Давайте, вспомним, замечание Б.Ф. Поршнева в его «О начале человеческой истории», Глава 5, раздел «Палеолит и имитативный рефлекс» по поводу излишней работы троглодитида – австралопитека и архантропа – наш предок изготавливает сотни одинаковых рубил в количестве ему не нужном. И это еще, считает Поршнев, не человек, и это еще не труд, предполагая в этом просто импринтинг. В рамках выдвинутой здесь гипотезы мы можем дать некоторое иное объяснение палеоархеологическим данным. Здесь и обучение подроста этому занятию и удовольствие от большого количества «полезных» и просто «взрослых» вещей, имитация действий взрослой особи и, главное, мы можем предполагать удовольствие от этого «труда», как от творчества – изменения формы в первых своих видах труда, когда количество труда явно превышает потребность в его результатах. Запас рубил - это, возможно, и запас обороноспособности, степени защиты: безопасности 1 или 2. Позже мы снимем это предположение – человек в этот период (присваивающее хозяйство – охота) еще не умеет думать о будущем. Б. Ф. Поршнев критически относится к такой «бесполезной» деятельности, указывая на автоматизм. Думаю, он мыслит здесь как просто современный человек, уставший от рутины. Не стоит ли предположить, что преантроп уставал от многообразия и опасных неожиданностей, а не от рутины. Автоматизм тогда мог восприниматься как высшее интуитивное проявление красоты, порядка, удивительной предсказуемости в страшном и непредсказуемом мире. К этому же стоит отнести и процесс поддержания огня, почти единственный, которым овладел человек в природе, уже сам этот факт и достижение должны были вызывать бурный взрыв удовольствия, не менее, чем возню малыша со сборкой и разборкой пирамидки, и, скорее всего, именно на этом уровне сознания. Где уж нам осуждать автоматизм. Мы, в свою очередь, указываем, на роль эмоций, которые в добровольном подражании, несомненно, служат закреплению инструментального поведения. В чем можно быть точно уверенным, это в том, что наш праотец не заставлял, не принуждал прасына выделывать рубила.
Еще аргументы. Запущен не только импринтинг, имитативность, подражательность, о которой говорил Поршнев, но и игра в изготовление новых предметов – такая игра часто предполагает избыток сил и пищи у подроста, которого еще кормят старшие. Эта игра, как и импринтинг, свойственны, и раннему детству человека, и юному подросту у развитых биологических видов. Об интеллекте речи нет, но есть усвоение форм активности, и это усвоение не могло идти без эмоций. Изготавливаемые предметы – это инструменты добывания самой вкусной пищи для антропоида. И в России, в деревне, были традиции «бить баклуши» - заготовки для вырезания ложек – самая легкая работа для подростков, подозреваемых общиной в «идиотизме». Надо ли говорить, что подготовка рубил миллионы лет назад в плиоцене, задача не менее того. Рубило – важнейший инструмент для добычи мяса из трупа животного, особенно из мозговой коробки, куда не может добраться хищник, загнавший добычу и как хозяин, обглодавший ее. Только потом подходит к трупу наш слабовооруженный предок и начинает обрабатывать оставшееся. Так, что подготовка рубил не менее, чем изготовление ложки при воспоминании о еде, если предположить, что ребенку разрешат есть только ложкой, когда долгожданная еда появится. Какую роль может играть здесь предвосхищение употребления пищи? У сытого, возможно, игра? Еще не высокое творчество, а удовольствие хотя бы от движения. Дети часто повторяют одно и то же слово или делают одно и тоже действие. Для них это не рутинный, не скучный труд – это удовольствие от первых движений, все более точных движений. А у голодного человека? В воспоминании о будущей добыче? Вероятно, и рубила здесь играют самую прямую роль – именно, первую. У младенца или малыша, будь то человек или зверь, и у преантропа тоже – вся система потребностей как в зародыше заключена в один момент в одном движении, достаточно, например, посмотреть, как играет малышка в «дочки-матери», начиная с кормления, и кончая «школой».
Наконец, мы можем выйти на понимание и складывающегося инструментального разделения труда в сообществе людей. Человек с большим интересом делает то, что у него хорошо получается. Почему? Вовсе не для того, чтобы заработать, а именно потому, что хорошо получается! Это вызывает положительные собственные эмоции и, возможно, как дополнительное подкрепление, создатель получает похвалу от сожителей, соседей, членов, семьи или общины (охотников, земледельцев и т.п.). Все остальные механизмы вторичны и складываются позже. Поэтому нам следует относиться к положительной эмоции и к ее химико-физическому основанию, как к начальной (и конечной) обязательной фазе филогенетического развития человека, как к биологическому мостику между низшими потребностями и последующей инструментальной деятельностью человека по их удовлетворению.