Эмоционольная травма дочери, присущая ее отношениям с отцом 3 глава

Эта жертва была принесена Артемиде-охотнице - богине-девственнице, так как Агамемнон убил одну из ланей Артемиды, не воздав богине необходимых почестей. В некоторых мифах Ага­мемнон даже считался более искусным охотником, чем сама Арте­мида, которая, разгневавшись, укротила морские ветра и потребо­вала принести в жертву Ифигению²⁷. Агамемнон проявил пренеб­режение к Артемиде. С психологической точки зрения это говорит о том, что аспект психики, который она воплощает, не имел для него осознанной ценности. Как богиня-девственница, Артемида символизирует характерную черту девственницы - быть в согла­сии с самой собой, которая является внутренней установкой феми­нинной концентрированности и независимости²⁸. Одно из заня­тий Артемиды заключалось в том, чтобы защищать юных дев, до­стигших пубертата, и учить их быть независимыми. Именно это качество не почитал Агамемнон, как это качество не принимала и доминирующая система культурных ценностей. Фемининность не оказывала сознательного воздействия на маскулинность. В конеч­ном счете, Агамемнон не послушал ни жену, ни дочь. Ни той ни другой он не позволил проявлять независимость и этим не оказал почтения величайшей из богинь - Артемиде. Он принимал во внимание только собственную власть, когда брал что хотел, на­пример лань Артемиды. Возможно, Артемида потребовала от него жертвоприношения, чтобы показать ему, что же он теряет, обесце­нивая фемининность. Последствием того упорства, с которым он сохранял свою властную установку, стала утрата дочери, его соб­ственного фемининного потенциала. Если мужчина не считается с фемининностью и топчет ее, он теряет с ней контакт. Поэтому в определенном смысле Артемиде нужна была жертва, чтобы Ага­мемнон смог с должным почтением относиться к фемининной не­зависимости.

²⁷ Larousse, World Mythology (New York: Hamlyn Publishing Group Limited,
1973), p. 125-127. Здесь можно говорить о противоположности лунарной богини
Артемиды, воплощающей силу фемининного духа, и маскулинного духа ветра.

²⁸ Эстер Хардинг, исследуя образ девственницы в античных мифах, отмеча­
ла, что на символическом уровне каждая женщина испытывает потребность чув­
ствовать и действовать в согласии с волей и ведомая силой своей собственной
уникальной фемининной мудрости, а не проецировать эту власть на мужчин. См.
Women's Mysteries (New York: Harper & Row, Publishers, 1976), p. 103-104,125.

«Ифигения в Авлиде» - греческая драма, написанная около 405 года до н.э., тем не менее точно такой же порядок царит в со­временной западной культуре. В глазах многих мужчин феминин­ность по-прежнему низведена до уровня послушной жены или красивой любовницы или может сочетать в себе обе эти роли. Многие женщины по-прежнему обнаруживают, что живут для мужчин, а не ради себя. В результате некоторые из них освобож­даются от этих пут и предпочитают реализоваться в профессии. Но слишком часто, стремясь вырваться из зависимого положения «вечной девушки», они как бы воспроизводят маскулинный путь развития и таким образом навсегда подавляют и обесценивают фемининность. Другие женщины, которые осознают свое бессилие и бушующую ярость, как Клитемнестра, напротив, могут внешне подчиняться существующей системе отношений, но при этом скрыто выражать свой гнев, например, отказываясь вступать с мужчинами в сексуальные отношения. Они могут мстить своему супругу, завязывая внебрачные связи, опустошая счета его кредит­ных карточек, напиваясь сверх меры, месть может проявляться и как болезненное недомогание, или постоянная депрессия, или склонность к самоубийству и тому подобное.

Быть может, то, от чего больше всего страдает мужчина, - это неспособность признать свою травму, неумение плакать. В таком положении находятся многие отцы, которые пребывают в иллю­зорном убеждении, что их долг - быть всегда правыми и не нуж­даться в оправданиях, чтобы поддерживать свой авторитет. Мно­гие мужчины в нашу эпоху технократии попадают в западню стремления к власти и контролю. Они утратили силу своих слез и уже не могут почитать юную, нежную фемининную часть своей личности. Подобно Агамемнону, они принесли в жертву «внутрен­нюю дочь» во имя собственной власти. Или же, подобно Менелаю, они могут оказаться под пятой реальной женщины и утратить связь с истинной внутренней фемининностью. В любом случае дух независимой фемининности не получает должного почтения, а потому исчезает.

Во многих отношениях сюжет трагедии «Ифигения в Авли­де» отражает картину современности, ибо в отношениях между полами по-прежнему царит хаос и стремление к власти; в жизни большинства мужчин и женщин духовность (гармоничное отно­шение между фемининным и маскулинным началом) до сих пор не стала эффективной движущей силой их развития. Но, по край-

 

 

52

Глава 2

Жертвоприношение дочери

ней мере, еще остается много вопросов, а раз есть вопросы, есть и поиск, и осознание, и надежда прорвать завесу существующих не­адекватных паттернов.

В нашей культуре существует множество современных

* Ифигений, страдающих от узкого взгляда на фемининность, вне­дренного в нашу культуру, а зачастую - и в менталитет отдель­но взятых отца и матери. Такие женщины часто пребывают в гне­ве и осознают, что образы, которые навязывает женщинам на­ша патриархальная культура, возникли под влиянием неадекват­ного отношения мужчин к фемининности. И тем не менее эти женщины чувствуют себя в ловушке и проявляют полную беспо­мощность.

Примером может послужить Джоан - талантливая и очень привлекательная дама сорока лет. Она росла с ощущением, что идеальная женщина должна быть похожа на Елену, - то есть ей необходимо быть самой красивой, самой желанной - способной притягивать к себе мужчин одним взглядом и вместе с тем слу­жить мужчине, становясь тем, что он от нее хочет, и делая для него то, что ему нужно. Этот образ, подкрепляемый культурой, она отчасти впитала от родителей. Ее мать, страдавшая от внут­реннего расщепления фемининности, была изящной, привлека­тельной, моложавой и зависимой («вечной девушкой»), при этом внешне демонстрирующей воинственно-независимое поведение («амазонки в панцире»), неспособной раскрепоститься и наслаж­даться сексуальными отношениями со своим мужем. Ее отец, фру-стрированный своим браком, любил дочь - быть может, слишком сильно, поэтому, скорее всего, к ней он испытывал бессознатель­ное сексуальное влечение, наряду с сопутствующим этому чув­ством вины.

В ее сновидениях рождались образы, помогавшие ей уви­деть некоторые роли, которые она исполняла и которые на самом деле ей не соответствовали. В одном сне Джоан была поставле­на своей матерью в положение Золушки и должна была приби­рать грязь в доме и чистить очаг. В каком-то смысле это было бессознательное послание, которое она получила от матери, а именно - что она была не такой красавицей, как ее мать, и что, как послушной дочери, ей следует «чистить» неадекватные отно­шения между своими родителями. Это означало, что Джоан дол­жна была играть роль посредницы между родителями и при этом быть достаточно компетентной профессионально. Однако внут-

ренне она чувствовала себя неполноценной, ибо втайне хотела быть «Еленой» - женщиной, которая была бы воплощением тай­ных надежд отца и соответствовала бы культурному образу со­временности. Цель любой женщины из ее среды состояла в том, чтобы встречаться с мужчинами, «подцепить» парня из компа­нии, а в конечном счете сразу по окончании колледжа выйти за­муж. Достигнув подросткового возраста, Джоан поняла, что по своему физическому и эмоциональному развитию не может со­ответствовать этому образу. Поэтому давление сверстников с их обычаем заводить знакомства заставили ее почувствовать свою второсортность. С одной стороны, она хотела социального одоб­рения, а с другой - ей был ненавистен этот навязанный кем-то шаблон, ибо она знала, что принять его - значит отвергнуть свои истинные потребности и лишиться возможностей дальнейшего развития. Все мужчины, к которым она чувствовала влечение, были моложе нее и фактически становились теми мальчиками, по отношению к которым она играла материнскую роль. Эти свя­зи были непродолжительны, ибо не удовлетворяли ее потребно­стям в зрелых отношениях, а в сексуальном общении эти мужчи­ны часто проявляли страх и пассивность. В сновидениях Джоан часто появлялась фигура ее отца в роли нравственного судьи, осуждавшего ее за «любовные похождения». Таким образом, свя­зи с мужчинами, с которыми она не могла установить зрелые сексуальные отношения, позволяли ей защищаться от проявле­ний собственничества ее отца.

В профессиональной сфере она была по видимости успеш­ной. Но даже здесь она бессознательно принимала маскулинное видение происходящего; например, вместо того чтобы участвовать в творческом проекте, где бы на инстинктивном уровне могло воп­лотиться ее понимание фемининного развития, она занималась административными проектами. Хотя она очень хорошо с ними справлялась, в них совершенно не находили применения ее поэти­ческие способности, и такая деятельность в целом не давала реа­лизоваться ее творческому потенциалу. Она знала, как добиться успеха в мужском мире бизнеса, и ее умение выполнять тяжелую работу, исполнительность и упорство дали ей финансовую незави­симость. Но вместе с тем она устала быть сильной и очень хотела, чтобы о ней кто-то позаботился. На сознательном уровне она про­живала паттерн преисполненной долга «амазонки в панцире», но втайне она мечтала быть «Еленой» - «вечной девушкой», желан-

 

54

Глава 2

Жертвоприношение дочери

ной для мужчин. Как и многих других «амазонок», ее очень раз­дражали те женщины, которым роль «Елены» удалась.

Джоан почувствовала, что оказалась в ловушке между эти­ми двумя противоположными образами фемининности. Роль исполняющей долг услужливой матери не доставляла ей эмоци­онального удовлетворения, и она была слишком независимым и творческим человеком, чтобы оказаться лишь воплощением об­раза бессознательных мужских желаний. Будучи современной Ифигенией, она ощущала себя принесенной в жертву на алтарь присущего культуре отвержения отцом независимой феминин­ной духовности. Но в отличие от Ифигении из трагедии Еврипи-да, Джоан окончательно не признала эти обусловленные культу­рой отцовские проекции на фемининность. В реальной жизни она организовала группу женщин, которая занималась исследо­ванием божественных фемининных образов, существующих в разных культурах и мифах. В сновидениях к ней являлась таин­ственная, наделенная волшебной силой женская фигура, пригла­шавшая ее взгромоздиться на слона, царственное животное, на котором когда-то разъезжали индийские воины и вельможи. Этот сон стал постоянным образом экстатического переживания фемининности, в нем она нашла источник своей внутренней силы - то есть той силы, которой не нужно ни удостоверения, ни подтверждения ни от отдельно взятого мужчины, ни от патриар­хального института. В следующем стихотворении Мирабай, средневековой индийской поэтессы, выражено экстатическое пе­реживание женщины, которая ощущает свою фемининную цен­трированность и духовность и пытается заново выразить, что это такое - быть женщиной. Роберт Блай, поэт и переводчик Мира­бай, верно заметил: «Ее непоколебимость не оставляет места жа­лости к себе»²⁹. Стихотворение называется «Почему Мира не может вернуться в свой заброшенный дом»³⁰.

В тело Миры вошли Краски Тьмы; и покинули Миру другие цвета. Любовь к Кришне и крохи еды - мои жемчуга и изумруды.

Звонкие четки в руке и повязка на лбу - вот и все украшенья. Довольно для женщины тех ухищрений, каким научил меня Гуру. Одобрите вы иль осудите, люди, меня;

день и ночь я великую Силу Гор прославляю. Я выбрала путь блаженства, которым издавна шли чистые люди. Ни у кого не украла я денег, никого не ударила я, -

в чем можете вы меня обвинить? Я себя ощущала в высокой башне на спине у слона...

а теперь вы велите мне пересесть на осла? Не смешите меня!³¹

 

²⁹ Robert Bly, News of the Universe (San Francisco: Sierra Club Books, 1980),
p. 286.

³⁰ Мира (род. 1502) - одно из имен поэтессы Мирабай, которая, будучи по­
корной женой своего мужа Кумбху, читорского раджи, тем не менее была всей
душой предана богу Кришне и воспевала его в экстатическом восторге, чистоте
и самозабвенном бесстрашии; ее гимны до сих пор пользуются большой извест­
ностью. - Примеч. ред.

³¹ Robert Bly, News of the Universe, p. 277.

 

56

Глава 2

Глава 3

Вечная девушка

О, как я ненавижу

свою презренную гуттаперчевую душу,

которая, скрученная и смятая

чужими руками,

безропотно переносит все.

Карин Бойе

В сказке о Спящей Красавице очень сильно любящий свою дочь король-отец забыл пригласить на крестины дочери самую старую и самую могущественную волшебницу. Его забывчивость в отно­шении этой фемининной силы привела к тому, что, повзрослев, дочь уснула и сто лет пролежала без движения. В сказке о Золуш­ке кроткий и безответный отец после смерти жены женился вто­рой раз и оказался под каблуком злой и властной женщины, а по­тому Золушка, к которой ревнивая мачеха относилась очень пло­хо, жила в своем доме на правах служанки и посудомойки и ходи­ла в лохмотьях. Один из этих отцов, король, явно обладал влас­тью. Другой отец был бездеятелен. При этом обе дочери страдали, и обе пребывали в пассивном состоянии и в подчиненном положе­нии. Пассивная роль - это одна из возможностей женщины про­живать паттерн «вечной девушки». И Спящую Красавицу, и Зо­лушку в конце концов спасли Принцы, как и многих женщин, жизнь которых была бездеятельной, и в своем браке они стреми­лись обрести свободу и безопасность. При этом на самом деле эти женщины чувствовали, что предали самих себя.

Наша культура всегда потворствовала этому предательству. Женщин хвалили за их покладистость, умение приспосабливать­ся и доброту, за их очарование юности, за послушание и покор­ное содействие мужьям, - и они становились как бы «формой для содержания». Женщины, которые проживали жизнь в рам-

ках такого архетипического жизненного паттерна, просто сохра­няли свою фиксацию на уровне развития девушки. В силу мно­гих причин они, как Питер Пэн, предпочитали дальше не взрос­леть, оставаясь «вечными девушками». Преимущества, связан­ные с подобным выбором, вполне понятны. Наверное, очень при­ятно испытывать волнующее возбуждение, ощущая, что тебя обожают как сладкую девочку, зависеть от другого человека, бо­лее сильного, при необходимости принимать важные решения, блаженствовать, наслаждаясь романтическими фантазиями о Прекрасном Принце, который может героически преодолеть ко­лючие терновые заросли, чтобы освободить Спящую Красавицу, играть возможностями, подобно хамелеону менять личины, быть усладой мужской души и покорительницей его сердца, или даже уйти от жизни в свой внутренний мир желаний и фантазий. Од­нако такой фемининный стиль жизни имеет и множество недо­статков. Роль «вечной девушки», несмотря на видимые преиму­щества, зачастую лишает женщину независимости и заставляет ее жить пассивной, зависимой жизнью. Вместо того чтобы доби­ваться личного и профессионального роста, работать над форми­рованием своей идентичности, вместо того чтобы узнать, кто она такая на самом деле, решая трудную задачу собственной транс­формации, - вечная девушка обычно формирует свою идентич­ность на основе проекций на нее других людей. Назову несколь­ко из них: роковая женщина, хорошая дочь, очаровательная жена и хозяйка, прекрасная принцесса, женщина-муза и даже траги­ческая героиня. Вместо того чтобы укреплять свою силу, реали-зовывать собственные возможности и при этом принимать на себя ответственность за содеянное, «вечная девушка» пребывает в состоянии беспомощности. Подобно гуттаперчевой кукле, она позволяет другим делать себя и свою жизнь такой, как им взду­мается.

Чтобы лучше понять, как ведет себя «вечная девушка», нуж­но рассмотреть некоторые типы реализации ее способа бытия и, следуя этому описанию, исследовать пути возможной трансфор­мации. Приведенные ниже примеры ни в коем случае не следует считать попыткой классификации, я не ставлю каждой категории в соответствие какую-либо конкретную женщину, так как факти­чески каждая женщина может проживать эти паттерны в разные периоды своей жизни, прибегая к ним в различных ситуациях. У меня эти примеры возникали спонтанно: просто как отдельные

 

58

Глава 3

Вечная девушка

манеры поведения, которые женщина может выявить у себя и, признав их, получить некоторое представление о том, каким путем она идет по жизни.

1. Куколка-милашка

Чаще всего пуэлле приходится играть роль эдакого «милого, кукольного» создания, показывая ту личину, которую в ней хочет видеть ее возлюбленный, тем самым приспосабливаясь к его фан­тазиям в отношении фемининности. Внешне она кажется незави­симой и успешной и, как всемогущая принцесса, может быть пред­метом зависти для многих женщин, воплощая их тайные желания. Но внутри ее идентичность остается слабой и зависимой, ибо она постоянно демонстрирует другим, что не осознает, кто она такая на самом деле. Как это происходит в фильме «Дорогая»³², она по­хожа на фотомодель, идентичность которой определяется и вопло­щается в жизнь взглядом фотографа. Фактически, она является куклой, марионеткой.

Сколько женщин прожили таким образом большую часть своей замужней жизни, будучи очаровательными спутницами сво­их мужей и прекрасными хозяйками в доме, чтобы к середине жизни остаться ни с чем - разведенными, с минимумом душевных сил, на самой низкой стадии индивидуального развития?

Этот паттерн очень ясно показан в драме Ибсена «Куколь­ный дом». Главная героиня Нора - очаровательная жена, которая меняет платья, чтобы произвести впечатление на своего мужа Тор-вальда и готова делать для него все, что тот захочет. Она является его куколкой, его маленькой игрушкой, его «милашкой», «плутов­кой», «лакомкой», «певуньей-пташкой», «жаворонком», «белоч­кой», «маленькой мотовкой», «маленькой чудачкой» и так далее -всеми этими ласковыми именами он называет свою балованную любимицу. С точки зрения мужа Нора нуждается в защите, ибо она совершенно непрактична, неэкономна, не в состоянии прини­мать решения и быть ответственным человеком. Хотя он крити-

чески отзывается о ее отце, имевшем такие же юношеские черты характера, эти же черты в Норе его привлекают и ему нравятся. Так, например, он говорит ей:

Нет, нет, смело обопрись на меня, я буду твоим советчиком, руко­водителем. Я не был бы мужчиной, если бы именно эта женская бес­помощность не делала тебя вдвое милее в моих глазах. <...> Нора, будь только чистосердечна со мной, и я буду и твоей волей и твоей совестью...³³

Муж Норы не знает, что на самом деле сделала для него жена, заняв деньги, когда он заболел, чтобы заплатить за переезд на юг, где он смог вылечиться от тяжелой болезни. Нора знала, что ее муж со своей «мужской независимостью» слишком горд, чтобы принять от нее такую помощь: это было бы для него край­не унизительно, и она держала в тайне все, что сделала для него. Она надеялась, что несколько лет спокойной и нормальной рабо­ты дадут ей возможность отдать долг. Но в долговой расписке ей пришлось подделать подпись отца, так как он в то время был уже очень болен. Кризис для Норы наступает во время ее стычки с че­ловеком, у которого она заняла деньги и который грозится рас­крыть ее обман. Сначала она старается сохранить, как раньше, все в тайне и ради этого использует свое очарование «маленькой бе­лочки». Но постепенно она осознает, что, поступая таким образом, она, по существу, скрывает от него, кто она на самом деле: она скрывает не только свою ошибку, но и свою силу и свою самосто­ятельность. Как только это окончательно для нее проясняется, она принимает решение перестать прятаться и сказать мужу, что про­изошло. Когда тот узнает, что его репутация висит на волоске, он приходит в ярость, называя свою жену абсолютно безответствен­ной. Вот что он говорит:

Ты понимаешь, что ты сделала? Отвечай! Ты понимаешь? <...> Ты унаследовала все легкомысленные принципы своего отца. Ни ре­лигии, ни морали, ни чувства долга...³⁴

 

³² «Дорогая» ("Darling", 1965) - английский фильм режиссера Джона Шле­зингера, в котором рассказывается о судьбе фотомодели, которая достигла успе­ха через постельные отношения с мужчинами, от которых зависел этот успех. - Примеч. пер.

³³ Henrik Ibsen, A Doll's House, trans. R. Sharp and E. Магх-Aveling (New York: Dutton, 1975), p. 64-65. (В рус. переводе: Ибсен Г. Кукольный дом / [Пер. А. и П. Ганзен]. - Собр. соч. в 4 т. - М.: Искусство, 1957. - Т. 2.)

^м Ibid., p. 62-63.

 

60

Глава 3

Вечная девушка

 

Слушая его, Нора понимает, что больше не может продол­жать играть перед мужем роль «куклы»-, что ей нужно стать собой, чтобы ему противостоять. Наконец угроза, исходящая от заимо­давца, исчезает и муж прощает Нору, перестав бояться серьезных последствий для своего престижа. Теперь она могла бы снова вер­нуться к привычной для нее роли пупсика. Однако она осознает, что отношение к ней мужа изменилось лишь благодаря внешним обстоятельствам, а сам он продолжает по-прежнему видеть в ней ребенка. Поэтому она решается на конфронтацию с ним, заявляя, что впервые за восемь лет брака между ними состоялся серьезный разговор. Она говорит:

Вот мы и добрались до сути. Ты никогда не понимал меня... Со мной поступали очень несправедливо, Торвальд. Сначала папа, потом ты. <...> Вы никогда меня не любили. Вам только нравилось быть в меня влюбленными. <...> Когда я жила дома, с папой, он выкладывал мне все свои взгляды, и у меня оказывались те же самые; если же у меня оказывались другие, я их скрывала, - ему бы это не понравилось. Он звал меня своей куколкой-дочкой, забавлялся мной, как я свои­ми куклами. Потом я попала к тебе в дом... <...> Я хочу сказать, что я из папиных рук перешла в твои. Ты все устраивал по своему вку­су, и у меня стал твой вкус или я только делала вид, что это так, -не знаю хорошенько. Пожалуй, и то и другое. Иногда бывало так, иногда этак. Как оглянусь теперь назад, мне кажется, я вела здесь самую жалкую жизнь, перебиваясь со дня на день!.. Меня поили, кормили, одевали, а мое дело было развлекать, забавлять тебя, Тор­вальд. Вот в чем проходила моя жизнь. Ты так устроил. Ты и папа много виноваты передо мной. Ваша вина, что из меня ничего не вышло.³⁵

Благодаря этому озарению Нора осознала, что в сущности она не знает, какая она на самом деле, ибо она всегда была зави­сима от мужчин. Она понимает, что для того чтобы себя понять, ей нужно остаться одной, научиться формировать свою систему ценностей и выражать собственное мнение, а не повторять чужие взгляды или поддерживать общественное мнение. И она принима­ет окончательное решение - покинуть мужа и детей и начать жизнь с чистого листа.

³⁵ Henrik Ibsen, A Doll's House, p. 66-67.

Хотя решение Норы может показаться слишком радикаль­ным (в особенности потому, что Ибсен написал эту драму в 1879 году), даже в наше время женщины нередко ощущают необходи­мость оставить свою семью и полагаться только на себя. По мое­му ощущению, самое важное для женщины - понять смысл та­ких поступков, т.е. осознать, что ей недостаточно существовать, лишь исполняя желания мужа и служа экраном для его проек­ций, и также ей нужно осознать, кто она на самом деле. Пред­ставьте, какой гнев может охватить женщину, когда она испыта­ет потрясение от увиденного: по существу, ее жизнь не принад­лежит ей, а подчиняется руководству сверху, как движения кук­ловода определяют движения марионетки. В данном случае одна из ее главных задач - избежать безудержного гнева и ожесточен­ного и мстительного отыгрывания своей обиды. Вполне может быть, что отец женщины, ее муж и вообще мужчины через свои проекции сформировали столь неадекватное отношение к феми-нинности. Однако реакция на такие проекции в форме осужде­ния и упрека лишь продлевает проекцию пассивности и зависи­мости. Более того, вполне возможно, что женщине приходится иметь дело со своим Теневым аспектом, ибо очень часто за по­кладистой женой скрывается сильная женщина, которая испод­воль манипулирует мужем, как это делала Нора. Тогда задача состоит в том, чтобы начать формировать свою систему ценнос­тей и взгляд на жизнь и, сознательно признав свою власть, ис­пользовать ее открыто и творчески.

Одной женщине, прожившей первую половину своей жизни в роли «куколки-милашки», приснился сон, в котором она увиде­ла целый ряд одинаковых кукол мужского пола. Эти куклы были одеты в совершенно одинаковые костюмы, и она могла выбрать из них кого пожелает. Этот сон помог ей осознать, что в той же мере, в какой она была куклой для мужчин, не имея собственной иден­тичности, а потому подстраиваясь к мужским фантазиям в отно­шении нее, - в той же мере и мужчины для нее были такими же «куклами». Ее отношение к ним было таким же обезличенным, как их отношение к ней. Это было типичным для ее первого бра­ка и повторяло паттерн, существовавший в ее отношениях с от­цом, властным финансовым магнатом. Во второй половине жизни она решила развивать свои способности и встретила мужчину, оценившего по достоинству и ее личностное развитие, и красоту, и привлекательность.

 

62

Глава 3

Вечная девушка

2. Девушка из стекла

Другой разновидностью паттерна пуэллы является женщина слабая, Стыдливая, отрешенная от жизни и часто живущая в мире своих фантазий. Это очень хорошо показано в драме Теннесси Уильямса «Стеклянный зверинец». Главная героиня пьесы, Лора - дочь типичного пуэра. Ее отец, очаровательная и романти­ческая фигура, давно бросил семью, и с тех пор о нем ничего не из­вестно. Повествователь пьесы, брат Лоры, рассказывает об их отце, показывая на слишком увеличенную фотографию красиво улыбающегося мужчины, висящую над каминной полкой; это на­водит на мысль, что отец продолжает на них оказывать огромное бессознательное влияние:

Это наш отец, который давно как оставил нас. Он был телефонис­том, влюбившимся в междугородние расстояния; он бросил свою работу в телефонной компании и уехал из города в поисках фанта­стических приключений... Последний раз мы слышали о нем, когда он прислал красивую открытку из Мазатлана, Тихоокеанского по­бережья Мексики, с двумя словами: * Привет - пока!» и без обрат­ного адреса.³⁶

Мать Лоры, которая все время работает, изображая из себя мученицу и проявляя неудовлетворенность исчезновением пуэ­ра - отца-мужа, живет в своем мире фантазий, связанных с про­шлым, и проецирует на дочь свои желания. Она хочет, чтобы ее дочь была «симпатичной западней», каковой была она перед тем, как вышла замуж. Однако Лора совершенно не похожа на мать, хотя тоже пребывает в мире своих фантазий. Ее мир - оставши­еся от отца старые граммофонные пластинки и стеклянный зве­ринец с крошечными стеклянными зверюшками, которым она сама постоянно выдумывает жизнь. Ее любимый зверь - стек­лянный единорог, фантастическая однорогая лошадь, - был од­ним из первых в ее коллекции. Именно стеклянный зверинец и заезженные граммофонные записи ее отца и составляют тот мир,

³⁶ Tennessee Williams, The Glass Menagerie (New York: New Direction Books, 1970), p. 23. (В рус. переводе: Юджин О'Нил. Пьесы. Теннесси Уильяме. Пьесы / Пер. А. Завалий. - М.: Радуга, 1985.)

в котором она живет, в противоположность миру ее матери, ори­ентированному на внешний успех, материальное и общественное благополучие.

Изящные стеклянные фигурки Символизируют хрупкость и отчужденность от жизни, а музыка и старые граммофонные плас­тинки остаются ностальгическим напоминанием об эмоциональ­ном присутствии отца, хотя физически он отсутствует. Лора к тому же имеет физический недостаток: одна нога у нее слегка ко­роче другой, и она вынуждена носить ортопедический ботинок. Ее физический дефект символизирует психологическую неполноцен­ность, характерную для обстановки в ее семье. Эта психологиче­ская неполноценность проявляется в крайней стеснительности Лоры и в отсутствии у нее уверенности в себе, которые домини­руют настолько, что она не смогла закончить ни среднюю школу, ни бизнес-курсы, куда посылала ее мать.