ХАЗАРСКИЙ КАГАНАТ. ЧАСТЬ 3. ХАЗАРИЯ 2 глава




О втором хазарском походе в Закавказье было известно также Феофану Исповеднику, датировавшем его 764-65 годом. Сведения Феофана позволяют существенно прояснить хронологию и обстоятельства обоих вторжений хазар. Так, о первом походе он сообщает, что «турки вышли из-за Каспийских ворот. Многих в Армении они убили, а многих взяли в плен и повернули назад», а о втором: «...Турки снова вышли к Каспийским воротам и к Иверии. В войне с арабами погибли с той и другой стороны многие». Здесь важно, что значительные потери во время второго хазарского рейда понесли не только арабы, но и хазары.

Левонд сообщает только об одном хазарском рейде, но не вызывает сомнений, что его данные относятся ко второму из них. «Собрав сильное войско, - пишет Левонд, - Хаган поручив его полководцу своему, Ражу-Тархану, из поколения Хатирлитбера и отправил в страну нашу, находящуюся под управлением Езида. Рассыпавшись по северной стороне большой реки Куры, Хазары овладели многими областями.». Далее Левонд перечисляет албанские и грузинские области, занятые хазарами, и сообщает о том, что хазары захватили огромную добычу. Упоминание здесь Раж-тархана соответствует упоминанию у ат-Табари и Ибн ал-Асира об Астархане как предводителе второго хазарского похода, а указание на то, что хазары действовали только к северу от Куры и достигли картлийских областей совпадает с данными Феофана о том, что во время второго своего вторжения через Каспийские ворота «турки», то есть хазары, дошли до Иверии, и с упоминанием ат-Табари и Ибн ал-Асиром о взятии хазарами во время второго рейда Тбилиси.

Таким образом, первое вторжение хазар, как свидетельствует Феофан, было направлено в сторону Армении: хазары захватили добычу и повернули назад. При этом, как полагал К. Цегледи, хазары не предпринимали попыток полностью овладеть дербентскими укреплениями, так как в источники не содержат никаких указаний на падение Дербента. Второе же нападение затронуло лишь территорию Албании и Восточной Грузии.

М.И. Артамонов при датировке первого хазарского рейда опирался на данные ат-Табари и Ибн ал-Асира (762-63 г.), но при этом усомнился в точности даты, приводимой Феофаном (763-64 г.), а И.С. Чичуров, напротив, опираясь на датировку Феофана, не учел даты, фигурирующей у ат-Табари, и отнес поход к осени 763 г.24 К. Цегледи, так как же, как и М.И. Артамонов, опирался на датировку ат-Табари, справедливо полагая ее самой верной, но помимо этого он, рассматривая дату Феофана, допустил неточность - 762-63 г., тогда как в действительности у Феофана значится 6255 г. от сотворения мира, то есть 763-64 г. Кроме того, К. Цегледи полагал, что данное сообщение было заимствовано Феофаном из сирийского источника, и что при переводе даты данного источника Феофан мог допустить ошибку на один год, но, впрочем, ввиду указанной выше неточности указанная точка зрения венгерского исследователя не имеет никакого значения. На наш взгляд, при датировке первого хазарского рейда следует опираться на обе даты: поскольку, по данным ат-Табари, этот поход происходил в 145 г.х., то есть в отрезке между 1 апреля 762 г. и 20 марта 763 г., а по данным Феофана -в 763-64 г., то его надо датировать ранней весной 763 г.

Второй поход Феофан относит к 764-65 г., а ат-Табари и Ибн ал-Асир - к 147 г.х., то есть к отрезку между 10 марта 764 г. и 26 февраля 765 г. Представляется маловероятным, что этот поход мог состояться в разгар зимы, поэтому надо датировать его 764 годом.

Не вполне ясен рассказ об этих событиях ал-Куфи. Он сообщает, что Йазид не смог оказать сопротивление хазарам, но, получив подкрепление, перешел Куру и направился в Ширван, однако, был там разбит. Собрав новое войско, он двинулся на Дербент, но хазары к этому времени, видимо, уже успели покинуть Закавказье. З.М. Буниятов полагал, что у ал-Куфи речь идет о первом вторжении хазар, но данное предположение нельзя принять безоговорочно. Следует, например, указать на то, что военные действия Йазида против хазар, как их излагает ал-Куфи, протекали к северу от Куры, что может скорее соответствовать обстоятельствам второго похода хазар. Надо также обратить указать, что данные ал-Куфи об этих событиях содержат важное уточнение - Йазид прожил с хазарской принцессой два года и четыре месяца.
Значительно лучше ход событий, связанных со вторым хазарским походом, проясняют сведения ал-Йа‘куби, хотя он и не приводит даты данного события. Он сообщает, в частности, о том, что наместник Йазид ибн Усайд сообщил халифу о нападении Растархана, царя хазар, и тогда халиф направил на Кавказ Джибр‘ила ибн Йахью ал-Баджали с двадцатью тысячами воинов. В сражении с хазарами Джибр‘ил и Йазид понесли большие потери и обратились в бегство. Укрылись они в крепости Хирш. Надо полагать, что последняя идентична укреплению с тем же названием, в котором, по данным ал-Балазури, около 739 г. ширваншах укрылся от Марвана ибн Мухаммада. В таком случае, данное сражение имело место на территории области Ширван, к северу от Куры.
И еще одно важное уточнение, которое позволяют сделать сообщение ал-Йа‘куби: поскольку приводимое им имя предводителя хазар во время их рейда 764 г. - Рас-Тархан - созвучно форме, приводимой Левондом - Раж-Тархан, то оно является наиболее точным, и, следовательно, любые попытки видеть в Рас-Тархане царя асов (алан) лишаются какой-либо почвы.

И, наконец, надо сказать еще и о том, что брак Йазида с хазарской принцессой, по всей видимости, относится к 75937 или 760 г., а смерть их сыновей - к 763 г.38, когда хазары и совершили первый из указанных походов; второй же поход они предприняли спустя год - по всей, видимости, после основательной подготовки.

Судя по всему, события начала 60-х гг. VTTT в. изрядно подпортили отношения хазар с халифатом. Если до этого каган с пониманием относился к желанию аббасидских халифов сохранить добрые отношения со своим северным соседом и даже выдал дочь за Йазида, то после смерти принцессы и ее детей, в политике кагана снова возобладал враждебный настрой к халифату. Это понимали и арабы, и потому, опасаясь новых хазарских атак на Закавказье, халиф ал-Мансур приказал укрепить линию дербентской Горной стены и построил вблизи нее три поселка - Камах, Бабвак и Мухаммадийа, которые были заселены семью тысячами заключенных, собранных со всего Аббасидского халифата. Сами арабы были уже не в состоянии совершать глубокие рейды в пределы Хазарского каганата, да, по всей видимости, и не видели в этом необходимости. Их деятельность на Кавказе теперь уже сводилась к укреплению горных проходов, через которые хазары могли бы совершить новые вторжения.

Новосельцев А.П. полагал, что во время вторжений 763 и 764 гг. хазары пытались завладеть закавказскими странами, и потому рассматривал итоги этих событий как последнюю победу арабов в войнах с хазарами. На это необходимо возразить, что главная задача хазар во время обоих походов заключалась в нанесении противнику максимального материального ущерба. Так, если во время первого похода была разорена Армения, то время второго - Албания и Картли. Кроме того, если бы хазары намеревались бы закрепиться в закавказских странах, то едва ли они стали угонять в плен массы народа - не только мусульман, но и христиан. Например, по данным Михаила Сирийского, во время второго рейда хазарами в Грузии (Gurzaye) было уведено в плен 50 тыс. чел.

Следует также обратить внимание, что в цитировавшихся данных Феофана о первом хазарском походе говорится о том, что в Армении хазары, после нанесении противнику урона в живой силе и захвата пленных, «повернули назад». Что же касается второго похода, то высланное в Закавказье на следующий, 148 г. хиджры (765-66 г.) многочисленное арабское войско, но оно уже не застало там хазар, то есть хазары ушли сами, а их главная задача и в этом случае свелась к захвату военных трофеев. Следовательно, оценивать итоги событий 763-764 гг. надо как весомые победы хазарских войск. Что же касается закавказских владений халифата, то хазары были вынуждены отказаться от претензий на них еще во время войны 708-737 гг.

Важное значение для понимания характера хазаро-арабских отношений во второй половине VTTT в. имеют реконструкция ряда элементов взаимоотношений каганата с некоторыми из кавказских владений и вовлеченность в эти отношения византийской дипломатии. Прежде всего, следует отметить, что хазаро-византийский союз во второй половине VIII в. несколько ослаб. Его поддержанию не могло не способствовать пребывание на императорском троне Константина V Копронима, женившегося на Ирине (Чичак), дочери кагана, а впоследствии и правление их сына Льва IV Хазара (775-780). Следует также учитывать и огромное влияние, которым при дворе пользовалась сама императрица Ирина.
В это время и в более поздний период много хазарских воинов служило в византийской армии. Но, по всей видимости, хазаро-византийские связи не ограничивались только военной сферой, и между двумя государствами поддерживались также торговые связи. В связи с этим интересно упоминание в русской летописи «Хазарского предместья» в Константинополе. Впрочем, существовали и некоторые политические противоречия, которые, мягко говоря, не способствовали укреплению дружественным отношениям между двумя державами. В рассматриваемый период интересы Византии и Хазарского каганата сталкивались в Крыму и в Абхазии.

Событиям в Абхазии предшествовали притеснения грузинских владетелей, чинившиеся наместником Армении и Азербайджана Марваном в середине 30-х гг. УПТ в., когда абхазскому эриставу Леону I пришлось искать покровительства у Византии. Позднее Абхазия продолжала пребывать под верховенством императора. Однако, в 80-х гг. VIII в. хазары помогли Леону II47 (758-798) Абхазии добиться независимости от Византии. Благодаря поддержке хазар Леон II настолько усилился, что существенно расширил свои владения - до Лихского хребта - и даже принял титул царя. Несомненно, что помощь, которую хазары оказывали Леону II, была связана с тем, что его мать была дочерью хазарского царя.

По мнению А.П. Новосельцева, события, связанные с Абхазией и ее правителем Леоном II, сильно ударили по Византии, и понадобилось полсотни лет, чтобы между каганатом и империей восстановились хорошие отношения. Однако, как мне представляется, это явное преувеличение, так как данные события представляли собой лишь один из эпизодов византиско-хазарских отношений, которые, несомненно, являлись достаточно многогранными для того, чтобы события вокруг Абхазии могли надолго их испортить.

Из истории грузино-хазарских связей в этот период известно, что эрисмтавар Картли Нарсе сын Адарнасэ в 772-73 г. был арестован арабами и препровожден в тюрьму в Багдаде. Через три года он был освобожден, но, по всей видимости, его заподозрили в действиях, направленных против арабов, и ему пришлось отправить свою семью в Абхазию, а самому бежать через Дарьял к хазарскому кагану. Как предполагал М.И. Артамонов, Нарсе рассчитывал получить поддержку хазар в борьбе с арабами, но его надежды не оправдались. Нарсе пришлось вернуться обратно и через своего племянника Степаноса добиваться прощения со стороны арабов, что ему и удалось (782 г.).
Однако, можно предполагать, что каган вовсе не отказывался от поддержки Нарсе, но только самого Нарсе не устроили условия предоставления такой поддержки; принятие Нарсе под сюзеренитет кагана, а именно этого и должен был добиваться хазарский правитель, должно было потребовать от Нарсе более жесткой зависимости, чем та, которая имела место при сюзеренитете халифа, и, может быть, поэтому картлийский эрисмтавар предпочел вернуться на родину и отказаться от противоборства с арабами. Как показали дальнейшие события, каган вовсе не отказался от тактики военного давления на территорию халифата, и в этом смысле союз с Нарсе давал существенные преимущества. И если Нарсе отказался, то это был всего лишь его, а не кагана политический выбор.

О сохранявшейся напряженности на хазаро-арабской границе свидетельствуют и события 785 г., когда прошел слух о том, что хазары готовят новый рейд во владения арабов: наместник халифа в Армении и Азербайджане был вынужден направить к Дербенту отряды армянских нахараров, однако, вторжение так и не состоялось, а, между тем, от летнего зноя погибла значительная часть армянских воинов, в том числе и правитель (ишхан) Армении Тачат Андзеваци.
По данным ат-Табари, в 791 г. арабский наместник Армении и Азербайджана Осман ибн Омар захватил город Хамзин и сравнял его с землей. Нападение было отбито силами самих хамзинцев, и на этом военные действия прекратились. По данным ал-Йа‘куби, это нападение на Хамзин совершил наместник ал-Фадл ибн Йахья ибн Халид ал-Бармаки. В 183 г.х. (799-800 г.) состоялось еще одно, уже последнее крупное нападение хазар на Закавказье. Оно было связано с событиями, происходившими накануне в Дербенте.
По версии, изложенной ал-Куфи, наместник Армении и Азербайджана Са‘ид ибн Салм ибн Кутейба (был назначен на эту должность в 180 г.х. - 796 г.56) приказал отрубить голову правителю Дербента ан-Наджму ибн Хашиму, а сын последнего -Хайун ибн ан-Наджм - в отместку за это отрубил голову представителю Са‘ида в Дербенте. Когда же Са‘ид направил в Дербент войско для расправы с мятежником, Хайун призвал хазарского кагана и открыл ему ворота Сул. Хазары ворвались в Закавказье, перебили множество людей и вернулись обратно, уведя с собой в плен 100 тыс. чел.

Важные дополнения для реконструкции данных событий вносит сообщение ал-Йа‘куби: во-первых, жители Дербента в ответ на казнь правителя города подняли восстание, во время которого, вероятно, Хайун и убил представителя Са‘ида, находившегося в городе; во-вторых, во время своего набега хазары вышли к Куре, то есть, по всей видимости, к переправе через эту реку (на месте совр. г. Мингечаура в Азербайджанской Республике). Кстати, А.П. Новосельцев справедливо полагал, что данный хазарский набег ограничился территорией Албании.

Несколько по иному об этих событиях рассказывает ат-Табари. По его словам, правителя Дербента звали ал-Мунаджим ас-Сулами; Са‘ид самолично ударил его топором по шее; в ответ на это сын ал-Мунаджима стал подстрекать хазар к нападению на Закавказье; хазары ворвались в Армению по горному проходу, разбили Са‘ида и оставались в Армении около 70 дней, пока войска халифа не изгнали их за Дербент; после этого арабы укрепили указанный горный проход. Интересно также, что, по данным ат-Табари, хазары во время своего вторжения в Закавказье стали вступать в брачные связи с мусульманами. Здесь, несомненно, имеются в виду именно дербентские мусульмане, так как, во-первых, именно они вступили в союз с хазарами, и, во-вторых, Дербент в этот период все еще оставался единственным мусульманским городом на Кавказе.

Другие версии данных событий, в частности, та, которую приводят Бар Гебрей и Ибн ал-Асир, отличаются неправдоподобностью, и поэтому их рассмотрение можно опустить. Заслуживает интереса только сведения Ибн ал-Асира о том, что хазары вторглись в Закавказье через брешь (в стене), и что после того, как хазары были изгнаны, эта брешь была заделана. Учитывая приведенные выше данные о том, какое внимание халифы в этот период уделяли укреплению всей линии Дербентского оборонительного комплекса, надо полагать, что брешь была проделана самими дербентцами для того, чтобы пропустить хазарское войско сначала в Закавказье, а затем обратно.
И, наконец, необходимо рассмотреть еще один факт, связанный с событиями 799-800 г., а именно приведенное выше сообщение ат-Табари о том, что хазары во время своего вторжения в Закавказье стали вступать в брачные связи с мусульманами. Надо полагать, что заключение браков производилось по требованию кагана, так как он вполне мог опасаться того, что дербентские арабы, призывая его совершить нападение на Закавказье, готовят ему ловушку, а взаимные браки между хазарской и дербентской аристократией могли служить гарантией отсутствия в действиях дербентцев каких-либо подвохов. Таким образом, измена дербентцами интересам халифата привела к окончанию вражды между каганатом и халифатом: крупнейшая мусульманская колония, которая изначально была создана для обороны от хазар, которая с этой же целью укреплялась в течение многих десятилетий, в которую были вложены значительные финансовые, военные и людские ресурсы, восстала против халифата и вступила в союз с теми, от кого она должна была охранять халифат. С другой стороны, восстание жителей Дербента маркировало начало трансформации этого города в самостоятельный субъект международной политики, каковым он и станет в следующем, IX столетии, когда процесс развала халифата обозначится достаточно четко и на территории Дербентского округа возник de facto самостоятельный эмират. Восстание дербентцев существенно подорвало позиции халифата на Кавказе. А Хазарский каганат после этих событий утратил интерес к Закавказью и обратился к укреплению своих позиций в степной и лесостепной зоне.

ХАЗАРСКИЙ КАГАНАТ. ЧАСТЬ 6. РЕЛИГИЯ. ТЕНГРИ

Предки тюркских народов были анимистами, следуя шаманским верованиям, они почитали небесных богов и силы природы. По мнению Махмуда ал-Кашгари, Тенгри был известен как создатель растений и громовержец. Тюркоязычные народы использовали прилагательное «Тенгри», что означает «небесный, божественный», для обозначения всего грандиозного или особо значимого, как, например, пик Хан-Тенгри или Кантегир (хакасское Хан-Тигір) в Западных Саянах.

Имя бога по мнению участников проекта «Этимологическая база Старостина» происходит от общеалтайской лексемы с изначальным значением «клятва, божество».

Культ Тенгри как культ Неба зародился в Центральной Азии не раньше конца II тыс. до н. э. и не позднее V—III в. до н. э. Его сближают с аналогичными представлениями древних китайцев (Небо-Тянь в конфуцианстве), хунну (чинли) и древних шумеров (Dingir)[6]. Культовая практика тенгрианства сближалась с традиционным шаманизмом, хотя и не сливалась с ним. Некоторые исследователи (А. Кодар) предполагают, что в тенгрианстве было два модуса: народный и имперский. Если связанные с культом Неба народные верования уходят в глубину веков, то монотеистическая имперская стадия сформировалась в эпоху тюркского каганата.

Н. Г. Аюпов[5] считает, что тенгрианство не имело сакральных текстов и основывалось на устной традиции. Помимо Тенгри в тенгрианстве присутствовал культ Богини Земли Умай, а также было известно о владыке подземного мира, рогатом старике Эрлике.

Аюпов подчёркивает «неинституциональный», мировоззренческий характер тенгрианства[5], где ключевыми принципами являются следующие:

Признание безличного бога как Тенгри, «атеистический монотеизм» (А. Кодар).

Культ матери-природы (Умай, Этуген).

Вера в жизненную силу (Кут). Из этого принципа нередко следовала «сакрализация власти»

Уважение к умершим предкам (онгон, аруах [9]), которые незримо помогают своим потомкам.

Особым почтением тенгрианцы окружали огонь, который нельзя было осквернять. Существовал обычай кормления огня.

Teңгр; булг. Тангра; чув. Турă;якут. Таҥара; узб. Tangri; кирг. Теңир; башк. и тат. Тәңре; карач.-балк. Тейри; упр. кит.:

腾格里, путунхуа Ténggélǐ, венг. Tengri, тур. иазерб. Tanrı; туркм. Tañry; уйг. Тәңри [1]) —

верховное божество неба политеистического пантеона народов Евразии тюрко-монгольского происхождения[2]. Другое его название — «Кок Тенгри / Көк Тәңірі» (Небесный Бог).

Впервые зафиксировано в китайских летописях при описании хуннов как 撑犁

Религия древних тюрок основывалась на культе Неба — Тенгри, среди современных её обозначений выделяется условное название — тенгрианство. У тюрок не было представления об облике Тенгри. Согласно древним воззрениям мир разделён на 3 слоя:
верхний (небо, мир Тенгри и Умай), изображался внешним крупным кругом;
средний (земли и воды), изображался срединным квадратом;
нижний (загробный мир), изображался внутренним малым кругом.
Считалось, что первоначально Небо и Земля были слиты, образуя хаос. Потом они разделились: сверху проявилось ясно-чистое Небо, внизу же оказалась бурая земля. Между ними возникли сыны человеческие. Данная версия упоминалась на стелах в честь Кюль-тегина (умер в 732 году) и Бильге-кагана.

В государствах тюркоязычных народов Средних веков, в том числе у собственно древних тюрков (тюркютов), ханы основывали свою власть на соизволении Тенгри[3]. Эти правители воспринимались как обладатели дара Тенгри, давшего им особую благодать — кут, носили тронные имена, подчеркивающее их избранность, такие, как Тенгрикут, Кутлуг или Куталмыш[4].

Первоначально хазары придерживались традиционных языческих верований. Главное место в пантеоне занимал бог неба Тенгри. Каган считался воплощением покровительства этого бога. Он обладал кут’ом — особой жизненной силой, которая обеспечивала счастье народа[83].

Языческий культ правителя в конечном итоге превратил кагана в бездействующего сверхсакрализованного полубога. Арабские авторы отмечали, что вера хазар сходна с верой тюрок[84], но её подробных описаний не оставили. Тем не менее, в письменных источниках сохранилось несколько ярких свидетельств, позволяющих судить о мировоззрении кочевого населения Хазарии. Ближайшие соседи и вассалы хазар — дагестанские «гунны» помимо Тенгри поклонялись богу молний Куару и женскому божеству плодородия, в котором видят аналогию древнетюркской богине Умай. Также они верили в богов дорог, поклонялись солнцу, луне и небесному грому. Похороны знатных людей сопровождались человеческими жертвоприношениями и ритуальными плясками, в которых обнажённые воины бились на мечах[85]. Для отправления обрядов использовались капища, в которых находились идолы, и священные рощи. Культ священных деревьев имел широкое распространение среди населения каганата (отмечен в разных частях Хазарии: у «гуннов», в крымском городе Фуллы и в стране Сарир). Деревьям приносили в жертву коней, кровью которых окропляли землю, а головы и шкуры развешивали на ветвях. Хазарские жрецы обладали способностью вызывать дождь. Известно, что жители Беленджера поместили тело убитого ими в 653 году арабского полководца Салмана ибн Раби в особый гроб и использовали его как магическое средство при вызове дождя[86].


Эрлик — бог пустого и холодного загробного мира. Его представляли трёглазым быкоголовым существом. Один его глаз видел прошлое, второй — настоящее, третий — будущее. В его дворце томились «души». Он посылал беды, ненастья, тьму и вестников смерти.

Жена Тенгри — богиня женских ремёсел, матерей и рожениц — Умай. В тюркских языках и по сей день сохранились слова с корнем «умай». Многие из них значат «пуповина», «женские органы деторождения».
Покровителем земли называли божество Ыдук-Йер-Суб (Священная Земля-Вода).
Существовал и культ волка: многие тюркские народы и сейчас сохранили легенды о том, что ведут происхождение от этого хищника. Культ частично сохранялся даже у тех народов, которые приняли иную веру. Изображения волка существовали в символике многих тюркских государств.
В тюркских мифических преданиях, легендах и сказках, а также в поверьях, обычаях, обрядах и народных праздниках волк выступает как тотемический предок-прародитель, покровитель и защитник.
Развит был также культ предков. Существовал политеизм с обожествлением сил природы, что сохранилось в фольклоре всех тюркских народов.

Описывая своё путешествие на Волгу в 921—922 гг., Ибн Фадлан писал о кочевых тюрках:

«А если кого-нибудь из них постигает несправедливость или случится с ним что-либо неприятное, он поднимет свою голову к небу и говорит: «Бир тенгри», а это по-тюркски «[клянусь] богом единым», так как «бир» по-тюркски «один», а «тенгри» на языке тюрок — «бог»

Зародившись в Центральной Азии, тенгрианство взаимодействовало с религиозными представлениями соседних народов, такими как сибирский шаманизм и тибетский бон. Позже оно сосуществовало с несторианством.

ХАЗАРСКИЙ КАГАНАТ. ЧАСТЬ 7. РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИУДАИЗМА НА ТЕРРИТОРИИ ХАЗАРСКОГО КАГАНАТА

 

Проблема распространения иудаизма среди хазар и выяснения причин принятия именно этой религии языческим тюркским населением является одной из наиболее интересных в истории авраамических религий. Хазары соседствовали как с христианами, так и с мусульманами, но в качестве государственной религии был принят именно иудаизм. Причины этого решения я постараюсь раскрыть в этой статье.

 

Вопрос распространения иудаизма - один из ключевых вопросов в изучении истории Хазарского каганата. Существующие на эту тему сообщения письменных источников трактуются по-разному, и в мировой историографии наблюдается несовпадение мнений. Российские и украинские специалисты традиционно придерживается скептической оценки, считая, что в иудаизм перешли только царский род и некоторая часть высшей знати. Напротив, западные и, в том числе, израильские историки настаивают на широком бытовании этой религии среди всех хазар, а также на ее проникновении в среду подчиненных хазарам народов. В крайнем виде эти точки зрения превращаются в провозглашение насильственного характера иудаизации «сверху», преувеличение еврейского фактора в хазарской истории в ущерб остальным, а иногда в полное отождествление хазар с евреями.

 

Однако расположение на стыке христианского и исламского миров, а также исключительное влияние иудейских общин привело к сложению в Хазарии уникальной конфессиональной ситуации: проникновению и сосуществованию трёх монотеистических религий. Известны позитивные отклики о Хазарии от представителей всех этих вер[87]. В Итиле и Семендере мирно уживались христиане, мусульмане, иудеи и язычники. А жители Хунзана в царстве Сарир (возможно, речь идёт о Семендере[88]), если верить источникам, даже исповедовали три веры одновременно: по пятницам вместе с мусульманами посещая мечеть, в субботу с евреями — синагогу и в воскресенье с христианами — церковь, желая «достигнуть истины всех религий»[89] Хронологически первым в пределы Хазарии пришло христианство[90]. Этому способствовала как близость Византии, так и знакомство хазар с христианскими государствами Закавказья. Уже в VII веке в Дагестане фиксируется появление христианских церквей. В 682 году[91] один из вассалов хазар князь дагестанских гуннов Алп-Илитвер крестился и принял албанского епископа Исраела, который уничтожил языческую святыню — священный дуб. В традиционно христианском Крыму во время владычества хазар продолжалось строительство церквей. Известна эпиграфическая надпись из Горного Крыма, сделанная на греческом языке, в которой со ссылкой на правящего кагана и тудуна сообщается о строительстве храма[92]. Большая христианская община существовала в Семендере[93]. Византия придавала серьёзное значение миссионерской деятельности, что подвигло её на учреждение особой митрополии, центр которой находился в крымском городе Дорос (совр. Мангуп), а территория охватывала владения хазар[94]. В начале IX века в Хазарии упоминается епископ по имени Стефан, которым стал беглый византийский солдат, укрывшийся здесь от преследований иконоборцев[95], а в 919 году константинопольский патриарх Николай Мистик поручал епископу Херсонеса лично отправиться в Хазарию и рукоположить там епископа, поскольку об этом просило прибывшее в Византию хазарское посольство[96]. Из вассалов каганата крупнейшей новообращённой территорией стала Кавказская Алания, хотя в среде её верхушки была и иудейская партия, и аланский царь под давлением хазар на время перешёл из христианства в иудаизм.

 

Знакомство с исламом произошло во время арабо-хазарских войн. После поражения, понесённого от арабов, каган будто бы временно принял ислам (в др. варианте рассказа это сделал один из хазарских князей). Однако есть основания утверждать, что массовое проникновение данной религии началось в последующий период в результате становления торговых отношений. В Итиле возникла мощная мусульманская община, пополнявшаяся выходцами из разных стран Халифата. Исламской являлась царская гвардия, а по сообщениям арабских писателей исламские минареты были выше, чем дворец царя. В 854/855 году 300 семей хазарских мусульман переселились в закавказский город Шамкор[97]. В нач. Х века ислам в качестве оппозиционной идеологии приняли зависимые от хазар волжские булгары. Ислам стал религией большой части хазар и чуть позже хазарского царя в последующие годы после разгрома и потери независимости Хазарским государством, но окончательно смог укрепиться в этом регионе только в эпоху Золотой Орды.

 

Миграции в Хазарию евреев шли из трёх источников: с Ближнего Востока (Ирака), Хорасана и Византии[98]. Крупным центром еврейских поселений с античных времён являлся Боспор. В пределах Дагестана иудейские общины оказались в VI веке в результате Маздакитского восстания в Иране. Источники сохранили легенду о религиозном диспуте, который был устроен по желанию хазарского правителя между проповедниками трёх религий[99]; согласно поздней еврейской традиции, проповедника-раввина звали Исаак Сангари. Иудаизм был выбран по той причине, что его положения признали как ислам, так и христианство. Уникальность ситуации заключается в том, что иудаизм, хотя и предполагает обращение неевреев (которые после обращения становятся евреями), но в средние века обращение в иудаизм встречалось редко. Современные учёные среди причин хазарского выбора называют желание сохранить независимость как от Византии, так и от Халифата или указывают на связи иудеев с частью хазарской знати.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-08-26 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: