И тогда я решился позвонить Павлу Романовичу Поповичу, космонавту, герою, доброму и отзывчивому человеку с отличным чувством юмора, давно усвоившему, что минута смеха добавляет год жизни. Условно. А главное, как я знал, — и это полностью подтвердилось в последующем — он был порядочным человеком. По одному из шуточных определений, порядочный — это тот человек, который без нужды подлости не сделает.
Звонил я ему не случайно. Парадоксально, но факт: в том же СНИО — такое может быть только в нашей стране и в Верхней Вольте — но уже в Комитете по проблемам окружающей среды в феврале 1984 года была создана Комиссия по аномальным явлениям во главе с членом-корреспондентом АН СССР В. С. Троицким. Его заместителем был Павел Попович. По сути эта комиссия и должна была заниматься НЛО, что она и делала в меру своих возможностей. Но, видимо, ее эффективность, особенно в урожайный на НЛО 1989 год, удовлетворяла не всех.
Я посвятил Поповича в ситуацию, подчеркнул, что усилить исследование НЛО необходимо, пусть будет еще одна комиссия. И я чувствую себя способным ее возглавить. Космонавт ответил, что загадка НЛО его тоже не оставляет равнодушным. «А кроме тебя, я никого во главе этого дела не вижу. Твой тринадцатилетний опыт борьбы за уфологию известен. Я тебя поддержу. Пиши проект программы и Положения о комиссии».
5 июля 1989 года президиум Комитета по проблемам энергоинформационного обмена в природе правления СНИО СССР на своем очередном заседании, которое вел академик В. П. Казначеев, образовал Уфологическую комиссию. В решении было записано: «Председателем комиссии утвердить кандидата технических наук, доцента В. Г. Ажажу, заместителем председателя — дважды Героя Советского Союза, летчика-космонавта, кандидата технических наук П. Р. Поповича».
В приватной беседе с В. П. Казначеевым в его гостиничном номере выявилась совместимость взглядов на то, что истоки феномена НЛО следует искать не в затерявшихся галактических просторах, а рядом с нами. И тут как-то вдруг проявилось, что мы оба пишем стихи. Я подарил Влаилю Петровичу свой свежий сборник «Кильватерный след», изданный в Ленинграде Военно-морской академией. Оказалось, что он тоже работал на военных моряков, совершенствуя жизнеобеспечение подводников и водолазов. Ему понравилась необычная форма стихотворного посвящения, написанного мною к юбилею однокашника Марка Акимовича Маркова под названием «Жизнь моряка».
Комиссия. Приказ. Подгот.
Санпропускник. Мочалка. Взвод.
Наряд. Гальюн. Еще наряд.
Тетради. Швабра. Плацпарад.
Клеша. Поверка. Аверлей.
Нева. Васильевский. Музей.
Долбежка. ПУСы. Артстрельба.
Винтовка. Левая резьба.
Компас. Торпеда. Интеграл.
Поход. Мозоль. Подъем. Аврал.
Два пива. Девочки. Губа.
Пилярский. ПУСы. Артстрельба.
Канлодка. Море. Белый кант.
Экзамен. Кортик. Лейтенант.
Кают-компания. Братва.
Ученье. Шторм. Задача два.
Ту би о нот ту би — вопрос.
Жена. Жилье. Ребенок. СКОС.
Тревога. Мостик. База. Мрак.
Отличный крейсер. Сам дурак.
Каплейт. Козловский. Кадры. Штаб.
Кого туда, кого за штат.
Главком. Партком. Радикулит.
Брюшко. Тужурка. Внешний вид.
Медали. Грудь. Иконостас.
Каптри. Капдва. Капраз. Запас.
Гражданка. Минрыбхоз. Бардак.
Начглавка. Перестройка. Мрак.
Внучата. Моря вечный зов.
Квартира. Яхта. Соколов.
Луч света. Братцы. Юбилей.
Жизнь продолжается. Налей!
Когда я, окрыленный, уходил от Казначеева, в его прихожей сделали вид, что меня не заметили, два зигельянца — Семенов и Буланцев из ТАССа. Последний, кстати, в редактируемом первым, то есть Семеновым, сборнике под названием «Аномалия» (не путайте с газетой, издающейся в Петербурге) продолжил линию своего покойного патрона. Недаром говорят: не будем таить зла друг на друга — выразим его открыто, в печати и по телевидению. И выразил свежезамороженную глупость, прописав, что я незаконно называю себя бывшим подводником, а на самом деле к флоту никакого отношения не имею. По телефону Буланцев обещал мне дать опровержение в последующих номерах. Прошли годы. Опровержения нет. Ну и Бог с ним, черт возьми! Ведь у нас свобода совести: хочешь — имей совесть, хочешь — не имей!
Хуже всего то, что после Семенова и Буланцева, с которыми я никогда не имел никаких общих дел, охладел ко мне и Казначеев. Я до сих пор искренне сожалею об этом повороте. Но Влаиль Петрович успел утвердить программу работ. Было решено начать с «паспортизации» как заинтересованных государственных организаций, так и научно-общественных формальных и неформальных групп уфологов и даже отдельных исследователей. В основу работы комиссии закладывалось также создание системы получения — обработки — хранения распространения информации. Планировалось оживление связей с зарубежом и — я очень этого хотел — подготовка и проведение Всесоюзного совещания по развитию уфологии.
Пройдя медь военной службы и латунь закрытых институтов, я усвоил, что в принципе к руководству должны допускаться люди, которые не боятся быть проклятыми, то есть люди, которые любят других больше себя. Быть проклятым я не боялся. Но громадный воз взятых обязательств сдвинуть в одиночку не представлялось возможным. Приглашать энтузиастов работать на общественных началах в таком объеме — не поворачивался язык. Хотя кто-то меня утешал: мол, даже Октябрьскую революцию сделали на общественных началах. Ну и что из этого получилось? — возразил я. Нужен был исполнительный орган из десятка хотя бы понимающих людей, получающих за свой непростой труд зарплату. Нужно было помещение, телефоны. Эрго: нужны были деньги, постоянный источник финансирования. А их для уфологии не было тогда ни у ЭИОПа, ни у СНИО, ни у других буквенных сочетаний. Впрочем, как и сейчас. И в основу работы безденежной и бесприютной комиссии был заложен принцип: устранить, по возможности, из ее деятельности все, для чего нужны деньги.
А НЛО продолжали «то являться, то растворяться». Сообщения о них стали поступать через аппарат СНИО в комиссию. Временами они просто ошарашивали количеством и сюжетом. Такого массированного налета пришельцев наша держава еще не испытывала. Одна посадка в Воронеже чего стоит. Члены Московской уфологической комиссии, на которых пришлось возложить львиную долю работы комиссии при СНИО, сбились с ног, не успевая выезжать на места посадок в Подмосковье.
Тем временем в адреса СНИО союзных республик агонизирующего СССР, в большие и малые известные и малоизвестные нам коллективы уфологов и аномальщиков, в газеты и на радио была направлена информация о создании и планах комиссии. Позднее ушло еще одно информационное письмо с приглашением принять участие в созываемой комиссией Всесоюзной уфологической конференции.
В конце 1989 года я с сожалением простился с коллегами из Московской комиссии, с которыми бок о бок шел сквозь баталии десять лет. У меня не было сил и времени состоять «многочленом», то есть, как это зачастую бывает, числиться деюре в нескольких комиссиях, не работая де-факто ни в одной из них. Моя новая роль требовала самоотдачи.
Ну, а дальше события стали развиваться так, как они могли бы происходить много лет назад (кроме, разумеется, непредсказуемых проявлений НЛО). Публикации, конференции, открытое общение. Трудно отследить все грани уфологического калейдоскопа, но все-таки…
ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ С ЖАКОМ ВАЛЛЕ
Наступление Нового 1990 года высветилось появлением на российском уфологическом небосклоне заморского светила. В Москву из Сан-Франциско пожаловал Жак Валле. Пожалуй, в уфологии именно он оказал на меня самое большое влияние оригинальностью и обоснованностью своих взглядов, и я это влияние с удовольствием признаю, также как и влияние бессмертного К. Э. Циолковского и ныне здравствующих Джеймса Маккемпбелла, Юрия Фомина и Эмиля Бачурина.
Жак Валле, один из немногих титулованных профессиональных ученых, со всей серьезностью относящихся к феномену НЛО, является сегодня, по общему признанию, ведущим в мире специалистом в этой области. Общий тираж его публикаций на эту тему превышает миллион экземпляров. Доказательством популярности Жака Валле является то, что для известного американского кинорежиссера Стивена Спилберга он стал прообразом одного из главных героев нашумевшего в конце 70- х годов фантастического фильма «Близкие контакты третьего типа». Ученого, пытающегося разгадать тайну НЛО, сыграл другой известный кинорежиссер — француз Франсуа Трюффо.
Доктор Жак Валле, член Американского математического общества, автор нескольких монографий по информатике, заинтересовался проблемой НЛО, еще будучи молодым человеком. Получив два университетских диплома (по математике и астрофизике), он поступил на работу в Парижскую обсерваторию и здесь провел ряд наблюдений странных объектов, интерес к которым движет им и по сей день. Проработав год в обсерватории, Валле в 1962 году переехал в США, где продолжал совершенствоваться в области информатики. Сотрудничество с Национальным управлением по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) привело его к созданию компьютерной карты Марса для обеспечения полетов американских межпланетных станций «Маринер» к красной планете. В 1963 году он обосновался в Чикаго и спустя четыре года получил в Северо-Западном университете докторскую степень за работы в области искусственного интеллекта.
В Чикаго Валле сблизился с профессором астрономии университета Алленом Хайнеком, который уже много лет являлся консультантом ВВС США по НЛО в рамках специального исследовательского проекта «Синяя книга» и прошел непростой путь от полного отрицания к признанию существования загадочного феномена. Валле, таким образом, получил уникальную возможность сопоставить свои статистические исследования НЛО, основанные, главным образом, на французских наблюдениях, с обширным материалом, собранным американскими военными.
К тому времени в армейских архивах было накоплено уже около десяти тысяч сообщений о наблюдениях НЛО. Систематический сбор этих сообщений начался в конце 40-х годов, когда в США, как и в других странах, обладавших в ту пору авиацией и системой ПВО, военное руководство проявило серьезную обеспокоенность тем, что неизвестные объекты многократно фиксировались летчиками и операторами РЛС. В результате были созданы специальные подразделения, предназначавшиеся для сбора и анализа данных с целью выяснить, насколько НЛО (по-английски УФО) (этот термин, кстати, вышел из недр американских ВВС) представляют угрозу национальной безопасности.
Период тесного сотрудничества двух ученых, молодого и маститого, совпал с важными событиями вокруг НЛО, которым предшествовала почти двадцатилетняя история обсуждения этой проблемы.
С конца 40-х годов американские газеты взахлеб пересказывали истории о виденных многими «летающих тарелках», которые не только летали, но якобы даже приземлялись и из них выходили таинственные незнакомцы, похожие на людей. С легкой руки масс-медиа все большую популярность стала приобретать гипотеза инопланетных пришельцев: НЛО — это ни что иное, как космические корабли высокоразвитой внеземной цивилизации. Свою роль наверняка сыграла и начавшаяся на Земле в этот период космическая эра.
Однако в условиях набиравшей в ту пору обороты «холодной войны» силовые ведомства склонялись к более прозаическим объяснениям: либо это вездесущая «рука Москвы», либо следствие послевоенной всеобщей истерии, либо то и другое вместе. Естественно, они не особенно стремились афишировать свою деятельность в данной области, что еще больше подогревало прессу и развернувшие свою деятельность любительские организации по изучению НЛО, которые не преминули обвинить военных в сокрытии якобы имевшихся у них неопровержимых доказательств внеземного происхождения объектов.
Наиболее зримо это противостояние проявилось в середине 60-х годов, как раз тогда, когда был зафиксирован очередной пик наблюдений НЛО. Влиятельные лица, выказывавшие интерес к этой проблеме, добились через конгресс передачи накопленных военными материалов авторитетной гражданской группе экспертов для вынесения окончательного вердикта.
Созданная на два года комиссия во главе с известным американским физиком Э. Кондоном, изначально скептически настроенным к данной проблеме, установила, что НЛО не представляют научного интереса, и военные, к тому времени уже убедившиеся в отсутствии угрозы со стороны НЛО, воспользовались удобной ситуацией и в конце 1969 года закрыли свой исследовательский проект, который, как они считали, ничего, кроме головной боли, им не приносил.
Небольшая волна протеста со стороны немногочисленной группы профессиональных ученых, серьезно относившихся к проблеме НЛО и считавших необходимым продолжение официального изучения феномена, довольно быстро улеглась, столкнувшись с равнодушием, непониманием и даже брезгливым отношением к «летающим тарелкам» в научных кругах США.
И тогда вокруг А. Хайнека и Ж. Валле начал формироваться, как они его называли, «невидимый колледж» — неформальный коллектив профессиональных ученыхединомышленников, объединенных общей заинтересованностью в продолжении изучения феномена на основе строгого научного подхода, чего так не хватало и не хватает до сих пор многочисленным объединениям любителей «летающих тарелок».
Во второй половине 70-х годов произошло два знаменательных события. Группе французских ученых-энтузиастов при поддержке Хайнека и Валле удалось в 1977 году создать в Тулузе государственную исследовательскую структуру (ЖЕПАН) под эгидой Национального центра космических исследований. За полтора десятка лет своего существования она собрала немало достоверного фактического материала, в том числе данные обстоятельного изучения так называемого места посадки НЛО, к чему было привлечено несколько крупных научно-исследовательских институтов. Второе событие — это обсуждение проблемы НЛО в 1978 году в рамках официальной повестки дня 33-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Уже тогда на заседании Специального политического комитета Ж. Валле, приглашенный в качестве докладчика, обратил внимание присутствовавших на реальность феномена, проявляющуюся на трех уровнях: физическом, психофизиологическом и социальном.
К сожалению, даже эти события не изменили позиции научной общественности: она по-прежнему продолжает дистанцироваться от серьезного обсуждения проблемы НЛО, отдавая ее на откуп многочисленным любительским организациям, многие из которых своей дискредитирующей деятельностью еще более отталкивают ученых от исследования феномена, исследования, так нуждающегося в мощной интеллектуальной поддержке.
В такой ситуации очень непросто, каждодневно рискуя своим реноме, высказывать идущую вразрез с мнением подавляющего большинства коллег точку зрения на феномен, получая взамен ухмылки, а то и обвинение в дилетантизме и профанации науки. Достаточно вспомнить американца Дж. Макдональда, ученого, крупного специалиста по физике атмосферы, эксперта конгресса США, никогда не скрывавшего своих взглядов на природу НЛО и покончившего жизнь самоубийством после того, как его интерес к таинственному феномену был выдвинут в качестве аргумента профессиональной некомпетентности. Кстати, в такой же ситуации, но слава Богу, без самоубийств, находились и некоторые отечественные крупные ученые, интересовавшиеся проблемой НЛО еще в доперестроечный период: академики Ю. Б. Кобзарев, Г. С. Писаренко, А. Г. Спиркин, профессор Г. И. Куницын и многие другие. Поэтому без большого преувеличения можно считать профессиональным подвигом открытое участие высококвалифицированных специалистов в изучении проблемы НЛО.
К этому узкому кругу интеллектуалов, безусловно, принадлежит Жак Валле. Причем его положение — и я это знаю по себе — усугубляется еще и тем, что ему, противнику инопланетного объяснения НЛО, приходится обороняться со всех сторон. Однако он, судя по всему, вполне нормально чувствует себя в такой ситуации, не упуская возможности поиронизировать как над учеными мужами, так и над фанатиками-тарелочниками, ждущими нашествия с небес.
Перенесясь на мгновение хронологически вперед из января 1990-го в сегодняшний день 1996-го, хочу сказать, что, идя с Жаком Валле сходными путями, мы приблизились, в принципе, к сходному пониманию проблемы НЛО. Опираясь на обширный и разносторонний материал, почерпнутый из этнографии, мифологии, истории, философии, социологии, религии, парапсихологии, физики и астрономии, Жак Валле рассматривает феномен НЛО как некую систему, которая оказывала и продолжает оказывать глубокое влияние на эволюцию коллективного сознания человечества и на развитие культуры всей земной цивилизации. Эта оригинальная концепция, затрагивая самые фундаментальные проблемы бытия, будоражит мысль и заставляет задуматься над зыбкостью наших современных знаний. Дух захватывает от одной только мысли, что, возможно, мы еще очень далеки от всестороннего и адекватного понимания всей сложности организации того мира, в котором мы живем.
Поэтому, когда мне позвонили из Агенства печати «Новости» (АПН), куда официально приехал Жак Валле, и спросили, когда я могу его принять, я ответил: завтра.
Жак пришел ко мне на Нагатинскую набережную вместе с журналисткой Мартин Кастелло из парижской газеты «Фигаро», на деньги которой (разумеется, газеты, а не журналистки) он совершал вояж в Советский Союз. Он не мог усидеть в своем Сан-Франциско, когда по Вологодчине и Воронежу разгуливают высадившиеся из НЛО то ли роботы, то ли еще кто-то.
Истинный независимый уфолог не в пример нашим официальным и зависимым от президиума Академии наук, примчался, чтобы убедиться самолично.
Высокий, сухощавый, красивый, с открытым взглядом и тихим голосом Валле источал шарм и интеллигентность. Алла приготовила изысканный обед, побив в достижении вкусовых качеств рекорд, принадлежавший ей же. Послеобеденная беседа с общих тем быстро соскользнула в НЛОошную колею и, практически не замечая, что говорим через переводчиков, мы с Жаком быстро уяснили, что выступаем в уфологии единоверцами. У меня дома он впервые выразил, а потом повторил на пресс-конференции свое ощущение, что мы лет пятнадцать бок о бок проработали в одной лаборатории. Разговор шел о наблюдениях НЛО в СССР, похищениях людей и, конечно, о том, откуда появляются «незваные гости» — с других небесных тел или откуда-то еще.
Через день мы встретились снова, на этот раз в здании АПН на Зубовском бульваре. Приехали уфологи из Воронежа и ввели Жака Валле в обстановку жаркой осени восемьдесят девятого, когда лазутчики из НЛО возмутили спокойствие города.
Еще через день в АПН Валле и Кастелло часа два разговаривали с членами бюро Уфологической комиссии СНИО и Московской уфологической комиссии. Мы пригласили также и отдельных интересных исследователей, не входящих в какие-либо объединения.
И, наконец, заключительная пресс-конференция, которую Жак Валле и я проводили в зале АПН при большом стечении любопытствующих. Жак рассказал о своих изыскательских поездках во Францию, Шотландию, Австралию, Аргентину и Бразилию. Он подчеркнул, что в Южной Америке отмечались трагические следствия массового поражения людей лучами с НЛО. Результаты многолетних исследований маститый уфолог решил обобщить в трилогии: «Многоликость», «Противостояния» и «Откровения». Первую из этих книг Жак тут же подарил мне. А назавтра вместе с потенциальным переводчиком книги кандидатом физико-математических наук Михаилом Шевченко мы провели переговоры с издательством «Прогресс». Потенциальный переводчик превратился в кинетического. Книга «Многоликость» вышла в прошлом году под названием «Великие загадки Земли (подзаголовок: Параллельный мир)». Потом Жак любезно выслал мне две последующие книги трилогии. Вернувшись в США, Ж. Валле выпустил книгу «Хроника НЛО в Советском Союзе». Там есть такие приятные мне слова:
«Пока я слушал профессора Ажажу, мне на память пришли слова американского скептика Джеймса Оберга, часто печатающегося на страницах журнала «Омни» и посмеивавшегося над советскими исследованиями НЛО, которые «проводятся горсткой никому не известных энтузиастов». Как бы стреляя с бедра, он сказал, что Ажажа занимается «приукрашиванием иностранных сообщений об НЛО и подсовыванием их в качестве русских источников». В сарказме журнала была одна оплошность: никто из писавших и уж, конечно, ни сам Оберг не потрудились ни разу встретиться с Ажажей.
Моя встреча с Владимиром Ажажа не была простым трепом с подвыпившими журналистами в кофейне в Берлине или с мистиками-маргиналами на международном собрании Нью Эйдж; это была Москва. Обшитые стены АПН поблескивали хорошей полировкой. На рабочем столе — книги, папки, календарь Аэрофлота. Сотрудники чтото записывали, пили чай, время от времени гасили сигареты в стеклянных пепельницах. Иногда разговор прерывался оживленными спорами на русском, и переводчики едва успевали переводить. То, что мы услыхали, никогда не произносилось на Западе. Кое-что не произносилось публично даже в Советском Союзе. Но одно было ясно: русские уфологи располагают достаточным количеством материала, чтобы, вопреки дерзкому высказыванию Джеймса Оберга, не тратить время на «подделку западных наблюдений».
Ажажа сказал, наклонившись к столу: «В том-то и дело, что эти объекты полиморфны».
Я ушам своим не поверил и, чтобы убедиться, что переводчик дал адекватный перевод последней фразы, я попросил Ажажу повторить то, что он только что сказал.
«Эти объекты полиморфны. Они могут менять форму в полете».
Я вынул из портфеля документ. Это была перепечатка моей статьи «Пять аргументов против внеземного происхождения НЛО». В этой статье я упоминал о способности объектов принимать форму на месте и менять конфигурацию как о факте, указывающем на многомерность, а не просто на космическое или межпланетное происхождение этого явления.
Ажажа прочитал кусок статьи, которую я ему показал, потом удивленно на меня посмотрел, отложил листы и сказал: «Мы пришли к аналогичному заключению. Как будто Вы и я работали вместе в течение последних десяти лет».
Советский Союз тем временем продолжал жить бурной уфологической жизнью. Возродились лекции. Очевидцы и ушеслышцы вдохновенно рассказывали о светящихся шарах, непрошенных визитерах странного облика, умыканиях земляков и своих путешествиях по маршруту: Рига-Молебка (Пермская область) — далее везде. Газеты запестрели откровениями прикоснувшихся к тайне. Президент М. С. Горбачев на встрече с партийно-хозяйственным активом Уралмаша в Свердловске, отвечая на вопросы — занимается ли советское правительство неопознанными летающими объектами? — ответил, что, насколько ему известно, существуют научные коллективы, изучающие это явление. Впервые в нашей стране на самом высоком уровне о НЛО было сказано серьезно, без иронической интонации или усмешки. Этот ответ транслировался по радио и приведен в печати. Гласность набирала силу.
А тем временем руководитель одного из «коллективов, изучающих это явление», тщился подбить кого-либо на финансирование будущего аппарата Уфологической комиссии.
АЛЕКСАНДР I, ИЛИ РОЖДЕНИЕ УФОЦЕНТРА
По приглашению руководства телецентра я прочитал лекцию о НЛО в Концертной студии Останкино. Обычно после выступления кто-нибудь подходит с вопросом или просьбой. На этот раз подошедший отвел меня в сторону и выложил конструктивное предложение: «Меня зовут Александр Ильин. Я руковожу коммерческой фирмой «Инвест». Я с интересом прослушал все, что вы сказали, и понимаю ваши проблемы. Как бы вы посмотрели на организацию необходимого сейчас уфологического центра в составе «Инвеста». Я думаю, что мы сможем содержать небольшое число сотрудников, а ваша деятельность создаст нам рекламу». Вот она — награда за многолетние мытарства и огорчения. Как я посмотрю? Да тут не смотреть, а действовать надо. В свое время, чтобы приблизить науку к производству, Академия наук СССР создала и прямо подчинила своему президенту несколько так называемых научно-производственных объединений. В условиях новой перестроечной экономики «Инвест» был одной из них. Таким образом, Ильин вносил свое предложение официально как директор одного из подразделений академии.
16 марта 1990 года был подписан приказ о создании в составе «Инвеста» Всесоюзного межотраслевого научно-координационного уфологического центра (Союзуфоцентр). Я был назначен директором и мне положили приличную для того времени зарплату шестьсот рублей. Занятия уфологией стали оплачиваться из кассы АН СССР! Это было событием. Распрощавшись со своими доцентскими обязанностями, я стал набирать сотрудников в Уфоцентр, который не имел своего угла. Прибежище на два месяца предоставил Дворец культуры завода имени Владимира Ильича. А затем… Во времена Н. С. Хрущева ходило много прибауток, одна из них перефразировала известную поговорку. Вот она: «Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей». Журналист Алексей Аджубей был зятем Хрущева. Но мне как раз помогла старая редакция — «… а имей сто друзей».
Сразу я не узнал человека, окликнувшего меня на Цветном бульваре. Мы не виделись сорок лет. Это был Костя Пилецкий, бравый когда-то инженер-механик крейсерской подводной лодки, щеголь и сердцеед. В Доме офицеров, этом культурном оазисе города Полярный, танцевальному дуэту Константина и Татьяны Пилецких не было равных (Татьяна позднее стала известной киноактрисой. Помните — «Разные судьбы»). Но главное — мы с Костей прослужили бок о бок два года на подводных лодках. А если считать, что год службы на Крайнем Севере засчитывается за полтора, то все три. Поговорили «за жизнь». Оказалось, что пенсионер Костя директорствует на курсах повышения квалификации работников культуры при Мосгорисполкоме. Встреча кончилась тем, что мы составили проект договора об аренде помещения курсов для Уфоцентра за символическую плату. Занятия у Пилецкого проходили до обеда, уфология должна начинаться после. Ильин подписал договор. Я принял первых сотрудников. Поскольку вся уфология пока восходила на статистике, то сбор информации и ее упорядочение составляли первоочередную задачу. Под номером один сотрудником центра стала Наталья Васильевна Сафронская, кандидат наук, опытнейший информационный работник и — надо же! — к тому еще и поэтесса, издавшая к сегодняшнему дню три сборника стихотворений. «Забудьте о тягостных стонах, о зле и нижайших поклонах, о фетишах и лжепророках. В высоких священных уроках житейскую мудрость найдите. Живите!»
Оргколесо завертелось. Уфологическая комиссия при комитете В. П. Казначеева получила исполнительный аппарат, который стал реализовывать план и готовить Всесоюзную уфологическую конференцию. Окно в Европу, Азию и больше всего в Америку стал приотворять Михаил Шевченко, возглавивший иностранный сектор. Уфолог в душе и радиоэлектронщик поневоле опытный инженер Алла Белоконь взяла на себя научно-исследовательский сектор. Издательскими делами занялись Игорь Вельнивецкий и журналист Евгений Крушельницкий. Идейно-философское направление вел кандидат философии Дмитрий Гурьев.
Каждую субботу и воскресенье шли занятия в платной уфологической школе «Базис». Лекционный курс составлял 60 часов. Число желающих превзошло посадочную емкость зала Дома культуры энергетиков, и занятия пришлось переместить в 600-местный современный зал института «Стальпроект» на Ленинградском шоссе. Набором слушателей, учебным процессом, методистами, отношениями с гардеробщицами, уборщицами, звукои кинооператорами руководил декан «Базиса». Это поручение выполняла моя супруга Алла Борисовна (не Пугачева). Делала она это — прошу только не упрекать меня в воскуривании фимиама на родственной основе — хорошо и надежно. Недаром сотрудники Уфоцентра присвоили ей звание «ударник капиталистического труда».
Лекции читали исследователи, подтвердившие своей деятельностью право на это. Каждого из них мы попросили написать пособие по своему курсу обучения. Получилось 16 брошюр. Брошюры по дешевке удалось отпечатать в Северодвинске. Серия вышла под общей рубрикой «Каждому о НЛО» (юморо-вариант: «Летающую тарелку — в каждый дом»).
Я просто не могу не упомянуть некоторых наших авторов-лекторов. Большинство из них как раз и составляли научно-идейный костяк, основу отечественной научно-общественной уфологии. Именно они главным образом входили в бюро, советы и другие приводные органы вышедшего из любительской колыбельки нового научного направления.
Передо мной лежит пачка — 16 брошюр. К каждой из них, кроме тех, естественно, что вышли из-под моего пера, я писал нечто вроде аннотации. Вот некоторые.
«НЛО: философский аспект». Автор — доктор философских наук, профессор Г. И. Куницын.
«Говорят, что философия — мать наук. По-видимому, это означает, что никакая наука не может продвигаться без философского основания, без философских обобщений. Молодая уфология, которую называют научной парадигмой XXI века, в первую очередь нуждается в прочном философском базисе. Но не каждый уфолог является философом, и не каждый философ — уфолог.
Поэтому я с удовольствием представляю читателям нашей серии очередного автора: Георгия Ивановича Куницына, взявшего на себя ответственнейшую миссию — разработку философского аспекта уфологии. Брошюра написана непростым, научным языком и в этом ее сложность. У редакторского коллектива рука не поднялась, чтобы привести этот текст в общедоступную форму. В данном случае мы не имеем права принижать материал до популярной формы, и хочется просить читателя подтянуться до уровня изложенного. Иначе произведение Г. И. Куницына перестанет существовать как таковое.
Все ли направления проблемы попали в философский телескоп автора? Думается, что нет. Проблема безгранична. Точки зрения могут быть и иными. Но вряд ли сегодня найдется досужий ум, способный представить философию нового научного направления так логично и ярко, как это сделал Г. И. Куницын».
«НЛО под микроскопом». Автор — доктор биологических наук, профессор Юрий Георгиевич Симаков.