– Получается, Киндаити-сан следует за инспектором как тень?
Ямасита захохотал:
– Как видно, это моя судьба!.. Вас, Киндаити-сэнсей, я вижу, тоже судьба преследует?
– Что вы имеете в виду?
– Вы думали, приедете в Каруидзаву, отдохнете, а оказались в центре криминального расследования.
– В этом и состоит прелесть моей профессии. Кстати, если говорить о профессии, то дело Цумура… – Не договорив, Киндаити обернулся.
Левый склон горы был усеян обожженными валунами – память об извержении вулкана Асама. Среди них густо росли папоротники, радуя глаз молодой яркой зеленью. Бунгало Синдзи Цумура скромно ютилось на ровной площадке перед обрывом. Более прохладное место вряд ли сыщешь! Снизу доносилось журчание речки, в окружающем воздухе ощущалась влажность, поднимающаяся от тенистого склона.
Часы показывали половину седьмого. Время дня было светлое, но здесь, в окруженной горами долине, чувствовалось приближение сумерек.
– Вот бунгало Синдзи Цумура. Он снимает его уже два года подряд. Вон там, впереди, виднеется дом хозяйки, однако ни ее, ни Цумура сейчас нет дома. – Детектив Кондо успел посетить ближайшие виллы.
Жители окружающих домов издалека наблюдали за прибывшими полицейскими, вероятно, задаваясь вопросом, что их сюда привело.
– Киндаити-сэнсей, у вас серьезные подозрения, что место преступления находится именно здесь?
– Ямасита-сан, спросите об этом у Хибия-сан. Хибия-сан, пожалуйста.
Все еще пребывающий в растерянности помощник инспектора как будто только что проснулся и удивленно посмотрел вокруг. Затем его взгляд остановился на Сигэки Татибана.
– Татибана-кун, не проверишь ли, дома Цумура или нет? Ты ведь можешь войти в дом даже в его отсутствие.
– Татибана-кун – любимый ученик Цумура. Хотя и я, как друг Цумура, имею право зайти в его дом. Но, Хибия-сан, Киндаити-сэнсей, вы должны нам помочь, – попросил Синохара.
– Предварительно мне бы хотелось проверить обстановку вокруг дома.
– Все понятно. Татибана-кун, проводите нас.
В конце концов все стали подниматься по пологой тропинке, проложенной параллельно дороге, по которой могла бы проехать и машина. Впереди шел Синохара, подгонявший побледневшего Сигэки Татибана, за ними – помощник инспектора Хибия и детектив Кондо. Процессию замыкали Коскэ Киндаити и инспекторы Тодороку и Ямасита. Инспектор Ямасита был крепким, коренастым, его движения были спокойными и раскованными. Недаром, как слышал Киндаити, он имел шестой дан дзюдо и не стеснялся проявлять свое мастерство перед подчиненными.
Поднявшись до вершины склона, увидели, что там произошел большой оползень, в результате которого несколько деревьев упали на крышу дома, но само бунгало, защищенное, как стеной, возвышающейся сзади скалой, практически не пострадало от тайфуна.
К входу в бунгало вели три каменные ступеньки, по которым поднялся Татибана и подергал дверь. Она оказалась запертой на ключ.
Выполняя просьбу полицейских, Татибана прокричал:
– Цумура-сэнсей! Цумура-сэнсей!
Однако ответа не последовало. На крыльцо взобрался Синохара и заглянул внутрь через ближайшее к входу окно.
– Там трубка…
К окну прильнул Хибия и сразу нахмурился.
С внутренней стороны окно было завешено плотной зеленой шторой, на которой сидело, расправив крылья, множество бабочек разной формы и размеров. Они расположились так, что действительно напоминали узор, а скорее очертания какого-то странного существа, и это производило до омерзения неприятное впечатление. Среди них было много мотыльков рыжевато-коричневого цвета, схожих с теми, которые были обнаружены в багажнике «хилмана».
– Разобьем окно?
– Нет, подождем.
Помощник инспектора Хибия всматривался внутрь виллы сквозь немного приподнятую штору и неожиданно отпрянул от окна в таком ошеломлении, как будто его ударили.
– Киндаити-сэнсей, взгляните-ка…
– А что там?
– На столе лежит трубка. Посмотрите, что под столом.
Коскэ Киндаити наклонился и приложил лицо к щелке, в которую только что смотрел Хибия. Внутри комнаты, все окна которой были завешены плотными зелеными шторами, было полутемно, и казалось, что комната окутана холодным воздухом. Когда глаза постепенно привыкли к сумеркам, Киндаити смог различить разнокалиберную мебель, характерную для сдающихся в аренду домов.
Посередине комнаты – длинный стол, на котором стояла пепельница, рядом с ней – небрежно брошенная трубка. Это была стильная тонкая трубка, которую так любил Синдзи Цумура. Взгляд Коскэ Киндаити скользнул вниз, под стол, и он остолбенел.
На полу под столом валялись две, нет, три спички с красными и зелеными головками. Видимо, эти спички и поразили помощника инспектора Хибия. Одна из спичек была надломлена посередине.
– Хибия-сан.
Коскэ Киндаити выпрямился, но Хибия рядом не оказалось, вместо него с напряженным лицом застыл детектив Кондо. Инспекторы Тодороку и Ямасита так и стояли на крыльце. В углу крыльца встревоженно обменивались взглядами Сигэки Татибана и Кацуми Синохара.
– Хибия-сан сейчас осматривает заднюю часть дома. Киндаити-сэнсей, вы там что-то разглядели?…
– Посмотрите сами. Что касается трубки, то она лежит на столе, но самое интересное находится под столом.
Коскэ Киндаити уступил место Кондо и подошел к Тодороку и Ямасита.
– Вам известно, что в этом деле загадочную роль играют спички?
– Да, Кондо-кун нам недавно рассказывал об этом. Есть что-нибудь новое?
– Да, кое-что интересное. Посмотрите сами, и я хотел бы выслушать ваше мнение.
Коскэ Киндаити глянул с крыльца вниз на четко проступавшие следы автомобильных шин, которые он заметил ранее. Несомненно, о них знает и помощник инспектора Хибия. Вопрос заключается в том, совпадают ли эти следы с шинами «хилмана» Кего Маки.
Киндаити собирался что-то спросить об этом у Сигэки Татибана, но в этот момент раздался взволнованный голос Кондо:
– Киндаити-сэнсей! Киндаити-сэнсей! Настоящее место убийства действительно находится здесь. К тому же эти следы от колес…
Оба инспектора один за другим заглянули в комнату и оба не смогли скрыть удивления.
– Киндаити-сэнсей, необходимо осмотреть бунгало внутри. Может, Хибия-кун…
Когда инспектор Ямасита начал говорить, из-за угла здания раздался громкий голос помощника инспектора Хибия:
– Татибана-кун, подойди сюда на минуточку.
Когда все спустились с крыльца и повернули за угол, вновь раздался голос Хибия:
– Пожалуйста, будьте внимательны и не наступайте на следы, их здесь много.
Однако Хибия позвал Татибана не из-за следов. С окна на противоположной стороне здания свисал странный предмет. Им оказался шарф из креп-жоржета, длиной около сорока сантиметров, коричневого цвета, с красно-бурыми полосами.
– А-а, это… – Татибана невольно протянул к шарфу руку.
– Не прикасайся к нему, – резко сказал Хибия и, строго глядя на Татибана, продолжил: – Татибана-кун, тебе знакома эта вещь?
– Татибана-кун, если ты знаешь, то лучше откровенно сказать. Это может иметь серьезные последствия, – предупредил его Киндаити.
Татибана обменялся взглядами с Синохара, и его лицо побледнело. Казалось, оба были потрясены происходящим.
– Да… Я уже, кажется, рассказывал. Вчера, когда в «Хосино-онсэн» я встретил Тасиро, у него за спиной был рюкзак…
– Да, я помню. Он еще был в баскетбольных кроссовках, – сказал Хибия и пальцем показал инспектору Ямасита на отпечатки ног на земле.
Инспектор Ямасита молча кивнул, он не собирался вмешиваться в расследование здесь, на месте, а намеревался позже спокойно выслушать доклад о его результатах.
Лицо Татибана передернулось.
– Дальше, дальше! – поторопил Киндаити.
– Из рюкзака торчал кусок этого шарфа… Нет, этого или другого, я не знаю, только узор на нем был такой же. Я сказал, что он может выпасть, и попытался затолкать его внутрь. Этот тип пробурчал: «Не суйся, куда тебя не просят», – и опять вытащил шарф. Я подумал, что он не вполне нормальный… Но узор на шарфе я хорошо запомнил.
Теперь уже не было сомнений, что Синкити Тасиро вчера вечером был здесь, но в этом не было ничего странного, так как Цумура был его учителем, вчера в «Хосино-онсэн» они о чем-то беседовали и, возможно, договорились о встрече вечером.
Этот креп-жоржетовый шарф, видимо, сильно промок, но, так как был из тонкого материала, быстро высох, только как-то сморщился.
Шарф висел на проводе, который одним концом был примотан к карнизу над окном, а на другом конце расходился на три части, образуя своего рода крючки. До них было легко дотянуться рукой из окна, и все это сооружение, видимо, было предназначено для сушки носков, платков и другой мелочи. Прямо под этим проводом лежал обожженный валун с горы Асама, на котором были следы прилипшей грязи.
Боковое окно тоже было завешено плотной зеленой шторой, не доходившей до подоконника. Помощник инспектора Хибия взобрался на лежащий под окном валун и, согнувшись, заглянул в щель. Отсюда можно было одним взглядом охватить всю гостиную. Помощник инспектора внимательно осмотрел крючки и, повернувшись к Татибана, сказал:
– Татибана-кун, ты примерно одного роста с Синкити Тасиро?
– Да…
– Извини, но я хочу попросить тебя вообразить, что у тебя за спиной рюкзак, и отсюда посмотреть внутрь дома… Меня интересует, мог ли свисавший из рюкзака шарф зацепиться за эти крючки.
– Конечно… – Голос Сигэки Татибана отчетливо дрожал.
Эксперимент удался: если бы человек одного роста с Сигэки Татибана с рюкзаком за спиной с этого места заглядывал внутрь дома, то свисавший из рюкзака шарф оказался бы на такой высоте, что мог легко зацепиться за крючок на проводе.
– Хибия-сан, если Тасиро-кун заглянул отсюда внутрь, то что же он мог там увидеть? – спросил Синохара взволнованным голосом.
– В этом-то вся проблема. Я тоже хотел бы это знать, – холодно ответил Хибия.
Не было сомнений, что Синкити Тасиро заглянул внутрь дома с этого камня. Но что он там увидел? Нет, важнее узнать, что произошло после этого с самим Синкити Тасиро?
Глава четырнадцатая
Цианистый калий
Тяжелое молчание воцарилось среди присутствующих. Холодное, леденящее душу молчание. Уже стало настолько темно, что было трудно различить выражения лиц стоящих перед бунгало людей. Помощник инспектора Хибия, как будто что-то вспомнив, спросил:
– Татибана-кун, когда ты был здесь в последний раз и обходил вокруг дома, то не заметил этот шарф?
– Нет, я… – Татибана облизал сухие губы – …я не обходил весь дом. От крыльца я повернул влево и дошел до заднего входа, та дверь тоже оказалась закрытой. После этого я собирался обойти дом, но в одном месте к нему вплотную подступают заросли кустов, сразу за домом произошел оползень, и я решил, что мне не пройти. К тому же я подумал, что весь покроюсь паутиной, поэтому повернул назад. И был ли здесь шарф…
– Ямасита-сан, я хотел бы попытаться войти внутрь.
– Я согласен. У нас просьба к Татибана-кун: проведите нас туда, но, когда мы войдем, хотелось бы, чтобы вы нам не мешали.
Все вернулись на крыльцо. По обе стороны от запертой входной двери были стеклянные двери, причем правая закрывалась с внутренней стороны примитивным металлическим засовом. Получив от Хибия складной нож, Татибана поддел им край стекла вблизи засова. Раздался легкий хруст, на поверхности стекла появилась трещина, и, нажав рукой, Татибана выдавил внутрь кусок стекла. Засунув руку в образовавшееся отверстие, он выдернул засов, и стеклянная дверь открылась. Внутри дома уже было совершенно темно. Вслед за Татибана вошел Синохара.
– Начальник, Киндаити-сэнсей, пожалуйста, возьмите это.
Предусмотрительный Кондо вручил им карманные фонарики, которые он заранее приготовил. У обоих полицейских инспекторов они были с собой. Помощник инспектора Хибия предупредил всех:
– Пожалуйста, стойте на месте, вы можете затоптать улики.
Взлетевшие, когда открылись двери, бабочки мелькали в перекрещивающихся лучах карманных фонариков, как вестники злых сил.
Помощник инспектора Хибия, найдя на стене выключатель, нажал на него, но раздался только щелчок – свет не загорелся. Свет в этом районе так пока и не включили. Лучи пяти карманных фонарей скользили по комнате и вскоре соединились на стоящем в центре столе. Помещение выглядело более простым и скромным по сравнению с коттеджем Кего Маки в Ягасаки, и неказистые стол и стулья гармонировали с внутренней простотой этого бунгало – лишнее подтверждение, что оно сдавалось арендаторам вместе с мебелью. Арендатор, как правило, привозил с собой из Токио только постельные принадлежности и посуду.
На столе была вышитая скатерть, отделанная кружевами, на ней стояли пепельница, настольная зажигалка и ваза для цветов, но все они были сдвинуты в один угол, и середина стола была полностью свободна, как будто кто-то вчера вечером что-то расставлял здесь. Только матросская трубка по какой-то причине одиноко лежала на середине стола. Говорили, что хозяин этого дома был заядлым курильщиком, причем дома курил трубку, а вне дома сигареты, но пепельница тем не менее была пуста.
Внимание Киндаити, Хибия и Кондо привлекла еще одна деталь. В углу стола, на некотором расстоянии от пепельницы, зажигалки и вазы, стоял подсвечник, на подставке которого поверх старых, почерневших от грязи потеков воска, лежал слой белого, как можно было предположить, свежего воска.
Человеку, который вчера наводил порядок на этом столе, видимо, не нужны были пепельница и зажигалка, а вышитая скатерть и ваза ему просто мешали. Ему, вероятно, был нужен только подсвечник. Но почему матросская трубка лежит отдельно? Для чего подготовили этот стол? Непонятно.
– Татибана-кун, – позвал в темноте Коскэ Киндаити и направил луч своего фонарика на окно. Луч выхватил из темноты бледные лица Татибана и Синохара. – Ты говорил, что трубка Цумура вроде бы засорилась и он не мог ее курить.
– Да, Цумура-сэнсей сказал об этом с огорчением.
– Хибия-сан, а что, если нам проверить эту трубку?
– Да, конечно. Кондо-кун, попробуйте…
– Слушаюсь, – ответил Кондо, но когда он приблизился к столу, в соседней комнате загорелся свет. От неожиданности все невольно вздрогнули, а Киндаити рассмеялся.
– Хибия-сан, дали свет. Попробуйте повернуть выключатель. Вы, когда вошли, выключили свет.
Хибия вновь повернул выключатель, и, когда лампа дневного света, мигнув несколько раз, загорелась, все облегченно вздохнули.
– Вот спасибо, – сказал инспектор Ямасита. – А то темнота нагоняет жути.
– Получается, что в этом доме свет со вчерашнего вечера был включен? – Инспектор Тодороку повертел головой, осматривая комнату. В свете дневных ламп все внутри выглядело не столько простым и скромным, сколько безвкусным.
– А из-за того, что была прекращена подача тока, света не было, и это не вызвало никаких подозрений ни у прохожих, ни у Татибана, который днем приезжал сюда.
– Значит, до того, как был отключен свет, кто-то пришел сюда, и они с Цумура беседовали за столом. Когда неожиданно была прекращена подача тока, откуда-то принесли подсвечник.
Окинув взглядом положение стульев и подсвечника, инспектор Ямасита сказал:
– Вероятно, так и было.
– А где стоял подсвечник?
– Вон на той полке. – Татибана указал на полку для различных безделушек. На ней, слева от настольного календаря, стоял точно такой же бронзовый подсвечник, какой был на столе, с целой свечой. – Это парные подсвечники.
В Кураидзаве часто бывают грозы, из-за них прекращают подачу тока. При особенно сильной грозе электроэнергия отключается заранее, поэтому во многих домах предусмотрительно держат наготове свечи. Видимо, так же поступал и Синдзи Цумура.
– В самом деле, – сказал инспектор Ямасита, сравнивая два подсвечника. – Однако куда делась свеча из подсвечника, который стоит на столе?
– Эта свеча находится в студии в Ягасаки. Эти подсвечники все одинаковые, поэтому не было смысла нести его туда.
Помощник инспектора Хибия, похоже, согласился с таким объяснением.
– Действительно, это интересно. Кондо-кун, ну что же ты?…
– Ой, да-да.
Кондо боязливо приблизился к столу, обернув платком, поднял матросскую трубку и, приложив ее ко рту, с силой вдохнул и выдохнул.
– Совершенно забита.
– Все ясно. Значит, Киндаити-сэнсей, Синдзи Цумура вчера вечером, хотя и потерял ключи, все же возвращался в бунгало.
Помощник инспектора Хибия, подойдя к Киндаити, стал рассматривать лежащие на полу спички. Одна из них была с красной головкой, две другие – с зеленой. Одна зеленая спичка была надломлена в середине и согнута. Они вполне могли быть из одного спичечного коробка с теми, которые были обнаружены в студии.
– Кего Маки сидел на этом стуле и раскладывал спички. Об этом говорит и положение подсвечника. Значит…
Хибия опустил взгляд на сиденье стула. Стул был оббит хлопчатобумажной материей с крупным узором, а на сиденье лежала небольшая подушечка. Помощник инспектора Хибия провел пальцем по поверхности подушечки и возбужденным голосом позвал:
– Киндаити-сэнсей, посмотрите…
На кончиках пальцев помощника инспектора были пятнышки коричневого цвета, а на подушечке Киндаити увидел следы раздавленного мотылька.
Не было сомнений в том, что обнаружено настоящее место преступления и что Кего Маки был убит именно здесь. Сев на этот стул, он разложил спички на столе и что-то объяснял сидящему напротив человеку. Тут-то ему и дали выпить цианистый калий. Но кто это сделал?…
Ответ напрашивался сам собой. Матросская трубка и другие мелочи свидетельствовали о том, что Синдзи Цумура вчера был здесь, и он вполне мог успеть вернуться сюда к девяти часам вечера, то есть к тому времени, когда, как предполагалось, наступила смерть Кего Маки. Но куда после этого мог исчезнуть Синдзи Цумура?
– Татибана-кун, Цумура умеет водить машину? – спросил Киндаити.
– Да, у сэнсея есть «тойота корола».
– Но ее здесь нет.
– Сэнсей постоянно ездит на ней в Токио и обратно. Недавно, когда он возвращался в Токио, он врезался в другую машину. Или в него врезались?
– Это он врезался, – поправил Синохара.
– Вероятно, так и есть. Он часто попадает в аварии из-за своей рассеянности. Но в этот раз, похоже, была крупная авария, машина сейчас в гараже на ремонте. Он не мог пропустить фестиваль современной музыки и приехал на поезде. По этому поводу он постоянно ворчал.
– Значит, он может управлять машиной.
– Да, хотя образцовым водителем его не назовешь. Вы в чем-то подозреваете Цумура-сэнсея? – с беспокойством спросил Татибана. – Недавно Хибия-сан сказал, что вчера вечером был убит Маки-сан. Это имеет какое-либо отношение к Цумура-сэнсею? Как связано это бунгало с убийством Маки-сана?
Сигэки Татибана почти кричал, но никто не спешил с ответом на его вопросы. Наконец помощник инспектора Хибия, тщательно выбирая слова, сказал:
– Может быть, и имеет. Вот только неизвестен мотив: что побудило Цумура убить Кего Маки?
– Какая ерунда! – в один голос воскликнули Татибана и Синохара.
Татибана что-то хотел сказать, но Синохара перебил его:
– Такой человек, как Цумура, не способен даже муху обидеть или мотылька убить. А уж убить человека! Как может прийти в голову такая ужасная мысль!
Полицейским, увы, было известно немало случаев, когда жестокие убийцы не чаяли души в птичках и собачках…
– Цумура-сэнсей, – с трудом сдерживая себя, начал говорить Татибана, – встретился с Маки-сан после долгого перерыва. Встретиться с человеком и в тот же вечер убить его – разве можно вообразить что-нибудь более неправдоподобное? Цумура-сэнсей не дурак и не сумасшедший.
– У Цумура был цианистый калий?
– Откуда? Такого опасного вещества у Цумура не было и быть не могло! А значит, Маки был отравлен цианистым калием! Если это так, то все выглядит еще более странным. Вчера Цумура встретился с Маки – тот совершенно неожиданно к нему пришел. Но даже если в момент встречи у Цумура сразу возникла мысль убить Маки, то где он мог достать цианистый калий? Вы что же, считаете, что в аптеках Каруидзавы запросто продают яды? Если это так… Если это так…
– Если это так, Татибана-кун, что вы намерены сделать? – с улыбкой спросил инспектор Ямасита.
– Я заявлю в полицию Каруидзавы, нет, в полицию префектуры Нагано. Заявлю о халатном отношении к контролю за ядами. Я скажу, что купил цианистый калий! Я убью каждого, кто называет Цумура-сэнсея убийцей! Обязательно убью!
И Татибана заплакал, спрятав лицо на груди Синохара.
Инспектор Ямасита, сделав строгое лицо, сказал:
– Татибана-кун, успокойся. Хибия-кун, вы должны быть более осторожны в высказываниях. Похоже, что все не так просто…
– А что, если Цумура планировал самоубийство и поэтому приготовил цианистый калий…
– Хибия-сан, вы слишком серьезно воспринимаете его развод с Тиёко Отори. Цумура по характеру оптимист, и его страдания по поводу развода были всего лишь позой. Ему просто нравилось демонстрировать, как он страдает.
– Я согласен с Синохара-сан. Трудно представить, что Цумура-сэнсей задумал самоубийство. Но даже если бы он и принял такое решение и приготовил цианистый калий, то мы точно бы об этом знали. Сэнсей – легкомысленный человек, он бы обязательно об этом кому-нибудь рассказал.
– Одну минутку, Татибана-кун, – вмешался в разговор Киндаити. – Мне это только что пришло в голову, поэтому не воспринимай слишком серьезно. Просто хотелось бы услышать твое мнение.
– О чем?
– По поводу Синкити Тасиро. Тасиро в прошлом году не удалось покончить жизнь самоубийством. Его девушка умерла, а он остался жив. Послезавтра – годовщина этого события, и к этому времени он приехал в Каруидзаву. Нельзя исключить, что он задумал довести до конца это дело.
– Я тоже сразу об этом подумал. Если он собирается это сделать – туда ему и дорога. Однако, Киндаити-сэнсей, вы это с чем-то связываете?
– Тасиро в прошлом году остался жив, потому что ему не хватило яда. Если он собирается довести дело до конца, то не думаешь ли ты, что он приготовил более надежный яд, например, цианистый калий?
Это предположение, судя по всему, потрясло Сигэки Татибана. С испуганным выражением лица он начал было сбивчиво что-то говорить, но Киндаити перебил его:
– Я вовсе не хочу сказать, что Цумура мог воспользоваться приготовленным Тасиро цианистым калием для убийства Маки. А мог ли быть у самого Тасиро мотив убить Маки?
– Это трудно себе даже вообразить. Скорее всего, Тасиро даже не знал Маки. По крайней мере до вчерашнего дня…
– На этом пока остановимся. Как сказал инспектор Ямасита, в этом деле много сложностей. Но ты должен твердо знать следующее. Преступление было совершено здесь, и Цумура, очевидно, имеет к нему какое-то отношение. Далее: Тасиро, кажется, что-то видел из того окна. При этом их обоих в доме нет.
О том, что в бунгало никого нет, доложил детектив Кондо, который тщательно проверил все помещения.
– Поэтому я хочу обратиться к тебе, Татибана-кун, с просьбой. Только ты один знаешь и Цумура, и Тасиро. Мы хотим, чтобы ты сотрудничал с нами и обязательно сообщил в полицейское управление любую информацию о них, какая только до тебя дойдет.
– Киндаити-сэнсей, – сказал, запинаясь, Татибана, – я верю в полную невиновность Цумура-сэнсея, поэтому обещаю: как только мне станет известно о местонахождении кого-либо из этих двоих, я немедленно свяжусь с вами.
– Спасибо. И еще. Татибана-кун, ты не замечаешь, здесь что-нибудь исчезло?
– Да-да, я заметил. На этой полке, на том месте, где сейчас стоит настольный календарь, раньше была фотография композитора Бартока в рамке. Сэнсей – большой почитатель Бартока.
– Какого размера?
– Небольшого. Примерно в журнальную страницу.
– Что-нибудь еще?…
Татибана осмотрел комнату.
– Этот настольный календарь всегда стоял в углу полки.
– Спасибо. Хибия-сан, у вас что-нибудь есть?
Посовещавшись с Кондо, Хибия сказал:
– В таком случае осмотрим все помещения. Не пропало ли там что-нибудь? Синохара-сан, пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
За холлом была расположена небольшая комната в японском стиле, совсем маленькая комната для прислуги, кухня, ванная комната и туалет. Следов присутствия Синдзи Цумура нигде не было.
В японской комнате лежали застеленные постельным бельем матрацы, а рядом с подушкой был брошен на пол атташе-кейс. В нем была одежда, в которой Цумура дирижировал: белая рубашка, галстук-бабочка и черный пиджак. Теперь не было никаких сомнений, что Цумура вчера вечером возвращался домой, переоделся, быть может, в одежду в стиле, как это назвал Сигэки Татибана, гангстера, и вновь исчез.
Кухня была довольно тщательно убрана. Коскэ Киндаити обратил внимание: если в холле и японской комнате еще были признаки беспорядка, то по кухне нельзя было сказать, что хозяйство здесь вел одинокий мужчина.
– Киндаити-сэнсей, посмотрите на это.
С хозяйственной полки на кухне Кондо осторожно достал спичечный коробок, используя при этом платок, чтобы сохранить возможные отпечатки пальцев. Это был обычный спичечный коробок с наклеенными картинками и названием магазина, где он был куплен.
Кондо открыл коробок, в нем оказались спички с красными и зелеными головками, похожие на найденные в холле бунгало и студии Кего Маки.
– Кондо-кун, с этого спичечного коробка необходимо снять отпечатки пальцев. Возможно, там будут обнаружены отпечатки пальцев потерпевшего.
– В холле должны остаться отпечатки пальцев, потерпевший был без перчаток.
«Зато одетый под гангстера Синдзи Цумура, как говорят, был в черных перчатках», – подумал Коскэ Киндаити.
– Татибана-кун, Цумура готовил себе здесь пищу? – спросил Киндаити, повернувшись к Татибана.
– Да, сэнсей и в Токио сам себе готовит.
– И его кухня всегда такая чистая и аккуратно прибранная?
– Ничего подобного. Сэнсей очень аккуратный человек во всем, что касается работы. В личной жизни он безалаберный и к тому же известный растяпа. Надо же, кухня выглядит сравнительно чистой, – с удивлением констатировал Татибана.
– Здесь стоят стаканы для виски и кувшин, но почему нигде нет бутылок из-под виски. Какое виски пьет Цумура?
– Цумура-кун предпочитает лучшие импортные сорта, например, «Джонни Уокер» с черной этикеткой, – прокомментировал Синохара.
Виски, которое в прошлом году стащил Ясухиса Фуэкодзи, тоже было этой марки.
– Да, действительно, нет ни одной бутылки из-под виски. Сэнсей обычно оставлял их на посудной полке и только вчера убрал в айс-бокс позади здания.
– Это что такое? – спросил Хибия.
– К задней стороне кладовой примыкает холм, внизу которого есть пещера. Сэнсей называет ее айс-бокс – ледяной ящик, и хранит там свежую рыбу и другие продукты. Однако сейчас из-за оползня вход в нее завален.
– Оползень завалил пещеру?… Надо бы пойти посмотреть.
Задняя дверь в дом была закрыта на ключ, поэтому всем пришлось обойти дом. На улице было уже совсем темно, однако свет из окон бунгало хорошо освещал пространство вокруг дома. Недалеко от заднего хода в дом стоял небольшой сарай, наклонившийся под давлением массы земли, которая навалилась на него сзади. Ветви трех упавших деревьев покрывали все вокруг.
– Где была пещера?
– Вон там, сразу позади сарая.
– Она была большая?
– Взрослый человек, согнувшись, мог войти в нее. Внутри она была около трех квадратных метров, а может, и немного больше. Она образовалась естественным путем, и внутри было довольно прохладно. Поэтому Цумура-сэнсей использовал ее вместо холодильника.
В свете ручных фонариков стало очевидно, что к пещере невозможно даже приблизиться из-за оползня и поваленных деревьев.
Время уже перевалило за семь часов, а Синдзи Цумура до сих пор не возвращался. Куда он ушел в одежде гангстера? А Синкити Тасиро?…
Глава пятнадцатая
Рассуждения госпожи Мисао
Мисао Хигути пребывала в сильном возбуждении и беспрерывно тараторила. У нее порою случались приступы неудержимой болтливости, и ее муж, Киити, так и не привык к этому. Подобно молодой девушке, она имела склонность к фантазиям, которые высказывала вслух, перескакивая с одной темы на другую и оттого еще сильнее распаляясь. Причиной таких приступов могло стать просто плохое настроение, или чувство ревности, или раздражение. Родилась Мисао в Тохоку, на севере острова Хонсю, и даже учеба в Токийском женском университете искусств не до конца избавила ее речь от акцента, свойственного уроженцам этой местности. Пока Мисао была спокойна, он был почти незаметен, а когда бывала чем-то взбудоражена, диалект проявлялся особенно отчетливо, и это всегда выводило Киити из себя.
– Вы так взволнованы… Быть может, нам следует ненадолго остановиться? В таком состоянии недолго и машину разбить, – с беспокойством сказала ее спутница.
– Если я и взволнована, то лишь потому, что тревожусь о вас, – раздраженно отреагировала Мисао. И почти без паузы продолжила свой бесконечный монолог, перемешивая и путая людей и события: – Вы только посмотрите, в этот раз уже третий! При этом четвертый сейчас живет по соседству со мной. И трудно предсказать, не случится ли чего вскорости с этим четвертым. А если произойдет то же самое? Естественно, подозрение падет на вас. По соседству с четвертой жертвой тайком живет женщина, брошенная ее вторым мужем. Никто не сочтет, что это простая случайность. Так что вам надо держаться.