– Я знаю. Прости, Райан. Я не хотела быть… Я стараюсь. Честно.
Плотину прорвало, и эмоции хлынули потоком. Я понимала, что веду себя безрассудно, но также была готова побиться об заклад, что большинству женщин едва ли понравилось бы смотреть, как их суженый часами предается сексуальным забавам, пусть даже понарошку.
– Ты даже не представляешь, до чего мне было трудно. Интересно, что бы сказал на моем месте ты, будь я с кем-то. – Я пожала плечами. – Может, тогда понял бы.
Ответом мне стал убийственный взгляд.
– Поскольку ты не актриса, такой сценарий невозможен, иначе у нас… будут серьезные проблемы.
Я понимала, что разговор вот-вот превратится в ссору, но мне было все равно.
– Почему? Ты что, приревнуешь, если увидишь, как я с кем-то лижусь?
Райан раздувал ноздри – верный признак того, что он в бешенстве.
– Райан, я стараюсь сохранять уверенность и спокойствие, но это был новый опыт, и я поневоле чувствую себя преданной. Я не привыкла делиться женихом, взаправду или нет. Было тяжело, и я подумала… Ладно, забудь.
– Погоди-погоди! Какого дьявола – в чем я тебя предаю?
Я топнула и зарычала:
– Ты закинул ей руки!
– Что?
– Когда вы с ней… Ты сплел ваши пальцы и забросил ей руки за голову. Я считала… Понимаю, это звучит нелепо, но я думала, что так бывает только со мной. Что это наше. Очевидно, ошиблась.
– Да о чем ты говоришь?
– С Николь… Ты сделал с ней этот финт руками. – Я быстро вскинула руки, показывая. – Я думала, что так ты делаешь только со мной. Когда мы занимаемся любовью, ты всегда сплетаешь наши руки. Я приняла это за нечто особенное. Мое. Извини, но мне больно осознать, что это не так.
Он смотрел на меня как на больную. Может, я и рехнулась.
– Ты ведь шутишь, правда?
– Забудь. Я и не думала, что ты поймешь.
Он застонал. Я знала, что довела его до ручки, но тем лучше. У меня тоже имелись застарелые душевные раны, напоминавшие мне, что нельзя обманывать сердце.
Райан схватил меня за плечо, когда я собралась отмахнуться от разговора последних пяти минут.
– Ты расстраиваешься из-за того, как я держал ее руку?
Я неуклюже повела плечами:
– Неважно. Тебе явно наплевать, но для меня это имело большое значение. Ты словно изображал наш секс. Мне это казалось личным. – Я поддала ногой камешек. – Больше не кажется.
Райан глухо выругался:
– Прости, любимая. Я не подумал об этом. Я не осознавал.
– Ну, теперь будешь знать, – пробормотала я.
Он нахмурился:
– Тар, ты можешь думать что угодно, но мне было физически и душевно больно заниматься этим у тебя на глазах.
Я слышала в его голосе искренность и понимала, что он действительно не хотел меня ранить.
– Я видел твое выражение, – продолжил Райан, – и подумал, что ты вот-вот сломаешься, что уйдешь именно из-за этого. Я знаю, ты считаешь, что за мной охотятся голливудские куклы. Что поцелуй с какой-нибудь гребаной актрисой станет последней каплей и все у нас рухнет. Но, солнышко, ты задумывалась хоть раз, что чувствую я? Насколько я испсиховался из-за того, что единственная женщина, которую я когда-либо любил, готова рвать, метать и бежать, потому что именно так и не иначе я зарабатываю на жизнь?
Я помотала головой:
– Никогда. Ты не один определился навеки, Райан. Я буду биться за нас, невзирая ни на что. – Я посмотрела ему в глаза, ощущая себя распоследней дрянью за невнимание к его чувствам. – Меня немного взбесило при виде того, как ты занялся этим с другой. Наверное, я переживу эти поцелуи. Даже уверена, что смогу, но только дай мне, пожалуйста, привыкнуть, и я… Нет, я точно справлюсь. Но вся эта обнаженка, хватание за сиськи и мнимый секс… Прости, это было слишком.
– Мне тоже было паршиво. – Райан глубоко вздохнул и кивнул, приняв какое-то решение. – Вот почему, Тарин, я хотел, чтобы ты была здесь. Тебе понятно, что это чистый обман, потому что ты видела всю подготовку. – Райан привлек меня к груди и провел губами по волосам. – Впрочем, одно хорошо: я знаю, что ты здесь ради меня. Лишнее подтверждение тому, что все правильно.
Он потерся о меня носом, зарылся рукой мне в волосы и нежно поцеловал – несколько легчайших касаний, перед тем как аккуратно разомкнуть языком мои губы. Я ощущала наше отчаяние вкупе с желанием, распаленным влажностью наших ртов и надобностью обмениваться безмолвными сообщениями.
Он осторожно куснул меня за губу, принуждая остановиться, и уткнулся лбом, формулируя следующую фразу и следя за реакцией по глазам.
– Там, перед камерами, это не значит ничего. Здесь, между нами, – все.
– Я знаю, – прошептала я, положив руку ему на плечо.
– Помнишь, я рассказывал тебе о Брук – девушке, с которой встречался. Она еще приехала в Мэн, где снимали первое «Побережье»?
Я вспомнила. Эта девица больше нацелилась не на него, а на его агента.
– Мы снимали сцену поцелуя с Сюзанной, и Брук мало что не рассвирепела и не приревновала – она раскритиковала мою игру.
– И что?
– А то… Я так тесно связан с тобой, что тебе невмоготу даже видеть, как я держу Николь за руку. Теперь я знаю это и больше не позволю себе подобное. Но я говорил тебе, что буду воображать нашу любовь для вхождения в образ.
Я закрыла глаза, ощущая его лицо, нежно касавшееся моего.
– Очень убедительно получилось.
Он уткнулся мне в шею, полный раскаяния – почти осязаемого.
– Мне было тяжко. Она и вправду отвратительна на вкус. Не знаю даже, на что похоже. Погано, и все.
Я заметила его колебание, как будто он что-то утаивал.
– Николь повезло, что я ее не убила, как хотела, – заметила я. – Пришлось бы тебе работать с холодным трупом.
Райан закатил глаза, но больше не стал расписывать свое отвращение.
– Мне правда нравится твоя ревнивость. Ни секунды не сомневаюсь, что ты меня действительно любишь.
Я крепко стиснула его руку. Любовь к нему пробирала до костей.
В конце недели мы вернулись в павильон, изображавший пещеру. Наше взаимное доверие вознеслось на новый уровень.
Райан крутнулся на пятке и с убийственной точностью впечатал тяжелый черный башмак в грудь злодея, Виктора Мордорфа, и тот полетел кувырком. Каскадер Тимоти Хьюз приземлился на спину. Обеденный стол специальной конструкции сломался под его весом и сложился пополам.
– Стоп! – крикнул Джонатан.
В следующем дубле Райан схватил Виктора за грудки и правой рукой нанес несколько размашистых ударов. Я задышала чаще, сердце забилось, по жилам разлилось сильнейшее возбуждение от извращенного удовольствия видеть, как мой жених вышибает дух из варварского вида самца. Утренняя гимнастика с подъемом тяжестей вкупе со скалолазанием превращали торс Райана в груду мышц. А в эту секунду каждый мускул выглядел смертоносным – и сексуальным.
Я моргнула, когда Райан выполнил собственный трюк, выверенно упав после ответного удара в лицо. Он рисковал, и меня это страшно тревожило, но в то же время я знала, что ему все это отчаянно нравится.
Райан сорвал с поддельной каминной стойки рождественскую гирлянду и стал привязывать Виктора Мордорфа к высокому стулу в предполагаемой родительской гостиной. Полнясь злобой и ненавистью, он примотал окровавленного, в полубессознательном состоянии врага к спинке, пустив последние два фута шнура вкруг горла. Райан проговорил текст, изрыгая угрозы и сплевывая фальшивую кровь.
Такой Райан – исполненный ледяной ненависти и неприкрытой ярости, с рычанием вязавший своего пленника – пленял и ужасал меня. Лицо Райана сделалось кровожадной маской: он отбросил сдержанность и полностью, с удовольствием погрузился в образ Чейза Шеффилда, чья жизнь изобиловала смертью и искуплением. В этом и заключается актерское мастерство.
В ходе домашнего прогона этого эпизода мы решили, что привязывать человека рождественской гирляндой к стулу придется в особой последовательности. Никто и не думал, насколько трудно завязать в узел шнур с электрическими лампочками. Райан указал на это Джонатану и постановщику трюков Полу Ротхему, дабы отработать все движения до включения камер.
К счастью, Райан опустил эпизод, в котором до полусмерти замучил меня языком и парой немыслимых оргазмов, пока я сидела, крепко примотанная к стулу тридцатипятифутовой елочной гирляндой, полученной от реквизитора. В нашей репетиции возникали личные моменты, которые не подлежали огласке. Я слабо улыбнулась, вспомнив болезненное удовольствие от лампочек, которые впивались мне в кожу, и обострение всех чувств в обездвиженном состоянии.
«Да, будь добр, я хочу повторить. И поскорее».
Я внимательно прислушивалась к диалогу. Райан не хотел импровизировать в разгар сцены, а потому заранее обсудил со скрипт-супервайзором изменения, которые мы придумали ночью. Я удивилась, когда их одобрили и она, и Джонатан. Каденции первоначальной угрозы не стало, но после правки получилось складно и еще более зловеще. Написанное просто лучше укладывалось в естественные реакции Райана, чем было в исходнике. Райан сыграл свою роль с непринужденностью мастера.
– И вот… Снято!
Джонатан снял и опустил на шею наушники. Отходя от своей огромной камеры, он хлопнул Райана по спине и повернулся ко мне, широко улыбаясь и выставляя большие пальцы. Все казались крайне довольными съемкой.
Я резко выпрямилась на стуле.
«Да! Он сделал это!»
Джонатан подозвал Райана к мониторам. Мы просмотрели эпизод.
– Ну как, Райан? Доволен?
Райан упер руки в бока и облегченно вздохнул, вперившись в маленький экран. Поразительно, как много вмещала сорокапятисекундная сцена. Он повернулся ко мне, и мы ударили по рукам.
Джонатан сиял и тыкал в меня пальцем.
– Она молодец! Реально молодец! Ты женишься на ней и будешь всегда у нее на виду!
– Я-то при чем? – удивилась я.
Джонатан послал мне заговорщический взгляд.
– При чем? Райан доверился тебе, дорогая. И правильно сделал. Ты чертовски проницательна в сценарном анализе, чувствуешь направление и только что сделала эпизод в тысячу раз лучше.
«Ох ни фига себе!»
– Но мы репетировали… Я только предложила…
Райан заткнул мне рот быстрым поцелуем, шутливо прихватил за мягкое место и тихо пророкотал:
– Вот где я выведу мои инициалы.
Джонатан ликовал.
– Может, мы еще поглядим на его игру, когда ты окажешься по ту сторону камеры – а, Тарин?
Я категорически отвергла этот прогноз, но Райану мысль весьма понравилась.
– Никогда не говори «никогда», – посоветовал Джонатан. – И не надейся, что тот твой маленький прогон с ним на пару остался незамеченным. По-моему, ты самородок.
Я быстро вскинула руки, желая прервать поток его мыслей.
– О нет. Я просто зритель.
– Вынужден с этим поспорить, – продолжил Джонатан, поворачиваясь к Райану. – Ты не против, если мы привлечем Тарин к съемке в ночном клубе? По-моему, она подойдет больше.
Я замотала головой так энергично, что та закружилась. Одно дело – временная замена, другое – реальные съемки.
Райан подался ближе:
– Это к которой?
Я содрогнулась, видя, как он с острейшим интересом зондирует тему. Вот уж не думала, что он не будет против.
Когда их обсуждение закончилось и внимание вновь приковалось ко мне, я встала в стойку.
– Нет. Меня все устраивает. Я крайне польщена вашим предложением, но мне и так хорошо. Я лучше побуду в сторонке.
Райан лыбился, кивал, приободряя меня, и складывал пальцы, показывая самую чуточку.
– Ерунда, – твердо возразил Джонатан. – Райан не возражает, так что тебе придется оказать мне услугу и сыграть в крохотном эпизоде.
Это маленькое пожелание обернулось бурной деятельностью. Когда пришло время, меня поволокли в костюмерную, где нарядили в теснейшие джинсы и классную белую блузку с оборками и мелкими коричневыми бусинами, обрамлявшими вырез, а вместо лифчика снабдили липучими прибамбасами телесного цвета, приподнимавшими груди. Вероятность того, что мой бюст займет толику экранного времени, возрастала.
Мне наложили грим, сделали прическу, и вот настала пора отправляться на площадку. Вечером мы выезжали на место, арендовав для съемок ванкуверский ночной клуб.
Моя задача? Быть частью фона. Я чертовски надеялась смешаться с толпой. Сценарий гласил, что бар набит битком, и Райану предстояло проталкиваться сквозь толпу до метки. Я была в числе тех, мимо кого ему следовало протиснуться – так подразумевалось, пока очередной помощник режиссера не растолковал мне план.
Меня представили группе девушек – массовке, в которой я буду стоять. Нашей задачей было пританцовывать в такт музыке. Проблема заключалась в том, что музыка отсутствовала. В баре, упакованном под завязку массовкой, оказалось довольно тихо. Саундтрек должны были наложить по завершении съемок.
Было странно стоять в тишине, изображая воплощенную сексуальность, и притворяться, будто танцуешь. Нас спрыснули специальной жидкостью, как если бы мы завелись и вспотели. Мои обнаженные руки блестели.
Мы сделали прогон: Райан входил в клуб, камеры следовали за ним сквозь толпу, он проталкивался мимо меня и наконец садился у стойки.
Актриса Морган Харпер, игравшая покойную сестру героя Райана – Чейза Шеффилда, была одета в точности как я: костюмы были одинаковы. Райану-Чейзу предстояло как бы увидеть ее призрак.
На меня направили огромную камеру, и я распереживалась, глядя в зловещий черный объектив, готовый зафиксировать мою дурь. Сердце перешло на галоп, как будто я пыталась мчаться по пляжу по колено в песке. Вот же дьявольщина!
«Спокойно. Помни инструкции. Делай улыбочку. На счет „пять“ пересекись взглядом с Райаном, а потом посмотри на брюнетку – убей, забыла, как ее звать. Я справлюсь. Справлюсь. Как же ее зовут, черт побери?»
– Массовке приготовиться! Массовка пошла!
Я не успела впасть в панику, как все уже кончилось. Улыбочка мне, по-моему, удалась – что бы ни понималось под этим словом. Я надеялась, что отвернулась не слишком быстро.
Райан держался холодно и профессионально отрешенно. Он ничем не выделил меня, пока шла съемка. Со стороны я выглядела обычным членом массовки, прихваченным с улицы. Меня это устраивало: я не хотела никакой шумихи.
Вне медийного бума и обожания фанов, повышавших его статус, Райан был обыкновенным парнем – милым, заботливым, скромным, забавным, который полностью выкладывался как актер. Он был в этом деле как рыба в воде. Мое сердцебиение улеглось под напором любви и гордости за него. Он был спокоен – и мне дышалось легче.
– Но я хватаю ее правой рукой, – заявил Райан, когда мы сделали очередной дубль. Он крепко держал меня за плечо.
– Мне дернуться? – спросила я, покуда мы прорабатывали мелкие детали.
Через несколько минут мой грандиозный кинодебют остался в прошлом, и я убралась из кадра, чтобы мое место заняла Морган. В сторонке я отыскала свободное место, откуда могла наблюдать за игрой Райана без меня.
– Можешь расслабиться. Отменно выглядела, кстати.
Я оглянулась, не узнав мужской голос.
– Привет. Мы не знакомы. Меня зовут Эйден.
Я несколько раз моргнула, переводя взгляд с большой, испещренной жилками руки на самого мужчину. Прическа и цвет волос у него были в точности как у Райана. Сходство выглядело сверхъестественным, хотя глаза Райана, да и сам он, были куда милее, чем эта копия. Тем не менее я уставилась на него словно завороженная.
– Я один из каскадеров мистера Кристенсена. Я не кусаюсь.
– Привет. Извини. Я Тарин.
Я протянула руку, благодарная за то, что он не озлился. Одновременно я заметила, что ко мне, потирая нос, направилась Николь, но по пути остановилась переговорить с кем-то еще.
Эйден указал подбородком на камеру:
– Я смотрел. Оттуда было видно, что ты здорово подготовилась.
Похоже, он говорил искренне.
– Спасибо. Надеюсь, что ничего не запорола.
Эйден улыбнулся, и на щеках у него образовались две крохотные ямочки.
– По мне, ты сыграла классно. Выглядела как профи. – Он протянул мне стаканчик с водой, который я с благодарностью приняла. – Это дебют? – (Я отпила и кивнула.) – Тогда тебе здорово повезло, что тебя выбрали. Ты обязательно попадешь в окончательную версию. Мало кому из массовки дают столько крупного плана.
Я пожала плечами и обратила дело в шутку:
– Значит, это серьезная заявка на славу?
– Уверен, ты извлечешь из этого массу выгоды и популярность у друзей. Будешь доить эту тему месяцами.
Я рассмеялась, представив, как Мэри и Тэмми душат меня в объятиях.
– Наверное, ты прав. Друзья от меня долго не отстанут.
Взгляд Эйдена скользнул вниз и задержался на моей груди, а кончик языка пробежался по губам, выдавая откровенную тоску по грудному вскармливанию. «Да, я в курсе. Лифчика нет, и здесь холодно». Я быстро скрестила руки.
Эйден едва заметно качнул головой, как будто мой жест разрушил чары и позволил снова смотреть мне в глаза.
– А вот и он. Спросить для тебя автограф? Может, уговорим его быстренько сфоткаться с нами. Твои подружки очумеют. Я слышал, он клевый чувак.
Я едва заметно прыснула. Невероятно! Выходит, этот парень понятия не имел, кто я такая! Ему, небось, и не важно – гораздо интереснее глазеть на мои сиськи.
Я посмотрела на Райана, поймав его недовольный взгляд, прежде чем он остановился потолковать с Полом, руководившим каскадерами. Сняв бейсболку, Пол одной рукой почесывал голову, а другой жестикулировал, описывая трюки.
– Нет, так нормально. Я не хочу, чтобы его тачка…
– Ты из Ванкувера, Карен? – Эйден прервал мои мысли и указал на пол, как будто хотел подчеркнуть, что мы и впрямь стоим в Ванкувере.
– Нет. Райан – мой…
Пол махнул бейсболкой, и Эйден отлепился от стены. Наверное, он не услышал ни слова.
– Черт, меня зовут. Пора работать. Надеюсь, ты никуда не сбежишь.
Не успела я ответить, как он затрусил прочь, бросив на меня короткий взгляд через плечо.
Я отыскала укромное местечко, откуда могла следить за съемками. По сценарию дальше шла драка в баре. Хотя Райан исполнил бо́льшую часть, Эйден взял на себя самые каверзные моменты – например, удары стульями по спине. Я была рада, что достается ему, а не Райану, на тело которого у меня были другие виды, и они не включали ни пластырь на ссадины, ни созерцание его корчей всю ночь напролет.
Эйден налил себе воды из кулера и подмигнул мне:
– Зачем ты тут прячешься?
– Не хочу путаться под ногами, – пожала я плечами.
Короткий рукав задрался, когда он поиграл мощными бицепсами, скрещивая руки.
– Да брось. Какой в этом интерес? Ты могла бы мне пригодиться на поле боя.
Ирония судьбы.
– Нет, благодарю. Игры мускулов мне хватает и дома, в баре. Насмотрелась уже.
Последнюю пьяную драку я разнимала давным-давно, хотя всегда держала под рукой мою верную бейсбольную биту.
Эйден глянул через плечо:
– Мне бы холодного пивка после такой работенки. Надо бы кликнуть народ и пойти накатить по маленькой.
Я предпочла не отвечать, извинилась и отправилась на поиски наблюдательного пункта поудобнее.
Еще через несколько дублей мой новый приятель нарисовался опять.
– Похоже, начинаем паковаться. Ну так что, у тебя какие-то планы или можно пригласить тебя на обед?
– Пригласить на обед? Нет.
Меня шокировал даже вопрос. Я пошла прочь, выискивая мужчину, которого хотела себе на десерт. Эйден последовал за мной. Мы с Райаном пересекались взглядом, и он прищурился с явным неудовольствием при виде моей беседы с новым воздыхателем.
– Понял. Хочешь его заарканить, да? – В насмешливом тоне Эйдена слышалась толика ревности. – Что ж, не хочу разрушить воздушные замки, но, как слышал, он недавно обручился, так что твои шансы падают до нуля.
«Да нет же, козел, я и есть его невеста, тупица», – хотелось мне сказать, а заодно поблагодарить за готовность отвадить постороннюю бабу от Райана, но Райан уже несся к нам со страшным лицом. Интересно, это случайный флирт, затеянный Эйденом, так его взбесил? Что ж, секунд через восемь мне предстояло узнать.
– Эй, спросить у него автограф? Лови момент, пока не ушел. – Эйден слишком увлекся приближением Райана, чтобы заметить, как я закатила глаза.
Райан пожал ему руку и от души ударил по плечу:
– Привет, старина. Ты офигенно сработал. Не пострадал? Один разок ты получил будь здоров.
Эйден пошатнулся от «дружеского» хлопка Райана и надулся индюком, показывая нелепость самой мысли о том, что нечто могло причинить ему боль.
– Да я постоянно это делаю. Со мной все ништяк. Слушай-ка, Райан! Я так понял, что ты уже, типа, виделся с этой милой леди. Ее зовут Карен. Карен, это Райан Кристенсен, – самодовольно изрек Эйден, как будто они были закадычными друзьями.
– Карен? – прищурился Райан.
Я пожала плечами: «Наплюй. Какой смысл его поправлять?» Я знала, что Райан отстрелялся и можно уходить.
Майк не замедлил присоединиться.
«Мой верный ротвейлер в человечьем облике! Фас!»
– Я как раз позвал Карен пропустить по маленькой. В центре есть клевые клубешники, но мне ее никак отсюда не вытащить. – Эйден дал мне тычка.
– Да неужели? – обратился ко мне Райан.
Я надеялась, что ему очевидно мое раздражение.
– Я пыталась отказаться, но он…
«Не дает мне слова сказать».
– А, брось, – простонал Эйден. – Боишься развлечься, вот и все.
«Теперь понятно?»
Эйден повернулся к Райану:
– Эй, пока ты не свалил… Я не хочу ее смущать, а она, небось, стесняется попросить, но снялся бы ты с ней, а?
Он взялся за мобильник, бормоча, что после отошлет мне фото.
Я обняла Райана за талию, готовая отправиться домой. Рубашка Райана насквозь промокла от пота. Еще один длинный день, совершенно измотавший его. У меня была с собой смена и для Майка, так как стирали здесь только талантам, пренебрегая их хранителями.
– Ни на секунду нельзя отвернуться, – простонал Райан мне в ухо, давая выход сдерживаемому негодованию.
Пусть он всерьез ревновал – я надеялась щедро возместить ему душевные потери, едва мы встанем под душ.
– Поверь, я не давала повода.
– Знаю, милая.
Райан стиснул меня, отбросив выбившиеся пряди волос. Он заключил мое лицо в ладони и демонстративно поцеловал.
– Чувак! – взвился Эйден. – Какого хрена?
Райан пометил территорию, и я чуть смущенно отступила. Челюсть у Эйдена отвисла в великом потрясении. Казалось также, что он готов от души засветить Райану.
Тот пригвоздил его взглядом, после чего попытался обратить гнев в шутку:
– Это мое! Тебя, наверное, не представили моей невесте. Это Тарин. Я буду признателен, если ты от нее отвяжешься. Мы поняли друг друга?
На следующий день Эйден чурался меня, как чумы. Чего-то подобного я и ожидала. Он откровенно переключился с меня на Николь. Его кокетство зашкаливало.
Столь же отчаянно он старался быть подчеркнуто любезным с Райаном, что тоже не стало для меня неожиданностью. Райан был дружелюбен, насколько того требовали приличия, и не особенно привечал волка, отиравшегося близ его самки. Такие вещи заставляли меня задуматься, правильно ли я поступила, решив быть рядом с ним на работе.
Николь, однако, была сплошной комок нервов.
Я считала, что это было связано с очередной любовной сценой, которая вроде бы слегка завела и его, но не была уверена. Райан обычно держался предельно равнодушно, но в этот раз пристально следил за Николь.
Я наблюдала, как готовили эпизод: устанавливали камеры, расставляли актеров, отдавали распоряжения. Мне было не отвести глаз – и неважно, что подсказывало сердце рассудку. Я испытывала неописуемые страдания при виде того, как мой возлюбленный целовал другую, пусть даже и знала, что это фикция.
Райан резко прервал поцелуй, и я опешила. Его лицо исказилось, как будто он не целовал красавицу-актрису, а проглотил жабу. Хватка, которой он держал ее руки, стала ничуть не дружеской.
Он разразился бранью, и Джонатан стянул наушники.
Райан дважды сплюнул на пол, прямо под ноги себе и Николь.
– Скажи мне, что я ошибся!
– Ты не понимаешь! Дела пошли вразнос, и я…
– Я же предупреждал! – Райан оттолкнул ее грубее некуда.
– Райан, подожди, – взмолилась Николь, сокрушенная его жестом.
– Где Паркер? Чтобы сейчас же все собрались в моей конуре! – гаркнул Райан, устремляясь прочь.
Едва мы взобрались в фургон, Райан схватил зубную щетку и принялся чистить зубы, снова и снова полоща рот и сплевывая в маленькую кухонную раковину. Я не произнесла ни слова.
В дверь громко забарабанили, и я метнулась открыть. Снаружи стояли Паркер Шей и Джонатан Фоллвейлер.
– Райан, в чем дело? Ты меня звал? – спросил Паркер.
Райан был вне себя от ярости.
– Я хочу, чтобы ее не было. Это хрен знает что, Паркер. – Он вытер лицо маленьким полотенцем. – У меня во рту до сих пор привкус этого гребаного кранка.
Паркер был не в меньшей растерянности, чем я.
– Привкус чего?
– Николь сидит на гребаном мете! – рыкнул Райан.
Паркер упер руки в бока, переваривая услышанное.
– На мете? Это метамфетамин?
– Нюхает это дерьмо, – кивнул Райан.
Джонатан стоял как громом пораженный.
– Ты уверен? Застукал ее?
– Нет, но несколько минут назад насосался ее слюней. Поверь, я знаю вкус этой дряни, и будь уверен, что такого не потерплю. Когда мы снимались в спальне, случилось то же самое, и я ее предупредил, но это был свежачок.
У меня подкосились колени, и я села на стул, не в силах усвоить услышанное откровение. Не знаю, что шокировало меня больше: Николь, баловавшаяся наркотой, или знакомство Райана с этим вкусом.
Райан сплюнул в раковину.
– Паркер, какого черта? Мы с тобой делаем второй фильм. Я думал, ты оградишь меня.
– Райан, я стараюсь, честное слово. Я понятия не имел, что она наркоманка.
– Эта хрень может разлетаться по кабельной сети, но с проектом, где значится мое имя, такого не будет! Уверяю тебя!
– Райан, дружище, прости, я не знал! Я разберусь.
– Еще бы! – рявкнул Райан. – Ноги моей не будет на площадке, пока ты не разберешься. Мы снимали всего пару дней. Вышвырни ее и найди другую. Профессионалку без проблем с наркотой.
Джонатан был зол и раздосадован не меньше Райана и недобро взирал на Паркера.
Тот тяжело вздохнул:
– Райан, ты же знаешь, что это не так просто. Мы уже запустили проморолики, напечатали рекламу.
Райан продолжал бушевать и пререкаться. Его возбужденные тирады лишь ухудшали дело. Мне надо было что-то предпринять. Перехватив взгляд Паркера, я кивнула на дверь в надежде, что он даст мне время утихомирить Райана.
– Райан, мы все уладим. Успокойся. Дай мне сделать пару звонков.
Паркер пошел прочь, прижимая телефон к уху. Райан продолжал бушевать и даже врезал кулаком по шкафчику.
– Райан…
– Что? – огрызнулся он. – Пока не начала – да, я пробовал несколько раз, в колледже. Ты знаешь, что я не употребляю наркотики.
Отрадно было это слышать, но меня больше волновало его желание крушить все и вся.
– Знаю, что нет. Послушай, милый. Я понимаю, ты в бешенстве, но громить все подряд и требовать, чтобы ее вышвырнули, не выход.
– Тебе легко говорить, Тарин, – ты не набрала отравы в гребаный рот!
– Я понимаю. Но знаю и то, что написано в контракте с исполнительным продюсером, который ты подписал.
Это его в значительной мере остудило. Когда он подписывал бумаги, ему подбросили несколько страниц юридической тарабарщины, которые он, конечно, не удосужился прочесть, посчитав, что общего одобрения его юриста достаточно. Однако на кону стояли миллионы долларов, и я изучила все, от корки до корки, дабы исключить любую возможность того, что юрист что-то прошляпил.
– Ты взвалил на себя двойную ответственность за картину. Подписавшись, ты обязался принимать серьезные решения. Любые изменения, касающиеся главных ролей, рассматриваются всеми продюсерами совместно, и тебе следует поддержать их и вести себя профессионально, а не набрасываться на всех подряд.
Райан скрючил пальцы.
– Я хочу одного – свернуть ей чертову башку.
– Понимаю, но ты не можешь.
Он провел руками по лицу:
– Гр-р-р. Вот же дьявол! Что мне… Как мне быть?
– Сядь, посиди и успокойся.
В глазах Райана стояли ужас, тревога, ярость – все эти чувства поочередно пытались возобладать. Он ухватился за шкафчик возле встроенного холодильника.
– Тарин, я никогда с таким не сталкивался, – прорычал он. – Я в этом деле полный ноль. Что же мне делать?
Меня мучили подозрения. Что, если он вел себя так, потому что на него подействовала наркота из ее рта. Но я не знала ни эффекта, ни симптомов, а потому сочла, что он просто рассвирепел.
– Сядь, малыш. Нам надо тщательно и разумно оценить ситуацию.
Меня удивило, что он подчинился, хотя еще дышал как слон, загнанный в угол посудной лавки.
– Вздохни поглубже. Постарайся забыть, что вы с ней актеры, и думай как продюсер. Это бизнес. Во-первых, спокойно поговори с Паркером. Ты знаешь, что криком с ним ничего не решить.
– Верно, – согласился Райан, – но я до того охренел, что…
– Я понимаю, родной. Ты остановил съемку, и теперь у них нет выбора. Им придется разбираться.
– Я туда не вернусь! Черта с два!
– Поговори с Джонатаном. Составь план. Ее наркомания привела к остановке производства и этим поставила фильм под угрозу. Теперь им придется исходить из этого. Я уверена, что на этот случай имеется уйма юридических и контрактных возможностей. Рассмотрите их и обсудите, как на нее наехать и разрешить проблему.