И небо затянуло сизой пеленой




 

Невесть откуда лившийся свет, погас. Место проведения первого этапа состязаний утонуло под густым покровом ночи. Над лесом, обезображивая искрящийся тысячами звезд небосвод, поднимались сизые клубни дыма. А постепенно распространяющийся запах гари был настолько едким, что при каждом вздохе, легкие, словно наполнялись опилками.

 

Суматоха средь жителей клана воцарилась знатная. Отовсюду доносились громкие всхлипы женщин в отчаянье припавших к земле. Мужчины носились по поляне, силясь нагнать лихорадочно суетящихся детенышей. А те, в свою очередь, будучи пойманными и перекинутыми через плечи, захлебывались в рыданьях, размазывая слезы по пухлым щечкам.

 

– Прекратите! – Казалось, голос Олеандра слышался даже в самых потаенных уголках леса. И острой иглой вонзился в сердце каждого из присутствующих.

 

Дриады, все как один, замерли, будто их разом настигли стрелы с парализующим ядом.

 

Завидев реакцию поселенцев, Эсфирь едва сдержалась, чтобы не зааплодировать Олеандру: «Подумать только! Ему понадобилось всего одно слово, чтобы положить конец массовой истерике». Наверное, только сейчас, она смогла в полной мере осознать одну вещь. В центре поляны стоял не просто самодовольный красавец, а опасное существо. Истинный сын правителя и наследник клана, жители которого играючи взаимодействуют с деревьями.

 

С гордо поднятой головой, Олеандр окинул толпу немигающим взором. На его лице была спокойная отрешенность, граничившая с равнодушием. Однако вид в целом, начиная от плотно сжатых губ и вплоть до дергавшейся на шее жилки, недвусмысленно намекал, что все это напускное.

 

– Возьмите себя в руки, паника еще никого до добра не доводила, – Это было произнесено тихим, размеренным тоном. Но в наступившей тишине, его услышали все без исключения.

 

Сорвавшись с места, Зефирантес устремился к наследнику. Эсфирь, не в силах сидеть сложа руки, последовала за ним.

 

– Мне кажется дым валит со стороны клана! – обеспокоенно проговорил Зеф.

 

Несколько дриад, облаченных в изумрудные плащи на один крой, тоже двинулись к Олеандру.

 

– Не думаю, – возразил плотный мужчина с густой бородой, походившей на заросли колючих кустарников. – Скорее от сангреливой рощи.

 

Юноша, чью голову украшал венок, искусно сплетенный из лиственных веток, кивнул.

 

– Я согласен с Клематисом.

 

На ходу, Зеф подхватил с травы какой–то смоляной шарик, размером с детскую ладошку.

 

– Чем вы смотрели? – Возмущенно воскликнул он. – Дым точно исходил от поселения, сангреливая роща находится севернее.

 

Перебивая друг друга, дриады собрались вокруг Олеандра. Как поняла Эсфирь, именно эти мужчины и входили в почетную группировку, именуемую – хранители леса. И сейчас, каждый из них стремился доказать наследнику свою правоту.

 

– Замолчите! – На фоне льющихся потоком выкриков, голос Олеандра затерялся, но все разговоры мгновенно стихли. – У нас нет времени на пустую болтовню. Нужно…

 

Он вдруг замолк и сжал ворот туники так, будто тот стягивал его шею похлеще самой толстой удавки. Разноцветные бусины, обрамляющие складки ткани, неприятно затрещали под его пальцами.

 

– Отправимся в лес и постараемся найти источник огня, – Глотая ртом воздух, прохрипел наследник. – Один из хранителей останется здесь и позаботится…

 

Он вновь не смог договорить. Маска собранности и невозмутимости дала трещину. Его утонченное, по девичье миловидное лицо исказилось в агонии.

 

Эсфирь занервничала не на шутку. Когда эта мысль впервые посетила голову, она откинула её, как нелепую фантазию. Тогда ей показалось, что наследник выглядит слегка вялым, но его состояние можно было списать на усталость после поединка. Сейчас, все ее домыслы обрели изначальный смысл: «Пусть Олеандр и выплюнул отравленную воду, часть жидкости все–таки проникла в его организм и сделала свое мерзкое дело».

 

Прорвавшись сквозь толпу хранителей, Эсфирь прошла к наследнику и сжала его руку. Волной жара, исходившей от его кожи, можно было запросто отопить небольшую хижину.

 

– Тебе плохо? – тихо спросила она.

 

Зефирантес, очевидно, тоже встревожился и подскочил к Олеандру.

 

– Эй, ты как? – Зеф похлопал друга по спине, отчего тот закашлялся и согнулся. – Надышался гарью?

 

– Все в порядке, – явно солгал наследник, не поднимая головы.

 

Теперь уже все поняли, что с предводителем хранителей леса творится что–то неладное. Вопросы градом обрушились на его хрупкие плечи. Дриады обступили Олеандра так плотно, будь то сорняки, намеревающиеся сломить увядающий цветок.

 

– Отойдите от него, – Эсфирь раскрыла крылья во всю длину, подняв с земли ворох грязевых брызг.

 

Дриады отпрянули. Один из них споткнулся и чуть не угодил в земляную рытвину, оставленную древесными щупальцами.

 

– Ему и без вас дурно, – прошипела Эсфирь. – Хотите, чтобы он и вовсе задохнулся?

 

Олеандр сжал ее руку так крепко, что она ойкнула.

 

– Не нужно делать из меня смертельно больного, – Он разогнул спину. Его губы дрогнули в слабом подобие улыбки. – Аспарагус остается на поляне, остальные…

 

Он протяжно выдохнул.

 

– Идут за мной.

 

Послышался чей–то ядовитый смешок.

 

– Могу я вмешаться? – Хранители расступились.

 

К Олеандру, нарочито медленно прошествовал Аспарагус.

 

– Позвольте осведомиться, каким образом вы намереваетесь искать источник огня? – с плохо скрытой издевкой, начал он. – Светлаки разбежались, а тот единственный, что остался, в ужасе вжался в свой панцирь, – он указал на смоляной комок, который до сих пор сжимал в руках Зефирантес. – Предлагаете вести поиски, полагаясь на внутреннее чутье? Или пойдете на запах гари? Не особо мудрое решение…

 

Лицо Аспарагуса выражало неодобрение, но в уголках его глаз были заметны морщинки улыбки. Вероятно, он нарочно тянул время, которое и в менее критичных ситуация не любило, когда его растягивали слишком сильно.

 

– Даже если предположить, что вам удастся найти огонь, как вы собираетесь его нейтрализовать? Силой мысли? – он хмыкнул. – Правитель Антуриум всегда гордо заявлял, что его единственный сын обладает прытким умом. Не сочтите за грубость, но будь ваш отец здесь, он был бы вами крайне разочарован. Сейчас, вы демонстрируете нам… – он поморщился. – Недальновидность. Если не сказать чистейшей воды глупость.

 

К тому моменту, как Аспарагус закончил, на поляне воцарилась гробовая тишина. Хранители с ужасом таращились на своего соплеменника. Кто–то из них сдавленно охнул.

 

– При всем уважении.

 

Мужчина со шрамом слегка поклонился, развернулся и примкнул к группе дриад. По их, изрядно дополнившимся рядам, прокатился вздох потрясения.

 

Олеандра проняло, Эсфирь заметила. И не преминула наградить Аспарагуса убийственным взором. Мало того, что он отравил наследника. Так теперь еще и пытается очернить в глазах подчиненных, оскорбляя и высмеивая его решение.

 

– Что ты предлагаешь? – надменный голос Олеандра, казалось, заполнил всю поляну. – Сидеть и ждать, когда пламя само потухнет? Это, на твой взгляд, разумно?

 

Аспарагус слегка улыбнулся.

 

– Посох вашего отца мог бы порешить с огнем в один миг, – небрежно бросил он. – Я полагаю, что правитель оставил его вам перед уходом?

 

Вид у наследника был такой, словно ему дали пощечину. Его рука еще сильнее сжала ладонь Эсфирь, до болезненного спазма.

 

Мгновенье, над местом проведения первого этапа состязаний висело задумчивое молчание, а затем беспокойный шепот быстро перерос в гул разговоров.

 

– Олеандр, а ведь Аспарагус прав! – возопил дриад с бородой–колючкой, сделав шаг вперед. Кажется, его звали Клематис. – Вам просто нужно воспользоваться посохом и…

 

Клематис продолжать что–то усердно втолковывать Олеандру, но Эсфирь уже едва ли могла разобрать хоть слово. Ее разум уцепился за одну фразу, которую юноша с венком шепнул своему соседу – «Я и в глаза то никогда не видал огонь, а тут придется идти на него вслепую».

 

– Вы плохо видите? – Озвучила свою догадку Эсфирь.

 

Оглядев вмиг притихших хранителей, она лишний раз убедилась в правильности своего вывода. Те передвигались по поляне мелкими шаркающими шажками, а их глаза, силясь углядеть в темноте хоть что–то, и вовсе походили на узкие замочные скважины.

 

– Если я правильно поняла, вам нужно разобрать дорогу к огню, – немного дрожащим голосом объявила Эсфирь. – Так?

 

У Аспарагуса дернулся левый глаз. Он явно был раздражен ее неожиданным вмешательством в разговор, но промолчал. Среди хранителей же послышалось тихое согласное бормотание.

 

– Ты видишь во мраке… – то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал Олеандр. Он сжал плечи Эсфирь и развернул ее к себе. – Уверена?

 

– Как тут можно ошибиться, – чуть слышно прошептала она.

 

Брови наследника поползи на лоб. А эмоции на его лице попеременно сменяли друг друга, потому трудно было понять, о чем он думает.

 

– Ладно, – После непродолжительного молчания, согласился он. – Ты поможешь разобрать нам разобрать дорогу, я подскажу тебе ориентиры. Но к огню не приближайся. Я не хочу, чтобы ты опалила крылья, ясно?

 

Эсфирь так бодро кивнула, что едва не сломала шею. Радость от того, что ее способность видеть в темноте оказалась полезной, била ключом и напрочь вытеснила все остальные эмоции.

 

– Если больше никто не собираетесь подвергнуть сомнению мой приказ… – Олеандр посмотрел в глаза каждому из хранителей так, будто намеревался их испепелить. – Тогда попрошу вас следовать за мной, – он шумно выдохнул. – И я искреннее надеюсь, что пока мы вели столь плодотворную беседу, половина Барклей не сгорела ко всем чертам.

 

На его последних словах, Аспарагус вновь ядовито улыбнулся. А Клематис стушевался, вжав голову в плечи.

 

Прежде чем все двинулись в сторону леса, Зефирантес потянул наследника за рукав и отвел его в сторону. Эсфирь, непроизвольно пришлось пройти за ними, потому что Олеандр снова переплел их пальцы. И, по всей видимости, не собирался их размыкать.

 

– Куда? – Шепнул ему на ухо Зеф.

 

– В клан, – отчеканил наследник. – Мне трудно это признать, но в словах Аспарагуса звучало гораздо больше смысла, чем мне бы того хотелось. Воспользовавшись посохом отца, я смогу покончить с огнем в один миг, а он находится в доме.

 

 

***

 

Пробираясь сквозь лесные заросли, Эсфирь всеми силами старалась отогнать от себя назойливые мысли о том, как она смотрится со стороны. Вероятно, как многодетная мать, ведущая за собой выводок едва научившихся ходить отпрысков. Разница была лишь в том, что эти детки превосходили ее росточком на добрую голову, а то и на две.

 

Отругав себя за столь плохие раздумья, Эсфирь завернула на ближайшем повороте и следуя указанию Олеандра – «Найти камень похожий на корону», немного ускорила шаг.

 

Как ни странно, запах гари здесь почти не ощущался. Возможно, это как–то было связано с растениями, произраставшими в Барклей. Но как? Изрядно покопавшись в дебрях своей головы, Эсфирь так и не смогла найти ответ на этот вопрос.

 

– Вот черт! – выругались громким басом позади нее.

 

Эсфирь нахмурилась – все-таки предводитель из нее вышел никудышный. Уже в который раз, она забыла предупредить хранителей о корнях, что постоянно вздымались на их пути.

 

– Почему вы все время упоминаете чертей? – вдруг выпалил Зефирантес. – Не могли бы вы избрать другую нечисть для своей ругани?

 

– И кого же нам выбрать? – усмехнулся один из дриад.

 

– Не знаю, – задумчиво отозвался Зеф. – Джинов, например.

 

– Джин меня раздери… – в тон ему произнес собеседник. – А что, звучит!

 

Послышались глухие смешки.

 

– Зефирантес… – раздраженно протянул Олеандр. Его голос звучал гораздо бодрее, похоже ему стало лучше. – Ты выбрал не самое удачное время, чтобы заводить беседу о чертях.

 

– Я не имею ни малейшего желания разговаривать о чертях, – обиженно проворчал Зеф. – Это вы то и дело о них вспоминаете!

 

– Мы уже близко! – крикнул кто–то из хранителей. – Я слышу запах аурелиусов.

 

Подбадриваемые веселыми историями из детства, который наперебой начал рассказывать Зефирантес, они обогнули нужный валун и, поднявшись по крутому пригорку, вышли к воротам клана.

 

Подобно тому как сон улетучивается с приходом рассвета, так и приподнятое настроение хранителей испарилось, стоило им вскарабкаться по лиане и ступить на тропы поселения.

 

– Я был прав, – хрипло выдохнул Зефирантес, поежившись.

 

Картина, представшая их взору, была поистине ужасающей. Оранжевые языки пламени, прорезав мрак ночи, возвышались над самым высоким домом клана облизывая его стены со всех сторон. Было видно, как парят в их свете останки некогда поражающих воображение изобилием красок, а ныне обугленных листьев и цветочных лепестков.

 

Эсфирь повернула голову и посмотрела на Олеандра. Тот стоял не шевелясь, словно его ноги пустили корни в землю, и глядел на бушующий огонь. Все вопросы окружающих: «Что будем делать?» «Кто посмел поджечь дом правителя?» «Зачем они это сделали?», он игнорировал. Складывалось впечатление, что наследник горит вместе с тем домом. И лишь по ритмично вздымавшейся груди можно было понять, что он не умер.

 

– Олеандр! – взвизгнула Эсфирь, решив попытаться привести его в чувства. Огонь ее не пугал. Ее страшило бездействие хранителей и их предводителя.

 

Казалось, это помогло. Наследник вздрогнул, но спустя миг вновь загляделся на пламя, которое переметнулось на деревья. Поселение огласил громких хруст сухих веток. Крыша треснула и, разломившись на части, обрушилась на верхний этаж дома.

 

– Зеф, он не реагирует! – Эсфирь старалась, чтобы голос звучал четко, невзирая на обожженное горячим воздухом горло. И изо всех сил трясла наследника за плечи – без толку. Это было все равно что пытаться растормошить ледяную глыбу тонким прутиком.

 

Тень нерешительности скользнула по грозному лицу Зефирантеса, но он быстро взял себя в руки и громко сказал:

 

– Оставайся с ним, а мы попробуем прикатить к дому бочки с водой, – Он повернулся к Хранителям и добавил. – Бегом в купальни, деревья нам помогут!

 

Дриады, стоявшие за спиной Олеандра, гурьбой метнулись за Зефом. Стоило их гибким фигурам скрыться за поворотом, как вдали послышался чей–то леденящий душу стон, пробирающий тело до мозга костей.

 

– Фрез? – с сомнением выговорил Олеандр, наконец обретя дар речи.

 

Не успела Эсфирь облегченно выдохнуть, наследник сорвался с места и побежал. Прямиком к горящему, уже изрядно скособочившемуся дому.

 

 

***

 

 

Летя вслед за Олеандром, Эсфирь чувствовала, что лопатки вот–вот сведет судорогами и она неминуемо рухнет на землю. Стоило лишь диву даваться, как наследник, петляя между витиеватыми тропами поселения, умудряется так шустро перебирать ногами.

 

– Чертовы джины, опять… – Олеандр вдруг резко остановился, его колени подогнулись.

 

Приземлившись перед ним, Эсфирь успела подхватить его голову прежде, чем та встретилась с землей.

 

– Я думала тебе стало лучше, – Ее голос сорвался.

 

– Я сам так думал, – тихо, почти шепотом ответил Олеандр. Его дыханье было тяжелым, а на щеках блестели капли пота. – Но, вероятно, мы ошибались. Мне нужно встать…

 

Ухватившись за ее руку, наследник попытался подняться, но сразу же упал. И на этот раз, он сжался в комок и закричал так, что сердце Эсфирь болезненно сжалось, точно некто сдавил его металлическими щипцами.

 

– Олеандр, постарайся не шевелиться, – Ее отчаянный вскрик заглушил громкий треск горящих поленьев. – Хранители пошли за водой. Они справятся.

 

– Мне. Нужно. В дом, – процедил сквозь зубы наследник. – Там лежит очень ценный артефакт – посох Наяд. И если мне не послышалось, там же сидит моя, чтоб ее деревом придавило если она выживет…

 

Эсфирь показалось, что он с трудом удержался, чтобы не сплюнуть на пол.

 

– Невеста…

 

«Она же сгорит заживо» – первая паническая мысль посетившая Эсфирь, но ее тело как будто парализовало. Она не могла оторвать глаз от наследника, наблюдая, как тот, практически ползком пытается пробраться к дому. В ее груди, словно пророс ядовитый шип, который с каждым движением Олеандра становился все острее.

 

– Фрез, если ты жива, я убью тебя! – Предприняв очередную попытку встать, Олеандр вновь повалился на тропу. Да так лихо навернулся, что продрал колени и ткань его шаровар окрасилась багряным цветом.

 

– Олеандр, перестань! – Она со злостью ударила кулаком по земле, но легче от этого не стало, только сама себе причинила боль.

 

– Что это за магия такая, джин ее раздери… – Заорал Олеандр в бессилье перекатившись на спину. – Мне кажется, что все внутри меня уже превратилось в болотную жижу от этой боли…

 

Уголки его губ неожиданно приподнялись.

 

– Знаешь, а ты очень смелая, – без намека на шутку, тихо выдохнул Олеандр. – Видел, как ты смотрела на Аспарагуса. А когда свалилась на меня с неба и устроила переполох…

 

– Я еще и не такое могу, - Губы Эсфирь непроизвольно растянулись в улыбке.

 

И в этот момент, ее пронзило одно чувство – слабое дуновенье общности их судьбы. В ее душе что–то переломилось. Вместо растерянности и страха появилась уверенность, а мысли заработали четче. Правда одна из них, маленькая и надоедливая, стремительно подавила другие, гораздо более уместные в их текущем положении. Мысль, выраженная всего одной короткой фразой – «А ведь он мне нравится».

 

Приглушенный треском веток крик хранителей, помог Эсфирь прийти в себя. Она обернулась и увидела, как к горящему дому подлетает незнакомое ей существо. В руках оно держало две огромные и явно тяжелые бочки. Однако, судя по легкости движений, удерживать их в объятиях, было для него сущим пустяком. Словно те весили не больше графитового перышка с его крыла.

 

– В доме находится… – уже было крикнула Эсфирь.

 

Ей не удалось закончить фразу, волна холодных брызг окатила тело, заставив ее крепко зажмуриться. Смахнув с глаз застилавшую обзор пелену воды, она с прискорбием обнаружила, что силуэт крылатого парня успел превратиться в мутное пятно.

 

«Они не успеют» – Наверное, эта мысль была самой разумной и в то же время ужасающей из всех, что успели посетить ее голову за столь короткое время.

 

– Я попробую залезть в дом, – вырвалось у Эсфирь.

 

Очевидно, Олеандр услышал ее и попытался что–то возразить, но физическое истощение взяло свое и у него получился лишь какой–то невразумительно–хриплый стон.

 

Едва ли, Эсфирь, когда–либо ранее приходилось прокладывать себе путь в горящие дома, но именно сейчас она готова была это сделать без лишних раздумий. Волшебная сила ледяными потоками заструилась по ее телу – эти ощущения было отличным от тех, что ей приходилось испытывать ранее, но не менее приятным.

 

Вопреки гласу рассудка, Эсфирь сделала первый шаг – всего каких–то пятьдесят шагов отделяли ее от намеченной цели. Ради Олеандра. Ради спасения его невесты. Назло Аспарагусу, Алие и всем, кто пытается навредить семье наследника, она исполнит задуманное и непременно сумеет выйти из дома правителя живой и невредимой.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-10-24 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: