Штабс-капитан Михаил Александрович Назимов только под вечер узнал о восшествии на престол Николая I и о волнениях в столице. Известие заставило его глубоко задуматься. Воцарение Константина было воспринято на Псковщине как событие вполне естественное, закономерное, хотя последние дни по городу и уездным гостиным упорно ползли слухи об отказе Константина от престола. Именно об этом на днях шел разговор в доме двоюродного брата Михаила Назимова – штабс-ротмистра в отставке Гаврилы Петровича Назимова.
Михаила Александровича, собственно, волновали два обстоятельства. Во-первых, не были ли волнения в Петербурге связаны с выступление общества? Тогда становится объяснимой многозначительная фраза, сказанная Евгением Оболенским накануне выхода в летние лагеря: «Надо быть ко всему готовым..» Перед самым отъездом в отпуск, в середине сентября, Назимов заглянул к Оболенскому, и тот на прощание говорил о возможности совместных действий Северного и Южного обществ.
Второе обстоятельство – великий князь Николай Павлович, шеф их батальона, стал императором. Он создал конно-пионерный род войск и так же, как Пущина, прекрасно знает его, Назимова, благоволит, отличает и подвигает в чинах. Однако он всегда рубит с плеча, груб, обидчив и страшно злопамятен. Так что в случае неудачного выступления общества Сибирь им уготована. Назимов, оказавшийся сейчас в руках человека, на все способного, понимал сложность своего положения. В этих условиях он обязан хитрить, скрытничать, следовательно, об отставки не могло быть и речи, нужно ехать к месту службы, а до того принести присягу. При въезде в Псков Назимов повстречался с капитан-исправником Мягковым, раскланялся с ним и спросил, где удобнее совершить присягу на верноподданство государю императору. Присягу принес в одной из церквей. Приехав в Петербург, Назимов остановился в доме Гарновского, где жило много знакомых, и некоторых из них уже не было: арестованы Кожевников, Лапа – именно Назимов принял их в общество. Все это ему сообщили офицеры, собравшиеся в дежурной комнате эскадрона, размещавшегося по соседству с домом Гарновского.
Назимов после отпуска рапортовался дежурному офицеру больным. 26 декабря вечером появился фельдъегерь и отвез Назимова на дворцовую гауптвахту. На следующий вечер его под конвоем повели на допрос, который провел лично Николай I. По возвращении домой Назимов первым делом сжег свои записки по истории и заметки к конституции Никиты Муравьева и полковника Пестеля. Потянулись дни, занятые эскадронной службой и томительным ожиданием. Аресты продолжались.
24 января флигель-адъютант императора Адлербери арестовал Михаила Назимова. При обыски были изъяты были бумаги, документы, деньги. 6 февраля дежурный офицер Главного штаба доставил коменданту Петропавловской крепости генералу Сукину пакет от военного министра Татищева, в котором содержалось предписание6 «Государь император высочайше повелеть соизволил содержащегося на главной гауптвахте конно-пионерного эскадрона штабс-капитана Назимова переместить в вверенную вашему превосходительству крепость и содержать в каземате».
Плац-адъютант доставил в камеру пакет с надписью: «Господину гвардии штабс-капитану Назимову». Это были двадцать три вопросных пункта следственного комитета.
В ответах Назимов вынужден был признать свое членство в обществе, знакомство с его целями, конституцией Муравьева, но решительно отрицал тот факт, что читал конституцию Пестеля и выступал против особ царствующей фамилии.
Вечером 8 марта Назимов был доставлен на допрос, который проводился с участием военного министра Татищева, Чернышева, Левашова, Бенкендорфа и других. На все вопросы, связанные с подготовкой выступления, Назимов ответил отрицательно. Через несколько дней ему была разрешена переписка. Вскоре последовало разрешение на выдачу Назимовым официальной доверенности брату на управление имением Горончарово. Ожидался суд. Назимов понимал, что император не пощадит его, и готовился к худшему, хотя в глубине души еще на что-то надеялся. Беспокоило состояние здоровья. В камере не хватало воздуха, прогулка в коридоре, где можно было чуточку поразмяться, не спасала, воздух и здесь был спертым. В тяжелом состоянии застали его мать и брат Сергей, получившие разрешение на свидание.
12 июля 1826 года декабристов собрали в доме коменданта крепости и группами, подобранными в зависимости от разряда виновности, вводили в зал, где заседал Верховный уголовный суд. Здесь в присутствии генералов, сенаторов, митрополитов им объявили приговор. Назимова приговорили к лишению чинов и дворянства и к ссылке в Сибирь на поселение бессрочно.