Организованная преступность в той или иной мере существует во всех странах мира. В недалеком прошлом некоторые виды организованной преступной деятельности стали приобретать международный транснациональный характер. С улучшением международных отношений и расширением глобализации после окончания холодной войны транснационализация организованной преступности приняла лавинообразные характеристики. Транснациональный характер наиболее опасных и диких видов преступной деятельности (незаконный оборот оружия и боеприпасов, незаконный оборот химических и ядерных материалов, незаконный оборот наркотиков, отмывание денег, полученных преступным путем, торговля людьми и человеческими органами и т. д.), является прямым порождением глобализационных процессов, материальной и финансовой базой международного терроризма.
Самая высокая преступность и высокие темпы ее прироста регистрируются в самых индустриально развитых, богатых и демократических странах. Это нетрудно убедиться, ознакомившись с обзорами преступности ООН, которые далеко неполно отражают учтенную преступность и лишь 1/3-1/4 - реальную. Среднее число только 9 видов учтенных преступлений по регионам (на 100 тыс. населения) по данным Пятого обзора составило в: Северной Америке – 5910, Западной Европе – 3669, Африке – 1483, Латинской Америке – 1006, Восточной Европе – 955, Восточной Азии – 669, Южной Азии – 535, Арабских государствах - 142. Разница в 42 раза.
По отдельным странам за 1960-2000 годы учтенная преступность увеличилась в США в 11,8 раза (с 2,0 до 23,7млн.), Франции – в 5,5 раза (с 0,7 до 3,8 млн.) Германии – в 3,9 раза (с 1,6 до 6,3 млн.), Англии и Уэльсе – в 1,2 раза (с 4,5 до 5,2 млн.), Японии – в 1,6 раза (с 1,5 до 2,4 млн.), России – в 6,3 раза (с 0,4 до 2,5 млн.), на территории бывшего СССР – в 6,0 раз (с 0,7 до 4,2 млн.).
Анализ приведенных данных свидетельствует о высоком уровне преступности во всех странах (кроме Японии), высоких темпах ее роста и среднегодового прироста. Мир во многом равняется на США и западноевропейские страны. Там устоявшиеся правовые режимы, развитые гражданские общества, сильные системы уголовной юстиции, относительно стабильная полицейская и судебная практика и т. д. Но там множество криминологических проблем. Более того, представляемые ими данные существенно занижены. Например, США учитывают только 8 видов серьезных преступлений. С 1995 г. они в ООН стали представлять сведения о 12 видах. Но в федеральном уголовном законодательстве и в штатах значится до 300 и более видов деяний. Примерно такая же картина в Великобритании и других странах. По данным ООН, в 2000 г. там было зарегистрировано 5,2 млн. преступлений, а согласно официальному отчета МВД Великобритании (The British Crime Survey) преступность на этой территории составила 12,9 млн. деяний (в 1995 г. она приближалась к 20 млн.). Это более чем в два с половиной раза больше, чем правительство представило в ООН. Причины расхождений связаны с учетом преступлений различных категорий. Я уже не говорю о латентной преступности. По их данным до ¾ реальной преступности оказывается латентной. Если же учесть, что в Англии и Уэльсе есть и другие неточности в учете преступности, то результаты окажутся очень неутешительными для индустриально развитой, богатой и демократической страны Старого света. Министр внутренних дел Великобритании Дзвид Бланкет сокрушается: «Наше общество предстает в чудовищном свете. В прошлом году (2000 – В.Л.) было совершено почти 13 млн. преступлений. Получается практически каждый четвертый житель страны – жертва преступления»[50].
Транснациональная организованная преступность также интенсивно растет, о чем свидетельствуют некоторые анализы преступности в различных регионах и странах. Однако системных и полных данных о всех видах организованной преступности в мире нет. Есть данные о незаконном обороте наркотиков в мире и некоторых других видах организованной преступной деятельности. В таблице приводятся данные о численности организованных преступных групп в Европе по оценке правительств в 2001 г. В некоторых странах среди которых значится Россия они могут превышать 500 человек и более.
Глобализация мира, транснационализация организованной и террористической преступности делает расширение международного сотрудничества в этой области неизбежным. И оно активно декларируется США, правда, под лозунгом «Кто не с нами, тот против нас». И реальные шаги осуществляются только в рамках этой односторонности, только в собственных интересах. Как и во времена холодной войны США и Запад активно и цинично используют двойные стандарты. Это особенно стало очевидным в связи с чередой кровавых террористических актов в России в августе-сентябре текущего года, завершившейся Бесланской трагедией. Некоторыми силами на Западе она даже была использована для нагнетания антироссийской истерии с требованием переговоров с террористами.
О каком эффективном сотрудничестве в борьбе с международным терроризмом может идти речь, если США и некоторые страны ЕС стоят на позиции защиты чеченских и орудующих с ними международных террористов, принимают их на высоком уровне, представляют им политическое убежище (Ахмадову в США, Закаеву в Великобритании), не выдают по законной просьбе российских правоохранительных органов организаторов чеченского террора, под демагогическими предлогами ставят под сомнение систему уголовной юстиции России, хотя сами попирают элементарные права человека, например, в бывшей Югославии, в Ираке, в Гуантанамо и т.д. Это, во-первых. Во-вторых, для всего мира является очевидным, что основным международным органом выработки и реализации стратегий борьбы с международным терроризмом и другими видами транснациональной преступности может быть только ООН. Однако ее роль открыто игнорируется, занижается и подменяется США и наднациональными органами ведущих стран мира, «гегемонией нового типа», «американской глобальной системой» в однополярном мире.[51]
Терроризм в России стал повседневностью. В прошлом году в стране в среднем совершалось 11 только террористических актов в неделю и 24 деяния террористической направленности в день. Последняя череда кровавых террористических актов (пять трагических нападений за неделю), унесших жизни сотни ни в чем не повинных людей, была беспрецедентной. Однако международная реакция на них была иная. Некоторые политические деятели Запада и их наемные российские «правозащитники» были озабочены не гибелью безвинных российских граждан, а интересами чеченских «повстанцев», требованием политических переговоров с организаторами терактов и оставления Чечни. И теракты и западная реакция давно прогнозировались. Причины того и другого очевидны. Они мало отличаются от тех, которые лежали в основе разрушении СССР.[52] Но российскими властями своевременных выводов, судя по всему, сделано не было.
Необходим серьезный критический и продуктивный анализ существующих криминологических и правовых реалий, угроз и наших возможностей. Реалистичный правовой выход из создавшегося положения лежит в ювелирной гармонизации сложных двуединых задач: свободы и необходимости, свободы и безопасности, свободы и социально-правового контроля, эффективности и гуманности, эффективности борьбы с интенсивно растущей организованной и террористической преступностью и соблюдением фундаментальных прав человека.
Вопросы для повторения:
1. Преступность как вненациональное явление.
2. Современные мировые тенденции и их влияние на преступность.
3. Глобализация и мировые угрозы.
4. Терроризм и его связь с организованной преступностью.
Резюме по теме:
Опасность преступности не всегда реально оценивается даже теми, кто призван с нею бороться. Статистика показывает, что организованная преступность имеет высокий уровень не только в нашей стране, но и по всему миру. Для борьбы с ней, нужно нацелиться именно на угрозы, исходящие от организованной преступности.