Эмпирические исследования, проводимые в рамках критической теории, сопоставляют существующий объективно институциональный порядок капиталистической системы и символическое содержание сообщений масс-медиа. Обнаруженные несоответствия рассматриваются и критикуются социологами как пособничество журналистов господствующему классу. Неомарксисты полагают, что масс-медиа усиливают воздействие идеологии тем, что легитимируют социальный порядок и поддерживают несправедливый статус-кво. Происходит это через воздействие на редакторов и репортеров, которым члены господствующего класса диктуют, о чем нужно писать и что показывать.
Неомарксистские положения находят подтверждение в эмпирических исследованиях проекта по изучению масс-медиа из Университета Глазго (“Glasgow University Media Group”). Исследователи фокусировали внимание на практически неуловимых вербальных и визуальных техниках, искажающих картину объективной действительности. Данные, полученные в ходе исследований медиа-освещения забастовок на автомобильном заводе, свидетельствовали об устойчивой тенденции: журналисты в качестве источника информации использовали менеджеров предприятия, а не бастующих рабочих, и предпочитали версии первых, говоря о причинах забастовки, телевизионные сюжеты были посвящены стадиям конфликта, его последствиям, внутренние же причины спора оставались незатронутыми. Администрация изображалась в более выгодном свете по сравнению, например, с забастовщиками – чаще всего их показывали спокойно сидящими в креслах своих офисов, давали возможность высказаться о причинах случившегося, ответить на вопросы об ответственности. Пикетчики показывались в другой беспокойной обстановке: телевизионные камеры концентрировали внимание на действиях, митингах, пикетах и, в целом, хаосе, создаваемом рабочими. Видеоряд сопровождался комментариями не забастовщиков, а самих журналистов, которые говорили, что бастующие являются причиной шумихи и неразберихи, сами обостряют разногласия и являются угрозой для социальной стабильности и порядка.[1] При этом в отличие от некоторых других тем, журналисты в данном случае не испытывали давления со стороны политико-экономических структур, что позволило социологам сделать следующие выводы по поводу одностороннего освещения: общая принадлежность к среднему классу делала сюжеты журналистов по содержанию интерпретации более близкой к точке зрения менеджеров и администрации нежели бастующих рабочих.
Другие эмпирические исследования критического направления обращают внимание на ситуацию объединения американских медиа-корпораций, которая приводит к монополизации информационной власти и перекрытию всех каналов для продвижения радикальной мысли. Грахам Мердок, подтверждая общее положение о том, что в современном обществе процесс создания журналистского продукта сопровождается давлением извне со стороны экономических структур, провел прикладное исследование, в котором показал как конкретные капиталистические фирмы и медиа-конгломераты управляют информационными потоками и оказывают воздействие на деятельность редакторов, журналистов, производство новостей.[2] По мнению Мердока масс-медиа присущи такие же характеристики (конкурентоспособность, прибыльность, стандартизация производства), что и всей капиталистической системе. Социолог замечает, что до сих пор, несмотря на журналистскую автономию, «те определения политической ситуации, которые даются журналистами в новостях совпадают с определениями политической элиты».[3] В своем исследовании автор признает однако воздействие не только факторов макрпорядка в форме экономического и/или политического давления, но и микрофакторов, воздействующих на уровне журналистской организации. По его замечанию, разделительная линия между политэкономией общества и повседневными практиками в журналистике является очень тонкой. Признавая важность организационного подхода, он указывает, что, в конечном счете, перспектива выбирается в зависимости от того, какого уровня (макро или микро) процессы предстоит изучить. Соответственно при макроанализе использование политэкономической перспективы более релевантно, организационная концепция социального конструирования медиа-сообщений должна использоваться при исследовании микросоциальных процессов на уровне журналистских редакций.
Представители критического подхода Эдвард Герман и Ноам Хомский в конце 90-х гг. XX в. разрабатывают свою неомарксистскую модель массовой коммуникации[4], согласно которой масс-медиа испытывают давление одновременно с нескольких сторон, одна из которых представлена государством, другая – частным бизнесом. Для государства СМИ являются инструментом мобилизации, для экономических структур – способом получения прибыли. Медиа «обслуживают» государственно-административную систему, однако их позиция может не выражать мнения властьимущих, поскольку журналисты зависимы еще и от рекламодателя, в роли которого выступают экономические корпорации. Дополнительным источником влияния является правое крыло групп давления, исповедующее антикоммунистическую идеологию.[5] В одном из своих исследований авторы доказательно и аргументировано демонстрируют разрыв между действительной ситуацией в Центральной Америке и ее освещением в СМК США.[6]
Итак, идею конструирования в рамках критического подхода следует понимать так: медиа уклоняются от честного и объективного освещения реальности, и, вступая в сговор с доминирующими властными группировками, манипулируют общественным сознанием, представляя мир в соответствии с интересами господствующего класса. Позицию исследователя в рамках критической теории проясняет Н. Фэркло: типичный неомарксист «хочет раскрыть “искажение”, а именно несоответствие между реальностью и представлением людей об этой реальности, которое действует как некая идеология. Понятие “искажения” подразумевает, что исследователь имеет доступ к более адекватному описанию реальности, чем люди, которых изучает аналитик. Без такого доступа к адекватному описанию реальности исследователь не способен был бы идентифицировать ложное описание реальности».[7]
К достоинствам неомарксистского подхода можно отнести то, что выходящие из него экономические и политические объяснения можно экстраполировать на макросоциальные процессы. Подход дает представление об общих фоновых условиях, в которых производится продукция масс-медиа.Критики подхода замечают, что в нем недостаточно анализируются процессы социального восприятия медиа-продукции, а человеку отводится слишком пассивная роль, не признается его автономия по отношению к индустрии культуры. Некоторые критики, среди них Даниель Холлин, высказывают мнение, что журналисты при работе заботятся прежде всего о собственной легитимации в глазах общественности, они не так тесно связаны с правящими кругами, как это пытаются доказать неомарксисты, и давно перестали быть частью системы идеологических институтов. Сторонники социального конструкционизма находят в критическом подходе следующие недостатки: во-первых, для них неприемлема сама идея обусловленности надстройки базисом, а значит дискурса недискурсивными элементами, прежде всего экономикой, во-вторых, они не согласны с тем, что социальная реальность, истина лежат вне дискурсов и могут открыться исследователю. Согласно точки зрения конструкционизма, истина переплетена с властью, истины обусловлены социально-историческим контекстом. Представители неовеберианского организационного направления также полемизируют с неомарксистами: 1) возможности капиталистического класса в деле манипулирования мнением и создания закрытой системы дискурса весьма ограничены, идеология в условиях современного капитализма выступает полем состязания; 2) в рамках критической традиции не уделяется внимания детальным, структурным вопросам, а берется картина целиком (в этом одновременно и сила и слабость подхода); 3) модель является грубым инструментом для исследования столь многопланового феномена, как производство сообщений масс-медиа, упускает из вида то, что система обладает потенциалом к изменению; 4) отсутствует возможность проведения сравнительного исследования с обществом некапиталистического типа; 5) неомарксистами игнорируется очевидный факт: репортеры часто сами отбирают сюжеты, редакторы редко встречаются с издателями, большинство рядовых журналистов понятия не имеют, кто входит в директорат, на кого они работают.[8]
Действительно, критический подход теряет свою актуальность при смещении фокуса внимания с проблем государства и капитала в сферу коммуникативных процессов связанных, например, с повседневными практиками или глобализацией, когда «сила» масс-медиа поддерживается логикой потребительского выбора. Жан Бодрийяр также критикует политэкономическую концепцию масс-медиа. В основе его критики лежат следующие основания: нельзя подменять капиталиста и рабочего из теории Маркса производителем/распространителем СМИ и массами, отношения между последними не носят эксплуататорского характера; СМИ не могут быть не-идеологическими, а массой никто не манипулирует, она сама жаждет зрелищ.[9]
Разделяя в целом перечисленные выше критические замечания западных исследователей, отметим, что в условиях российского социума, где традиционно роль государства велика и по масштабам не уступает рыночной цензуре, политэкономический подход сохраняет свою актуальность (в этом наша точка зрения совпадает с мнением Е.Ю. Кольцовой). Об адекватных возможностях критического подхода можно судить в частности по приведенным фрагментам интервью с известными журналистами С. Доренко и М. Леонтьевым в середине 90-х: «…Меня не интересует ничье мнение. Да, я хамоват и эмоционален. Но если зритель смотрит мою программу – значит мой рейтинг влияния растет. Все остальное меня не волнует… Весь мой пыл обращен на посторонних. Телезрителей и политиков, если хотите. Насчет “рупора”. Да, я никогда не критиковал ни одного акционера ОРТ, в том числе и Березовского».[10] «Всякое телевидение – инструмент идеологии, а не обсуждения народных масс и их информационных потребностей. Главное, чтобы уши заказчика не торчали. Зрителем надо манипулировать изящно и тонко».[11] Российские «информационные войны» 90-х явили примеры явного, очевидного конструирования социальной реальности в форме искажения, дезинформации, откровенной манипуляции. В отечественной науке даже появился термин «политическое/журналистское киллерство». На наш взгляд, значение неомарксистского подхода особенно актуализируется в период радикальных трансформаций (социально-экономическим переустройства, выборов, смены власти).
Итак, критический подход также как и системно-структурный не посягает на классические догматы представлений об обществе. Средства массовой коммуникации в различных подходах классической социологии определяются или как социальный институт, подсистема общества со специфическими функциями, нормативно-ценностной и организационной системой, или как инструмент легитимации, установления господства без насилия с переориентацией на техническую обезличенность и потребление в условиях капиталистической системы постиндустриального общества.
Надо уточнить, что традиционный неомарксистский анализ предлагает освобожденную от идеологии истину и в таком виде тяготеет к классическим концепциям СМК. Однако в современной социологии в рамках критического направления развиваются концепции, которые, рассматривая искажение как неизбежную часть любого представления о мире, смыкаются с неклассическими теориями, дискурс-анализом, семиотикой, конструкционизмом.
В классическом неомарксистском ключе написана статья В.И. Сапунова, который критикует мировые информационные агентства как часть капиталистической системы: «Главной функцией медиасистемы становится поддержание власти меньшинства (капиталистической элиты) над большинством путем навязывания своих ценностей и идей. Причем идеи насаждаются и поддерживаются всем спектром коммуникационных каналов: телевидением, кино, видео, прессой, рекламой и так далее».[12] Автор отвергает концепции Т.Лукмана и А.Шюца как несоответствующие реальной ситуации, складывающейся в области масс-медиа. Он видит корни необъективности западных агентств в идеологических основаниях, в монополизации информационного пространства неолиберальным капиталом и обличает их деятельность по управлению общественным сознанием через выявление технологий манипуляции. Мировые информационные агентства (АП, Рейтер, АФП) превратились в олигополии, создающие огромные информационные потоки. В последних передается очень мало информации о незападных странах и незападной системе ценностей. Как правило, незападный мир становится объектом внимания лишь в случаях катастроф, эпидемий, коррупции и других социально-политических проблем. Наиболее часто встречающиеся термины в текстах сообщений ИА – это «США», «мировой», «доллар», «глобализация». При помощи целенаправленного отбора фактов, создания ложного контекста, логической инверсии, использования якобы «спектра мнений» (отбор определенных политиков, мнений «простых людей» и одностороннее представление информации), замалчивания неудобной информации и других приемов автор показывает, каким образом достигается нужный негативный образ Других.
Информационные агентства, унифицируя информацию, устанавливают консенсус. При детальном изучении механизмов манипуляции, выявленных Сапуновым, можно увидеть слабости подхода. Это, например, касается достаточной доли субъективности самого автора и его интерпретации «искажения» в следующем отрывке: «В материале Рейтер “Индустрия коки для нуждающихся в Боливии” от 14.04.06 президент Боливии Э. Мораллис называется прежде всего не борцом за права бедных и справедливое распространение природных ресурсов, а сторонником “легализации коки”»[13]. Понятно, что то, как называть президента Боливии определяется личной политической позицией, и любой комментарий, даже тот. Что назовет его «борцом за права бедных» не будет объективен, сама же ситуация может быть объяснена в логике конструктивистского и организационного подходов, где выделяются принципы отбора и «делания» новостей, которым соответствует именно такое раскрытие темы.
[1] См.: Schudson M. The Sociology of News Production // Media, Culture and Society. − 1989. − Vol. 11. – P. 267.
[2] Murdock G. Political Deviance: the Press Presentation of a Militant Mass Demonstration // Cohen S. and Young J. (eds.) The Manufacture the News. – L.: Constable, 1973. − P. 167-173.
[3] Ibid. P. 172.
[4] См.: Schudson M. The Sociology of News Production // Media, Culture and Society. − 1989. − Vol. 11. – P. 269-270.
[5] Данная модель не является чем-то исключительным: схожие концепции существуют и в других социологических перспективах. Так, например, Патрик Шампань предлагает очень близкую концепцию «двойной зависимости». См. в частности: Шампань П. Двойная зависимость. Несколько замечаний по поводу соотношения между полями политики, экономики и журналистики // Socio-Logos. – М.: “Socio-Logos”, 1996.
[6] Не так давно появилась новая книга Н. Хомского, в которой ученый, продолжая критическую линию, в анализирует концепт «государства-изгои», показывая манипуляции союзов мегакорпораций в глобализирующемся обществе. (Хомский Н. Государства-изгои. Право сильного в мировой политике. − М.: Логос, 2003.)
[7] Филипс Л., Йоргенсен М. Дискурс-анализ. Теория и метод. − Х.: Изд-во Гуманитарный Центр, 2004. – С. 124.
[8] См.: Schudson M. The Sociology of News Production // Media, Culture and Society. − 1989. − Vol. 11. – P. 269-270.
[9] Бодрияр Ж. Реквием о масс медиа // Поэтика и политика. - СПб.: Алетейя, 1999; Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального. - Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000.
[10] Социология журналистики. Очерки методологии и практики; Под ред. Корконосенко С.Г. – М.: «Гендальф», 1998. − С. 121.
[11] «Журналистика и современность» / Всероссийская научно-практическая конференция (Москва, 24-30 янв. 2000г.). Тезисы докладов на секции периодической печати. – М., 2000. − С. 5.
[12] Сапунов В.И. Технологии манипулятивного воздействия мировых информационных агентств // Акценты. Новое в массовой коммуникации. Альманах. – 2006. - Вып. 3-4 (58-59). – С. 31. Электронный ресурс: https://www.jour.vsu.ru/archiv/editions/accents/accents_3-4_2006_w.pdf
[13] Там же.