Важный момент которого нет в Египте. Но который появляется в Месопотамии это категория «личного бога» – Илу, которая перешла и в наше представление об ангеле-хранителе. Аналогом Илу в Египте был ка, но ка это идеальный образ человека, человек расходится со своим ка настолько насколько он не соответствует замыслу о нём Бога. И поэтому он может прийти после смерти к своему ка, а может и не прийти, посмертный суд в Египте – это суд над тем насколько человек отошёл от своего ка. То есть никакого особого божественного существа нет, есть божественная идея каждой личности и её реализация в свободной человеческой воле на земле. Но это связано с такой сложной вещью как хождение перед Богом, постоянное ощущение себя орудием Божьим, и не каждая цивилизация может это принять. И поэтому в аккадской цивилизации появляется категория Илум – «твой бог». То есть человек одно, а его бог – другое. Более того в Месопотамии появляется и идея злого демона человека. Это означает, что человека искушают, но не человек искушается. Для египтянина несоответствие своему ка и соответственно гибель, это было его личное дело, он своими действиями не соответствовал образу который был изначально, предвечно о нём существовал, поэтому человек всеми силами приближался к этому образу, а поскольку это был божественный идеальный образ, то он ему молился, как самому себе, но идеальному. Есть масса египетских примеров моления свому ка. Но это не ангел-хранитель, но ты сам, а ангел-хранитель это другое существо, которое дано тебе от Бога и тебя хранит. То есть человек уже находится не между свей свободной волей и грехом, а между двумя божественными силами не зависящими от тебя, но тебе помогающими в твоём пути. Таким образом мера ответственности снижается. Иногда представление о «личном боге» переходит в представления «кальвинистского протестантизма» - твой успех это свидетельство того, что у тебя сильный ангел-хранитель. Без «личного бога» человек жить не может, юноша не совершит подвига в битве без «личного бога». С другой стороны, если человек обдумал свои планы заранее, то его бог с ним, а если не обдумал, то его бог не с ним. Иногда к «личному богу» было такое отношение, что он специально ставит человека в такие обстоятельства, что он не может без него обойтись, поэтому человек приносит ему жертвы чем он очень доволен. И это уже явные демонизм. Поэтому не надо приучать «личного бога» ходить за человеком постоянно как собака, говорится в одном месопотамском тексте, иначе он будет эксплуатировать человека. Поэтому в Месопотамии всё идёт от ощущения того что ты и твоё божественное я – это одно, до представления о том, что человек находится в мире духов, которые одни его искушают, а другие помогают, и человек должен научиться в этом мире жить.
Творение мира.
В Шумере представление о творении мира начинается с категории Намму, это имя которое пишется с детерминативом «океана», «вод». Это первичные воды, и почти тоже самое что египетский Нун, но Намму женского рода. То есть для жителей Месопотамии даже шумерского времени рождение есть произведение из бездны другого, так же как женщина рождает ребёнка из себя, но этот ребёнок другой. Но семени отца мы не знаем, у шумеров нет представления о том, что Намму носила в себе чьё-то семя. То есть первоначального Бога-Творца нет, есть рождение из бездны, что опять близко к греческим космологическим представлениям. Значит если для Египта есть Нун и Нунет, но на самом деле он по ту сторону пола и из него выходит Бог-творец, то здесь есть женское рождающее начало, а о семени которое в неё даётся ничего не говорится. Но это те же первозданные воды, то же божественное сверхбытие, но оно уже более упрощённо, оно больше приближено к нашему опыту, к нашему опыту рождения из естества женщины.
Намму рождает небо и землю – Анки. Ан – небо, ки – земля. То есть Анки это небо и земля соединенные вместе. В шумерском тексте «Гильгамеш, Энкиду и подземный мир» довольно много говорится о шумерском представлении о творении мира, что уже не сохранилось в аккадском «Энума Элиш», в нём говорится следующее: «Когда небеса от земли отделились. Когда земля от небес отодвинулась. Когда имя человеков установилось. Когда Ан себе небо унёс, а Энлиль себе землю забрал ». То есть творится Анки – это гора неба-земли, и она разделяется. Разделение неба и земли – это и есть творение. Но небо – это не небо которое мы видим, а это ангельский и духовный мир, это мир трансцендентный, это мир духовных реальностей, а не материальных и тварных. То есть это мир тоже сотворённых, но духовных сил. А земля – это мир материальный, это наш космос. Наше небо является только образом духовного у шумеров, наше небо является иконой духовного в материальном мире. Так же как и земля (почва) – это только икона всего материального мира.
И теперь понятно построение зиккурата. Эта башня, которая начинается от земли и тянется к небу, это и есть образ преодоления этого разделения, это и есть образ единства. Не случайно Анки называется горой и храмы на Востоке строятся на высотах, на вершинах гор.
Здесь мы встречаем ещё один важный момент – «Когда имя человеков установилось ». О творении людей будут говорить намного позже. Но эти слова шумерского текста, которые не повторяются в аккадском, это та же самая идея ка. То есть шумерская традиция ещё помнит, что имя человека создаётся вместе с небом и землёй или даже до неба и земли, или по крайней мере до их разделения. Человек находится по ту сторону творения, человек возник до того как создались небо и земля, и шумерская традиция это ещё помнит. Духи так же созданы до разделения неба земли. И небо и землю разделяет Энлиль, который землю отделяет от неба. Это отделение тварного от нетварного, которое и есть начало нашего бытия, это и есть творение мира.
В этом творении нет конфликта. Но есть некоторая загадка, которая есть и везде. Никто никогда не объяснил ни в одной богословской системе почему творится мир. Это происходит потому что сама идея творения мира находится по ту сторону творения, и мы этого понять не можем. Поэтому и Шумер так же не объясняет почему творится мир. А вот Аккад уже объясняет, но это объяснение несколько низкого уровня.
«Энума Элиш» - «Когда вверху» - это главная космогоническая поэма Аккада. «Когда вверху не названо небо, а суша внизу была безымянна, Апсу – первородный всетворитель, праматерь Тиамат, что всё породила – воды свои воедино мешает ». Здесь уже, в отличие от Намму, появляются два существа – Тиамат и Апсу. Опять же возвращается всё к дуальности, в то время как в Египте Нун один. Здесь же Тиамат – женское начало и Апсу – мужское начало. Апсу – это бездна, что-то похожее на Нун. Тиамат – это лоно, рождающее лоно, праматерь. От них рождается много-много поколений богов, которые всё названы. Происходят какие-то этапы, разделения, которые отчасти связаны с шумерским пониманием появления человека. Но важно то, что Тиамат и Апсу рождают Ану – наследника равного своим отцам. Они рождают Энки. И тогда-то и начинается конфликт. Вот как о нём говорится в «Энума Элиш»:
Толпой собираются сородичи-боги,
Тревожат Тиамат, снуют, суетятся,
Чрево Тиамат они колеблют
Буйным гамом в верхних покоях.
В Апсу не утихает их гомон,
Но спокойна, безмолвствует Тиамат,
Хотя тягостны ей их повадки
Не добры их пути, она же щадит их
Апсу, великих богов творитель,
Кличет Мумму советника, так ему молвит:
“Советник мой Мумму, веселящий мне печень,
Давай пойдем-ка с тобой к Тиамат”.
И они пошли, пред Тиамат воссели,
О богах, своих первенцах думали думу.
Апсу уста свои открыл,
Кричит раздраженно, обратясь к Тиамат:
“Мне отвратительны их повадки,
Мне днем нет отдыха, покоя — ночью,
Их погублю я, дела их разрушу,
Да утихнут звуки, во сне да пребудем”.
Едва такое услышав, Тиамат
Взъярилась, накинулась на супруга,
В одинокой ярости вопияла горько,
Злобою полнилось все ее чрево:
“Как Порожденье свое уничтожим?
Пусть дурны их пути — дружелюбно помедлим!”
И в итоге они замысливают уничтожение первого поколения богов. Причиной ненависти богов-творителей является активность нового поколения богов. Активность – это стремление к деятельности, стремление к тому чтобы выйти из состояния абсолютного. Любая активность предполагает неполноту, потому что когда есть полнота наполняющая всё во всём, тогда активность невозможна. Соответственно для этих существ уже нет полноты, они частичны и поэтому активны. Поэтому и умершие находятся в покое, потому что они обрели полноту, целостность. Поэтому суета первого поколения богов означает их неполноту, их некачественность, поэтому Тиамат говорит, что их дела злы, их дела несовершенны, но они соглашаются их терпеть пока они достигнут полноты. Но эта суета, эта активность и несовершенство смущают Апсу и побуждает его покончить с этими несовершенными творениями. То есть мир который возникает из бездны небытия, это мир несовершенный, и в этом аккадское представление разительно отличается и от шумерского, и тем более от египетского. Мир творится несовершенный.
Кто же одержит верх? Восстановится ли гармония и единство или восторжествует неполнота и частичность?
Лекция V
В отличие от шумерской космогонии, аккадская космогония предполагает конфликт поколений богов, которого нет в Египте и нет в Шумере. Идея конфликта поколений богов сама в себе уже несёт большой заряд политеизма, то есть не один Бог-Творец творит мир, а мир творится в результате конфликта. И основа конфликта по «Энума Элиш» заключается в том, что боги инобытия, боги предвечные (Тиамат и Апсу) не хотят творения мира. творение мира происходит помимо воли старшего поколения богов. Конфликт этот происходит из-за того, что новое поколение богов шумит, суетится, оно хочет творить мир, а старшее поколение не жалеет этого, и в итоге Апсу пытается уничтожить это новое поколение богов, к неудовольствию Тиамат, которая жалеет своих детей. Но это новое поколение богов на самом деле уничтожает Апсу и продолжает строительство своей жизни, которая предполагает и создание мира. Апсу, как уже говорилось, это бассейн для омовения перед месопотамским храмом, который есть соприкосновение с вечностью, с бездной, то есть входя в храм человек должен пройти через вечность, должен своё земное греховное бытие смыть. И над этим Апсу богами воздвигается зиккурат, и на его вершине в гепаре Энки (или Ану) со своей супругой зачинают Энлиля, это уже тот кому надо будет потом создавать мир.
Когда это происходит Тиамат видит что мир создаётся и надо с этим бороться. Она творит огромное количество демонов, во главе которых она ставит демона Кингу, и сама вместе с ними Тиамат идёт в бой чтобы уничтожить этих богов. И боги понимают, что против такой силы они бессильны, а Апсу усыпил своими заклинаниями Энки. Но теперь и Энки в растерянности. Боги собираются на совет, который и был той отправной точкой, которая заставила Якобсена говорить о первоначальной демократии, о парламентском механизме в управлении Древней Месопотамии. Боги обсуждают что делать, и выступает молодой Энлиль который говорит что он готов сразиться с Тиамат, если он будет достаточно силён, а достаточно силён он будет тогда, когда все боги дадут ему свои ме, то есть свою силу. И все боги дают ему свои ме, Энлиль идёт на битву с Тиамат и побеждает её, и из Тиамат творит космос. Он рассекает этого ужасного дракона на две части, из нижней творит землю, из верхней – небо. Мир творится из сил хаоса, из божественного небытия. Божественное небытие превращается в бытии. Но божественное небытие остаётся как Апсу, поверженный и покорённый Энки.
Над созданием этого мира работают многочисленные боги, которые роют реки, создают горы, превращают первозданный ландшафт в культурный. Есть очень интересный семитический гимн о том, что эти боги, которые под руководством Энлиля, низшие боги взбунтовались. Они отказались носить свои корзины с землёй, побросали свои лопаты, сказали что больше не будет работать, потому что они работают уже очень долго и им это всё надоело. Они чуть не взяли в плен Энлиля. И этот бунт богов заставляет Энлиля задуматься как исправить положение. И на помощь приходит Энки. Он предлагает сотворить существа божественные, но в то же время конечные, которые будут исполнять дела богов на земле, которые будут орудиями богов на земле. Как можно догадаться речь идёт о людях.
Стоит обратить внимание на шумерское понимание этого. В Шумере есть предание о создании людей, но оно очень невнятное. Это некий спор между Нинмах и Энки. Нинмах творит людей, но Энки говорит, что и он может творить людей, и они вместе создают человека из глины Апсу, дают ему божественное естество. Но не говорится что человек слуга богов. А в семитическом эпосе ясно говорится, что человек творится как слуга богов. Этим тоже очень отличается месопотамское видение от египетского. В Египте постоянно утверждается идея, что человек – божественное предвечное существо, а здесь наоборот человек творится как простой работник. И в Библии человек вводится с тем же самым, человек должен возделывать землю, то есть совершенствовать первичный созданный Богом мир.
Как же Энки творит людей?
Человек должен быть божественным, то есть иметь свободную энергию и свободную волю, он должен быть живым и деятельны существом. Но где же взять это божественное начало? И тут вспоминают, что есть Кингу, который заключён в тюрьму. Над ним совершается быстрый суд, он приговаривается к смерти, и из его крови и глины Апсу творится человек. То есть человек это существо и мира материального, и мира божественного. Но в Месопотамии ни разу нигде не говорится, что человеческая природа испорчена из-за того что она сделана на крови бога-врага. Об этом говорят современные учёные, но сами жители Месопотамии так видимо не думали, для самое главное что это божественная природа, а не то в какую сторону она была направлена у Кингу. Итак человек творится из крови богов и из бездны и становится существом, которое трудится для богов. Все предания в Месопотамии говорят именно об этой его природе, в этом его качестве.
Но все предания о человеке в Месопотамии говорят ещё об одном моменте, о котором египетские предания не говорят. Они говорят об испорченности, о некачественности человека, но не объясняя причину этого. Но все утверждают что нет ни одного человека который вышел бы из лона матери безгрешным. Идея греха, идея несоответствия божественному замыслу в Месопотамии абсолютна. Человек несовершенен. Он несовершенен в силу своей свободы. Без свободы человек бессмысленен, а в свободе человек несовершенен.
Итак человек запрограммирован на земную временную жизнь. Черноголовые (как называют себя жители Месопотамии) – это слуги богов, рабы богов, а не боги как в Египте. Однако с людьми происходит абсолютно тоже самое что происходит и с богами при творении мира, люди размножаются и начинают шуметь, начинают мешать богам, и в первую очередь Энлилю, который особенно этим недоволен. Этот шум, как в первом так и во втором случае, это скорее всего жизнь для себя, жизнь для того чтобы реализовывать свои какие-то цели. Ведь и Ану, Энки и Апсу жили не для Тиамат, а хотели жить для себя, и этим раздражали её. И люди живут не для того чтобы служить богам, а для того чтобы служить себе. В этом вообще корень грехопадения, когда Адам сказал, что он сам для себя будет жить, что он будет делать то что ему хочется, что ему кажется приятным и нужным, а не то что ему указывает Бог. То есть это с одной стороны абсолютное неверие в мудрость Божию, а с другой стороны это склонение собственной воли к самому себе. На самом деле любой грех человеческий это не какое-нибудь частное нарушение той или иной заповеди, а это уклонение от воли Божьей к своей воле. Просто эта воля дана в законе, который дан для удобства. И вот переключение с воли Божьей на свою волю это и есть всегда грех. В Месопотамии эта категория обозначена шумом. Это очень похоже на описание великанов в 6 главе Книги Бытия, где как раз говорится о потопе, и вина великанов в том, что они жили для себя.
Энлиль видит, что эксперимент с людьми не удался и желает их погубить. Он изобретает одну казнь хуже другой, сначала пытается погубить голодом, потом болезнями, но всё не получается. Во-первых, потому что люди изворотливы и хитры, а во-вторых, потому что им помогает Энки, которому как их создателю их жалко. И тогда Энлиль решает послать на землю потоп. Опять же приходит на помощь Энки. Он находит жреца, царя города Шуруппака по имени Зиусудра (по-шумерски) или Атрахасис (по-аккадски), и дал ему подслушать в храме, что говорят боги о потопе и уничтожении человечества. Зиусудра услышав это стал строить ковчег, и всё что он стал делать очень напоминает деяния Ноя. Интересно, что в шумерском тексте понятно почему происходит потоп, а в семитическом уже непонятно. Так же с удивительной точностью воспроизводится и конец потопа, вода спадает, все погибли, но Зиусудра, его семья и животные выходят снова на землю, и Зиусудра приносит первое жертвоприношение, и богам приятен этот запах жертвоприношения, поэтому они решают человека больше не уничтожать.
Итак судьба человека в Месопотамии отличается от судьбы человека в Египте, человек не предназначен божественному, и ему надо знать своё место. Но человек своего места знать не хочет, и жители Месопотамии в этом не видят ничего плохого. Человек стремится обрести вечность, ведь у него же всё-таки божественная природа, он чувствует, что он предназначен вечности. Кровь Кингу зовёт его к тому чтобы быть богом, а он создан только для того чтобы быть работником. И здесь-то и складываются два важнейших месопотамских ритуала, которые призваны к тому чтобы открыть людям божественный мир. Это два священнодействия это священный брак и новогоднее торжество.
В Месопотамии в понимании сущности человека всё воспринималось иначе чем в Египте. В человеке виделся целый комплекс божественных элементов, но они виделись как задания. Какие это элементы?
1. Это судьба человека – шимту - «судьба», «план» каждого конкретного человека. Можно сказать, что это замысел Божий о человеке. Если для египтянина важным было ка, то же что шимту, но персонализированное, то здесь это замысел каким должен быть человек.
2. Это способность исполнять замысел – шеду. Это слово встречается в Ветхом Завете, когда в 90-том псалме говорится о «бесе полуденном», то это как раз переводится шеду. Шеду – это энергия, сила, в том числе и половая. Не случайно шеду изображают в виде быка. Шеду – это та сила, которую дают боги человеку для исполнения им его шимту, того плана, который он должен делать.
3. Исполняя шимту человек формирует свою иштару – реализуемый божественный план человека. Цари говорили: «Я победил в битве совершив этим свою иштару ». Силу которую человек реализовал это и есть иштара.
4. Ещё одна категория это ламмасу – в этом есть момент рождения человека как работника божьего. И в то же время если человек таковым не оказывается ламмасу становится его демоном губителем, который его преследует. Ламмасу – это тот аспект человека, который является внутри человека его надсмотрщиком. Это почти что совесть человека, но совесть это диалог сердца человеческого с Богом. А ламмасу это некая контролирующая функция в человеке, которая наказывает человека, когда он нарушает шимту, и использует шеду не ради иштары, а ради самого себя.
Таким образом человек предназначен для исполнения воли Божьей, его земная жизнь ограничена, он должен родить детей, которые будет заниматься его делом после него, а он должен сойти в преисподнюю. Но жители Месопотамии не хотели с этим мириться. И в этом религия Месопотамии, всё рассказанное выше и есть тот круг который заставляет человека действовать как существо религиозное.
Но как из человека стать богом тому, кто не является богом первоначально? В Египте человек является богом, поэтому главное не стать не-богом, не свалиться. А для жителя Месопотамии, который только слуга божий проблема того как стать богом очень актуальна. Для этого используются два упомянутых выше таинства – «таинства небе и земли », как их называли сами жители Месопотамии. Эти таинства возводили землю на небо, а человек посвящённый в эти таинства назывался муду – «знающий».
Первое из этих таинств было накрепко сопряжено с фигурой царя. Для этого-то царь и был в Месопотамии, а для управления был городской совет. Задача царя была разрушать хаос и создавать космос, побеждать Тиамат и утверждать тот мир который построил Энлиль. Царь был безусловно человеком, но он при этом выполнял божественную роль, тем самым знаменуя, что в этом мире человек божественен.
Как происходило новогоднее торжество?
Новый год начинался со священнодействия на котором читался «Энума Элиш», космогоническая поэма. Год в Месопотамии считался полнотой времени. Царь правил своей страной, обладал в ней исключительными божественными сила и исполнял свою иштару как царь, но он был человеком как и все мы грешным и несовершенным. И понимая это жители Месопотамии для царя предполагали такое же покаяние какое они полагали для каждого человека. Каждый человек перед участием в таинствах должен был приносить покаяние в своих грехах, показывая этим свою природу земного, смертного, конечного и своевольного существа. От Египта у нас практически не осталось покаянных текстов. Покаянное состояние возникает тогда, когда человек понимает свою греховную падшую природу, что прекрасно понимали жители Месопотамии. Они видели огромное несоответствие между шеду и шимту и человеческой жизнью. Именно это не соответствие привело в Месопотамии к появлению своеобразной группы текстов, которые называют теодицеями, то есть божественным оправданием, оправданием Бога. Вопрос был, почему страдает праведник? И ответ на него был, что праведник страдает потому что Бог желает испытать его и убедиться в том, что он совершенен.
Что делает царь? Подобно любому другому человеку он перед новогодним таинством, в котором участвует весь город, он приносит покаяние. Первым делом он снимает с себя все знаки царского отличия, а все эти инсигнии даны с неба, есть специальный текст в котором говорится как с неба Ану посылает эти инсигнии царской власти на землю чтобы цари обладали этой властью. Слагая с себя все знаки царской власти он отдаёт их в храм Энлиль (позднее в храм Мардука, который замещает Энлиля как создатель мира) и в простой рубахе, как самый последний раб идёт в этот храм за дарами. Он приносит их от себя и говорит о всём том несправедливом, неправильном, не соответствующем шимту, что он совершил за прошедший год, потому что у царя нет частной жизни, вся жизнь царя это жизнь общественная, любое его действие имеет огромное воздействие на всё общество. И во всём что он совершил неправильно он приносит покаяние перед Энлилем. Почему перед Энлилем? Потому что он царь милостью бога, и если он не совершил полностью того, что он должен был совершить, значит он грешен перед богом и приносит в этом покаяние. Очень характерно, что он снимает все инсигнии. Инсигнии внешнее, это не его, это всё Энлиля и ему это только дано, всё священное не принадлежит миру выпавшему в грехах из божественного замысла. И чтобы прийти к этому божественному замыслу снова мы без этих знаков притекаем к Богу.
Обычно на этот процесс отводится 5 дней. Царь перечисляет все свои неправды иногда более одного дня. В специальном тексте указано, что принимающий царя жрец храма должен после завершения покаяния дать царю несколько пощёчин и ударить коленкой под зад., и если при этом царь заплачет, то это хорошо. После этого священнослужитель снимает со статуи Энлиля (Мардука) те инсигнии царской власти, которые ему отдали перед совершением этого таинства, и эти инсигнии как бы от бога принимает царь, одевает на себя и идёт на битву с Тиамат. Далее скорее всего было некое театрализованное действие, в котором царь побеждает Тиамат и заново творит мир.
Если царь не совершал по каким-либо причинам этого новогоднего ритуала, то на следующий год он не считается царём. Он формально управляет, но считается лишь местоблюстителем царства. Царём можно быть только пройдя это ежегодное священнодействие. Скорее всего так же точно проходили это покаяние и все жители Месопотамии, тоже каясь в том, что они не соответствуют свей шимту.
После того как царь получает инсигнии царской власти и восстанавливает мир в своей первооснове он совершает священный брак. Здесь выступает вторая мифологема, это предание об Инанне (Иштар) и Думузи (Таммуз). В этом священном браке царь является Думузи, а жрица Инанны является Инанной. Но одновременно царь является великим драконом неба, божественным существом, а жрица является Гештинанной, обычной земной женщиной вступающее в брак с божественным царём. То есть происходит обмен качествами между небесным и земным. В эпоху Шумера священный брак был прерогативой царя, это совершал царь раз в году для всего народа. И жрица, которая участвовала в этом таинстве, считалась божественным существом. И от конца третьего тысячелетия до нас дошли гробницы этих жриц Иштар, которых хоронили как божественную личность. Это было величайшее таинство Месопотамии, именно в нём происходил обмен качествами между богом и человеком. Сохранились гимны посвящённые этому великому браку Шумера, они исполнены очень мощного сексуально-еротического чувства, что подчёркивало абсолютное единство двух, но при этом они наполнены и идеей того, что они отдают друг другу свои качества. Этот брак совершался на вершине зиккурата, то есть это тоже самое где был зачат когда-то Энлиль. Идея мироздания и идея священного брака соединяются. Учёные гадают, являлся ли царь Месопотамии ребёнком от священного брака? Должен ли он был быть ребёнком от священного брака? Но мы этого не знаем. Как бы там ни было, народ с момент священнодействия стоял вокруг зиккурата, молился и ждал что таинство свершится. И поскольку все подданные – часть тела царя, и он восстанавливает мироздание для них, поэтому в его священном браке спасаются все его верные подданные. Поэтому священный брак был не только для царя, а он был для всего народа, возглавляемого царём. В этом был смысл царственности, а вовсе не в политической деятельности. Царь когда старел, то он отрекался и переставал быть царём, потому что он не мог выполнять главную функцию священного брака.
В Египте ничего подобного священному браку нет. Есть брак Осириса и Изиды, но он не имитируется в народе и царском доме, потому что каждый человек воспринимается божественным существом, которому не надо таким образом входить в божественность. А священный брак именно делает земное небесным. Поэтому этого не было в Египте. Любой ритуал, любое священнодействие тогда происходит, когда люди в нём испытывают нужду по своим религиозным представлениям, по пониманию религиозных основ.
После первого переходного периода в Месопотамии царь перестаёт именоваться богом, он становится администратором. Только жрецы ещё помнят, что царь божественное существо, народ это отвергает. Если в Египте после первого переходного периода восстанавливается божественная идея царства, хотя скорее в области идеологии, а не практики, то в Месопотамии люди перестают верить в божественность царя и рассматривают его просто как светского правителя, который выполняет определённые религиозные функции, но уже на него как на спасителя надеяться нельзя.
Что же тогда происходит в Месопотамии?
Новогодний ритуал остаётся за царём, а вот священный брак становится всеобщим. Каждый человек должен совершить раз в год священный брак со жрицей Инанны в одном из храмов Инанны, которые расположены по всей стране. Но священный брак не становится простым удовлетворением низменных инстинктов, а это было именно действие по обожению тебя, а через тебя твоей семьи. Каждый в своей семье царь, и поэтому глава семьи это совершал раз в год. Поэтому священный брак стал нормой для Месопотамии.
Но здесь есть ещё один важный момент, это момент самопожертвования. Думузи принёс себя в жертву в конечном счёте за Инанну, если бы он этого не сделал, то она бы не вышла из преисподней. И соответственно священный брак не мог бы совершиться. То есть человек долен жертвовать собой чтобы стать богом. И этот последний момент связан с другой особенностью месопотамского индивидуального ритуала – любая жертва, которую приносит человек, жертва зерном, вином, животными, это всегда жертва собой. Как Думузи пожертвовал собой, так и каждый человек жертвует собой. При жертвоприношении ягнёнка произносилась формула: «Его голова за мою голову, его грудь за мою грудь ». То есть ягнёнок это сам жертвователь, который как Думузи отдаёт себя, это заместительная жертва. Но по мере деградации месопотамской религии у западных семитов, возникает идея о том, что такой жертвы ягнёнком мало, надо жертвовать собой и из-за этого вырастает целая система жертвы собой от приношения своих волос до жертвоприношения первенца. В Египте любое жертвоприношение это глаз Гора, потому что сами египтяне в мире богов, поэтому это божественная жертва, а в Месопотамии поскольку они в мире земном – это жертвоприношение собой.
Величайший эпос Месопотамии это «Повесть о Гильгамеше». Это шумерский эпос, который был переведён на аккадский язык, в нём есть и предание о потопе. Но самое важное в нём то, что он весь посвящён одному – невозможности добыть бессмертие иначе как священным путём, путём установленных священнодействий – священного брака, новогоднего торжества и жертвоприношения. Этот эпос начинается с рассказа о Гильгамеше, который на ¾ бог и на ¼ человек. В молодости он был повесой, но при этом царь Урука. И о нём говорится, что он не пропустил ни одной девушки своего города. Все жители возмущены и думают о том, что можно с ним сделать. И наконец они решают, что надо его покорить, но это сложно потому что он самый сильный. Обнаруживается, что где-то в пустыне, то есть за пределами цивилизованного мира живёт человеко-зверь Энкиду («господин земли»), то есть это такое чисто земное существо. Он великий силач, он абсолютный дикарь, он ничего не знает и ничего не может, поэтому не может и сразиться с Гильгамешем. Как сделать из него человека? Потенции человека в нём есть, но они не актуализированы. И чтобы это сделать ему предлагают брак с цивилизованной женщиной, они станут одна плоть и он приобретёт человеческие качества. Выбирают обычную блудницу и отправляют к нему, и в конечном счёте Энкиду становится человеком и она его приводит в Урук. Гильгамеш видя его предлагает ему сразиться, и они дерутся несколько дней подряд, но в итоге никто победить не может, и тогда они решают стать друзьями. И однажды в Гильгамеша влюбляется Инанна, является к нему и предлагает ему себя в жёны. Но говорит, что со всеми кто был её женой не произошло ничего хорошего, поэтому он отказывается от неё. Разгневанная Инанна идёт на небо, насылает на Урук ужасного была, но Гильгамеш этого быка быстро побеждает. Тогда она посылает болезнь на Энкиду, так как Гильгамеш на ¾ бог и с ним она так разделаться не может. Энкиду умирает и тогда Гильгамеш впервые видит что такое смерть близкого человека. Он сидит около Энкиду и плачет пока Энкиду не начинает разлагаться. И тогда Гильгамеш понимает, что рано или поздно и с ним такое случится, и он осознаёт сколько гадостей он сделал для своего народа. И Гильгамеш решает получить бессмертие для всего города, но Инанну он уже отверг, то есть он отверг священный брак. Он слышал, что Зиусудра за то что он спас человечество ему дали бессмертие и поселили на Островах Блаженных, поэтому Гильгамеш решает, что и он сможет получить бессмертие. Он направляется к нему через море смерти, и на берегу его встречает боги, которая говорит: «Человек, куда ты стремишься? Бессмертие которого желаешь ты не добудешь. Боги когда сотворили человека, смерть они сотворили для человека, жизнь они для себя удержали. Поэтому, Гильгамеш, веселись пока молод, ублажай свою супругу, качай на колене своё дитя, радуйся тенистым садам и богатству. Но не ищи того, что не пристало человеку. Бессмертие не престало человеку ». В этих словах много правды для месопотамской традиции, только одно не досказано, что эта богиня – это богиня «финиковой водки». Но Гильгамеш её не слушает, достигает Островов Блаженных, встречается с Зиусудрой, его женой, совершенно их очаровывает и Зиусудра рассказывает ему о цветке бессмертия. Гильгамеш достаёт этот цветок и отправляется обратный путь чтобы принести его гражданам своего города. Но подходя к городу он начинает изнемогать и вдруг видит озеро, в которое он бросается. А тем временем «лев земляной» вылез из своей норы и сожрал этот цветок. И когда Гильгамеш обнаружил пропажу, то понял, что своими силами даже такой великий герой достичь бессмертия не в силах. Поэтому эта повесть это указание для Месопотамии каким путём идти для достижения бессмертия, не своими силами, а смирением, покаянием и исполнением от века данных обычаев достигается для смертного человека божественное состояние.
ВОПРОСЫ
по курсу истории религий