Гипотеза разумного замысла

В свете предыдущих соображений мы считаем, что разумно будет усомниться в существовании «добиологической» эволюции и предложить в качестве альтернативы ей теорию разумного за­мысла. Саган, Миллер, Фокс, Шапиро и другие сторонники есте­ственного происхождения жизни настаивают на поисках ответа в естественных процессах. Они уверены, что жизнь появилась в ре­зультате добиологической эволюции. Но наши сомнения подтвер­ждаются опытом. Упорное отстаивание теории молекулярной эво­люции основано на приверженности определенной философии, не имеющей ничего общего с фактами.

Исходя из дихотомии «естественное-сверхъестественное», уче­ные не допускают мысли, что естественным процессам может быть какая-то альтернатива. Многие теисты и метафизические натурали­сты⁷² с готовностью становятся на позиции методологического натурализма — то есть рьяно ищут объяснения в естественных про­цессах вне зависимости от конкретной метафизической точки зре­ния. Существует сверхъестественное или нет, говорят они, мы всё равно должны подходить к науке с точки зрения естественных про­цессов, потому что другого пути в науке нет. Мы согласны, что та­кой подход направлен на сохранение научной целостности. Однако мы считаем, что сам по себе он ошибочен, и все, кто пропагандирует его, предъявляют к природе и к научной методологии неоправ­данные требования. Этот подход априори предполагает, что рано или поздно мы получим последовательную картину мира, объясняе­мого естественными причинами. Мы же считаем, что такое мнение противоречит самому духу науки и сильно попахивает метафизичес­кой предвзятостью, — которая, если её вовремя не осознать, таит в себе серьёзную опасность.⁷³

Чтобы сделать первый шаг в определении альтернативы, необ­ходимо отметить, что термины «естественный-сверхъестествен­ный» уместны в метафизике, но не в науке, которая основывается на опыте. В рамках опыта мы используем понятие причины в об­щем смысле, имея в виду естественные и разумные причины (при­чины, обусловленные участием разума), но не имея в виду мета­физические категории. Науке безразлична метафизика; наука ни отрицает, ни утверждает существование сверхъестественного; при этом она также ни подтверждает, ни отрицает натурализма — убеж­дения, что в мире нет ничего, кроме природы.

Зачастую личного опыта человека недостаточно, чтобы опре­делить, какая причина вызвала то или иное событие — естествен­ная или разумная. Благоразумней всего в таком случае следовать совету философа Людвига Виттгенштейна, данному, правда, по другому поводу: «О чем говорить не можешь, о том молчи».⁷⁴ Тем не менее любопытно, что люди склонны указывать на причину, даже если они не уверены в ней. Чаще всего эта «причина» — плод их философских или религиозных убеждений. В некоторых случаях человек оказывается прав, и тогда его превозносят за проницатель­ность и прозорливость. На самом-то деле люди выдают желаемое за действительное или просто высказывают свои догадки, хотя и делают это с апломбом и уверенностью очевидцев. Вне зависимо­сти от того, прав оказывается человек или нет, бездоказательные утверждения только мешают познанию мира.

К сожалению, такие случаи не были редкостью и в истории на­уки. Как сказал Дэниэл Бурстин, «не невежество мешало опреде­лить форму Земли, континентов и океанов, а иллюзия осведомлён­ности».⁷⁵ Именно обманчивое ощущение, будто все ответы уже известны, побуждает людей вдохновенно снаряжать экспедиции на Марс в поисках органических веществ, если не самой жизни.

Аргумент по аналогии. Как убедиться в том, что за то или иное событие прошлого ответственна разумная причина? В общем и целом, мы устанавливаем разумную причину тем же методом, что и причину естественную: универсальным чувственным опы­том. Это и называется аргументом по аналогии. Философ Дэвид Юм (1711- 76), много писавший на эту тему, заметил: «От причин, которые кажутся нам схожими, мы ожидаем схожих следствий». «Одно и то же правило, — утверждал он, — определяет, что было причиной — грубая бессознательная материя или разумное суще­ство».⁷⁶ Таким образом, если, прогуливаясь после обеда по пляжу, вы увидите на песке надпись «Джон любит Мэри», то, призвав на помощь накопленный опыт, сможете сделать вывод, что это напи­сано кем-то (возможно, Джоном или Мэри).

В поиске иллюстрации метода умозаключения по аналогии об­ратимся к археологии. Археологи постоянно используют этот ме­тод, чтобы определить, создана та или иная находка природой или человеком. Ход мысли примерно такой: в наше время глиняную посуду делают гончары. Следовательно, если при раскопках в Месопотамии мы найдем осколки глиняного кувшина, то разумно будет заключить, что это — результат деятельности человека.

Иногда сложно отличить дело рук человека от природных обра­зований — как в случаях с эолитами. Когда-то эолиты считались крем­невыми орудиями труда; позже ученые обратили внимание на то, что осколки кремня, которые вода отбивает от больших камней в речном потоке, очень похожи на эолиты. Но, как заметил известный археолог Кеннет Оукли, «как правило, кремни, расколотые естествен­ным образом, легко отличить от орудий, изготовленных человеком. У них отсутствует логическое построение, слишком много лишних сколов, края разбитые; поверхность сколов обычно поцарапанная».⁷⁷

В девятнадцатом веке астроном Джон Ф. У. Гершель выдвинул предложение: по аналогии с известными причинами можно объяс­нить и неизвестные. «Если между двумя явлениями существует близкое и явное сходство, а причина одного из явлений очевидна, то вы будете просто вынуждены предположить, что и второе явле­ние вызвано аналогичной причиной, пусть даже и не столь очевид­ной».⁷⁸ Метод установления причинных связей по аналогии широко использовался и Чарльзом Лайелем. В геологической литературе его основополагающий принцип приобрел следующую формулиров­ку: «Настоящее — ключ к прошлому».⁷⁹

Ученые опирались на метод аналогии более 150 лет. То, каких высот достигла наука за этот период, уже отчасти свидетель­ствует в пользу этого метода. Основываясь на опыте, мы связы­ваем определенные явления с определенными причинами; наблю­дая аналогичные следствия, мы автоматически, вполне привыч­но предполагаем аналогичные причины. Такой тип мышления ос­нован на накопленном нами опыте. Использование аналогий — общий метод, который применяется для поиска как естествен­ных, так и разумных причин. 7*

Поиски «братьев по разуму». Когда-то люди думали, что на Марсе есть каналы. Это привело их к мысли, что раз есть каналы, значит, есть и разумные существа, которые их создали. Предполо­жение было ошибочным, но этот случай может послужить прекрас­ной иллюстрацией к нашему образу мысли: наблюдая определенные явления, мы, по принципу аналогии, ищем им разумную причину.

Именно так рассуждают астрономы, упорно ищущие признаки разумной жизни в космосе. Сходство с уже известными явления­ми, порожденными разумными существами, служит критерием для научных групп НАСА, когда они обрабатывают данные, получен­ные при исследовании других планет и их спутников.

Поиски внеземного разума (название программы — СЕТИ — Search for Extraterrestrial Intelligence) показывают, что наука признаёт ра­зумные причины. Это не означает, что внеземной разум действи­тельно существует — тому нет никаких доказательств. Однако при этом программа СЕТИ проводится в рамках академической науки.

Допустим, ученые когда-нибудь получат из космоса радиосиг­налы, посланные разумными существами. Как им отличить эти сигналы от космического шума? Этот вопрос затрагивается в фан­тастическом рассказе Карла Сагана «Контакт». Саган напоми­нает нам, что наша планета постоянно омывается радиоволнами, но все они — естественного происхождения. Радиоизлучение «выз­вано физическими процессами, вращением электронов в магнит­ном поле галактики, столкновениями молекул в межзвездном про­странстве или отдаленными отголосками Большого взрыва и крас­ного смещения после рождения галактики, в наше время превра­тившимися в слабые радиоволны, наполняющие космос». До сих пор «не было получено ни одного настоящего сигнала из глубин космоса — искусственного, произведенного с помощью оборудования, порожденного неким внеземным разумом».

Как и в романе Сагана, тысячи радиотелескопов обшаривают небеса в поисках искусственного электромагнитного сигнала, ко­торый бы точно не был случайным радиошумом. Так, например, сигнал, состоящий из ряда простых чисел, явно был бы посланием далекой цивилизации (простое число — это число, которое делится только на единицу и на само себя). Ученые, работающие над про­граммой СЕТИ, считают, что в природе не существует механиз­ма, который создавал бы простые числа, поэтому получение сиг­нала, состоящего из ряда простых чисел, можно считать доказа­тельством существования внеземного разума.

За последние десятилетия было разработано несколько про­грамм СЕТИ, начиная с проекта «Озма» (1960 г.). Позже был про­ект «Часовой» (Sentinel) — главный проект Планетарного общества СЕТИ.³¹ В его расширенном варианте, получившем название «Про­ект МЕТА» (Megachannel Extraterrestrial Assay — Многоканальное внеземное исследование), задействованы мощности, способные отслеживать в поисках радиосигналов из космоса более восьми миллионов радиоканалов.⁸² В 1992 году сторонники СЕТИ убедили Конгресс США выделить более 100 миллионов долларов на отсле­живание сигналов из космоса, на прослушивание миллионов радио­каналов в поисках доказательств, что где-то в космосе эволюция породила разумную жизнь.⁸³

Астроном Карл Саган утверждал, что даже единственный сиг­нал из космоса можно считать доказательством существования вне­земного разума: «Есть и те, кто верит, что наши проблемы разреши­мы, что человечество сейчас проходит стадию детства, и что од­нажды мы станем взрослыми. Далее одно-единственное получен­ное из космоса послание покажет нам, что можно выжить и в наш век технологической незрелости; ведь выжила же, в конце концов, отославшая это послание цивилизация». ^м

Если предположение Сагана верно, то какой же вывод мы дол­жны сделать из гигантского объема информации, присущего даже простейшим из живых систем? Не разумно ли будет на основании наблюдений за живыми системами заключить, что они созданы разумной причиной? И должен ли повлиять на наши умозаключе­ния тот факт, что в девятнадцатом веке вера в аргументы разум­ного замысла была подорвана? Важнейший вопрос о том, указы­вают ли научные наблюдения на участие разума в создании жизни, мы подробнее рассмотрим в следующей главе.

Если у нас недостаточно информации, мы не можем устано­вить причину явления, будь эта причина естественной или разум­ной. Представьте себе, что мы — детективы, расследующие смерть человека. Что это — убийство или естественная смерть? Мы не можем ответить на этот вопрос, не выяснив предварительно всех подробностей. Если детектив в самом начале следствия заявляет, что смерть могла быть вызвана только естественными причина­ми, мы не примем такого объяснения — ведь это неправомерное, насильственное ограничение возможных причин. Поскольку мы рассчитываем точно установить причину — была ли это естествен­ная смерть или умышленное убийство, — то наше расследование должно быть открыто для любых объяснений. Аналогичным об­разом люди, которые честно пытаются узнать, было ли некое яв­ление природы результатом разумного замысла или естественных процессов, нуждаются в методе исследований, открытом для лю­бого из возможных ответов. Нам необходим такой метод, который поможет установить причину с наивысшей степенью вероятности.