– Вот и весь наш коллектив, Валера, пока нет техника роты и химика, скоро подберем. Так что вливайся, как положено.
Все засмеялись, понимая, что официальная часть закончена и можно расслабиться.
– Понял, товарищ гвардии капитан.
– Ты пока ничего не понял, – Ленцов зажмурил глаза, – потом объясню.
Смех дружного коллектива означал, что за этим кроется гораздо большее, чем могло показаться на первый взгляд.
После представления Пащенко уточнил решаемые ротой задачи. Мне приказал:
– Не дожидаясь Филонова, иди во взвод, принимай имущество, оружие, снаряжение. Попков, твой заместитель, все знает, расскажет, покажет. Возникнут вопросы – подходи. По имуществу – к старшине роты.
– Есть, понял.
Вместе с офицерами я вышел в коридор просторной казармы, сориентировался, где находится расположение взвода. Личный состав, получив оружие, занимался его обслуживанием.
– Товарищ гвардии лейтенант, взвод занимается чисткой оружия. Заместитель командира взвода сержант Попков.
– Хорошо, Попков, я пока ознакомлюсь с расположением, посмотрю тумбочки, после сдачи оружия – ко мне: разберемся по имуществу, комплектацией РД, химзащитой.
– Есть.
Я прошелся по расположению, зашел в Ленинскую комнату, подсобные помещения. Компактное размещение, ничего лишнего – неплохие бытовые условия.
К вечеру принял взвод по видам довольствия, в Ленинской комнате побеседовал с разведчиками. Мысленно удивился, что во взводе по штату всего 14 человек – немного для того, чтобы успешно командовать подразделением. Солдаты и сержанты слушали внимательно. Рассказал им о себе, о том, что в десантное училище поступил, отслужив армию на должностях рядового и сержантского состава. Это немаловажно для военнослужащих срочной службы: факт того, что их командир не понаслышке знает солдатскую жизнь, поднимает его авторитет на несколько порядков. С точки зрения солдатской логики, если командир прошел действительную военную службу, значит знает почем фунт лиха, будет справедливо решать вопросы жизни и быта.
Знакомство с офицерским составом продолжилось вечером в неформальной обстановке. Шура Ленцов правильно заметил: я еще плохо понимал, что значит представиться «как положено» и первая встреча за круглым столом показала – этому надо учиться. Но главное было в другом: рядом со мной оказались настоящие парни, с кем вместе пошли по нелегкой службе в разведке и потом окунулись в горнило афганской войны.
Заместитель командира роты по политической части гвардии лейтенант Гришин Владимир Николаевич окончил Свердловское высшее танково-артиллерийское политическое училище, стал непревзойденным политработником и командиром в одном лице, способным вести за собой дружный коллектив разведчиков. Спокойный, располагающий к себе, душевный, но справедливо строгий офицер был востребован не только рядовыми разведчиками, но и нами – офицерами, прапорщиками роты. Владимир Николаевич прекрасно знал вооружение, уверенно владел им и являлся примером в выполнении учебных стрельб на стрельбище, директрисе боевых машин. Занятия по политической подготовке проводил интересно, в более широких рамках программы учебных занятий.
Мне посчастливилось перенять у Владимира Николаевича лучшие качества политработника, которые пригодились позже, когда я командовал разведывательными подразделениями парашютно-десантных полков. Там штатным расписанием заместители по политической части не были предусмотрены, и мне приходилось быть и командиром подразделения, и политработником в одном лице – нести на себе груз партийно-политической работы. Ответственность и нагрузка была двойная: много времени уходило на повседневную бумажную работу, но это давало возможность глубже работать с личным составом, понимать, чем дышат солдаты, а при необходимости шуткой, нужным словом поддержать, подбодрить. Для рядового состава понимание и поддержка – большое дело, тем более для нас, разведчиков. Впоследствии в Афганистане очень пригодились навыки познания солдатской души, заложенные в коллективе принципы взаимоподдержки и выручки. Сейчас можно признаться в том, что, уходя на боевые задания, я не всегда был уверен в благополучном возвращении на базу. Но в любом случае, командиру необходимо было уверовать в каждого разведчика, как и в то, что человеческий фактор не допустит сбоя, не поставит под срыв выполнение боевой задачи. В этом есть и обратная связь: такие качества командира, как личный пример, справедливая требовательность, опыт срочной службы давали положительный результат – солдат верил командиру. В разведке это неоценимо важный момент.
Командир роты Пащенко Юрий Георгиевич имел солидный стаж в командовании парашютно-десантным подразделением и огромный опыт работы с личным составом, но отдельная разведывательная рота дивизии – совершенно другая специфика командирской деятельности. Имея статус отдельной части, она вбирала в себя огромный объем штабной работы, документооборота, обеспечения по видам довольствия, реагирования на приказы командира дивизии. Ведение документации отвлекало командира от учебно-боевых занятий, но являлось необходимой частью служебной деятельности. Кроме этого, командир дивизионных разведчиков всегда находился на виду у командиров частей, командования дивизии. Ответственность на нем лежала огромная. Более того, на одном из совещаний командир дивизии гвардии полковник Рябченко сказал Юрию Георгиевичу о том, что офицерский состав отдельной разведывательной роты – резерв на вышестоящие должности. Высокому доверию командира соединения офицеры-разведчики соответствовали: летом 1979 года на должность командира 4-й парашютно-десантной роты 317-го полка убыл Юра Хижняк, минуя при этом должность заместителя командира роты. Начальником связи парашютно-десантного батальона этого же полка выдвинут Володя Алексеенко – командир наших связистов. Командир роты Юрий Георгиевич Пащенко после ввода в Афганистан, был назначен командиром парашютно-десантного батальона, опять же минуя должность заместителя командира батальона. За 1980 год на повышение ушли все офицеры роты, прибывшие в разведку дивизии, а Иван Комар в течение следующего года вырос до командира батальона. Саша Чернега, прибывший на место Юры Хижняка, убыл на должность командира 9-й роты 317-го парашютно-десантного полка, впоследствие проявив себя мужественным офицером в боях под Кандагаром. Володя Гришин стал заместителем командира батальона по политической части в 350-м парашютно-десантном полку. Да и ко мне судьба отнеслась благосклонно: вскоре я стал заместителем командира разведывательной роты дивизии, а через три месяца возглавил разведывательную роту боевого и знаменитого в Афганистане «полтинника» – 350-го гвардейского парашютно-десантного полка. Но это к слову.
Юрий Георгиевич Пащенко пользовался заслуженным авторитетом у личного состава разведчиков – самый старший по возрасту, имел большой опыт офицерской деятельности. Хорошо разбираясь в людях, он подобрал коллектив офицеров, прапорщиков, которые не считались с личным временем и полностью отдавали себя службе. Ему удалось сколотить подразделение настоящих разведчиков, способных самостоятельно решать любые задачи. Перед моим приходом в роту произошла замена офицерского состава. Прежний коллектив не оправдал надежды командования дивизии, офицеров направили в другие места службы. С приходом в дивизионную разведку меня и Ленцова, завершился процесс формирования роты. Это произошло ровно за год до начала афганских событий, но этого времени оказалось достаточным, чтобы новый командный состав с полной силой, без раскачки, приступил к выполнению плана боевой, политической и специальной подготовки.
С этого момента началась суровая служба в разведке дивизии. Учебно-боевая работа закрутила так, что свободного времени для того, чтобы как-то устроиться, решить личные проблемы, совершенно не было. Жена самостоятельно нашла сдаваемую комнату в доме на Московском проспекте, в которую мы переселились из гостиницы, искала работу. Я же с раннего утра до позднего вечера занимался с личным составом боевой и политической подготовкой. Офицерский коллектив сплачивался, мужал, становился цементирующей силой дивизионных разведчиков. Итог нашей деятельности подвел Афганистан: за первые два года активных боевых действий в составе сформированного коллектива мы не понесли ни одной боевой потери. Это несомненная заслуга офицерского состава, прапорщиков 80-й отдельной разведывательной роты.
ГЛАВА 3
Немного расскажу о них, самоотверженных офицерах и прапорщиках дивизионной разведки, ковавших боевую и политическую подготовку подразделения, делавших свое дело честно и добросовестно. Это даже не рассказ, а некоторые заметки о черточках характера боевых друзей, с кем я делил радости и печали, успехи и неудачи нелегкой службы.
Заместитель командира роты по связи и радиоразведке гвардии старший лейтенант Родин Анатолий Артемович – яркая личность, работяга, требовательный, энергичный крепыш, способный днями и ночами решать вопросы связи, боевой учебы, дисциплины. Простой по натуре парень со стороны нас, офицеров, часто подвергался розыгрышам, но это всегда нами делалось незло, с юмором, с единнственной целью как-то отвлечься от суровой повседневности. Артемыч терпел какое-то время "подначки", затем, хватал табуретку и кидался на заводилу очередного розыгрыша. Нам было интересно наблюдать за реакцией Толика, бурной, эмоциональной, и мы в очередной раз от души хохотали. Кстати, если бы он не так эмоционально и резко реагировал на наши проделки, не думаю, что его продолжали бы опять допекать.
Говоря о специфике нашего подразделения как отдельной части, нельзя не сказать о той кропотливой работе, которую выполнял гвардии старший лейтенант Владимир Ханов, военный переводчик разведывательной роты. Он возглавлял штаб разведывательного подразделения, вел ежедневную работу, без которой нельзя было представить отдельную часть соединения. Володя Ханов, человек высокопорядочный, сдержанный, имел своеобразное чувство юмора, был тихим, можно сказать, малозаметным офицером, но без него не решался ни один организационный вопрос деятельности разведчиков: план боевой подготовки, расписание занятий, увязка во взаимодействии элементов боевой учебы – все это лежало на военном переводчике. Параллельно он проводил занятия по изучению иностранных языков в рамках тематики допроса военнопленных, опроса местных жителей, что также входило в программу подготовки разведчиков.
О старшине дивизионных разведчиков Николае Владимировиче Андрейчуке можно говорить долго. Он прошел службу рядовым солдатом, сержантом, окончил «школу абвера» в Гайжюнае (учебное подразделение 44-й учебной дивизии, готовившее прапорщиков для ВДВ). Пришел в разведывательную роту, которую сделал такой, какой она стала: передовым подразделением 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Его заслугой явился непререкаемый авторитет среди личного состава. Товарищ старшина! Это, значит, в роте жесткий порядок, высокая служба внутреннего наряда, дисциплина, надлежащая форма одежды. Товарищ старшина! – Это высочайший авторитет и уважение к человеку, который был для разведчиков командиром и старшим товарищем. Свой непререкаемый авторитет старшина дивизионных разведчиков пронес через десятилетия. И поныне на встречах ветеранов 80-й отдельной разведывательной роты, после смерти Ивана Комара, право принятия доклада принадлежит старшине роты Андрейчуку Николаю Владимировичу. Это высокая честь, завоеванная трудом, порядочностью и личным примером человека, отдавшего душу разведке.
Старший техник роты Слободов Петр Николаевич пришел в роту позднее, окончив школу прапорщиков в 1979 году. Завоевал авторитет среди механиков-водителей боевых машин как человек, разбирающийся в технике, способный организовать ремонтные работы учебно-боевой группы после вождения, практических стрельб, поддерживающий технику в должном состоянии. Парк боевых машин под его руководством отвечал всем требованиям хранения, сбережения техники, как боевой, так и учебно-боевой группы. Более того, Петро поступил учиться в институт на заочную форму обучения, который в последствии успешно закончил. Веселый, неунывающий, солдаты его любили, общались на уровне специалистов. В этом смысле он был доступен, понятен, всегда болел за порученное ему дело. Петр Николаевич безвременно ушел из жизни в сентябре 2008 года.
Командиры разведывательных взводов вписывались в общую структуру подразделения как офицеры, непосредственно готовившие разведчиков по плану боевой и политической подготовки. Ответственность за учебу, службу войск, дисциплину, порядок и личную подготовку каждого разведчика лежала на нас – командирах разведывательных и специальных взводов. Командир взвода – это фигура в воинском коллективе, первичное звено офицерской должности, которое в своем взводе отвечало буквально за все. Даже за то, на каком боку спит солдат, как наматывает портянку, как ходит оправляться – за это также отвечал командир разведывательного взвода.
Высокого гусарского роста гвардии лейтенант Александр Ленцов, будущий генерал-майор, командир воздушно-десантного соединения, заместитель командующего ВДВ обладал неуемной энергией, инициативой, которую командиру роты приходилось сдерживать. С Шурой мы учились в параллельных ротах, знали друг друга, поэтому встреча на службе в разведке для нас была радостной. Человек веселого, беззаботного нрава, полный сил, оптимизма, всегда брался за любое дело с энтузиазмом. Ему был не чужд здоровый соревновательный дух, своих разведчиков он всегда выделял, заявляя, что они у него лучшие не только в роте, но и во всей Галактике. Это нормальный процесс, который зажигал меня и Юру Хижняка, командовавшего вторым взводом.
Юра – рубаха-парень: музыкальный, заводной, веселый, имевший на все случаи жизни десятки поговорок, анекдотов. Играл на гитаре, баяне, пел, развлекал разведчиков до гомерического смеха. Похожий на цыгана не только смуглостью, но и задорностью, он великолепно создавал теплую дружескую атмосферу в коллективе. С ним можно хоть куда. Такой вот добрый, замечательный коллектив офицеров и прапорщиков 80-й отдельной разведывательной роты собрался осенью 1978 года, за год до ввода в Афганистан.
Осеннюю проверку рота сдала на удовлетворительную оценку, которая не устраивала ни разведчиков, ни командование соединения, поэтому с наступлением зимнего периода обучения началась кропотливая работа. Разведывательным отделом дивизии под руководством начальника разведки соединения гвардии капитана Удалого был разработан план зимнего разведывательного выхода. Он предполагал комплекс мероприятий по совершенствованию боевой подготовки личного состава разведчиков в условиях приближенных к боевым. Сформированы разведывательные группы, которые необходимо было готовить до способности выполнять учебно-боевые задачи в глубоком тылу противника в автономном режиме. Необходимо отметить, что работа разведывательных подразделений, выполнение ими специальных задач, решалась совместно с другими частями дивизии. Действовал единый план, разработанный штабом соединения под руководством гвардии подполковника Чернова. Как уже говорилось, на нас разведчиков, особое внимание обращал командир дивизии гвардии полковник Рябченко. Мы всегда были в поле его зрения, поэтому разведотдел соединения, готовя план разведывательного выхода, учитывал многие составляющие. С одной стороны, отрабатывались чисто специфические задачи для разведывательных подразделений: ведение разведки, поиск, засадные действия, вскрытие объектов противника с переходами на большие расстояния. С другой стороны, обязательным порядком решались вопросы огневой подготовки применительно к курсу стрельб, оружия массового поражения, включая нормативную базу, вождения боевых машин. Дело в том, что на итоговых проверках первый блок вопросов проверяли разведывательные отделы соединения и ВДВ. С огневой, политической, воздушно-десантной подготовкой, в том числе, швартовкой техники, вождением боевых машин дело обстояло иначе – сдавали по общему принципу парашютно-десантных подразделений. Важным являлась необходимость расчета временных показателей, взаимодействие с другими частями дивизии в использовании стрельбищ, директрис, трасс для отработки вождения днем и ночью.
План парашютных прыжков разведчики выполняли на «отлично». Рота перешла на управляемые парашютные системы Д-6, освоила их, совершая прыжки с самолетов военно-транспортной авиации. Офицеры успевали сделать по два-три прыжка, чтобы выполнить годовую программу: младшим офицерам – 6 прыжков в год, старшим офицерам и прапорщикам – по 4 – тогда нам засчитывался месяц за полтора на выслугу лет. Парашютные прыжки планировались заранее. Подъем личного состава проводили в 4.00 утра, затем завтрак, сбор, совершение марш-броска из «Зеленого городка» в Журжево (через весь город), на аэродром взлета. Накануне в обязательном порядке проводили предпрыжковую тренировку. Каждому разведчику выставлялась оценка на готовность совершения прыжка с парашютом. Мероприятие увязывалось по времени, этапам, и ни в коем случае не допускались сбои.
Что касается прыжков с парашютом, заместитель командира дивизии по ВДП гвардии полковник Отливанчик всегда давал разведчикам режим особого благоприятствования – мы уходили в небо первыми, десантировались и решали вопросы ведения разведки с площадки приземления. Выполнив ближайшую задачу, в течение нескольких суток в составе разведывательных групп проводили поиск объектов условного противника, вели разведку местности, организовывали засады. В учебном центре «Лосвидо» выполняли учебные стрельбы из стрелкового оружия, вооружения боевой машины, совершенствовали навыки вождения техники.
Вопросами воздушно-десантной подготовки занимался Иван Комар, как заместитель командира роты – инструктор ВДП. Оборудованный комплекс позволял проводить занятия по воздушно-десантной подготовке в полном объеме. Отрабатывали элементы прыжка с парашютом по этапам: с трамплина, при гашении купола в момент протаскивания, в чрезвычайных ситуациях. Командиры взводов лично проводили занятия, тренировали разведчиков, готовили их к совершению парашютных прыжков.
Не могу не рассказать о двух драматичных моментах, связанных с парашютными прыжками, случившихся с офицерами. Очередные прыжки с самолета Ил-76М проходили планово без последующего решения задач. В составе роты мы организованно прибыли на аэродром взлета «Журжево», подготовили личный состав, надели парашюты, зашвартовали оружие, снаряжение, после чего по рулежной дорожке двумя потоками двинулись к самолету. В этот момент совершил посадку «Ил» и по рулежной дорожке медленно двигался навстречу нам. Иван Комар, Юрка Хижняк и я были экипированы легко – без оружия и РД, поэтому оторвались вперед от основной группы парашютистов. Самолет поравнялся с нами, консоль левого крыла медленно прошла над головами. Потом все и случилось… Когда самолет оказался за нашими спинами, мы трое попали в воздушный поток работающих турбин. Нас пригнуло потоком воздуха, кинуло на землю и погнало с огромной скоростью – метров 100 летели по бетонке, пока не ослабло реактивное действие тяги. Нам повезло в том, что потоком воздуха не распустило купола парашютов, которые бы превратились в парус. Тогда могла бы случиться беда – нас просто размазало бы по бетонной дорожке.
Другой чрезвычайный случай произошел опять же с Иваном Комаром зимой во время совершения прыжков с парашютом с Ила. Иван Комар, командиры взводов были выпускающими – очень ответственная задача. Взлет, набор высоты, выпускающие готовили парашютистов к прыжку. Проходили каждый по своему борту и зацепляли карабины камер стабилизирующих парашютов за трос десантного оборудования самолета, проверяли швартовку оружия, снаряжения десантников. Выпускающим было очень неудобно передвигаться в зимней одежде между сидящими друг к другу лицом двумя потоками парашютистов. Мы отстегивали ножные охваты своих парашютов, что делало свободней передвижение по самолету, и готовили разведчиков к выброске. После проведенной подготовки их снова застегивали, проверяли сами себя и также готовились к прыжку. В этот раз Иван Комар забыл застегнуть ножные охваты и, выпустив парашютистов в правую дверь, покинул самолет. При открытии парашюта динамический удар практически вытряхнул Ивана из подвесной системы. Он зацепился за нее руками и до самой земли спускался на куполе в подвешенном состоянии и, слава богу, удачно приземлился. Ситуация жуткая, вывод один: никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя расслабляться.
ГЛАВА 4
Начальник разведки дивизии капитан Удалый проводил занятия с офицерским составом роты, делая упор на организацию иностранных армий, входивших в состав Североатлантического альянса (НАТО). Конец 70-х годов относился ко времени, когда военная доктрина СССР не считала альянс дружественной нам организацией, поэтому 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия сосредоточила усилия на этом направлении. Военная составляющая европейского театра нами, разведчиками, изучалась досконально – вооружение, тактика действий, дислокация.
Североатлантический блок сформировался в 1949 году, как военно-политический союз, и сразу же направил свои устремления против социалистических стран и национально-освободительного движения. В рамках НАТО, в состав которого вошли 14 государств, было создано объединенное военное командование со штаб-квартирой в Брюсселе, координировавшее действия вооруженных сил стран-участниц. Только в Федеративной Республике Германии «Бундесвер»,вооруженные силы страны, имел около полумиллиона человек личного состава, в том числе: сухопутные силы – 342 тысячи человек (12 мотопехотных дивизий, 4 танковые дивизии, одна воздушно-десантная дивизия, горно-пехотная дивизия, сведенные в три армейских корпуса). ВВС – 110 тысяч человек (500 боевых самолетов). ВМФ – 38 тысяч человек (188 боевых кораблей). Армия ФРГ имела на вооружении средства ракетно-ядерного нападения: дивизионы оперативно-тактических ракет «Ланс», эскадры ФРГ, оснащенные ракетами «Першинг-1А», способные нести ядерные заряды. Мы, разведчики, внимательно изучали военную структуру НАТО, чертили схемы, планы, варианты воздействия. Командно-штабные пункты, узлы связи, аэродромы, железнодорожные станции, развязки транспортных артерий, дамбы, плотины – объекты особого внимания разведчиков. Мы досконально изучали их систему охраны, обороны, состав и отрабатывали тактику проведения разведывательно-диверсионных операций.
Разведотдел дивизии имел необходимую информацию, документы, по которым мы работали, анализировали, изучали противника, который реально мог действовать против нас. Например, в ФРГ таким противником, предназначенным для борьбы с разведывательно-диверсионными группами, являлись подразделения «Хайматшютц» – «Защита Родины». Батальон «Хайматшютц» имел 760 человек личного состава, 140 автомобилей, 10 минометов, 6 безоткатных орудий, 43 пулемета, 58 гранатометов, 411 автоматических винтовок, 6 зенитных орудий, 62 радиостанции. Мы понимали: нам противостоял серьезный противник, который по специальной подготовке был ничуть не хуже нас.
США извлекли опыт из вьетнамской войны, в которой потери американцев составили 56 тысяч человек и перевели армию на профессиональную основу подготовки. Новая система формирования «обкатывалась» в постоянных учениях, локальных боевых действиях, где американцы отстаивали свои интересы в глобальном масштабе. К этому периоду «холодной войны» отношения Советского Союза и Соединенных Штатов Америки несколько нормализовались. Итогом явилось подписание в 1975 году Хельсинского соглашения. Обе сверхдержавы отказывались от военного решения политических вопросов, не доводить дело до открытой конфронтации, что уже было хорошо в межгосударственных отношениях, но это лишь внешний фон отношений стран. Пентагон подстегивал правительство США к увеличению расходов на вооружение, созданию новых типов оружия массового поражения. Со времен окончания Второй мировой войны, к концу 70-х годов, США израсходовали на военные нужды 2 триллиона долларов. В 1978 году ракетно-ядерный потенциал США включал в себя 1054 межконтинентальные ракеты наземного базирования, 656 ракет на подводных атомных лодках, имел в своем составе 380 стратегических бомбардировщиков, способных нести ядерное оружие на борту. Эти средства позволяли доставить 6500 мегатонн ядерного запаса на 11000 целей в СССР и странах социалистического содружества.
В это же время США приняли на вооружение ракеты «МХ» с кассетной боеголовкой, общее количество их составило около 300 штук. Создался флот крылатых ракет, которыми были оснащены 120 стратегических бомбардировщиков В-52. Военно-морской флот США получил 13 ядерных подводных лодок типа «Трайдент» с 24 баллистическими ракетами на борту и головками индивидуального наведения. В Западной Европе к середине 80-х годов планировалось размещение ядерных ракет, способных поражать объекты в глубоком тылу Советского Союза. Кроме этого, в Европе дислоцировались два армейских корпуса США: 5-й и 7-й, в состав которых входили по одной вышеуказанного состава механизированной, бронетанковой дивизии, механизированной бригаде, бронекавалерийскому полку, полевой артиллерии. До сих пор помнится состав механизированной дивизии США: 10 боевых батальонов – 16 тысяч человек личного состава, 216 средних танков М-60А-2, 27 легких танков «Шеридан», 54 самоходные гаубицы калибра 105 мм, 702 БТР М-113А-1, 2200 автомобилей, 64 вертолета, ПТУРС – 270 штук. Мощную силу представляла механизированная дивизия американцев, оснащенная современнейшей техникой.
К периоду ввода советских войск в Афганистан США создали корпус быстрого реагирования численностью до 110 тысяч человек для участия в конфликтах за пределами Североатлантического блока. В его состав вошли 82-я воздушно-десантная и 101-я десантно-штурмовые дивизии, 5-я и 7-я группы специальных операций, 4-я группа психологических мероприятий, 96-й батальон по работе с гражданским населением. Командующий корпусом быстрого реагирования генерал-лейтенант В. Ф. Уорнер, участник войны в Корее и Вьетнаме, однажды заявил: «Корпус может через 18 часов отбыть в любое место, где, по мнению президента, окажутся под угрозой жизненные интересы США». Эта ключевая фраза станет основополагающей во внешней политике США во все последующее время.
В 1976 году в армии США был принят в действие новый полевой устав сухопутных войск «FM-105-5». Суть данного руководящего документа представляла собой разработку ведения боевых действий США против Советской Армии в Европе. В это же время американский журнал «Милитари ревю» писал: «На Европу, как на базу американских войск, нельзя полагаться, сейчас более важное стратегическое положение приобретает Камчатка. Лишение Советского Союза Петропавловска-на-Камчатке, контроля над воздушными и морскими коммуникациями в этом районе, решительным образом повлияет на положение СССР, как Тихоокеанской, так и мировой державы». И далее по тексту: «Американские вооруженные силы, необходимые для отторжения Камчатки из-под Советского контроля, в основном уже существуют».
На 1980-й год США запланировали свыше 141 млрд. долларов на военные расходы. В январе 1979 года 170 бывших генералов, адмиралов США отправили письмо президенту Соединенных Штатов Америки Дж. Картеру, в котором, под предлогом советской угрозы, настаивали на срыве мирных соглашений с Советским Союзом.
Особую напряженность нагнетала внешняя политика Китайской Народной Республики в отношении Советского Союза, которая привела к вооруженным провокациям на границе в 1969 году. После ввода ограниченного контингента советских войск в Афганистан Китай приступил к оказанию политической, военной, финансовой и материальной поддержки силам афганского сопротивления. В районе Ваханского коридора действовали боевые отряды душманов одетых в форму китайских пограничников, вооруженных китайским оружием. Десятки китайских инструкторов вели подготовку душманских боевиков в Пакистане, Иране, самом Афганистане. Кроме этого, спецслужбы Китая на своей территории готовили душманские группы для ведения диверсионно-террористической деятельности в Афганистане, осуществляя поставки оружия, боеприпасов отрядам афганского сопротивления.
Конечно же, Советский Союз мог противопоставить серьезные аргументы Западу – в полную мощь действовала организация Варшавского договора «О дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи», созданная в 1955 году. Создание Варшавского договора было вызвано агрессивной деятельностью НАТО и имело целью обеспечение безопасности стран-участниц и поддержание мира в Европе. В его состав вошли семь стран социалистического содружества: Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия и Албания (в сентябре 1968 года последняя вышла из организации Варшавского договора).
Плодотворно работал Совет Экономической Взаимопомощи, членами которого являлись: Болгария, Венгрия, Вьетнам, ГДР, Куба, Монголия, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия. Ряд стран были в качестве наблюдателей: Ангола, Мозамбик, НДРЙ, Эфиопия. Совет Экономической Взаимопомощи ставил перед странами содружества задачи развития социалистической экономической интеграции, ускорение экономического и технического прогресса, повышение уровня индустриализации стран с менее развитой промышленностью, сближение и выравнивание уровней экономического развития. Советский Союз на 1980 год планировал:
– выработку электроэнергии довести до 1295 млрд. кВт/ час;
– нефти и газового конденсата добыть 606 млн. тонн;
– природного газа добыть 435 млрд. куб. м;
– добычу угля довести до 745 млн. тонн;
– выплавку чугуна довести до 115 млн. тонн;
– на оборону потратить 17,1 млрд. рублей.
Запад это, безусловно, учитывал: советский противовес был настолько убедителен, что соблюдался паритет по всем направлениям. Такая политическая и военная обстановка сложилась между двумя политическими системами: социализма и «загнивающего капитализма» в канун ввода советских войск в Афганистан в декабре 1979 года. Это очень важный момент – на афганской политической и военной площадке столкнулись интересы двух супердержав, ни одна из которых не хотела идти на уступки. По обе стороны афганского конфликта находились два монстра мировых политических процессов, пытавшихся за счет третьей страны решать свои геополитические задачи.
На политических занятиях в голову каждого солдата доводилась мысль об агрессивной сущности империализма, о захватнической политике США и их союзников. И напротив – Советский Союз под руководством Коммунистической партии Советского Союза, построив развитое социалистическое общество, шел к победе коммунизма. Это делали мы, офицеры-коммунисты разведывательной роты. После заместителя командира роты по политической части Владимира Николаевича Гришина мне приходилось говорить на эту тему чаще других. С одной стороны, Гришин доверил мне готовить взвод к проверкам по политической подготовке, с другой - я был заместителем секретаря партийной организации разведывательной роты. До сих пор партийный билет лежит в моем семейном архиве с отметкой об уплате членских взносов за весь период, вплоть до распада СССР. Мне и сейчас не стыдно за все 13 лет своего членства в КПСС – порученную партийную работу я выполнял честно и добросовестно. Кстати, не потому, что было такое время и мы стремились к светлому коммунистическому будущему, а потому что работу на уровне рядового члена партии я делал на совесть, как многие миллионы коммунистов страны, вершившие подвиги трудовых пятилеток. Надо сказать, что проверки политических знаний 3-й разведывательный взвод под моим командованием, сдавал только на «отлично». Это значит, роте по самой основной дисциплине ставилась именно эта оценка.
Но без курьезов не обходилось: в моем разведывательном взводе служил разведчик Бусыгин, которому очень тяжело запоминались названия стран, входивших во вражеский блок НАТО (их надо было помнить наизусть, впрочем, как и страны Варшавского договора, СЭВ…) Он зубрил днем и ночью, в наряде, используя личное время, увольнения, на стрельбах. Докладывал мне назубок – нормально, но проходило пару часов, и мозг разведчика, словно боясь перегрузки, стирал информацию.
– Бусыгин, доложи мне, какие страны входят в состав НАТО?
Все – кома, прострация, потеря сознания. Даю еще время на изучение, после чего «отличник» Советской Армии докладывает так, что от зубов отскакивает, но через два часа у Бусыгина опять улетают из памяти страны – и свои, и чужие. И так до самого дембеля я «выпытывал» у него «военную тайну» о вражеских странах с переменным успехом. А вот должности, занимаемые Леонидом Ильичом Брежневым, его титулы, которые так же требовалось знать наизусть (Генеральный секретарь ЦК КПСС; Председатель Президиума Верховного Совета СССР; председатель Совета обороны СССР; выдающийся деятель КПСС, Советского государства, международного коммунистического движения; Маршал Советского Союза; Герой Социалистического труда; четырежды Герой Советского Союза), – для разведчика Бусыгина были сложнее любой кибернетики и «кибениматики».
ГЛАВА 5
В учебно-боевых буднях разведчики мужали, набирались опыта, боевого мастерства. Наши успехи не раз отмечались командованием соединения, а глазами корреспондента дивизионной газеты «Гвардеец» это выглядело так: передо мной номер за 9 мая 1979 года. Праздничный выпуск, посвященный 34-й годовщине Победы советского народа над фашистской Германией. Приказ Министра обороны СССР Маршала Советского Союза Д. Устинова № 115 о поздравлении солдат и матросов, прапорщиков и мичманов, офицеров, генералов и адмиралов, ветеранов Вооруженных Сил, участников Великой Отечественной войны с великим праздником Победы. В рубрике «ОТЦОВСКИХ ПОДВИГОВ И ДЕЛ», статья гвардии лейтенанта А.Колотило, корреспондента дивизионной газеты, «Зрелость десантная». Вот эти строки:
«Сегодня мы рассказываем о воинах-гвардейцах, разведчиках, которыми командует коммунист гвардии лейтенант Валерий Марченко. Нелегким был путь к успеху десантников коллектива. Позади остались будни ратной учебы, занятия, проходившие в обстановке, максимально приближенной к боевой. Одним словом, пройден серьезный этап солдатского становления разведчиков.
…Воздушный корабль идет на снижение, гасит скорость. С минуты на минуту ждут начала десантирования воины разведывательной группы, возглавляемой членом КПСС Валерием Марченко. Полностью уверен командир в каждом своем подчиненном перед выполнением сложной и ответственной задачи в тылу условного противника. А те в свою очередь не выказывают ни малейших признаков волнения, беспокойства. И, конечно же, пример берут они с офицера, своего старшего товарища. Обо всём красноречиво говорят глаза разведчиков, в которых отражается решимость, спокойствие.
Резкий, громкий звук сирены заставляет в считанные доли секунды полностью собраться. Теперь все посторонние мысли исчезают, мозг работает не лихорадочно, а быстро и четко.
– Пошёл! – следует долгожданный сигнал.
И тут один за другим стремительно бросаются в люк самолета отличники-парашютисты, гвардии сержант Анатолий Попков, гвардии ефрейторы Илья Семенов, Николай Швецов. Грамотно действуют разведчики в воздухе. Опытные, смелые, сильн