Причёски тоже сильно различаются: пучок, хвост, прямые волосы, косы, локоны, французский узел. Но кое-что у них было общим — их божественная красота. Кроме того, горничные разделялись по характеру, например кокетливые, спортивные, традиционные и другие. Хотя они были НИП, а их дизайнер сделал их всех игривыми и уникальными, главная цель горничных — сражаться с нарушителями.
В Иггдрасиле гильдиям, владеющим базой, эквивалентной замку и более, давали несколько особых привилегий. И одна из таких привилегий — охраняющие базу НИП.
Под эту категорию подпадали и монстры-нежить Великого Склепа Назарика. Так называемые «перерождающиеся НИП» тридцатого уровня, они бесплатно и автоматически перерождаются через определенные промежутки времени, но поскольку невозможно изменить им внешность и запрограммировать искусственный интеллект, они не представляли большой угрозы игрокам.
Ещё одной особой привилегией была возможность создавать уникальных НИП. Когда гильдия заполучает базу типа «замок», открывается доступ к созданию НИП с общим максимальным уровнем семьсот. Поскольку сотый уровень это наивысший, можно создать, например, пять НИП сотого уровня и четыре пятидесятого.
Чтобы создать оригинальный НИП, в дополнение к внешности и ИИ, было возможно менять им броню и оружие. Это позволяло гильдии делать НИП более сильными и ставить их на охрану ключевых мест.
Но из таких НИП можно и не создавать воинов. Другая гильдия, захватившая замок, Великое Кошачье Королевство, превратила всех своих НИП в кошек и других кошачьих. То есть гильдии давалось исключительное право создавать образ и атмосферу замка.
— Хмм. — Глядя, как дворецкий и горничные ему поклонились, Момонга поднёс руку к подбородку. Поскольку он всегда перемещался из комнаты в комнату телепортом, то приходил сюда редко — и его вновь охватила ностальгия. Момонга нажал несколько кнопок консоли, открыл страницу, доступную лишь членам гильдии, и активировал одну из опций. У слуг над головой появились имена. — Так вот как его зовут.
Момонга забыл его имя. Он горько, но ностальгически улыбнулся, вспоминая, как спорил с товарищами о том, какое имя выбрать этому НИП. Себастьян, дворецкий, также служащий управителем.
Шесть горничных, стоявших возле Себастьяна, находились у него в подчинении. Боевой отряд горничных назывался «Плеяды». Кроме них у Себастьяна под командованием было несколько слуг и младших дворецких.
На странице было ещё много подробностей, но Момонга был не в настроении много читать. До отключения сервера осталось совсем немного времени, он хотел остановиться кое-где в другом месте.
Все НИП (в том числе горничные) были проработаны до мелочей, ведь большинство в гильдии любили копаться в сложных настройках. Благодаря тому, что в Аинз Оал Гоун было много иллюстраторов, графических дизайнеров и программистов, они просто не могли оторваться от визуального ряда и изо всех сил всё прорабатывали.
Себастьян и горничные представляли собой последнюю линию обороны. Однако поскольку они вряд ли бы выстояли против зашедших так далеко вражеских игроков, единственным их настоящим предназначением было выиграть немного времени. Но так как никто из захватчиков сюда ни разу не добирался, они никогда не получали приказов и просто постоянно тут ждали.
Стиснув древко посоха, Момонга почувствовал жалость к этим НИП, хотя такие мысли и были глупыми. НИП — это просто данные, единственная причина, по которой можно посчитать, что они обладают эмоциями, это их прекрасно проработанный ИИ.
Однако...
— Как Гильдмастеру, мне пора начать приказывать нипам! — Высмеяв себя за эти надменные слова, Момонга приказал: — Следуйте за мной!
Себастьян и горничные почтительно поклонились, показывая, что приняли команду.
Переместить их с этого места — значит пренебречь желаниями бывших согильдийцев. Ибо в Аинз Оал Гоун ценился голос большинства. Запрещалось одному человеку из упрямства играться с тем, что все создали вместе. Но ведь сегодня всё закончится. Момонга верил, что все его простят.
Он шёл вперёд и размышлял, позади раздавались звуки шагов следующих за Гильдмастером НИП.
Через некоторое время они прибыли в массивный, куполообразный холл. Встроенный в потолок четырехцветный большой кристалл испускал лучи белого света. В стене холла зияло семьдесят две ниши, в большинстве из которых стояли статуи.
Каждая из них внешне походила на демона, всего их было шестьдесят семь.
Этот зал назывался «Малый ключ Соломона», также известный как Лемегетон. Название было взято от известного христианского гримуара.
Статуи демонов Соломона были на самом деле големами, сотворёнными из редких магических металлов. Их было лишь шестьдесят семь вместо изначальных семидесяти двух, потому что создателю надоело, и он под конец забросил проект.
Четырехцветный кристалл в потолке был, по сути, монстром. При вражеском вторжении он вызывал высших элементалей земли, воды, огня и ветра, и наступательной магией начинал бомбардировать обширную территорию.
Всё это в сочетании имело огневую мощь, которая могла легко сокрушить две полные группы — двенадцать игроков сотого уровня. И вправду, последняя линия обороны, защищающая сердце Назарика.
Момонга со слугами прошествовал через Лемегетон и стал перед большими вратами.
Величественные двери возвышались на пять метров. Дотошно выгравированная богиня на левой двери и дьявол на правой. Гравировка выглядела так живописно, что возникало чувство, словно изображённые персонажи вот-вот выпрыгнут из двери и нападут. Хоть и выглядело так, словно богиня и дьявол способны двигаться, Момонга знал, что на самом деле это не так.
Если герои доберутся аж сюда, давайте прибережем для них торжественную встречу. Многие игроки говорят, что мы зло и тому подобное, давайте тогда внутри будут их величественно ждать финальные боссы!
Это предложение одобрило большинство голосов. А тем, кто это предложил, был...
— Улберт-сан...
Среди всех членов гильдии, Улберт Аляйн Одл больше других зацикливался на слове «зло».
— Ну, он ведь чудаком был...
И свидетельством его чудачества был этот зал.
—...Эти статуи ведь на меня не нападут? — голос Момонги прозвучал тревожно.
Даже Момонга не понимал всю сложность этой работы. Он не удивился бы, если б один из членов гильдии в подарок оставил что-то странное, перед тем как уйти. Тот, кто разработал эти двери, был именно таким человеком. Как-то они активировали могущественного голема, сделанного этим человеком, и так случилось, что его ИИ дал сбой, и статуя принялась атаковать всех подряд. Однако Момонга оставался скептиком и считал, что «ошибка» была намеренной.
— Люци★фер-сан, если из всех дней что-то такое случится именно сегодня, я очень разозлюсь...
Момонга осторожно прикоснулся к двери, но его опасения оказались беспочвенными. Как и подобает их грандиозности, двери открылись медленно, будто автоматически.
Атмосфера вдруг изменилась.
До сих пор своим спокойствием и торжественностью окружение напоминало храм, но вид перед глазами превзошел даже это. Было такое чувство, будто изменение в атмосфере переполнило Момонгу.
Зал был просто громадным: достаточно просторным, чтобы вместить сотни человек, и ещё место останется, а потолок столь высокий, что приходилось задирать голову, чтобы его увидеть. Стены белые, украшенные различными золотыми орнаментами и узорами. С потолка свисали ряды богатых люстр, созданных из радужных самоцветов, они источали просто фантастический блеск. С высоты потолка до пола свисало сорок одно знамя, каждое со своим узором.
В самом центре зала находились десять щедро украшенных золотом и серебром низких ступенек, образовывающие собой пьедестал. На нём возвышался величественный трон, который, казалось, вырезан из гигантского кристалла. Со стены за троном свисал большой тёмно-красный флаг с вышитым гербом гильдии.
Это было глубочайшее и самое важное место Великого Склепа Назарика — Тронный зал.
— Оох... — Даже Момонга благоговел перед таким величием. Он искренне верил, что по размерам в Иггдрасиле этот зал занимает первое или второе место.
Зал был идеальным местом, чтобы встретить последние мгновения игры.
Момонга зашагал вперёд. Зал был таким обширным, что, казалось, поглощает каждый звук его шагов. Затем он обратил взор на стоявшую у трона женщину-НИП.
Одетая в чистое белое платье, она своим прекрасным ликом напоминала мифическую богиню. Иссиня-черные волосы достигали талии. Золотые глаза с вытянутыми щёлочками зрачко ввыглядели необычно, но лишь подчёркивали её безупречную красоту. Голову по бокам обрамляли кривые белые рога, а сзади из-за талии выглядывала пара черных ангельских крыльев. Из-за теней от роговеё божественная улыбка казалась маской, скрывающей её истинное я.
На шее висело золотое ожерелье в форме паутины, охватывающее плечи и грудь. Тонкая рука в шелковой перчатке держала странный предмет — похоже, жезл. Длиной в локоть, а чуть дальше наконечника в воздухе плавала чёрная сфера.
Момонга не забыл её имя.
Её звали Альбедо, Смотритель Стражей этажей Великого Склепа Назарика. Она была НИП, следящий за семерыми Стражами этажей, и это значило, что её ранг был выше остальных НИП Великого Склепа Назарика. Именно по этой причине ей позволили оставаться в Тронном зале.
Момонга посмотрел на Альбедо острым взглядом и задумался:
— Я знал, что у неё был предмет мирового класса, но как так вышло, что у неё теперь их два?
Во всём Иггдрасиле было всего двести предметов мирового класса, каждый со своими уникальными особенностями. А некоторые были достаточно могущественны, чтобы нарушить игровой баланс. Конечно же, не все предметы мирового класса ломали правила игры. Но тем не менее если игроку удавалось заполучить один такой, его репутация в Иггдрасиле взлетала до небес. У Аинз Оал Гоун в коллекции насчитывалось аж одиннадцать таких предметов — невероятное количество, у других гильдий было максимум три.
С одобрением членов гильдии Момонга обладал одним из них. Остальные были разбросаны по Назарику, большинство бездействовало глубоко внутри сокровищницы под защитой аватаров. Лишь одно могло объяснить, как Альбедо получила такое тайное сокровище без ведома Момонги. Их дал ей её создатель. Аинз Оал Гоун следовала правилу большинства. Запрещалось одному человеку по своему усмотрению перемещать сокровища, добытые сообща.
С небольшим недовольством Момонга подумал было забрать его. Но сегодня был последний день, и ведь его товарищи так ценили Альбедо, так что он решил не обращать на это внимания.
— Остановитесь здесь, — дойдя до ступеней, ведущих к трону, Момонга приказал Себастьяну и Плеядам. Но пройдя несколько ступеней, он услышал за спиной шаги. Момонга не смог сдержать горькую улыбку... выражение черепа, конечно же, не изменилось.
НИП не понимали команд, кроме изначально заданных. Им приказывать нужно было особыми словами. А Момонга об этом забыл. Уж очень давно он не командовал НИП.
После того как все покинули гильдию, Момонга охотился в одиночку и собирал средства для поддержания Назарика. Он не завязывал узы дружбы с другими игроками, и даже избегал их. Он также избегал опасных мест, которые часто использовали члены его гильдии.
День за днём он зарабатывал деньги и клал их в сокровищницу, перед тем как выходить из игры. Он почти никогда не встречался с НИП.
—...Ожидайте.
Шаги затихли.
Отдав правильную команду, Момонга проследовал наконец к трону.
Он откровенно посмотрел на стоявшую рядом Альбедо. В прошлом он редко посещал этот зал, так что никогда не уделял ей особое внимание.
— Интересно, какие у неё настройки персонажа?
Единственное, что Момонга помнил об Альбедо, это её роль Смотрителя Стражей этажей и то, что у неё высший ранг среди НИП Великого Склепа Назарика.
Охваченный любопытством, он через консоль открыл детальные настройки Альбедо. Зрение заполонил плотный поток текста. По длине, как эпическая поэма. Похоже, на то чтобы всё это вдумчиво прочитать, уйдет больше времени, чем осталось до закрытия сервера.
Недвижимое лицо Момонги задрожало от досады. В глубине души ему захотелось отругать себя за то, что он забыл — человек, замысливший Альбедо, был чрезвычайно дотошным.
Но раз уж он начал читать, то решил просмотреть текст до конца. Не обращая внимания на содержимое, он быстро прокрутил массив данных вниз. Пропустив стены текста, Момонга наконец достиг последней части её настроек. Но когда он прочитал, что там написано — ход мыслей вдруг встал.
«Также она нимфоманка».
Он потерял дар речи.
—...Э? Что за чёрт?! — невольно выкрикнул Момонга. Всё ещё не веря, он прочитал предложение несколько раз — но там было написано именно это. Даже после того как он немного поразмыслил, на ум не приходило никакого другого толкования: — Нимфоманка... значит, она имеет чрезмерное сексуальное желание?
Каждый из сорока одного члена гильдии отвечал за настройки по меньшей мере одного НИП. Возможно ли, что один из них решил написать такие установки ради собственного персонажа? Момонга был сбит с толку. Наверное, он сможет найти другой смысл этого, если внимательно прочтёт весь текст.
Но в гильдии и вправду были люди, которые могли придумать такие особые и странные настройки. Один из таких людей был Табула Смарагдина, создатель Альбедо.
— Да, он был без ума от диссонанса в персонаже... Но тем не менее...
...Но тем не мене не слишком ли далеко он зашёл?
Каждый НИП, созданный членами гильдии, был частью наследия гильдии. Момонга приуныл: ведь Альбедо, первая среди НИП, обладает такими настройками.
— Хмм... — Правильно ли видоизменять НИП, которого с любовью создал согильдиец? Немного поразмыслив, Момонга решил: — Давай это изменим.
Сейчас, с оружием гильдии в руках, он был настоящим Гильдмастером. Ничего не станется, если он воспользуется своей властью. Придя к необоснованной логике, что он должен исправлять ошибки других членов гильдии, Момонга перестал колебаться.
Он протянул руку, в которой держал посох. Обычно, чтобы изменить настройки, пришлось бы использовать инструментарий, но поскольку сейчас он пользовался привилегиями Гильдмастера, то мог получить прямой доступ. При помощи консоли он тут же стёр предложение.
— Вот и хорошо, — сказал Момонга, глядя на пустое место в настройках Альбедо.
Наверное, сюда следует что-то добавить...
— Но это ведь нелепо... — высмеяв возникшую в голове мысль, он напечатал на клавиатуре консоли единственное предложение:
«Также она влюблена в Момонгу».
— Как-то это неловко.
Закрыв лицо руками, Момонга сильно смутился. Будто запрограммировать идеальную подружку. Сперва он подумывал это переписать, но решил, что ничего дурного не случится. Сегодня ведь игра закончится, а чувство смущения вскоре уйдёт. В конце концов, часть, которую он удалил, и часть, которую добавил, были почти одной и той же длины. Если бы осталось пустое место, Момонга почувствовал бы себя виноватым.
Сидя на троне, смущённый и слегка удовлетворённый, Момонга осмотрелся вокруг и заметил, что Себастьян и горничные стоят неподвижно. Они тут собрались все вместе, но всё равно он чувствовал какую-то пустоту.
Думаю, там есть такая команда.
Момонга вспомнил команду, которую раньше никогда не использовал. Он протянул руку и медленно опустил вниз.
— На колени.
Альбедо, Себастьян и Плеяды одновременно преклонили колени.
Вот теперь всё было готово.
Момонга поднял левую руку и посмотрел на голографические часы.
23:55:48.
Как раз вовремя для последних мгновений.
Наверное, снаружи Гейммастер а уже начали трансляцию и запуск фейерверков. Но сидя тут в полной изоляции от внешнего мира, предаваясь воспоминаниям, Момонга не мог этого знать.
Он откинулся на троне и медленно поднял голову, чтобы посмотреть на потолок.
Учитывая славу этой базы, уничтожившей великие экспедиционные силы, Момонга подумал, что, быть может, в последний день игры некоторые игроки попытаются вторгнуться в Назарик.
Он ждал. Чтобы как Гильдмастер принять последний вызов.
Хоть он и послал письма старым компаньонам, почти никто не пришел.
Он ждал. Чтобы как Гильдмастер в последний раз поприветствовать своих товарищей.
Теперь мы уже пережиток прошлого?.. — спросил себя Момонга.
Гильдия сейчас лишь пустая оболочка, но всё же они прекрасно провели время.
Он посмотрел на свисающие с потолка огромные флаги. Всего их было сорок один. По одному для каждого члена гильдии, каждый с собственным рисунком. Момонга поднял костлявый палец и указал на один из флагов.
— Я.
Затем указал на флаг, висевший рядом. Этот принадлежал одному из сильнейших игроков Аинз Оал Гоун... нет, всего Иггдрасиля. Основатель гильдии и тот, кто когда-то собрал «Первую девятку».
— Тач Ми.
Затем указал на флаг человека, который в реальном мире был профессор университета, и также один из старейших в Аинз Оал Гоун.
— Си-дзюутэн Судзаку.
Палец задвигался быстрее, указывая на флаг одной из трех девушек Аинз Оал Гоун.
— Анкоро Мотти Моти.
Момонга ровно читал имена владельцев флагов.
— Хэрохэро, Пэроронтино, Букубуку Чагама, Табула Смарагдина, Воин Такэмикадзути, Вэриебл Талисман, Гэндзиро...[2]
Вспомнить имена сорока компаньонов было не так уж и трудно.
Имена друзей глубоко в нём отпечатались.
Момонга устало откинулся на трон.
— Да, было по-настоящему весело...
Каждый месяц Момонга тратил почти одну треть зарплаты на игровые покупки. Не то чтобы у него были особенно высокие доходы, просто иное его не интересовало, так что он тратил почти все деньги на Иггдрасиль.
В игре работала лотерея, в которой игроки могли за реальные деньги выиграть редкий предмет. Большую часть заработка Момонга тратил на это. После многих расходов, он заполучил немало редкостей. Но когда он услышал, что один из членов гильдии выиграл лотерею, использовав лишь деньги на обед, Момонга позеленел от зависти.
Поскольку каждый член Аинз Оал Гоун был работающим членом общества, все тратили деньги на игру, но Момонга выделялся особенно. Он сильно пристрастился к игре. Отправляться на поиски приключений было интересно, но забавнее всего оказалось свободно бродить с друзьями. Для Момонги, у которого в реальном мире не было друзей и никого не осталось из семьи, воспоминания о том, как он проводил время с друзьями в Аинз Оал Гоун, были всем.
И сегодня эта гильдия исчезнет.
Серце наполнилось неверием и разочарованием. Он крепче сжал посох. Момонга всего лишь обычный человек: у него не было ни денег, ни связей, чтобы предотвратить конец игры. Ему оставалось лишь молча ждать и смотреть, как истекает время для всех игроков сервера.
Голографические часы показывали 23:57. Сервер закроется в 00:00.
Время бежит. Виртуальный мир закончится, и я вернусь к своей повседневной жизни.
Это очевидно. Люди не могут жить в виртуальном мире, рано или поздно всем приходится уходить.
Завтра вставать в четыре утра. Нужно лечь сразу, как выключится сервер, чтобы это завтра не повлияло на работу.
23:59:35,
36,
37...
Момонга медленно считал секунды.
23:59:48,
49,
50...
Момонга закрыл глаза.
23:59:58,
59...
Часы отсчитывали последние секунды — он ждал конца этого фантастического мира...
И последующего принудительного выхода...
0:00:00...
1,
2,
3...
—...Э?
Момонга открыл глаза. Он не вернулся в свою комнату. Он всё ещё сидел в Тронном зале в Иггдрасиле.
— Что происходит?
Время было верным. Сейчас его должны принудительно выкинуть из системы, а сервер отключить.
0:00:38.
Уже прошло анонсированное время и, если только не произошла системная ошибка, было невозможно тут находиться. Момонга в недоумении осмотрелся, ища объяснения.
— Они отложили закрытие? Или решили отложить конец конца, потому что не смогли отключить сервер?
В голову пришли различные объяснения, но ни одно из них не походило на правду. Наиболее вероятным представлялась задержка выключения сервера в связи с ошибкой в системе. В таком случае Гейммастер а уже сделали бы объявление. Момонга поспешно попытался найти любые новости о закрытии в канале чата... но вдруг остановился.
Интерфейс исчез!
— Что за?..
Хотя Момонга оказался в замешательстве и почувствовал тревогу, его также немного удивило своё спокойствие. Он перепробовал все функции игры: Принудительный доступ к системе, Чат, вызов Гейммастера, Выход из системы и так далее...
Ничего не работало. Будто его полностью отключили от системы.
—...Что, чёрт возьми, произошло?! — Сердитый окрик эхом прошёлся по Тронному залу. Чтобы такое случилось в последний день, когда всё должно было закончиться... разработчики всех обманули? Момонга был в ярости, он почувствовал разочарование от невозможности встретить славный конец. Обычно ему бы никто не ответил.
Однако...
— Всё в порядке, владыка Момонга?
Момонга впервые услышал этот сладкий женский голос. Он был потрясён, но всё равно начал искать источник голоса. Когда понял, кто это, — потерял дар речи.
С ним заговорила НИП, Альбедо.
Часть 3
Бескрайний лес, называемый «Великий лес Тоб», расположился на границе Империи Багарут и Королевства Рэ-Естиз, к югу от Азерлисских гор. На границе этого леса лежала деревенька Карн. Там проживало примерно сто двадцать человек — двадцать пять семей. Не так уж и необычно для пограничного поселения королевства Рэ-Естиз.
В основном крестьяне жили за счёт леса и посевов, ведь деревню редко посещали гости, за исключением некоторых ищущих тр а вы врачевателей и приходившего раз в год сборщика податей. Эта деревня застыла во времени.
С раннего утра крестьяне шли работать. И работа продолжалась до самого заката, такая вот у них была жизнь.
Как только Энри Эммотт просыпалась, ей нужно было идти к ближайшему колодцу за водой. Наполнив дома ёмкость для воды, она завершит свою первую задачу. Примерно в это время мама приготовит завтрак, и семья из четырёх человек вместе насладится едой.
На завтрак будет ячменно-пшеничная или просто пшеничная каша, а также немного обжаренных овощей. Иногда они ели фрукты. После завтрака её десятилетняя сестра пойдёт за дровами в лес или поможет с работой на поле. Как только в центре деревни раздастся звон, оповещающий о наступлении полдня, все соберутся на близлежащей площади, чтобы вместе пообедать и отдохнуть.
На обед будет испечённый несколько дней назад чёрный хлеб и суп с мясным фаршем. После этого все продолжат работать на полях, и как только зайдёт солнце, они вернутся домой к ужину.
Как и обед, на вечернюю трапезу тоже будет чёрный хлеб, но суп заменят на фасолевый. Если деревенские охотники вернутся с добычей, на стол подадут и мясо. После ужина все соберутся на кухне, и в свете огня будут счастливо беседовать, чиня при этом порванную одежду.
Около восьми часов вечера они пойдут спать. Будь в деревне так называемый магический «Вечный свет», можно было бы ложиться позже. Но… чего нет, того нет.
Энри Эммотт родилась шестнадцать лет назад и вплоть до этого дня никогда не покидала деревню. Ей было интересно: дни всегда такими останутся?
Как всегда, Энри встала с кровати и пошла к колодцу, набрать воды. Чтобы наполнить большой резервуар, ей требовалось пройти от колодца к дому три раза. «Такс», — Энри засучила рукава, выставив на свет немного белой, не загорелой кожи. Работа в поле сделала её руки тонкими, но сильными.
Наполненный водой кувшин был тяжёлый, но Энри подняла его с лёгкостью. Если наполнить его до краёв, то и ходок к колодцу придётся совершать меньше, и на работу потребуется не много времени, так ведь? И слишком тяжёлым кувшин не должен быть. Думая так, Энри зашагала домой. По пути она услышала странный звук. Когда повернулась в его сторону, от ужаса сжало сердце.
Она услышала, как ломается древесина. А затем...
— Крик?..
Будто кричит от удушья птица, но это точно не птица. Энри невольно задрожала. Она не хотела в это верить. Должно быть, это воображение, это точно не был человеческий крик. В голове промелькнуло множество ужасающих мыслей.
Нужно поспешить — крик идёт со стороны дома. Бросив кувшин с водой, она побежала со всех ног.
Она споткнулась, наступив на подол платья, но удержала равновесие. И снова этот звук. Сердце забилось как бешенное. Это точно человеческий крик, в этом нет сомнений. Она бежала, бежала и бежала. Никогда в своей жизни она не бежала так быстро, она бежала, пока не споткнулась о собственную ногу.
Ржание коня, люди плачут и кричат.
Всё становилось яснее и яснее. Впереди, ещё издали Энри увидела: незнакомец, полностью закованный в доспехи, направляет обнаженный меч на сельчан. А недалеко на земле лежит крестьянин со смертельной раной.
— Мистер Морджина...
В такой маленькой деревеньке никто не был чужаком, все были частью одной большой семьи. Поэтому Энри узнала того убитого крестьянина. Хоть иногда он шумел, он был хорошим человеком и не заслуживал смерти. Ей захотелось остановиться... но она прикусила губу и продолжила бежать.
Короткое расстояние от дома до колодца теперь стало бесконечностью. Ветер донёс до ушей крики и ругань. Наконец она увидела свой дом.
— Папа! Мама! Ниму! — закричав, Энри открыла дверь и увидела, как семья застыла с полными ужаса лицами. Однако как только вошла Энри, они облегчённо вздохнули.
— Энри, ты не пострадала! — сильные руки отца подняли Энри.
— Ахх, Энри... — Мать тепло её обняла.
— Хорошо, Энри тоже вернулась, теперь нужно быстро бежать!
Положение семьи Эммотт было незавидным. Они беспокоились, что Энри ещё не вернулась, и потеряли тем самым возможность убежать. Им неминуемо грозила опасность.
Но слишком уж быстро страхи стали горькой реальностью. Как только они захотели сбежать... в дверном проёме возник человек. В лучах солнца стоял мужчина в полных доспехах с гербом Империи Багарут. В руке он держал ножны с мечом. Империя Багарут часто воевала со своим соседом, Королевством Рэ-Естиз. Но вторжения случались лишь близ города-крепости Э-Рантэл, они никогда не доходили до этой деревеньки.
Тихой жизни деревни вдруг не стало. Глядевшие из щелей шлема холодные глаза сосчитали членов семьи Энри. Когда она посмотрела в те глаза, ей стало страшно. Рыцарь схватился за рукоять меча, злобно зашипела извлекаемая из ножен сталь. И как только он почти вошёл в дом...
— Агх!
— Эгх!
...Отец кинулся на рыцаря, и они оба вывалились за дверь.
— Бегите!
— Ты!
По лицу отца текла кровь, наверное он поранился от удара о рыцаря.
Отец и рыцарь схватились на земле. Рыцарь сдерживал клинок отца, а тот сдерживал меч рыцаря. Когда Энри увидела на отце кровь, разум опустел — она не знала, помогать отцу или живо бежать.
— Энри! Ниму! — выкрикнула мать, вернув её в чувство. Энри увидела, как мать с болью на лице покачала головой. Энри ухватила сестру за руку и бросилась прочь. Сомнение и вина разъедали душу, но, несмотря на это, она быстро бежала в лес.
Ржание коней, крики, лязг металла и запах гари.
Из каждого уголка деревни... Энри всё это видела, слышала и чуяла. Где, с какой стороны? Энри бежала и отчаянно пыталась понять. Следует бежать до пределов тела или спрятаться в каком-нибудь доме? Подгонял не только страх за свою жизнь и сильное биение сердца. Ей придавало силы чувство того, как за её руку хватается другая, маленькая рука.
Жизнь сестрёнки.
Бежавшая впереди мать у следующего угла вдруг остановилась и развернулась. Она бросилась обратно, показывая Энри бежать в другую сторону. Думая о том, почему мать повернулась, Энри быстро сжала губы, давя крик. Она сильнее ухватила сестру за руку и побежала, не желая оставаться в этом месте даже на мгновение, ужасаясь того, что может увидеть.
— Владыка Момонга, что-то не так? — снова спросила Альбедо. Момонга не знал, как ответить. Столько всего произошло в одночасье, что разум опустел.
— Извини. — Он мог лишь подняться и по-дурацки уставиться на Альбедо.
— Что-то случилось? — Альбедо, медленно разглядывая Момонгу, нагнулась и приблизила красивое лицо. Он учуял приятный, исходивший от неё аромат, благодаря которому он пришёл в себя.
— Нет... это... ничего.
Момонга не был таким человеком, кто будет почтительно говорить с куклами. Но... когда он услышал вопрос Альбедо, машинально ответил почтительно. Потому что из-за её действий и речи было невозможно не замечать её человеческое поведение. Хотя Момонга явно видел, как не нормально ведёт себя Альбедо, он всё ещё не мог понять, что случилось. В таких обстоятельствах оставалось лишь подавить переполняющее его чувство страха и удивления, но поскольку Момонга был обычным человеком, ему это не удалось.
Ему захотелось закричать. Но тут он вспомнил одного согильдийца.
Суматоха — это поражение масштаба страны, ты должен всегда держать голову холодной и мыслить логически. Сохраняй спокойствие, планируй наперёд, и не трать время на мысли о пустяках, Момонга-сан.
Думая об этом, Момонга успокоился. В мыслях он выразил благодарность Пунитто Моэ, стратегу гильдии Аинз Оал Гоун, парню, любившему моэ.