Воспоминания Веры Фигнер, записанные академиком Н.М.Дружининым
«Советские архивы», №2 1987 год
Выдающийся советский историк лауреат Ленинской премии академик Николай Михайлович Дружинин (1886—1986) в 1926—1934 гг., будучи ученым секретарем Музея революции СССР и одновременно выполняя обязанности секретаря секции по истории декабризма при Всесоюзном обществе политкаторжан и ссыльнопоселенцев, часто встречался по делам музея и секции с Верой Николаевной Фигнер (1852—1942), сопредседателем секции (вместе с А. В. Якимовой), замечательной революционеркой, героиней «Народной воли». «Она подарила мне свои мемуары, фотокарточку с дарственной надписью1, — вспоминал Николай Михайлович о Вере Николаевне. — Я очень ее уважал и преклонялся перед ее героизмом»2. К тому времени относится и запись воспоминаний В. Н. Фигнер, сделанная Н. М. Дружининым.
История записи такова. 1 апреля 1878 г. из Саратова в Петербург была послана телеграмма присяжному поверенному П. А. Александрову (1836—1893), который 31 марта блестяще защищал Веру Засулич на судебном процессе и разделил с ней триумф ее оправдания. Текст телеграммы гласил: «Примите наши восторженные поздравления, вызванные Вашей полной победой. Фигнер, Шевырева, Скворцова». Подлинный телеграфный бланк 1878 г. с карандашной записью этого текста сохранился в бумагах В. Н. Фигнер. На бланке сделана, полвека спустя, чернилами пояснительная приписка: «Эта телеграмма была послана присяжному поверенному Александрову после оправдания Засулич, когда (в [18]78 г.) я была в Саратове. Сын Александрова — защитника Веры Ивановны — разбирая архив своего покойного отца, нашел ее и прислал теперь мне. Вера Фигнер. 3. IV. 1926»3.
В. Н. Фигнер передала телеграмму в Музей революции4. Н. М. Дружинин попросил революционерку рассказать об истории документа и записал ее рассказ. Ниже печатается эта запись, машинописный текст которой засвидетельствован Н. М. Дружининым: «Записано мною под диктовку В. Н. Фигнер в начале 30-х годов при составлении научной карточки на телеграмму прис[яжному] пов[еренному] Александрову об оправдании В. И. Засулич, хранившуюся в Музее революции СССР. 9 апреля 1957 г. Академик Н. Дружинин»5.
Публикацию подготовил Н. А. Троицкий, доктор исторических наук, профессор.
_________________________________________
[1] Эта фотокарточка недавно опубликована: Советский музей, 1986, № 1, с. 51.
2 Дружинин Н. М. О трех участницах революционной борьбы. — Вопросы истории, 1983, № 1, с. 89.
3 ГИМ, ОПИ, ф. 282 (Музей революции), д. 400, Документы личного архива В. Н. Фигнер, л. 68.
4 Позднее телеграмма вместе с другими мате риалами Музея революции поступила в Государственный исторический музей, где хранится поныне.
5 В 1957 г. Н. М. Дружинин прислал текст записанных им воспоминаний В. Н. Фигнер доценту кафедры истории СССР Саратовского университета Э. Э. Герштейн, которая теперь любезно передала его мне. — Автор.
Воспоминания В. Н. Фигнер об обстоятельствах, при которых была послана поздравительная телеграмма присяжному поверенному П. А. Александрову в 1878 г.
Во время посылки телеграммы я жила в Саратове, куда приехала из Петербурга вместе с сестрой Евгенией Николаевной, Иванчиным-Писаревым, Юрием Богдановичем, Наталией Армфельд, Александром Соловьевым1 для работы в деревне. Сначала я жила вместе с сестрой и Иванчиным-Писаревым на частной квартире; затем, когда Иванчин-Писарев и другие товарищи разъехались по деревням, мы переехали в «Саратовскую коммуну»: это была квартира, которую снимали землевольцы; хозяевами были Брещинская и Сергеев2. Сюда приходили все участники «хождения в народ», здесь жили некоторые легально (как, например, я), другие — по чужим паспортам (например, Новицкий, Богомаз, Демчинская3). В это же время в Саратовской губернии пропагандировал среди раскольников Александр Михайлов4.
У нас были широкие общественные связи в Саратове. Центральную роль среди наших либеральных знакомых играл нотариус Василий Степанович Праотцев5 (впоследствии в Париже его сын, художник, предлагал мне написать мой портрет, но я отказалась; потом оказалось, что он провокатор). В. С. Праотцев имел много знакомых в уезде и устраивал землевольцев на деревенские места. Именно он сообщил о приезде акцизного чиновника из Петровского уезда, который помог мне устроиться в деревне. Мы были знакомы с присяжным поверенным либералом Борщовым6, имели и других знакомых.
Из числа подписавших телеграмму я помню Скворцову. Это была девушка либеральных взглядов, которая часто приходила на нашу землевольческую квартиру. Ее брат служил в уезде, но не принадлежал к числу революционеров. В то время существовали патриархальные отношения с внешним миром, конспирация соблюдалась плохо. У нас самих были еще неоформленные взгляды: мы, например, знали, что в деревне есть кулаки-мироеды, но буржуазией их не считали. Кто такая Шевырева, я совершенно не помню7.
После истории в доме предварительного заключения, когда был высечен Боголюбов8, все были потрясены и охвачены сознанием своего бессилия. С тех пор прошло полгода. Это было время непрерывных политических процессов, которые производили громадное впечатление не только на молодежь, но и на либеральное общество. За короткое время состоялись процессы по делу «50-ти»; Заславского - в Одессе; Нарышкина, Сергеева, на юге — Чигиринское дело9. В особенности сильное впечатление произвел процесс «50-ти»: в качестве подсудимых выступало много женщин10, которые подкупали своим бескорыстием, юностью, миловидностью. Некоторые, например, Субботины, Батюшкова11, были богатыми и жертвовали все на революционное дело. Процесс вызвал симпатии либералов к социалистам. В то время господствовало моральное настроение, до боевых действий было еще далеко; было много наивного, стремились к слиянию с народом. Либералы говорили: «Это настоящее избиение младенцев». Были сочувствующие из числа аристократии. Генеральша Гернгросс12 покровительствовала социалистам. Философова13, богатая дама, принимала у себе революционеров, брала на поруки арестованных, выражала симпатии, но прибавляла, оглядываясь на свою богатую обстановку: «Как же мне идти в народ?».
Насколько патриархальны были отношения, показывает случай со мною в 1878 г. К суду привлекалась моя сестра — Лидия Николаевна14. Я ходила на свидания к ее подруге в качестве сестры. Однажды я сунула на свидании записку, где говорила об организации нового общества «Земля и воля», говорила, что нужно помочь ему денежными средствами через Субботиных. Записку перехватили, но все дело ограничилось вызовом к председателю Судебной палаты; он сделал мне выговор и лишил права ходить на свидания. Немудрено, что процесс «50-ти» кончился мягким приговором15. Среди сочувствующих либералов надо отметить адвокатов, в особенности Бардовского16, который привлек к участию в процессе Карабчевского17. Выстрел Засулич произвел сильное впечатление — как будто камень с сердца свалился. Сочувствовали Засулич не только революционеры, но и либералы. Действия Трепова были пощечиной всей интеллигенции.
О процессе Засулич я узнала только в Саратове. Когда пришло известие об оправдательном приговоре, это вызвало настоящий восторг среди всех саратовских землевольцев. Вероятно, адрес Александрова мы получили от Борщова: он был адвокатом на процессе «193-х» и там встречался с Александровым. Процесс «193-х» кончился как раз во время выстрела Засулич18. Едва ли, Шевырева принадлежала к числу революционеров; вероятно, она приходила в «Саратовскую коммуну» так же, как Скворцова. Они обе подписались под телеграммой, потому что должны были разделять общий восторг при известии о приговоре.
_________________________________________
1 Фигнер Евгения Николаевна (1858—1931), Иванчин-Писарев Александр Иванович (1849—1916), Богданович Юрий Николаевич (1849—1888), Армфельд Наталия Александровна (1850—1887), Соловьев Александр Константинович (1846—1879) — видные революционеры землевольцы и народовольцы. Соловьев был казнен, Богданович и Армфельд погибли иа каторге, Иванчин-Писарев и Е. Фигнер пережили сибирскую ссылку.
2 Брещинская Мария Антоновна, Сергеев Николай Иванович — участники саратовского поселения землевольцев 1877 г.
3 Новицкий Митрофан Эдуардович (1855—1920), Демчинская Антонина Николаевна (1857 — после 1916), Богомаз Александра Андреевна (1855 — нач. 1880-х) — саратовские землевольцы
4 Михаилов Александр Дмитриевич (1855—1884) — один из создателей и руководителей «Земля и воли» и «Народной воли».
5 Праотцов Василий Степанович (1839?—?) — деятель русского освободительного движения, неоднократно подвергался репрессиям в 1860—1870-х годах.
6 Борщов Григорий Григорьевич (1835?—?) — саратовский адвокат, сотрудничавший с революционерами.
7 Можно предположить, что это была Ольга Дмитриевна Шевырева, которая работала наборщицей в нелегальной типографии И. Н. Мышкина, привлекалась к суду по делу «193-х», но была оправдана, вышла замуж 30 января 1878 г. за Н. И. Скворцова, осужденного по тому же делу, и в июле 1878 г. добровольно последовала за ним в сибирскую ссылку. С февраля до июля 1878 г. она могла жить в Саратове. Возможно, подписавшая телеграмму Скворцова приходилась родственницей Н. И. Скворцову. В таком случае, ее знакомство с О. Д. Шевыревой было бы вполне понятным. Допустимы и другие объяснения. Можно отнести подпись «Шевырева» и к одной из пяти сестер Ольги Дмитриевны (Анна, Аполлинария, Елизавета, Елена, Серафима), которые участвовали в революционном движении 1870-х годов. О. Шевыревых см.: Деятели революционного движения в России. Биобиблиографический словарь, т. 2, вы п. 4. М., 1932.
8 Под именем Боголюбова Архипа Петровича был осужден на 15 лет каторги за участие в знаменитой Казанской демонстрации 6 декабря 1876 г. землеволец Алексей Степанович Емельянов. 13 июля 1877 г. в тюрьме он был высечен розгами по приказу петербургского градоначальника. Ф. Ф. Трепова. Это событие стало причиной того, что В. И. Засулич стреляла в Трепова.
9 Дело «50-ти» слушалось 21 февраля — 14 марта; «Южно-российского союза рабочих» во главе с Е. О. Заславским — 23—29 мая; С. И. Сергеева и Ф. С. Покрышкина (у Фигнер — Нарышкин) — 8—10 июня 1877 г. С июня того же года началось следствие по делу о так называемом «Чигиринском заговоре».
10 По делу «50-ти» привлекались к суду 16 женщин в возрасте от 20 до 27 лет.
11 Субботина Софья Александровна (1830—1919) — курская помещица, пожертвовавшая свое состояние на революционные нужды и за это преданная суду по делу «193-х». Революционерками стали три ее дочери — Евгения (1853 — после 1934), Мария (1854— 1878) и Надежда (1855 — после 1934) — осужденные по делу «50-ти», и воспитанница Вера Андреевна Шатилова (1856 —?), привлекавшаяся к суду по делу «193-х». Батюшкова Варвара Николаевна (1849—1894) — член Большого общества пропаганды (так называемых «чайковцев»), осужденная по делу «50-ти».
12 Гернгросс Екатерина Алексеевна — известная в 1870-е годы благотворительница, член «дамского тюремного комитета».
13 Философова (уроженная Дягилева) Анна Павловна (1837—1912) — жена главного военного прокурора Российской империи В. Д. Философова.
14 Фигнер Лидия Николаевна (1853—1920) — член Всероссийской социально-революционной организации 1875 г. (так называемых «москвичей»), осужденная по делу «50-ти».
15 В. Н. Фигнер говорит о «патриархальности» и «мягкости» карателей 1870-х годов, по-видимому, в сравнении с периодом «Народной воли». Однако и в 70-е годы приговоры царских судов не были мягкими: по делу «50-ти» десять человек были приговорены к разным срокам каторги и 26 — к ссылке в Сибирь.
16 Бардовский Григорий Васильевич (1848—1907) — присяжный поверенный, близкий к революционерам 1870-х годов.
17 Карабчевский Николай Платонович (1851 —1925) — в 1870-е годы начинающий адвокат, позднее один из корифеев русской адвокатуры.