Эмоционольная травма дочери, присущая ее отношениям с отцом 9 глава

В приведенном ниже примере работы с активным воображе­нием, проделанной молодой женщиной в самом начале курса ана­лиза, показан поиск возможной ценности, которая скрывается за извращением:

Я ступила на плот, стоящий у самой кромки воды, им управлял ги­гантский лебедь. Скользя по морской глади, мы проплыли мимо ог­ромного очень красивого цветущего лотоса, а потом плот с лебедем ушел под воду, и мы оказались в подводной пещере. Там меня встре­тила ведьма и провела меня через систему проходов. Затем мы про­шли мимо дикого кабана и вошли в большой круглый зал, где ведь­ма предложила мне потанцевать с гигантским тараканом. Сначала мы танцевали втроем, а затем она оставила меня наедине с тара­каном. Я была в ужасе, мне было отвратительно танцевать с этим огромным омерзительным насекомым, но я все-таки танцевала с ним. И вдруг покровы таракана лопнули, и передо мной оказался прекрасный юный принц.

У этой женщины таракан ассоциировался с отцом, которого она презирала, считая мерзавцем и ничтожеством, не признавая в нем позитивных человеческих качеств, потому что своим поведе-

нием он вызывал у нее душевную тоску. Ее воспоминания о нем были преимущественно негативными: он приходил домой среди ночи, когда из щелей вылезали тараканы; часто был груб, лишал­ся рассудка и не мог управлять эмоциями. Вместе с тем в жизни он был очень теплым, общительным и чувствительным человеком, хотя был очень привязан к матери и не нашел в себе сил и не имел внутренней структуры, чтобы как-то сдерживать сильные эмоции или выражать их в приемлемой форме. В его семье отец всегда бездействовал, а мать постоянно болела, поэтому ему мало что могло пригодиться из собственного детского опыта. Видя лишь негативную сторону отцовской чувствительности и дружелюбия, дочь отвергала эти качества в самой себе. Когда, наконец, у 'нее хватило мужества на танец с частью своей личности, которую сим­волизировал омерзительный таракан, и когда его жесткие покро­вы лопнули, неожиданно для себя она получила доступ ко всем позитивным аспектам чувств своего отца и его эмоциональности. Но чтобы добраться до этой части своей личности, ей сначала при­шлось столкнуться с негативной, отвергающей матерью (ведьмой) и ее яростью по отношению к отцу (дикий кабан). Гигантский лебедь, который привез ее туда, у нее ассоциировался с лебедем, запряженным в лодку Лоэнгрина⁷⁷, хранителя Святого Грааля. Поэтому для нее путь к духовности открывался через танец с фи­гурой извращенца-таракана.

Однажды, когда я читала сказку «Желтый карлик»⁷⁸, напи­санную Мари Катрин д'Онуа⁷⁹, меня поразила мысль, что эта сказ­ка - история о пуэлле и ловушках, в которые она попадает, если не развивает свою силу и не вступает в сознательную конфронта­цию с фигурой старика-извращенца. В ней также подразумевают­ся некоторые шаги в направлении трансформации. В сказке гово­рится о королеве, у которой было много детей, но в живых оста-

⁷⁷ Лоэнгрин - герой легенд и сказаний средневековой Европы о таинствен­ном рыцаре, приплывающем в ладье, запряженной Лебедем, чтобы спасти девуш­ку или вдову от смертельной опасности. Неизвестный спаситель, приплывший неведомо откуда, так же неожиданно через много лет может уплыть неведомо куда, когда за ним придет Лебедь. Легенды о Лоэнгрине переплетаются с леген­дами о рыцарях Круглого стола и Чаше Грааля. - Примеч. ред.

™ Andrew Lang, ed., The Blue Fairy Book (New York: Dover Publications, Inc., 1965), p. 30-50.

⁷' Мари-Катрин Ле Жумель де Барнвиль, баронесса д'Онуа (1651-1705) -известная французская писательница. Написанные ею истории с ее легкой руки стали в дальнейшем называть «волшебными сказками». - Примеч. пер.

 

126

Глава 5

Внутренний мужчина

лась только одна дочь. Овдовевшая королева не чаяла в ней души; но она так боялась потерять юную принцессу, что не старалась исправить ее недостатки. Восхитительная девушка знала, что кра­сотой больше походит на богиню, чем на смертную женщину, зна­ла, что ей предстоит носить корону; она упивалась своей расцве­тающей прелестью и возгордилась так, что стала всех презирать. Королева приказала самым искусным придворным художникам написать портреты дочери, а потом разослать эти портреты коро­лям, с которыми поддерживала дружбу. Увидав портрет принцес­сы, ни один из них не мог устоять против ее всепобеждающих чар: иные заболели от любви, иные лишились рассудка, а те, кому повезло больше, в добром здравии явились ко двору ее матери. Но, едва бедные государи увидели принцессу, они сделались ее ра­бами. Принцессе уже исполнилось пятнадцать лет, но никто не смел просить ее руки, хотя каждый мечтал о чести стать ее супру­гом. Но как тронуть подобное сердце? Хоть пытайся из-за нее уда­виться несколько раз на дню, она сочтет это безделицей. Вздыха­тели роптали на жестокость принцессы, а королева, которой не терпелось выдать дочь замуж, не знала, как взяться за дело. Упор­но отказываясь выходить замуж, дочь мало-помалу так раздосадо­вала мать, что та стала раскаиваться в том, что слишком ей пота­кала, да поздно. Не зная, что предпринять, королева в одиночестве отправилась к прославленной фее, которую звали Фея пустыни. Однако увидеть фею было не легко - ее охраняли львы. Но это не смутило королеву - она с давних пор знала, что львам надо бро­сить пирожное из просяной.муки на сахаре и на крокодильих яй­цах; королева сама испекла пирожное и положила его в корзиноч­ку, которую взяла с собой в дорогу. Но долго идти пешком она не привыкла и, устав, прилегла отдохнуть под апельсиновым дере­вом. Незаметно для себя она заснула, а проснувшись увидела, что корзинка пуста - пирожное исчезло, а где-то рядом громко рыча­ли громадные львы. Королева горько заплакала. Не в силах дви­нуться с места, чтобы спастись бегством, она только прижималась к дереву, под которым спала. И вдруг она подняла глаза и увиде­ла на дереве маленького человечка - громко чавкая, он ел апель­сины. Желтый карлик (его прозвали так за желтизну кожи и за то, что он жил на апельсиновом дереве) пообещал королеве спасти ее от львов, если она отдаст ему в жены свою дочь. Королева испуга­лась, что ее съедят львы, поэтому согласилась на предложение кар­лика, хотя он показался ей омерзительным. Когда она вернулась

домой, ее охватила такая сильная тревога и она впала в такую тос­ку, что почти перестала говорить, есть и спать, но никому не ска­зала о том, что с ней случилось. Принцессу, которая всем сердцем любила мать, это очень обеспокоило;, она много раз просила ее рассказать, что с ней случилось, но та придумывала всякие отго­ворки - то ссылалась на слабое здоровье, то говорила, что один из соседей угрожает ей войной. Красавица чувствовала, что, хотя все эти ответы правдоподобны, на самом деле тут что-то неладно и истинную правду королева старается от нее скрыть. Не в силах совладать с тревогой, принцесса решилась пойти к знаменитой Фее пустыни, о мудрости которой повсюду шла громкая молва. Когда принцесса подошла к роковому апельсиновому дереву, она увидела на нем столько цветов и плодов, что ей захотелось их со­рвать. Она поставила корзинку на землю, сорвала несколько апельсинов, но, когда она захотела взять корзинку, ни корзинки, ни пирожного на месте не оказалось. Принцесса удивилась и огор­чилась, но вдруг увидела ужасного маленького карлика. Она рас­сказала ему про себя и королеву. Поняв, что перед ним принцес­са, которую королева обещала ему в жены, Желтый карлик рас­сказал ей об этом. Принцесса в ужасе отпрянула от него, но тут же услышала, как, протяжно рыча, приближаются львы. Тогда она, стиснув свои прекрасные руки, сказала злому карлику, что она согласна выйти за всех карликов в мире, лишь бы не погибнуть такой ужасной смертью. После этого принцесса, которую звали Красавица, упала без чувств и, сама не зная как, очутилась в сво­ей постели. А на руке было кольцо, сплетенное из одного-един-ственного рыжего волоска, но сидевшее на пальце так плотно, что его невозможно было снять.

После встречи с Желтым карликом гордыни у Красавицы поубавилось: она решила, что самый простой способ выпутаться из беды - это выйти замуж за могущественного короля, у кото­рого уродец не посмеет оспорить такую славную победу. Поэто­му она отвечала посланцам куда более благосклонно, и хотя она и предпочла бы навеки остаться девушкой, но все же согласилась выйти за Короля золотых россыпей. Это был могущественный государь, прекрасный собой, который уже несколько лет, как был без памяти влюблен в принцессу, но до сих пор не видел и наме­ка на взаимность. И вот долгожданный день свадьбы наступил. Еще до начала церемонии двое гостей пришли без приглаше­ния - Желтый карлик и Фея пустыни. Желтый карлик появил-

 

128

Глава 5

Внутренний мужчина

ся перед королем верхом на коте и вызвал его на поединок за об­ладание принцессой. Он закричал, что является его соперником и врагом, так как вероломная принцесса уже дала ему обещание выйти за него замуж, и в доказательство этого он указал на коль­цо у нее на пальце, сплетенное из его волоса. «Попробуй его снять, сказал Желтый карлик, - и ты убедишься, что моя власть сильнее твоей». Разгневанный король ответил Желтому карлику: «Ты осмеливаешься называть себя обожателем этой восхити­тельной принцессы, ты осмеливаешься притязать на честь быть ее супругом! Знай, что ты урод, на твою безобразную внешность тошно смотреть, и я давно убил бы тебя, будь ты достоин такой славной смерти». Желтый карлик, оскорбленный до глубины души, пришпорил своего кота, и тот со зловещим мяуканьем стал прыгать в разные стороны, нагнав страху на всех, кроме храбро­го короля: король бросился на карлика. Тот извлек из ножен свое оружие - длинный кухонный нож и, вызывая короля на поеди­нок, с диковинным шумом въехал на площадь перед дворцом. Разгневанный король бегом бросился за ним. Не успели они ока­заться лицом к лицу, а все придворные высыпать на балконы, как солнце сначала сделалось кроваво-красным, а потом вдруг затми­лось и в двух шагах ничего не стало видно. Молодой король так отважно смотрел на своего врага и действовал с таким муже­ством, что Желтый карлик смутился. Но король дрогнул, увидев, что стало с его принцессой. Фея пустыни, на голове у которой развевались не волосы, а змеи, верхом на крылатом грифоне и с копьем в руке с такой силой вонзила копье в принцессу, что та, заливаясь кровью, упала на руки королевы. И тут король поте­рял и мужество, и рассудок. Забыв о поединке, он бросился к принцессе, чтобы помочь ей или вместе с ней погибнуть. Но Желтый карлик не дал ему времени приблизиться к невесте: вер­хом на коте он прыгнул на балкон, где находились все трое, выр­вал принцессу из рук ее матери и придворных дам, потом вско­чил на крышу дворца и исчез. Король застыл в совершенной ра­стерянности: наблюдая невероятное происшествие, он с отчаяни­ем понимал, что не в силах ничем помочь своей невесте, и тут в довершение всех несчастий глаза короля вдруг померкли, и ка­кая-то неведомая сила подняла его в воздух.

Злая Фея пустыни явилась помочь Желтому карлику похи­тить принцессу, но, едва она увидела Короля золотых россыпей, ее жестокое сердце пленилось красотой молодого государя, и она

решила сделать его своей добычей. Она перенесла короля в страшное подземелье и цепями приковала там к скале, надеясь, что угроза близкой смерти заставит его позабыть Красавицу и подчиниться ее воле. Едва они прибыли на место, фея вернула королю зрение, не вернув, однако, свободы, и, с помощью кол­довства обретя красоту и очарование, в которых ей отказала при­рода, явилась перед королем в образе прелестной нимфы, кото­рая якобы случайно забрела в эти края. И пока фея притворя­лась, будто всей душой сочувствует горю короля, он вдруг бро­сил взгляд на ноги нимфы, а они были похожи на когтистые лапы грифона, - по этим когтям и можно было узнать фею,'ког­да она меняла свой облик, потому что их она преобразить не мог­ла. Но король и виду не подал, что обо всем догадался, и продол­жал говорить с лженимфой доверительным тоном. «Я ничего не имею против Феи пустыни, - сказал он, - но не могу перенести, что она поддерживает моего врага - Желтого карлика, а меня как преступника держит в цепях. В чем я перед ней провинился? Я любил прекрасную принцессу, но, если фея вернет мне свободу, я чувствую, что из благодарности буду любить ее одну». Обма­нутая этими речами, Фея пустыни решила перенести короля в другое место, настолько же прекрасное, насколько ужасным было подземелье, где он томился. Король мало-помалу вырвал у Феи пустыни позволение свободно прогуливаться по берегу моря. И вдруг король услышал голос, который привлек его внимание. Король увидел, что волны стали круче, и, оглянувшись во все стороны, заметил женщину необыкновенной красоты: тело ее было прикрыто только ее волосами, колеблемые ветерком, они колыхались в волнах. В одной руке женщина держала зеркало, в другой гребень. Тело ее заканчивалось рыбьим хвостом. Король очень удивился этой необыкновенной встрече, а Сирена, под­плыв к нему так близко, чтобы он мог ее услышать, сказала: «Мне известны печаль и скорбь, в какие вас повергла разлука с вашей принцессой, и какой нелепой страстью воспылала к вам Фея пустыни; если хотите, я вызволю вас из рокового плена, где вам суждено томиться, быть может, еще тридцать с лишним лет». Сирена сказала королю, где находится Красавица. Но чтобы к ней проникнуть, он должен сразиться с множеством врагов. Она дала ему шпагу - с этим оружием он мог отважиться на любой подвиг и смело смотреть в лицо опасности, только не должен выпускать шпагу из рук.

 

130

Глава 5

Внутренний мужчина

Влекомый любовью, король шел быстрыми шагами, огляды­ваясь по сторонам в поисках своей обожаемой принцессы. Но вскоре ему пришлось заняться делом - его окружили четыре страшных сфинкса, они выпустили свои острые когти и растерза­ли бы короля на части, если бы ему, как и предсказала сирена, не сослужила службу шпага. Завидев ее блеск, чудовища бессильно повалились к ногам короля, а он каждому нанес смертельный удар. Но едва он двинулся дальше, он увидел шесть драконов, по­крытых чешуей тверже железа. Как ни ужасно было это зрелище, король не утратил своей храбрости и, орудуя шпагой, рассек каж­дого дракона надвое.

Он надеялся, что уже преодолел самые трудные препятствия, как вдруг его смутило еще одно. Навстречу королю вышли двад­цать четыре прекрасные и грациозные нимфы и преградили ему путь цветочными гирляндами. «Куда вы идете, государь? - спро­сили они короля. - Мы обязаны охранять эти места, и если мы вас пропустим, и вас и нас постигнет страшная кара. Окажите нам милость, не упорствуйте. Неужто вы захотите обагрить вашу по­бедоносную руку кровью двадцати четырех невинных девушек, не причинивших вам никакого зла?»

Король растерялся: он не знал, как поступить, - он всегда гордился своей преданностью прекрасному полу и готов был слу­жить ему сверх всякой меры; а тут ему предстояло убивать жен­щин. Но вдруг он услышал голос, укрепивший его решимость: «Рази, рази, - произнес этот голос, - не щади никого, иначе ты навеки лишишься принцессы». И тотчас, не отвечая нимфам ни слова, король бросился в их ряды, разорвал гирлянды и стал без пощады орудовать шпагой, в одно мгновение разогнав их всех. Это было одним из последних препятствий на его пути - он вступил в небольшую рощу. Там, бледная и тоскующая, у ручья сидела Красавица. Король с трепетом подошел к ней, но она убежала от него с таким отвращением и так поспешно, как если бы он был Желтым карликом. Король бросился к ее ногам, но, пытаясь удер­жать принцессу за край ее платья, он уронил свою грозную шпа­гу. А Желтый карлик, который прятался под листом салата, едва увидев, что шпага, волшебная сила которой была ему хорошо из­вестна, выпала из рук короля, тотчас ее схватил. Заметив Желто­го карлика, принцесса страшно закричала, но ее стоны только еще больше разозлили злобного коротышку. Невзирая на горестные слезы Красавицы, Желтый карлик нанес королю удар в самое сер-

дце, и тот упал к ногам принцессы. Принцесса не могла пережить своего возлюбленного - она рухнула на его тело, и вскоре ее душа соединилась с его душой. Так погибли эти славные и несчастные возлюбленные, и Сирена ничем не м"огла им помочь - ведь вся волшебная сила была заключена в алмазной шпаге.

Начнем с того, что в этой сказке отсутствует отцовское на­чало, а потому, на мой взгляд, в сказке отражается психологичес­кая структура дочери, у которой отец либо вообще отсутствует, либо настолько беспечен, что его авторитет не оказывает на нее влияния и не корректирует ее поведение. Принцесса избалована: она не несет никакой ответственности и не связывает себя ника­кими обязательствами. Она - Красавица, самая прекрасная из принцесс, но она не способна любить. Ее первое настоящее стол­кновение с маскулинным началом в сказке - это ее встреча с Желтым карликом, негативной маскулинной фигурой. Он шан­тажирует мать и дочь и хочет обладать дочерью. Более того, ког­да он впервые появляется, он ест апельсины с дерева, под кото­рым оказывались и мать, и дочь. Если считать дерево символом жизни и роста, а апельсины - символом плодородия, то полу­чается, что ими владеет и их поедает именно Желтый карлик. У матери и дочери не происходит развития сознания, они теря­ют мужество и самоконтроль, так как во сне они лишаются пи­рожных, а затем так боятся рычащих львов, что уступают запу­гиваниям Карлика. В данном случае отсутствует позитивное мас­кулинное развитие, т.е. развитие определенных качеств: разума, самоконтроля, мужества и способности принимать решения. Не ощущается никакого влияния позитивного мужского начала. Несомненно, оно остается неразвитым, тем самым создавая воз­можность доминирования извращенного влияния Карлика, кото­рый превращает женщин в бессильных жертв. Тем не менее это столкновение с Карликом не полностью пагубно, ибо оно оказы­вает воздействие на нарциссизм принцессы и на ее гордыню. После этого она впервые принимает решение выйти замуж за Короля золотых россыпей, который символизирует потенциаль­но позитивное мужское начало. Однако король настолько неуве­рен в себе и раним при столкновении с жестокостью, что теряет разум и способность сражаться. Тем не менее, ему дается второй шанс, когда Сирена, символизирующая фемининную мудрость, помогает ему спастись от Феи пустыни и дает ему шпагу. Эта шпага служит символом всех тех качеств, о которых уже говори-

 

132

Глава 5

Внутренний мужчина

лось: шпага пронизывает, а значит способна разделять и дает воз­можность сражаться. В тибетском буддизме холодное оружие символизирует качество «непоколебимости Ваджры⁸⁰» - такой непоколебимости, которая исходит непосредственно из внутрен­него ядра. В христианской символике святой Георгий Победоно­сец держит в руке копье, которым поражает дракона. Вспомним и о том, что благодаря волшебному мечу (который извлек из камня) король Аргур получил право на корону и первенство сре­ди рыцарей Круглого стола, а рыцари ощущали свою сопричаст­ность общему делу и коллективно принимали решения.

С помощью волшебной шпаги Король золотых россыпей сна­чала побеждает своих врагов: сфинксов, драконов и прекрасных нимф - все эти образы символизируют опасность, исходящую от неинтегрированной фемининности. Злая мать - сфинкс создает неразрешимую проблему, из которой нет выхода, и таким образом вызывает нерешительность. Дракон пожирает, погружая в уныние и инертность. А юные грациозные нимфы могут соблазнять своей невинностью и красотой. Но в конце концов король забывает о своей задаче, когда пытается убедить принцессу в том, что он ее любит, и пытается исцелить ее израненные чувства. Он смог пре­одолеть жалость по отношению к нимфам, но не к принцессе. А потому он поддается ее жалости к себе и роняет шпагу, вместе с ней утрачивая опыт и силу, которые он к этому времени обрел. Таким образом, в конце сказки не происходит никакой трансфор­мации.

На мой взгляд, эта волшебная сказка дает очень хорошее представление о том, как может выглядеть неразвитая маскулин­ная часть личности пуэллы. С одной стороны, в ней присутствует Желтый карлик, образ маскулинности в ее извращенной форме; эта фигура заставляет пуэллу мучиться из-за сомнений, жалости к себе, нарциссизма, депрессии, суицидальных устремлений, инер­тности и т.д. С другой стороны, в ней присутствует Король золо­тых россыпей: эта фигура обладает возможностью преодолеть са­моразрушение, однако она является неразвитой, а также слишком слабой и ранимой, чтобы решить эту задачу. Ему не хватает осо­знанной сосредоточенности на поставленной цели, а также муже-

⁸⁰ Ваджра (на санскрите означает «молния», а также «бриллиант») - основ­ной символ буддизма, громовой топор, представляющий собой перехваченный посередине пучок скрещенных молний с загнутыми краями; символизирует муж­ское начало, неуничтожимое™ и духовную власть. - Примеч. ред.

ства, спокойствия и терпения, чтобы ее достичь несмотря ни на какие препятствия.

Как видно из сказки, любой пуэлле, независимо от особенно­стей ее паттерна, необходимо развивать внутреннюю маскулин­ность в образе воина, чтобы научиться крепко держать шпагу. Это очень хорошо выражено в стихотворении «Шпага» Карин Бойе⁸¹:

Шпага -

гибкая, податливая и сильная -

танцующая шпага,

гордо подчиняющаяся строгим законам,

жестким ритмам стали.

Шпагой

я хотела быть - душой и телом.

О, как я ненавижу свою презренную гуттаперчевую душу,

которая, скрученная и смятая

чужими руками, безропотно переносит все.

Я ненавижу тебя,

моя ленивая, сонная душа.

Ты умрешь.

Помоги мне, ненависть, сестра печали,

помоги мне стать шпагой,

танцующей шпагой из твердой стали.⁸²

Я пришла к заключению, что при работе над паттерном пу­эллы чрезвычайно ценным является описание «пути воина»⁸³. По моему мнению, в книгах Кастанеды описаны многие установки пуэллы, которые можно обнаружить и у отдельных людей, и в на­шей культуре. В книгах они находят выражение в образе самого Кастанеды. Его учитель, Дон Хуан, индеец из племени яки, все

⁸¹ Карин Мария Бойе (1900-1941) - известная шведская поэтесса и про­
заик. Интересовалась восточной философией, обращалась к христианству, ог­
ромное влияние на ее творчество оказала древнескандинавская поэзия, была зна­
кома с работами 3. Фрейда и психоанализом. Посещение. СССР в 1930 г. произ­
вело на нее неизгладимое впечатление, после чего был написан знаменитый ро­
ман-антиутопия «Каллокаин», изданный в 1940 году. Острейший душевный кри­
зис завершился для писательницы самоубийством. - Примеч. ред.

⁸² Bankier, Cosraan, Earnhaw, Keefe, Lashgari, Weaver, eds., The Other Voice
(New York: W.W. Norton Co., Inc., 1976), p. 38.

⁸³ Карлос Кастанеда обсуждает тему и образ воина во многих своих книгах.
См., например., Tales of Power (New York: Simon and Schuster, 1974). (В рус. пе­
реводе: Кастанеда К. Сказки о силе. - Киев: София, 2008.)

 

134

Глава 5

Внутренний мужчина

время старался продемонстрировать Кастанеде отсутствие у него обязательности и мужества, а следовательно, его неспособность действовать и быть открытым для внешнего мира. Например, Ка-стгнеда постоянно играл роль жертвы, жалел себя, вспоминая, как хо'рошо было в прошлом, романтизировал себя (таким обра­зом, слишком принимая себя всерьез), боялся взять на себя от­ветственность за то, что он делает, убивал время вместо того, чтобы его проживать, жаловался, скучал, оправдывался, впадал в сентиментальность, тревожился, цеплялся за чувство вины и т.д. Подобно пуэлле, комплементарным которой является пуэр, он растрачивал свою силу на жалобы, потакание себе и инертность. Дон Хуан говорит Кастанеде, что он себя так ведет, чтобы не брать на себя ответственность за свои решения. Однако, соглас­но Дон Хуану, для робости нет времени: она цепляется за вооб­ражение и мешает действовать прямо сейчас. Вместо жалоб, по­такания и жалости к себе нужно быть воином! По словам Дон Хуана, чтобы стать сильным, нужно не больше стараний, чем стать ничтожным. А значит, воин не должен терять время даром, пребывая в состоянии слабости, а обязан взять на себя ответ­ственность, чтобы жить, ставя перед собой стратегические цели, быть готовым к синхроничности и вообще ко всему что есть. Воин не боится, потому что он непоколебимо идет к цели, он сосредоточен и готов ко всему, а значит, он может справиться со всеми угрозами и ужасами. Воин должен уметь держать себя в руках и вместе с тем выходить за границы себя. Таким образом в нем воплощается интеграция принимающего и творящего, живущего и любящего парадоксальность жизни, уравновешива­ющего в себе ужас и радость, присущие человеку.

Чтобы не попасть в ловушку часто встречающегося паттер­на пуэллы с присущими ему невинностью и соблазнительностью, под которыми скрываются враждебность и агрессивность, тре­буется уверенность в себе в сочетании с сосредоточенностью и готовностью к борьбе, характерные для созданного Кастанедой образа воина, - то есть готовность иметь прочную основу и вме­сте с тем быть открытым всему внешнему. И при такой откры­тости можно обнаружить, как это случилось во сне с тараканом, у которого лопнули покровы, что фигура старика-извращенца является лишь оболочкой, скрывающей внутри юную энергию и мудрость принца, ожидающего, когда женщина обратит вни­мание на эту вновь найденную силу. Быть может, пуэлле нужно

запомнить следующие слова поэта Рильке, который пишет о таком же паттерне, как если бы он действовал в маскулинной психике:

Можно ли нам забыть те древние мифы, которые стоят у истока всех народов, мифы о драконах, которые в минуту крайней опасности могут стать неожиданно принцессами. Быть может, все драконы на­шей жизни - это принцессы, которые ждут лишь той минуты, когда они увидят нас прекрасными и мужественными. Быть может, все страшное в конце концов есть лишь беспомощное, которое ожидает нашей помощи.⁸⁴

у 2. Амазонка, сердитый мальчик и простофиля

Что касается женщины, находящейся в плену реактивного стиля «амазонки в панцире», то избавиться от этого панциря иногда оказывается чрезвычайно тяжело. Нести на себе тяжелое бремя успешности, обязательств, мученичества или воинственно­сти - это в самом деле непосильная задача. С коллективной точ­ки зрения положение «женщины-амазонки» заслуживает всяче­ского уважения. Она много трудилась и много страдала, зачас­тую подавляя свои желания в пользу более достойной цели. Она была и ответственной, и праведной. Подобно Атлантам, она, образно говоря, держала на своих плечах целый мир. Тогда нет ничего удивительного в том, что ее плечи и спина стали уставать, иногда вообще сдавали, и панцирь начинал трескаться и ломать­ся. Но за этим панцирем, за сильной, впечатляющей Персоной в глубине души часто скрывается чувствительный, мятежный и сер­дитый мальчик; сердитый - потому что он слаб и унижен, потому что им пренебрегают и считают «простофилей». Образ «сердито­го мальчика» мне очень часто встречался в психике «амазонки в панцире» - то есть женщины, которая отдала предпочтение проч­ной маскулинной эго-адаптации.

Однажды я обнаружила эту фигуру во сне вскоре после того, как начала анализ. Тогда я только что завершила тяжелую работу, защитив диссертацию и получив ученую степень доктора филосо-

^ы Rilke, Letters to a Young Poet, p. 69.

 

136

Глава 5

Внутренний мужчина

фии. К тому же я вышла замуж, но мы с мужем жили как два «хо­лостяка»,, поглощенные только своей работой. Вдобавок я стала придерживаться взгляда, что женщины не отличаются от мужчин, и хотя множество моих побуждений и чувств этой идее противо­речили, я чувствовала себя виноватой и подавляла их. Нечего и говорить, что я находилась в серьезной депрессии. В сновидении рыжий двенадцатилетний мальчик сидел за мной на покрытом травой пригорке и бросал в меня маленькие камешки с острыми краями, которые ранили мне плечи и спину. Очевидно, он на меня злился, пытаясь привлечь мое внимание, и, наконец, ему это уда­лось. Вскоре после этого я начала проходить анализ; мой защи­щенный профессиональный мир развалился на части, и я столкну­лась с чувствами этого «рассерженного мальчика».