ХАЗАРСКИЙ КАГАНАТ. ЧАСТЬ 3. ХАЗАРИЯ 3 глава




 

Согласно сохранившимся данным[100], процесс иудаизации был длительным и, по-видимому, иудаизм не сразу стал правящей религией. Установление ортодоксального (раввинистического) иудаизма связано с деятельностью царя Обадии, который выстроил синагоги и ввёл Мишну и Талмуд. В Хазарию начали переселяться евреи из других стран. Особенно массовой была миграция в правление Иосифа, когда в Византии начались еврейские гонения. Хазарский царь в ответ начал преследование христиан. В литературе, особенно публицистической, принятие иудаизма часто безосновательно связывают с упадком каганата (на самом деле кризис начался примерно на 100 лет позже), и эта тема нередко является предметом недобросовестных спекуляций[101] Единственным источником, где встречается соотнесение такого рода, является зороастрийский трактат «Денкарт», в котором христианство обвиняется в упадке Рима, иудаизм — в упадке хазар, а манихейство — в упадке Уйгурского каганата.[102] Что касается степени распространённости иудаизма в Хазарии, то взгляды исследователей весьма разнятся. Более взвешенные оценки, называющие только высший слой правящего класса, опираются на археологические источники, где следы иудейского культа ничтожно малы. С точки зрения археологов, в IX—X вв. Хазария вообще не была глубоко затронута мировыми религиями, как иудаизмом, так и христианством, и исламом[103]. По-видимому, для более глубокого проникновения хазарскому иудаизму просто не хватило времени.

 

Первое сообщение о принятии иудаизма хазарами принадлежит Мас'уди. «Царь хазар, - гласит этот рассказ, - обратился в иудаизм во времена халифа ар-Рашида, и стали стекаться к нему иудеи из разных мусульманских стран и из Рима, это потому, что царь Рума Роман в настоящее время, год 332 (943-44 гг.), настаивая, чтобы иудеи, которые находятся в его царстве, перешли в христианство, и понуждал их».

 

Археологические данные должны стать решающими в решении этого спорного вопроса. Несмотря на наличие письменных источников, в частности еврейско-хазарской переписки, материальные подтверждения распространения иудаизма среди хазарского населения практически отсутствуют. Эту ситуацию можно считать парадоксальной, если учесть, что в дохазарский период в Северном Причерноморье, в том числе на Боспоре и в Крыму, памятники иудейского культа хорошо известны: это более сотни надгробий (каталог составляется С. Кашаевым) с иудейской символикой, традиционной для всего античного мира (менора, лулав, этрог), с надписями на греческом и еврейских языках. Античные манумиссии об отпущении рабов на волю под опеку общины иудеев при условии посещения ими молельни иудеев свидетельствуют об иудейском прозелитизме на Боспоре уже в дохазарскую эпоху. В начале VIII века мир был строго разделен между двумя сверхдержавами, олицетворявшими христианство и ислам. Их идеологические доктрины находили выражение в силовой политике, осуществлявшейся классическими методами пропаганды, силового давления и военных захватов. Хазарская держава представляла собой «третью силу», доказавшую свое равенство двум другим и в роли противника, и в роли союзника. Но сохранить независимость Хазария могла, лишь избежав принятия христианства или ислама, в противном случае, она оказалась бы подчинена власти византийского императора, либо багдадского халифа.

 

Обе силы упорно старались обратить хазар в христианство или в ислам, однако старания эти приводили лишь к обмену дипломатическими любезностями, династическим бракам и ненадежным военным союзам, основанным на взаимных интересах. Полагаясь на свое военное могущество, хазарское царство, имея в тылу вассальные племена, решительно отстаивало свое положение «третьей силы», возглавляющей независимые степные народы.

 

В то же самое время близкие связи с Византией и Халифатом доказали хазарам, что их архаический шаманизм - не только устаревшее варварство по сравнению с великими монотеистическими религиями, но и препятствие на пути к наделению вождей духовной и юридической властью, каковой обладали правители двух мировых теократических держав, - халиф и император. Однако обращение в одну из этих религий означало бы подчинение, конец независимости и потому было неприемлемо. Разве не логичнее в этой ситуации было перейти в третью веру, не связанную с другими двумя, но в то же время послужившую той и другой древней основой?

 

Раннее свидетельство византийского историка Феофана о присутствии евреев в Фанагории, когда Боспор был под властью хазарского «архонта», может относиться к одной из общин, переживших эпоху «Великого переселения». Тем более замечательным представляется открытие на античном поселении Вышестеблиевская (в 15 км от Фанагории) сооружения, включающего серию иудейских надгробий: в землянке была обнаружена вымостка из пяти надгробий, уложенных лицевой стороной (с изображениями меноры, лулава и шофара) вниз. В центре вымостки располагалась хорошо обработанная плита с менорой и надписью квадратнымарамейским шрифтом, упоминающей имя Шабтая, сына Михаэля. Авторы раскопок отмечают использование рельефа с изображением меноры и прочих символов в декоре синагоги в римской Остии и считают землянку культовым сооружением — подобием скинии, где стоящая плита отделяла, как завеса, святая святых. На интерпретацию, вероятно, повлияло Письмо царя Иосифа из «еврейско-хазарской переписки», где описывается первоначальная форма культа только что обращенных хазар: правитель обратившихся хазар Булан действительно велел соорудить скинию, подобную Моисеевой; эта адаптация архаического «дохрамового» культа соответствовала кочевым традициям хазар.

 

К новым и уникальным находкам, проливающим свет на историю иудаизма на Тамани, относится надгробная плита, обнаруженная случайно на окраине античного города Кепы: от иудейских надгробий античного времени плита отличается нехарактерным изображением меноры - сам семисвечник венчает изображение дерева с восемью ветвями. Мотив «мирового древа» свойствен тюркскому, в том числе хазарскому, искусству, но неясность археологического контекста находки не дает возможности для определенной датировки и атрибуции надгробия. Ритуальные сосуды и другие предметы, упомянутые, в частности, в письме Иосифа при описании устройства скинии Булана, которые хотя бы предположительно можно связать с ритуалами иудаизма, в Хазарии (не только в степной) не найдены.
Показательно, что и собственно местные языческие ритуальные сосуды -чрезвычайно редкая находка в Хазарии (в отличие, скажем, от Сарматии, где они составляют обширную категорию керамики - курильницы). Для салтово-маяцкого периода известны буквально единицы языческих ритуальных сосудов. Это уникальные красноглиняные зооморфные сосуды и, возможно, два кувшина с валиками на горле из Саркела и Херсонеса.

Те и другие имеют характерный орнамент - зигзаги с точками на вершинах зубцов. Уникальной является находка сосуда со схематическим изображением меноры (стилистически близким изображениям на надгробиях) на салтовском кухонном горшке в разрушенном погребении на территории г. Мариуполя. Следует отметить, что символические изображения наносились на тулова кухонных горшков: в Саркеле найдены два горшка с мотивами «мирового древа», близкие по начертанию знаки имеются и на другой посуде из Саркела.

 

Упоминания о существующих на Кавказе иудейских общинах мы находим в трудах средневековых армянских, грузинских и арабских историков. В частности, об этом писали Фавстос Бузанд, Егише, Мовсес Каланкатуаци, Мовсес Хоренаци, Мас'уди и др. Об этом также свидетельствуют историко-полевые разыскания, которые выявляют большое число преданий, связанных с бытованием иудаизма в регионе. В частности, горное село Табасарана называется Джуг'уд-къала (букв. «еврейская крепость», «крепость иудеев»); «ущелье вблизи Маджалиса - Джуут-Гатта, а гора в этой местности - Джуфудаг, т.е. еврейская гора». Лучше всего материальные следы иудейских общин сохранились в окрестностях Дербента, а также на землях исторического Табасарана и Хайдака.

 

Дербент вместе с сетью крепостей на Северо-Восточном Кавказе оказывается в руках у хазар. Таким образом, появляются некоторые основания считать, что первоначальная иудаизация ранних хазар связана именно с переселенцами-иудеями. Симбиоз евреев с хазарами создал благоприятные условия для иммиграции в Хазарию византийских евреев-раббинистов во время гонений на них при Ираклии в 628-629 гг., за расправы их над греками во время персидской оккупации Сирии и Египта, и при Льве III Исавре в 723 г., за сотрудничество с арабами, вторгавшимися в Малую Азию. В Хазарии евреи нашли приют и разбогатели, участвуя в транзитной торговле, ибо Итиль лежал на пути из Китая в Прованс.

 

Таким образом, можно сказать, что общины хазар-иудеев существовали по всей территории Хазарского каганата. Сравнительно небольшое количество археологических находок, связанных с иудаистическим религиозным культом на землях хазар, однако, не дает нам права говорить о повсеместном распространении этой религии среди всего хазарского населения. Мы можем предположить, что иудаизм широко распространился среди представителей хазарской верхушки, но среди широких слоев населения бытовали, в основном, старые тенгрианские верования.

 

ХАЗАРСКИЙ КАГАНАТ. ЧАСТЬ 8. ПРИРОДНЫЕ УСЛОВИЯ НА ЮГЕ СРЕДНЕРУССКОЙ ВОЗВЫШЕННОСТИ В ХАЗАРСКОЕ ВРЕМЯ (1Х-Х вв.)

Введение
На настоящем этапе развития науки невозможно осмысление исторического процесса вне рассмотрения палеоэкологических условий его протекания. Информация о природных условиях существенно дополняет, а в ряде случаев открывает новые страницы в истории крупных социумов древности и средневековья. Особый интерес представляет реконструкция палеоэкологии тех исторических общностей, для которых уже есть достаточно надежные и точные абсолютные датировки. В конце I тыс. происходили крупные геополитические события, связанные с финальным этапом господства Хазарского каганата в степи и лесостепи Восточной Европы. Это время давно привлекает внимание историков и археологов, но до сих пор не имеет четкой палеоэкологической атрибуции. Естественно-научные исследования в привязке к конкретным памятникам Хазарии дают хорошие шансы реконструировать природный фон 1Х-Х вв. н.э. с высоким разрешением и акцентом на известные исторические события. В качестве объекта выбран ключевой памятник салтово-маяцкой археологической культуры — Маяцкое городище.
Предварительный обзор данных о состоянии природной среды дал только общую информацию, так как специалисты естественно-научных дисциплин стремятся охватить максимально широкий временной интервал и восстановить в целом тренд развития природной среды в голоцене. Как правило, исследователи отмечают тенденцию к похолоданию и увеличению увлажнения климата для большей части субатлантического периода (ЭА), но предполагается, что климат в этот период был вполне сопоставим с современным. Подобные выводы не всегда приемлемы для археологии, так как в итоге исторические периоды оказываются необоснованно гомогенными в палеоэкологическом плане. Детализации природных условий субатлантического времени уделено недостаточно внимания, поэтому собранные данные разрознены и часто противоречивы.
Иллюстрируя общую картину климатических изменений на границе леса и степи Н.А. Хо-тинский выделил в конце ЭА-1 около 1600 л.н. этап сокращения нормы осадков при температурном режиме, близком к современному. Однако в дальнейшем он отмечал синхронное возрастание среднегодовых температур и осадков около 1000-1100 л.н., которое сменилось ари-дизацией и похолоданием в конце ЭА-2 и продолжалось практически весь поздний субатлантический период.

В эпоху средневековья выделяется средневековый климатический оптимум (время викингов, около IX-XIII вв.) и малый ледниковый период (с XIV по XIX в. с максимумом в XVII в.), природные условия которых изучены более детально. Рост атмосферной увлажненности в Европе во время малого климатического оптимума, согласно физической модели климата, начался с VIII в. и продолжался до X-XII вв. н.э., а согласно исследованиям хроник и летописей, этот период продлился до XIII в.. Однако проявление и интенсивность этих климатических фаз было неравномерным в разных регионах. Так, во время викингов на севере Европы температуры зимнего и летнего периодов были на два градуса выше современных. В то же время на юге Европы, например на Украине, их положительные отличия от современных не превышали 0,5 °С. Осадков было больше, чем в настоящее время, на северо-западе — на 75 мм/год, на юго-востоке — на 25-50 мм/год. Но уже южнее 52-52° с.ш. различия в климате не фиксируются. А в Волго-Донском регионе период малого климатического оптимума характеризуется как довольно аридный.

 

В евразийских степях, по имеющимся естественно-научным и историческим данным, выделяются аридный (V-XI вв. н.э.) и гумидный (XII-XIV вв. н.э.) климатические периоды. Однако во многом это подразделение основано на изучении северных лесных областей Среднерусской возвышенности, для которых развитие климатической ситуации реконструировано более полно.

 

Сведений о климатической ситуации в эпоху раннего средневековья в сухо- и пустынно-степной зонах довольно мало и они неоднозначны. Отмечено, что почвы, погребенные под курганами раннего средневековья на территории Приволжской возвышенности, были в целом близки к современным. В другом случае в погребенных почвах этого времени зафиксированы признаки более аридных условий. Аридные условия почвообразования, схожие с современными, были характерны для всего Нижнего Поволжья в раннем средневековье (VIII-IX вв.).
Обобщая палеопочвенные данные для лесостепной зоны Русской равнины, А.Л. Александровский констатирует увлажнение климата 1800-1200 л.н. и наступление леса на степь, последовавший малый климатический оптимум 1200-800 л.н. сопровождался аридизацией климата, проградацией почв лесостепи.

 

Палинологические данные также не позволяют обрисовать однозначную палеоэкологическую картину в лесостепной и степной зонах центра Восточно-Европейской равнины. Так, в бассейне Дона на протяжении I тыс. н.э. реконструируется довольно монотонная природная обстановка, незначительно отличающаяся от современной. Аналогично охарактеризован весь субатлантический период в бассейне Нижнего Дона: основной его чертой было восстановление в ландшафте позиций байрачных и пойменных дубовых лесов, а также березово-сосновых перелесков на фоне климатических условий, близких современным. В низовьях Волги, напротив, выделяется фаза похолодания и аридизации климата около 1500-900 л.н., разделенная фазой некоторого потепления и увлажнения между 1300 и 1100 л.н.. На юге Приволжской возвышенности в конце SA-1 (IX-XIII вв.) значительно сокращаются площади широколиственных лесов и увеличивается доля типчаковых и полынно-злаковых степей, возможно частично за счет антропогенного влияния. Западнее, на территории Северско-Донецкого региона, после продолжительной холодной фазы зафиксировано потепление в середине VIII в., сменившееся незначительным похолоданием и ростом атмосферной увлажненности в начале XII в..

 

Что касается палеоклиматических реконструкций на основе изучения собственно памятников салтово-маяцкой культуры, то здесь литературных сведений еще меньше. В частности, В.В. Колода и С.А. Горбаненко, опираясь на палеопочвенные данные, указывают, что в период возникновения городища Мохнач (Харьковская обл., VIII-X вв.) окружающая территория в бассейне Северного Донца была покрыта лесом, даже в более значительной степени, чем в скифское время. Преобладание лесов в VIII-X вв. реконструировано на Северском Донце в районе Верхнесалтовского городища. В этот же период отмечается экспансия лесов и непрерывный почвообразовательный процесс в балках. Пограничное положение в тот период занимало Донецкое горо- дище роменской культуры VII-X вв. (Харьковская обл.) — восточнее его преобладали степные ландшафты, с запада подходил лес. В то же время погребенные под курганом роменской культуры палеопочвы формировались в относительно теплых климатических условиях по сравнению с современными, а палеочернозем, погребенный под каменным развалом стен Колтуновского городища на р. Тихой Сосне, отличался от современного меньшей мощностью, окарбоначенностью и другими признаками более засушливых условий почвообразования.

 

Таким образом, эпоха раннего средневековья в лесостепной и степной зонах протекала в условиях неоднократных и частых смен температурного режима и увлажненности, так называемых микроплювиалов и микроаридов, характерных для субатлантического периода. В этой связи особенно важным представляется выбор носителя палеоэкологической информации.

 

Объекты исследований
В нашем исследовании в качестве носителя информации о природных условиях времени салтово-маяцкой культуры были выбраны отложения рва Маяцкого городища. Памятник расположен у с. Дивногорье Воронежской области при впадении р. Тихой Сосны в Дон.

 

Городище приурочено к северо-западной границе территории Хазарского каганата. Здесь в долине р. Тихой Сосны в первой трети IX в. возникает несколько крупных крепостей, которые резко отличались от всех фортификационных сооружений, существовавших ранее в бассейне Дона. Эти объекты долгое время вызывали неизменный интерес исследователей и многочисленные попытки объяснить этот исторический феномен. Для этих крепостей характерны строгие геометрические формы и нетрадиционный для данных мест выбор строительного материала — обработанных каменных блоков, сырцового и обожженного кирпича.

 

Возведение крепостных стен такой формы, отсутствие заглубленного фундамента, использование деревянных лежней соответствует римско-византийской традиции организации обороны, а внешние размеры памятников, толщина стен, параметрические характеристики блоков и кирпичей — византийской системе линейных мер. Известно как минимум шесть памятников этого типа, приуроченных к стыку славянских, угорских земель и территории Хазарского каганата. Нести службу в этих крепостях предстояло конфедератам Хазарского каганата — аланам Северного Кавказа; антропологический материал с поселений, прилегающих к крепостям, свидетельствует о преобладании аланских этнических групп с единичными включениями хазар.

 

На основании анализа археологического материала высказано предположение, что создание в первой трети IX в. оборонительной линии вдоль Тихой Сосны осуществлялось византийскими архитекторами по распоряжению императора по заказу центральной власти Хазарского каганата и явились результатом сложных взаимоотношений между каганатом, Византией, Русью и арабским халифатом. Маяцкое и всю линию городищ с практически однотипными крепостями рассматривают и как линию обороны от нападения со стороны славянского мира, и в качестве опорных пунктов на границе, места сбора дани, которые также выполняли функции стоянок торговых караванов.
В настоящее время нет однозначных сведений о палеоэкологическом фоне описываемых событий, поэтому целью данной работы является реконструкция природных условий возникновения и функционирования этого во многом загадочного исторического образования.

 

Почвенно-грунтовые отложения рва Маяцкого городища выбраны в качестве объекта для реконструкции палеоэкологических условий неслучайно. Заполнение рвов обладает рядом важных преимуществ: ров создается одновременно с возведением стен и началом функционирования поселения, следовательно, отложения на его дне будут синхронны времени основания поселения. Финал существования поселения, как правило, маркируется слоем развала стен, так как с момента запустения резко активизируется процесс разрушения последних. В этой связи предполагается, что в отложениях рва между дном и слоем разрушения стен будет находиться стратифицированная почвенно-грунтовая толща, хронологически соответствующая времени существования поселения. С учетом того, что для крупных средневековых городищ время возникновения и разрушения известно, полученная колонка будет весьма точно и детально раскрывать динамику палеоэкологических условий периода существования памятника. Исследование отложений рвов с помощью методов почвоведения, палинологии, геохимии, а также микробиоморфного анализа дает возможность получить целостное представление о
климате региона, характере растительности, а также об особенностях хозяйственной деятельности населения на протяжении узкого хроноинтервала.

В физико-географическом плане район исследования располагается на границе Среднерусской провинции типичной лесостепи и Окско-Донской провинции и включают ландшафты лесостепной зоны и ее южно-лесостепной подзоны. Почвообразующие породы представлены мелоподобными известняками верхнемелового периода. В почвенном покрове широко распространены обыкновенные черноземы различной степени эродированности и дероново-карбонатные почвы. Растительный покров целинных участков представлен разнотравно-типчаково-ковыльными ассоциациями с отдельными массивами нагорных дубрав.
Во время полевого сезона 2011 г. был заложен разрез (Б-295) в заполнении рва Маяцкого городища. Разрез был приурочен к раскопу 1977 г. и оказался полностью вписан в его заполнение, а фронтальная стенка разреза располагалась на границе ненарушенного заполнения рва и заполнения раскопа. По фронтальной стенке была проведена зачистка заполнения рва на глубину 30-40 см. Таким образом, удалось практически полностью избежать нарушения культурного слоя памятника, входящего в Дивногорский природный историко-археологический заповедник.

 

Результаты палинологического анализа заполнения рва свидетельствуют, что во время возникновения укрепленного Маяцкого городища в регионе климатические условия были существенно теплее и суше, чем современные. Их нельзя отнести к экстремально аридным, периодически имели место кратковременные колебания увлажненности сезонной продолжительности или в течение нескольких лет. В начале функционирования городища зональная растительность соответствовала южной лесостепной с разнотравными лугами и небольшими участками березово-дубовых лесов. Широкое распространение получили полыни и другие представители засухоустойчивой флоры. Вероятно, значительная часть дубовых и липовых лесов была сведена еще до строительства городища, на их месте появились вторичные березняки. Сокращение площади дубовых лесов, связанное с активным строительством, по всей видимости, продолжалось и позже.

Однако период сухого и жаркого климата не был продолжительным, и по отложениям следующего этапа (слой 3-4) отмечается начало оптимизации природных условий ввиду улучшения увлажнения. Показательно увеличение площади березовых лесов с участием широколиственных и хвойных пород на фоне сокращения участия полыни в луговых сообществах. Таким образом, в финале существования городища климатические условия отличались заметным повышением атмосферной увлажненности, что и привело к резкой активизации эрозионных процессов. Пыльцевые данные указывают на начавшийся процесс мезофитизации травянистого покрова, а скачкообразные колебания концентрации пыльцы отражают увеличение поверхностного стока с задернованной поверхности вала.
Антропогенное влияние на экосистемы региона во время существоания в Подонье салтово-маяцкой культуры нельзя назвать чрезмерным, что, очевидно, связано с малочисленностью населения в этот период. Влияние человека на растительный покров проявилось в вырубке широколиственных пород леса и умеренной пастбищной нагрузке, не приводящей к перевыпасу и дегрессии лугов. Интересно, что в нижней части заполнения рва обнаружена личинка круглых червей, паразитирующих на овцах, крупном рогатом скоте и лошадях. Во всех палиноспектрах, связанных с существованием городища, обнаружена пыльца типичных пастбищных и пионерномусорных сорняков. В нижних слоях заполнения рвов городищ установлено единичное присутствие пыльцы культурных злаков, что указывает на существование земледелия в хозяйстве местного населения. Однако возделываемые поля, вероятно, находились в отдалении от городища, так как подобной пыльцы встречается крайне мало и нет сорняков сегетальной (пашенной) группы.

Заключение
На основе результатов исследований можно заключить, что в период возникновения Маяцкого городища природные условия были более теплыми и сухими, чем в настоящее время. Полученные данные указывают на приуроченность местности в первой трети IX в. к полосе луговых степей, а не южных лесостепей, как в настоящее время. Судя по активности поступления эрозионного материала в ров и постепенному расширению площади лесов, период функционирования памятника совпал с поэтапной оптимизацией природных условий. В итоге в финале существования Маяцкого городища в середине X в. отмечается улучшение увлажненности, возможно как ввиду увеличения нормы осадков, так и на фоне похолодания и уменьшения коэффициента увлажнения. Примечательно, что именно во второй половине X — начале XI в. дербентская регрессия Каспия (с V до XII в.) прерывалась кратковременным подъемом уровня воды из-за увеличившегося стока. Сложно сказать, сыграл ли этот климатический импульс определенную роль в прекращении использования городища, но, безусловно, такие изменения климатических условий не могли не сказаться на хозяйственной деятельности населения.
Не получено данных, свидетельствующих о поступления в ров бытового мусора, навоза, иных органических и минеральных субстратов, связанных с бытовой и производственной деятельностью человека. Кроме того, на территории, прилегающей ко рву, не было культурного слоя, материал которого мог бы поступать в ров. По всей видимости, назначение городища не было связано с активной хозяйственной деятельностью внутри его и в непосредственной близости от стен и исключало постоянное обитание большого числа жителей.
Антропогенная нагрузка на прилегающую к памятнику территорию выражалась в сведении лесов, в первую очередь — дубов, на этапе создания городища. Вполне логичным следствием выпаса скота стало появление в составе степной растительности типичных пастбищных сорняков, на более поздних этапах существования городища пастбищная нагрузка сокращается. Установлено, что прилегающие к памятнику территории подвергались распашке (для аланского населения земледелие традиционно считается основным занятием). Однако масштабы земледельческой активности реконструировать сложно: либо она была невелика, либо поля находились на достаточно большом удалении от Маяцкого городища.

ХАЗАРСКИЙ КАГАНАТ. ЧАСТЬ 9. ХАЗАРЫНА ВЕРХНЕМ И СРЕДНЕМ ДОНУ (ПО МАТЕРИАЛАМ ЮВЕЛИРНЫХ ИЗДЕЛИЙ)

Этнокультурная картина, сложившаяся на юге Восточной Европы в последней четверти I тыс. н.э., отличается заметной сложностью. В бассейне Верхнего и Среднего Дона проживали донские славяне - родственные вятичам носители боршевской археологической культуры. Земли Нижнего Дона населяли алано-болгарские племена, входившие в состав Хазарского каганата, археологическим эквивалентом которого является салтово-маяцкая культура. Начиная с 30-х гг. VIII в. наиболее влиятельной политической силой на Дону становится Хазария.

 

В письменных источниках вопрос о времени контактов восточных славян с населением Каганата наиболее полно рассмотрен в «Повести временных лет». Основные сведения или представлены киевским летописцем в виде полулегендарного сказания, как в случае с полянской данью мечами, или содержатся в первых датированных статьях. Например, под 859 г. сообщается: «...козари имаху [дань] на полянех, и на северех, и на вятичех» [ПВЛ 1950: 12]. Однако сведения о славянах Подонья остались за географическими рамками древнерусского источника.


Согласно результатам исследований воронежских археологов, проникновение алано-болгар на славянские памятники Подонья относится к 1-й половине Х в. и было вызвано печенежской угрозой населению лесостепных провинций каганата. По А.З. Винникову, этнокультурные контакты между славянами и жителями Хазарии до этого носили эпизодический характер, а появление на Верхнем и Среднем Дону украшений салтово-маяцкой культуры является следствием торговли. По этой причине алано-болгарские вещи не привлекались ранее для уточнения времени и характера взаимоотношений населения каганата со славянами.

 

На современном этапе исследований задача по разработке относительной хронологии хазарских древностей, основанной на массовом материале из погребальных
комплексов, может быть признана успешно выполненной. Один из первых вариантов периодизации был разработан С. А. Плетневой на материалах Дмитриевского комплекса. Сопоставив полученные результаты с достоверно датированными находками Правобережного Цимлянского городища, автор выстроила хронологическую шкалу. Скорректировать и уточнить ее согласно результатам последних исследований позволяют работы В. С. Аксенова [2012], А.В. Комара [2010], З.Х. Албеговой [2010: 94-112]. Если принимать во внимание близкое соседство славян и алано-болгар в Подонье, то перенос салтовских дат в боршевские «реалии» без какой-либо дополнительной корректировки кажется нам вполне оправданным.

 

Всего на памятниках донских славян на сегодня известно более 30 находок, связанных своим происхождением с населением Хазарского каганата. Рассмотрим все находки в следующем порядке: украшения, детали одежды, ременная гарнитура и предметы туалета.
Украшения алано-болгар, найденные на памятниках Верхнего и Среднего Дона, включают височные кольца, серьги, перстни и амулеты. Височные кольца с Животинного городища представляют собой небольшие литые изделия с тремя припаянными шариками зерни. Подобные находки на Северном Кавказе датированы В.Б. Ковалевской в основном VIII - 1-й половиной IX в., и лишь у некоторых образцов не исключена более ранняя дата. Как показали раскопки Мамисондонского могильника, аналогичный тип изделий не получил здесь широкого распространения, на что указывает их наличие всего в двух комплексах середины VIII в.. Значительная серия таких находок известна в Крыму, где на основе материалов Скалистинского могильника время их бытования определяется с VII по IX в.. По материалам могильника Дюрсо под Новороссийском происхождение подобного типа украшений относится к VII в.. По всей видимости, появление таких височных колец в бассейне р. Воронеж является отражением контактов с населением Юго-Западного Крыма. В этом случае говорить о механическом переносе дат южных находок в донские «реалии» следует очень осторожно. Принимая во внимание верхнюю границу бытования подобных серег на Северном Кавказе и в Причерноморье, вряд ли будет ошибкой указать в качестве возможного хронологического рубежа в Подонье середину IX в.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-08-26 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: