тибетом, чего не принял ни Тибет, ни маньчжурский двор. В 1908 году, во время кратковременного вторжения маньчжурской армии в Тибет, Британия и Маньчжурская империя еще раз, и опять без участия Тибета, подписали договор, касавшийся торговли с Тибетом.
Говоря о британской концепции сюзеренитета, вице-король Индии лорд Керзон объяснял:
“Китайский суверенитет над Тибетом — это конституционная фикция, политическое притворство, которое поддерживалось выгодой обеих сторон... А фактически китайские (т. е. маньчжурские) амбани в Лхасе не имели статуса вице-короля, но были обычными послами”. [Papers CD 1920, No. 66, Col to 10. 1903. 8 Jan. India Office Library]
Отношения с Индией
Когда в 1947 году Индия стала независимой, ее правительство заменило британскую миссию на свою и унаследовало договорные отношения Британии с Тибетом. Признание Индией Тибета было очевидно из официального обращения индийского правительства к тибетскому внешнеполитическому ведомству:
“Правительство Индии будетрадо убедиться в намерении тибетского правительства продолжать наши отношения на уже сформировавшейся основе, пока не будут достигнуты новые соглашения на основаниях, которые любая из сторон захотела быпринять. Эта процедура принята всеми странами, отношения с которыми Индия унаследовалаот правительства Его Высочества ”. [Noles, Memoranda and Letters Exchanged and Agreements Singed by the Governments of India and China I 1959. Vol. 2. P 39]
Самоопределение
В китайской “Белой книге” говорится о “владении” Тибетом, обсуждаются многие вопросы, относящиеся к правам человека, включая его социальные, экономические и культурные права, но игнорируется основной вопрос— вопрос о праве тибетского народа на самоопределение.
Согласно международному праву, население, которое можно определить как “народ”, обладает правом на самоопределение. Правительства не могут отрицать это право и должны действовать в соответствии с ним. В предыдущие десятилетия право на самоопределение применялось главным образом к колониальным странам и народам, но в последние годы это право применяется не только в плане деколонизации, но и значительно шире. По международному праву, тибетцы составляют народ, как это было определено, в частности, на Международной встрече экспертов по дальнейшему изучению концепции прав народов, состоявшейся под эгидой ЮНЕСКО. Трудно представить более яркий пример народа, обладающего всеми важнейшими характеристиками: общностью истории, языка, культуры, этническим единством и т. д. Огромное, то есть достаточное, количество людей едины в своем сознании и практической жизни, обладают необходимыми социальными институтами и стремятся отстоять свое право на самоопределение, чтобы быть признанными международным сообществом.
Под правом на самоопределение подразумевается право народа “определять свое политическое положение, экономическое, социальное и культурное развитие” свободно, без внешнего вмешательства [Международное соглашение по гражданским и политическим правам, ст. 1; Международное соглашение по экономическим, социальным и культурным правам, ст. I]. Тибетцам было отказано в осуществлении этого права со времени оккупации их страны Китаем. Согласно международному праву, КНР не должна препятствовать осуществлению прав тибетцев.
Осуществление права на самоопределение может привести к интеграции или к связи с другим государством, или к независимости, но народ должен сам осуществить свое право. Выбор должен быть сделан свободно, без вмешательства извне. Поэтому тибетский народ должен сделать свой выбор сам, без вмешательства Китая. Далай-лама в течение многих лет призывает Китай договориться о проведении плебисцита под международным контролем, чтобы определить желание тибетского народа. Это самый желательный подход к проблеме, который полностью согласуется с требованиями международного права и практики.