Возьмемся за руки, друзья,
Чтоб не пропасть по одиночке!
Б. Окуджава
Феномен авторской песни заключается еще и в том, что рассматривать ее только как искусство, исторически, на протяжении четырех десятилетий второй половины ХХ века невозможно. Авторская песня – одно из самых мощных и ярких общественных движений в Советском Союзе с конца 50-х до начала 90-х годов. Рост числа и численности клубов любителей авторской песни и песенных фестивалей за эти годы просто фантастический и это несмотря на противоборство Советской власти, доходившее до репрессий. В мою задачу не входит писать историю КСП, поэтому я приведу только данные тех явлений, которым был очевидцем. В 70-е, до середины 80-х годов Московский городской клуб имел кустовую структуру: порядка 30-ти кустов, насчитывающих от единиц до двух десятков групп (компаний) каждый. В каждую группу входило от 10-ти до 50-ти человек. Численность Московского городского клуба доходила до 10-ти тысяч человек. Подмосковные песенные слеты при всем старательном ограничении количества участников собирали на рубеже 70-80-х годов до 20-ти тысяч человек притом, что на рубеже 60-70-х – 500 человек. На Волге на фестивале памяти В. Грушина в 1979г. собралось около 80-ти тысяч человек. Порядка 15-20-ти тысяч собирали слеты под г. Харьковом («Эсхар»). Количество постоянно действующих клубов в различных городах страны доходило до 500. Многие из них организовывали слеты, фестивали, концерты авторской песни, переписывали и распространяли магнитофонные записи. Кроме того, все клубы, их активисты постоянно обменивались информацией между собой. Таким образом, можно предположить, что только активных, организованных, входящих в клубы любителей авторской песни по всей стране было несколько сот тысяч человек, и они составляли живую, действующую, как минимум, информационную структуру. И самое любопытное, что практически все авторы были в эту структуру включены.
Каковы же причины, обусловившие это явление? То, что мы называем авторской песней, исторически существует очень давно, но никогда не создавалось никаких общественных движений и структур. Что же произошло в советском обществе, в общественном сознании в 50-60-е годы, вызвавшее это явление и позволившее ему создать движение, несмотря на противоборство властей?
Первое и главное – это все-таки «хрущевская оттепель», которая стала позволять некоторые степени свободы. Теперь можно было обмениваться мыслями не только в кругу семьи, но и друзей и знакомых без страха угодить в лагеря, хотя и существовали табуированные темы, но их пространство сильно сократилось. Теперь появилась возможность узнавать собственную страну, т.е. ездить по ней не только в командировки (или экспедиции), к родственникам и в дома отдыха и санатории (на курорты), но и просто по собственному желанию и возможностям. Недаром в это время начинается повальное увлечение туризмом, возникает множество клубов. Иначе, люди теперь имеют возможность получать впечатления и обмениваться мыслями – общаться. А они очень соскучились по общению. Они встречаются, собираются, рассказывают об увиденном, услышанном, прочитанном. Продолжением этих разговоров становятся стихи и песни, которые человек не прекращал создавать никогда, но теперь для них существует особая, весьма доброжелательная среда. В этой среде песня поначалу становится продолжением разговора. Но когда она привлекает к себе все большее количество людей, желающих услышать, возникает необходимость как-то организовать слушателей. Проводятся, в первую очередь в студенческой среде, конкурсы, фестивали, концерты, а затем создаются и первые клубы, как правило, тесно связанные с туристскими.
Вторая и не менее важная причина, без которой движение не просуществовало бы так долго и не было бы столь массовым – техническая. Это появление магнитофона, как средства передачи информации, которое, в отличие от уже существовавших газет, книг, радио и телевидения трудно было взять под государственный, полицейский контроль. Именно магнитофонные записи явились информационным и объединяющим началом для движения Клубов Самодеятельной Песни (КСП). Все остальное было делом активности самих людей.
Однако любое общественное движение возникает ради решения какой-либо задачи, необязательно осознаваемой его участниками. Задача может только ощущаться, объединяя людей. Такой далеко не всеми участниками движения КСП осознаваемой общественной задачей была защита свободы слова. Вероятно, и сейчас для многих людей эта мысль неожиданна. Но зададимся несколькими вопросами.
А если бы авторская песня не имела никакого государственного противоборства, а сразу свободно звучала по радио, телевидению, издавалась в книгах и магнитофонных записях, т.е. была бы доступной в соответствии с потребностями слушать ее? Возникло бы это стремление к объединению, к созданию клубов? Вряд ли. Но это была бы другая страна, в которой государство осуществляет свободу слова. Советская власть, несмотря на оттепель, подлинной свободы слова не желала. И люди объединялись, но не для того, чтобы идти на демонстрации и устраивать митинги (к этому они еще не были готовы) в защиту свободы слова, а чтобы защитить свои права: слушать и читать то, что каждый хочет. Другого способа услышать желаемое у них не было. Но самим этим стремлением и особенно объединением в Клубы они встали на защиту свободы слова. Этим своим объединением они брали под защиту и авторов, т.е. вступаясь за свободу их творчества. Но и это означало защиту свободы слова. И, да простят меня правозащитники, но никто для реализации именно свободы слова в России (вернее еще в СССР) не сделал больше, чем КСП.
Что же было примечательного в самом функционировании КСП? Клубы были структурированы в соответствии со способностями и интересами участников по секциям. В наиболее полном объеме структура выглядела так.
1). Организаторы-функционеры – проведение Фестивалей, конкурсов, концертов.
2). Информация и связь, как с клубами в других городах, так и внутриклубная.
3). Архив и фонотека.
4). Авторы и исполнители.
Надо сказать, что секции, как таковые, не оформлялись, и все работали в очень тесном взаимодействии в
общих интересах. А в таких крупных акциях, как проведение собственного фестиваля с приглашением гостей из других городов, участвовали все. При этом никакого принуждения, активность участников клуба была делом совести, возможностей и чувства товарищеской ответственности каждого. В результате, глядя из сегодняшнего дня, клубы представляли собой в деловом плане уникального коллективного менеджера. Ведь то, что касалось проведения фестивалей, концертов, распространения аудиокассет (т.е. популяризации и рекламы песен) клубы сильно выходили за пределы круга своих участников. С помощью нескольких телефонных звонков собирались 500-1000- местные залы для концертов и сотни и тысячи людей на фестивали, особенно лесные.
Архивы и фонотеки являлись историографией клубной жизни. Издавались стенгазеты, привлекались к клубной жизни и получали путевку в жизнь по всей стране все новые талантливые авторы и исполнители. Развивались межклубные связи. И к началу 80-х годов возникла необходимость в создании Всесоюзного координационного центра. Вот этого власти потерпеть уже не могли. Началась полоса репрессий. Были запрещены Московский и Самарский (памяти В. Грушина) фестивали, еще несколько лесных слетов были разогнаны с помощью милиции. Клубы лишались помещений в городах. Возможности проведения каких-либо акций в городских Домах Культуры были сведены до минимума, а цензура на них ужесточена до неприемлемого уровня. Нескольким активистам (правда, единицам) были сфабрикованы условные судимости, и еще несколько человек были вынуждены переселиться из Москвы, во избежание подобных неприятностей. «Профилактированию» в КГБ подверглись десятки, если не сотни, людей. Участники московского КСП перешли к организации концертов на квартирах и мини-слетов в Подмосковье – от десятков до первых сотен человек. У этой черты власти остановились, вероятно, испугавшись размаха возможных репрессий. Эта ситуация сохранилась до горбачевской перестройки.
Перестройка дала возможность создать-таки Всесоюзный совет КСП и провести три больших Всесоюзных фестиваля: в 1986г. – в Саратове, 1988г. – в Таллинне и в 1990г. – в Киеве. Возобновились Фестивали, в первую очередь самые крупные: Московский и Самарский. Прошли громкие стадионные концерты по всем крупнейшим городам России. Но в этом уже ощущался грядущий распад движения КСП.
Что же теперь? В конце 80-х – начале 90-х годов свобода слова в России стала реальностью. И КСП как общественное движение, именно как общественное движение, перестали существовать. То, что происходит в 90-е годы, в основном происходит в силу инерции. В силу инерции кое-как действует несколько клубов. Существуют еще и разрозненные активисты, вся жизнь которых была связана с авторской песней и не отдавать времени и сил хотя бы тому, что осталось от движения, они просто по-человечески не могут. По привычке собираются тусовки, как клубы воспоминаний о приятном когда-то, но раз собираются, то приятном и сейчас, общении. Какие-либо общественно значимые задачи в этой инерции отсутствуют. Однако это не означает, что их нет в современном обществе. Просто большинство прежних участников КСП никак не связывает их решение с этим движением, которое в своей защите свободы слова ориентировалось не на политику, а на культуру и искусство. Авторы же, получив теперь свободу для творчества, пытаются по мере возможности реализовать собственные, личные профессиональные интересы, как и все творческие люди, работающие в других «жанрах».
Что все это означает? Общественное движение, задачей которого была защита свободы слова, а темой или смыслом или символом – авторская песня – благополучно прекратило свое существование, решив основную задачу. Что может быть дальше? Во-первых, пока еще существует сила инерции, возможна трансформация и новое рождение при условии, что будет найдена новая задача или задачи. Причем, именно найдена, а не придумана, потому что придуманное не вдохновляет людей. Во-вторых, если не будет найдена новая задача, то общественное движение КСП займет свое достойное место в истории.
В-третьих, авторская песня, тесно связанная исторически с общественным движением КСП, может перестать существовать как отдельный «жанр» или, точнее, вернется к свойственному ей существованию до 50-х годов нашего века в отдельно взятой стране. Иначе, разойдется по родственным искусствам – поэзии, музыке и театру. Ну, и, конечно же, в соответствии с нынешней доминирующей мечтой – в шоу-бизнес.
Есть ли признаки каких-то иных путей? Есть. В первую очередь это детские студии и кружки и уже не в силу инерции, а сознательно проводимые объединяющие их фестивали. Неизвестно, к чему это может привести, но интересна сама область, где найдена новая задача. Она не столь глобальна как защита одного из всеобщих прав, но она на другом, более глубоком уровне – культурно-воспитательном. Вероятно, где-то в области воспитания, культуры и искусства и находятся возможные задачи, которые могут решать те люди, которые были активом КСП. Если им при этом удастся не только определить задачи, но и возродить, еще не совсем распавшиеся, структуры, а также создать новые и скоординировать их деятельность, может возникнуть новое сильное движение. Но все, что происходит в обществе, происходит сначала в человеческих душах и головах, а если в них разруха, а не созидание, то мы имеем то, что имеем. К этим задачам и идеям мы еще вернемся ниже.