Этот вопрос я задал мужику только потому, что не знал, в кого пошла первая автоматная очередь дезертира.




– Ну, его на фиг, чуть не убил меня.

– То есть, как, «чуть не убил»?

Мужичонка отмахнулся рукой:

– А, когда я залез по доске и просунулся в лаз, он автомат приставил к голове.

–???

Мужик виновато топтался на месте:

– Ну, так я пошел, надо выпить.

У меня перехватило дыхание: беглец, находясь на чердаке, ткнул стволом автомата в голову мужика, а тот ничего мне не сказал об этом, когда мы с ним шли по коридору. Следующим лезть на чердак была моя очередь, и я не полез только потому, что меня что-то остановило в последний момент, может, чувство опасности, может, интуиция, не знаю… И сейчас, много лет спустя, я переживаю эту ситуацию: как можно глупо погибнуть в не самой сложной обстановке. К вечеру нас с Чернегой вызвали в местную прокуратуру, провели допрос, расписавшись на каждом листе протокола, мы попрощались со следователем. Больше к этой теме не возвращались и не обсуждали ее никогда.

ГЛАВА 4

В сумраке мерцающих приборов штурман склонился над картами, только капельки пота на лбу выдавали собранность напряженной работы человека, ведущего корабль по сложнейшему маршруту. Светлеющие облака небосвода обозначили приближение огромного города, зарево которого постепенно надвигалось на нас.

– Кабул, – произнес штурман и потом уточнил, – ближе Баграм.

Я взглядом впился в огни городка, ставшего известным позднее на весь Советский Союз: Баграм.

Самолет, вздрогнув, вдруг стал проваливаться вниз. Потеря высоты была настолько мощной, энергичной – заложило уши, засвербело в носу. Последовавший следом крен с еще большей потерей высоты вызвал откровенно неприятные ощущения. Взгляд на штурмана – спокоен, как будто бы ничего не случилось. Значит, так надо! А самолет все падал и падал, кажется, целую вечность. Очередной разворот с бесконечным падением вниз перехватил дыхание, на лбу образовалась испарина пота. Когда же этому конец? Огни Кабула и Баграма плыли по кругу, но в плоскости горизонта находились уже несколько ниже. Следующий крен самолета в пространстве и мы вышли на полосу, она была перед нами в огнях навигации. Ух, вот это скольжение!

– Давай, командир, двигатели останавливать не будем, – крикнул штурман, на секунду повергнувшись ко мне.

Хлопнув его по плечу, я побежал к разведчикам – смотрят шальными глазами, пытаясь понять: что же происходит? Махом прервал все вопросы:

– Через минуту посадка. Действуем по плану, уточнения по ходу задачи. Всем приготовиться!

Самолет коснулся бетонки - взревели реверсы заднего хода, гася скорость пробега. Инерция закончилась, поворот на рулежку, затем другой и самолет остановился у края бордюра. Рампа открылась, все разведчики знали свое место и действовали по работанной схеме: установили накаты для техники, которую уже подготовили к выгрузке. Выскочив на бетонку, я огляделся, чтобы оценить обстановку. Темнота не смутила, главное я увидел: взлетная полоса была освещена и со стороны КДП много огней, в свете которых были видны всего пять-шесть человек, закутанных в одеяла. Они шли вдоль ограждения аэродрома без всякого любопытства к совершившему посадку самолету.

Группа Сафарова залегла на позиции и контролировала обстановку у командного пункта. Болотов со своим экипажем вытолкнул на бетонку БМД под номером 188. Машина по инерции откатилась от накатов, запустился двигатель, и она рванула прикрыть отделение Сафарова от КДП и казармы охраны аэродрома. Отделение Нищенко успешно выкатило боевую машину под номером 189. Запустив двигатель, она встала на рубеж прикрытия самолета со стороны зенитной батареи. Моя командирская с номером 187 выкатилась следом, Слободов запустил двигатель, и машина усилила позиции прикрытия самолета. Четверо разведчиков помогли инженеру по десантному оборудованию убрать накаты и самолет сразу же порулил на взлетную полосу. Я взглянул на часы – с момента посадки прошло 15 минут, а Ил уже мчался на взлет. Оторвавшись от полосы, лайнер исчез во мгле темного неба.

В наступившей тишине я оценил позицию группы, проверил связь и на командирской машине поехал в начало взлетной полосы, освещенной навигацией. Вылетев на «взлетку», по осевой линии рванул по ней на большой скорости, наблюдая ее состояние. Понятно, если наш Ил приземлился и нормально взлетел, то полоса свободна, но меня беспокоил другой момент. Посадку и взлет самолета слышали и видели афганцы-зенитчики, охрана аэродрома, поэтому я допускал такую возможность, что полосу могут заблокировать техникой или взорвать, что не позволит совершить посадку передовых сил десанта и поставит выполнение задачи под срыв.

До приземления батальона капитана Войцеховского оставалось минут пять. На боевой машине я пролетел до конца полосы – нормально. Занял позицию в центре боевого порядка группы, чтобы контролировать ее фланги. Практически сразу послышался гул самолетов: передовой отряд заходил на посадку. Первый борт, включив прожектора, коснулся полосы, следом второй, третий, порулили к месту разгрузки. Связавшись по радиостанции с Войцеховским, я ему доложил, что КДП и охрана под контролем, веду наблюдение и указал координаты позиции группы. Комбат уточнил мне задачу: об изменении обстановки докладывать немедленно.

Борта, выгрузив технику, личный состав, один за другим уходили на взлет – передовой отряд 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии взял авиабазу Баграм под контроль без единого выстрела и был готов принять основные силы десанта.

Рассветное утро в Баграме поразило грандиозностью горного массива – вершины, покрытые шапками вечных снегов, взметнулись в лазоревое небо. Необыкновенная панорама природы восхитила взор, поразила воображение. Ее величие и красота отразились в памяти на многие годы вперед. Баграм! Сколько с ним мыслей живет до сих пор! Разве думалось в те минуты о том, сколько же крови наших парней прольется в этих горах и ущельях? Восхищение красотой заснеженных гор было настолько сильным и поглощающим, что я не сразу обратил внимание на позицию зенитной батареи афганцев. По брустверу ходил часовой, закутанный в одеяло, не обращая внимания на нашу боевую технику, стволы которой смотрели в сторону их зенитных орудий.

Войцеховский вызвал меня по радиостанции в штаб передового отряда, где передал приказ командира дивизии: в 12.00 совершат посадку три АН-12, в которые мне следует загрузить свою технику, личный состав и совершить перелет в Кабул. Борта прилетели во время, и мы приступили к загрузке боевых машин в самолеты. Через Войцеховского я доложил командиру дивизии о готовности к вылету, получив добро, попрощался с комбатом и через пятнадцать минут полета мы приземлились в Кабуле.

Много раз после этого эпизода я встречался с Вадимом Войцеховским, молодым, энергичным комбатом 350-го гвардейского парашютно-десантного полка. Совместная служба нас сблизила больше, когда в марте 1981 года я был назначен на должность командира разведывательной роты «полтинника», уже завоевавшего славу доблестного боевого полка, которым командовал Георгий Иванович Шпак. Несколько раз мы с Войцеховским действовали в совместных рейдовых операциях, где его батальон успешно выполнял сложные боевые задачи. В одной из них, 2 декабря 1981 года гвардии капитан Войцеховский Вадим Аркадьевич погиб в бою, командуя батальоном при уничтожении душманского отряда, засевшего в кишлаке. Погиб, потому что, заботясь о своих подчиненных бойцах, лично указывал им на открытой местности позиции. Пуля угодила ему в бок, он еще жил, был в сознании, разговаривал с друзьями, с моим заместителем Кожевниковым, не верил, что умрет. Требовалось переливание крови, которое невозможно было сделать в бою, силы оставляли комбата. Он умер достойно, выполнив воинский долг защитника Отечества. Похоронен в деревне Гвоздово Полоцкого района Витебской области. За мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга, награжден орденом Красного Знамени (посмертно). Не могу не сказать о том, что на смену погибшему комбату Войцеховскому прибыл гвардии майор Александр Солуянов, удостоенный позднее звания Героя Советского Союза. Батальон, который вводил в Афганистан капитан Войцеховский, за весь период афганской войны был всегда на передовых рубежах в боях с силами афганского сопротивления.

Совершив посадку в столичном аэропорту, я доложил командиру роты о прибытии своего взвода (Пащенко уже прибыл в подразделение), разгрузили технику, пообедали и находились в режиме ожидания команды. Какой? Мы еще не знали, даже не представляли, что участвуем в событиях мирового масштаба, в которых принимаем самое непосредственное участие. С офицерами роты мы обменялись впечатлениями, прогнозировали дальнейший ход развития ситуации, наше участие в ней. Затем последовала команда начальника разведки дивизии майора Скрынникова: командирам разведывательных взводов прибыть в штаб соединения, где командир дивизии генерал-майор Рябченко поставит нам боевые задачи.

Каждому командиру группы задача ставилась отдельно. Моей разведывательной группе было приказано: в составе трех боевых машин выдвинуться четыре километра севернее Кабула на рубеж отдельной цепочки холмов и занять позицию вдоль дороги, ведущей в столицу Афганистана. В дальнейшем, имеющимися средствами, предотвратить вход в Кабул мятежной танковой бригады регулярной армии Афганистана, а также вести наблюдение за частями афганской армии, которые предпримут какие-либо действия, и воспрепятствовать их движению в город огнем штатного оружия. Поразили слова комдива: «Гвардии лейтенант Марченко, совершить марш по маршруту…занять рубеж … и стоять на смерть!».

За светлое время на трех боевых машинах я вышел на указанный рубеж, занял оборону, подготовил основные и запасные позиции для БМД. Время позволило обложить машины камнями, обустроить ячейки ведения огня из стрелкового оружия и гранатометов. Даже успел прикинуть пути отхода, на случай, если судьба позволит совершить нам маневр. Я прекрасно понимал, что такое танковая бригада - пусть даже афганской армии. Сопоставимость сил и средств было резко отрицательно не в нашу пользу, но в ушах стояли слова командира дивизии: «Стоять на смерть». Это, поверьте, не забывается. В 19.30 местного времени моя разведывательная группа была готова принять бой на указанном мне рубеже.

Я проверил связь между наводчиками-операторами: Ксендиковым и Мандрыко. Каждому из них определил основные и запасные секторы ведения огня, уточнил команды, сигналы, порядок действий. Всех остальных разведчиков расположил в оборудованных из камней огневых ячейках, назначив сектора ведения огня. Так как противник – танковые подразделения афганской армии, то акцент делал на вооружение боевых машин, для чего предусмотрел, чтобы огонь из орудий БМД-1 вели опытные наводчики, которых подстрахуют командиры отделений. Я занял место наводчика-оператора своей командирской БМД, приняв решение лично вести огонь из вооружения боевой машины, находясь на связи с начальником разведки дивизии. Я считал, что с позиции командирской машины мне будет удобней управлять боем - к тому же, я уверенно владел вооружением боевой машины.

Боевой расчет выстроил следующим образом: в башнях боевых машин находились наводчики-операторы, рядом, в оборудованных камнями ячейках, расположил командиров отделений, которые также уверенно стреляли из вооружения БМД-1. Остальных разведчиков разместил с учетом круговой обороны на сокращенных расстояниях друг от друга. Понимая, что, в случае огневого столкновения, нам не устоять против танковых орудий. Для каждой боевой машины определил несколько запасных позиций, чтобы после 2-3 выстрелов менять ее положение на местности. Прикинул на карте несколько маршрутов отхода.

Грандиозная панорама огромного города, раскиданного в огромной долине, впечатлила разнообразием красок. Наступившая ночь, без привычных для нас сумерек, быстро поглотила столицу Афганистана. В прицеле боевой машины в ночном режиме хорошо просматривались улицы, районы восточного мегаполиса. Волнение было большим не только у нас, чувствовалось это и по радиообмену: в эфир часто выходил начальник разведки майор Скрынников, запрашивал у меня обстановку. Я докладывал, что все нормально, движение противника не отмечается. Ощущение волнения, нервозности достигло предела, когда наводчик-оператор Мандрыко доложил:

– Товарищ лейтенант, наблюдаю движение колон на окраине города.

Прильнув к прицелу, я увидел движение боевой техники с включенными фарами от аэродрома, где расположились части дивизии после приземления, в сторону города. Недоумение было полным, не зная общей задачи соединения, я не мог предположить, что в Кабул на боевой технике входит 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия.

– Товарищ лейтенант, смотрите – стреляют. Действительно, над городскими кварталами, куда втягивались колонны боевых машин, полетели трассера. Вначале это были отдельные очереди из пулеметов, потом их интенсивность возросла. Минут через десять ухнули первые выстрелы орудий, которые вскоре превратились в артиллерийскую канонаду. Над Кабулом замерцал огневой шквал трассирующих очередей пулеметов, гул орудий. Картина привела в ступор личный состав моего взвода, наступило откровенное недоумение от видимой нами картины событий. Не сразу стали понятны позывные, которые я услышал по радиостанции:

– «03», доложите обстановку, – на связи начальник разведки.

– Я, «03», докладываю: с направления аэродрома в город заходят колонны машин, наблюдаю сильную стрельбу из пулеметов и орудий.

– «03», доложи, как у тебя обстановка? На наши колонны – не обращай внимания.

А, начальника разведки интересует обстановка в моем районе. Окинув взглядом позицию взвода, прислушался и твердо ответил:

– Я, «03», у меня спокойно, нахожусь на рубеже, готов к выполнению задачи.

– Хорошо, «03», усилить наблюдение. Движение техники в сторону Кабула встретить огнем штатных средств. Как понял?

– Понял вас, понял!

Дела… Такой ход событий вряд ли кто мог предположить: над Кабулом огненный шквал. В прицел я изучил местность – пока в порядке, тишина. Выскочив из БМД, обошел разведчиков, уточнил задачи, пробежался глазами по горизонту – ничего. Оставалось наблюдать фейерверк над Кабулом. Панорама поражала строчками очередей и выстрелов орудий. Что там происходило – трудно представить, но море трассирующих пуль, летящих в разные стороны, создавали картину тяжелого боя. В какой-то момент я увидел – в одном из районов города строчки трассеров пошли навстречу друг другу. Вначале не понял развития ситуации, потом осенило: идет взаимная перестрелка, причем очень сильная. С одной и другой стороны навстречу друг другу исходила стрельба, которая минут через 20 уменьшилась и вскоре затихла. Позднее стало известно: в огневое столкновение вступили два наших парашютно-десантных полка, которые, не разобравшись в городской обстановке, вступили друг с другом в огневой контакт. К счастью, обошлось без жертв.

До полуночи шла сильная перестрелка, которая то уменьшалась, то набирала обороты. Затем общая ситуация огневого воздействия пошла на убыль, гул орудий вообще прекратился. Над Кабулом летали отдельные очереди трассирующих пуль, вскоре и они исчезли в наступившей тишине. У нас на позиции было еще тише – обстановка без изменений. Я дал команду разведчикам перекусить сухим пайком.

– Товарищ лейтенант, давайте с нами, – позвал, подошедший Сафаров.

– Добро, Сергей, иду, перехватить надо, кто его знает, что будет дальше.

Покушали быстро. Вскоре стало светать. Внимательно изучив местность вокруг позиции взвода, я мысленно проиграл ситуацию, а что, если бы танки пошли на Кабул, и пришлось бы вступить с ними в бой? От наших позиций до дороги метров 350, каждая из БМД безнаказанно сделала бы по танкам 5-6 выстрелов – 15-18 в общей сложности. Результат поражения с такого расстояния большой, но, не переоценивая степени нашей подготовки, допустил, что потери противника могли составить до 60 процентов. Значит, 8-10 танков, то есть, до танковой роты, мы могли бы уничтожить за счет внезапной атаки. Но если бы танковый батальон афганской армии, действительно, попытался войти в Кабул с нашего направления, то реакцию двух других танковых рот батальона легко представить: развернулись бы в боевую линию и несколькими выстрелами с нами покончили.

Окинул взглядом пути возможного отхода на БМД – маловероятно: камни, обрывистая местность, машины "разуются" сразу и результат тот же самый. В пешем порядке уйти можно, если боевые машины оставить и уйти. Но как оставить БМД? Просто взять и уйти? Нельзя врагу оставлять технику и вооружение. Значит, надо ее уничтожить, а только потом уходить. На это тоже необходимо время. А как уничтожить? Только методом поджога топливных баков и двигателя - более быстрого варианта уничтожения техники в наших условиях нет.

В стороне пронеслась пара истребителей МиГ-21, уходивших с набором высоты – раздались взрывы. Через некоторое время появились снова: над огромным сооружением на высокой горе появились разрывы. МиГи опять зашли в атаку и отработали «нурсами»: один заход, другой, после чего внезапно исчезли. Видимо, закончился боекомплект, больше ничего не было видно. (МиГи нанесли ракетный удар по одному из объектов Амина).

Для нас эта ночь закончилась благополучно. Командование дивизии предполагало, что активные мероприятия по захвату ключевых объектов в Кабуле нашими частями и подразделениями могли спровоцировать отдельные танковые части афганской армии на оказание сопротивления. В частности, моей разведывательной группе и была поставлена задача с учетом этого фактора: дать информацию штабу дивизии, если с моего направления такая попытка появиться. Были отдельные паникеры в штабе дивизии (фамилии мы знаем), которые, судорожно кричали: «Танки, танки». Давали команду на приведение к бою ручных противотанковых комплектов РПГ-18 «Муха» без всякой на то надобности. Если РПГ-18 приводится к бою (на это уходит 2-3 секунды), то далее его нужно только использовать, в исходное положение он не становится. Вот и приходилось потом расстреливать их десятками в афганское небо.

Доложив начальнику разведки о том, что движения на дороге не отмечается, я получил приказ на возвращение в район аэродрома. Без всяких проблем, совершив марш по Кабулу, мы вернулись в расположение роты. Для себя я отметил: надо внимательно изучить план Кабула, заблудиться в городе можно настолько легко, что не заметишь, как выскочишь на другую улицу, квартал, окраину. Справедливости ради скажу: спустя полгода, при возвращении с одной из рейдовых операций, я командовал боевым разведывательным дозором и вел колонну смешанной техники по ночному Кабулу. На одном из участков города я сделал поворот налево на квартал раньше, чем следовало: перепутал повороты, которые визуально похожи один на другой. Когда понял, что совершил ошибку, половина колонны втянулась туда, куда не следовало, а главное - не развернуться. Ночная улица была настолько узкой, что мои БМД проходили, но три танка в составе БРД, едва не терлись бортами о стены домов. Похолодев от сознания того, что колонна упрется в тупик и окажется заблокированной в кварталах города, я стал перед первым танком и, подавая руками сигналы механику-водителю, чтобы тот не завалил стены домов, метров триста шел перед танками, пока улица не расширилась на достаточное расстояние и миновала опасность завала домов. Благополучно выехав на трассу, дальше мы следовали в правильном направлении. Михаил Федорович Скрынников, словно что-то почувствовал, спросил по радио:

– «03», доложи обстановку.

Сжавшись в комок, я ответил:

– Обстановка нормальная, следуем по маршруту.

– Понял, хорошо.

Пот заливал лицо, ужас еще не прошел, но самое интересное в том, что моего блуждания по городу, в общем-то, никто не заметил. Но это так – отступление с четким пониманием того, что боевые действия в Афганистане требовали мгновенной реакции на принятие грамотных и быстрых решений. К сожалению, этому приходилось учиться уже на войне, в настоящем бою, когда на командирах, в условиях быстроменяющейся обстановки, лежала величайшая ответственность за успех выполнения боевой задачи и сохранение личного состава.

Факт ввода в Афганистан советского воинского контингента состоялся. Это мы, разведчики, поняли утром следующего дня, когда все три разведывательные группы прибыли на базу после выполнения боевых задач. Мы еще не знали объема, глубины предстоящих мероприятий, были оглушены событиями, в которых приняли непосредственное участие, но каждый из нас жил ясным пониманием того, что свершилось нечто такое, за которым последуют грандиозные события. А пока мы с удовольствием изучали страну, в которой оказались по воле судьбы, совершенно не представляя, что нас ждет впереди. Присматривались к людям, обычаям, восхищались самобытной особенностью национального колорита афганцев. Так, что же ты за страна, Афганистан? Обращали мы взор на скалистые снежные горы.

 

ГЛАВА 5

Афганистан на многие годы стал острием мировой политики. Начало 80-х годов прошлого столетия всколыхнуло мировое сообщество от политической спячки, перевернуло миропорядок размеренной жизни мусульманского мира на Среднем Востоке. Наступило время большой политики двух мировых систем, когда определялись приоритеты, расставлялись акценты. В информационной составляющей жизни советского общества Афганистан не играл роли региона, куда распространялись интересы Советского Союза. Вряд ли многие граждане страны Советов могли с уверенностью назвать столицу страны, первой признавшей молодую советскую республику. Политические процессы в ней шли обыденным порядком и дальше афганского государства не распространялись. На страницах печати мелькали заметки, из которых советский народ узнавал о помощи дружественному нам афганскому народу в строительстве отдельных объектов промышленности, гидросооружений, но эта информация никак не отражала истинного положения дел – афганское общество было совершенно закрытым от мирового сообщества. Поэтому судить о политической жизни страны, путях ее развития советским гражданам было не особенно интересно. Страной правили эмиры, короли, правители, которые в умах советского народа ассоциировались как экзотические пережитки прошлого.

Тем не менее, Советским Союзом Афганистану уделялось много внимания из-за его геополитического положения, ресурсного запаса. Он привлекал наличием полезных ископаемых, рынком, потребляющим блага, строительством объектов, где принимали участие советские специалисты. Афганистан был известен добрососедским отношением к нам многих его руководителей: ряд договоров долгие годы работали по выгодному товарообмену. В 60-е годы прошлого века при технической и финансовой помощи Советского Союза в Кабуле были сооружены хлебокомбинат, домостроительный комбинат, авторемонтный завод. На севере страны построены газопромыслы и газопровод от границы СССР до Мазари-Шарифа, ирригационный канал, ГЭС в районе Джелалабада, Пули-Хумри и Наглу, плотина Сарде близ Газни, механизированный порт Шерхан на реке Пяндж.

В период зарождения экономической глобализации Афганистан существовал практически без промышленности и механизмов мировой экономики – к началу Саурской (Апрельской) революции 1978 года численность рабочих заводов и фабрик составляла всего 44 тысячи человек. Овцеводство, виноградарство, животноводство, садоводство, сбор орехов – вот небольшой перечень направлений сельского хозяйства, который давал жизнь многим племенам и народам. В стране добывалась соль, природный газ, каменный уголь, другие полезные ископаемые, разработка которых не требовала больших экономических затрат. Единственная в стране железная дорога Кушка – Тарагунди длиной 5,5 километра может вызвать улыбку и недоумение, но было так устроено афганское многоплеменное общество, в котором нет места элементам современной цивилизации. Народы Афганистана десятки веков жили и живут обособленной жизнью, куда абсолютно не допускается присутствие чужаков. Так что же это за страна, с которой протяженностью в две с половиной тысячи километров проходила южная граница Советского Союза? Страна, ставшая черной отметиной целому поколению советских парней…

Окунувшись в историю государства, знавшего Александра Македонского, Чингисхана, мы обнаружим много интересных и познавательных вещей. Никого не оставят равнодушным богатые национальные обычаи народов, населяющих восточную страну, где ислам в жизни мусульман играет главную роль. Это основополагающий фактор, с которым необходимо считаться любому, кто решит познакомиться с афганским обществом. Страна пережила много войн, разрушительных набегов, но никогда не была порабощенной – жила самобытным жизненным укладом. Справочные данные говорят, что Афганистан – государство, расположенное в Центральной Азии, имеющее в своем составе 29 провинций. Свыше 70% территории занято горами Гиндукуша, Парапомиза, Хазараджата – отрогами Памира, образующими труднодоступные ущелья, по которым несут свои воды Амударья, Гильменд, Мургаб, Кабул, Герируд, Фарахруд, Тарнакруд. Население – около 16 миллионов человек – представлены более чем двадцатью народностями и множеством племен. Афганцы, в основном пуштуны, составляют около половины всего населения страны. Среди многочисленных народностей также таджики, узбеки, хазарейцы, чараймаки, туркмены. Официальные языки – пушту и дари (афганский диалект персидского языка). Господствующая религия – ислам (80% – сунниты, 18% – шииты).

Первые упоминания об афганских племенах появились в 11 веке – дуррани, гильзаи, вазиры, хоттаки, афридии, шинвари, моманды, юсуфзаи, оракзаи, хугиани, сафи, какары и другие делятся на четыре основные группы: сарабани, батани, гаргушти, кррани. Их количество достигает 400 отдельных племен, поддерживающих строгую родоплеменную структуру. Большая семья управляется старейшиной (спинжирай – белобородый), несколько семей составляют род, которым управляет малик, несколько родов составляют клан (хель), несколько кланов племя (каум), племенами управляют вожди (ханы), которые образуют совет ханов – джиргу. Семьи, роды, кланы, племена имеют свой быт, культуру, традиции, разные языки общения, а также условные территориальные образования, которые считают своими исконными землями.

Неповторимая гамма национально-племенных отношений, нормы поведения, веками передаваемые из поколения в поколение, почитаются правоверным мусульманином всю жизнь. Афганское родоплеменное общество закрыто от посторонних глаз, заглянуть в него не представляется возможным, но тот, кто хочет познать быт, культуру афганских народов, должен осторожно и кропотливо заняться исследованиями, имея возле себя хорошего специалиста по Востоку. Уместно будет сказать: Восток – дело больше, чем тонкое и деликатное, поэтому человек из афганской среды, знающий западный образ жизни, окажется полезным в этом вопросе.

Необходимо помнить, что в мусульманских странах ряд тем вообще не подлежит обсуждению. Например, женщины: боже упаси спросить у мусульманина о здоровье его жены или жен, что в европейском обществе считается вполне естественным знаком внимания и даже частью культуры. Немыслимо представить ситуацию, когда женщина проходит между двумя разговаривающими мужчинами. Гость в доме мусульманина должен знать, что есть женская часть дома, куда по определению не ступает нога другого человека. Если вы оказались приглашенным в мусульманскую семью, вы никогда не увидите за столом хозяйку дома. Перед заходом в жилище обязательно снимается обувь, мечеть иноверцу лучше не посещать. Существует множество особенностей мусульманского образа жизни, связанного с религиозными устоями, которые должны соблюдаться всеми, кто хочет прикоснуться к быту, культуре народа восточной страны. В противном случае, ваши действия могут быть восприняты, как оскорбления, которые не укладываются в понятия, прописанные Кораном. Страна Среднего Востока с самобытным укладом – размеренным, неторопливым, в ней непререкаемо сильны религиозные обычаи. Надо понимать, знать природу этого мира, его особенности, предпочтения. Изучайте Восток, вникайте в него, он понравится вам, зачарует, но помните всегда: в этом мире надо родиться, чтобы хоть как-то его понимать, почувствовать вселенское скопление сил, где Коран сливается с душами тех, кто после хиджры поднял зеленое знамя ислама на кровавый джихад.

Афганистан своеобразен своей неповторимостью буквально во всем и в первую очередь остротой красочного колорита, вызывающего восторг и восхищение. Здесь встретились и перемешались культуры многих народов, племен, образовав сочную палитру внешнего восприятия, объединяющего афганский народ в главном – в органичном слиянии с землей. Афганистан – не только другая страна и земля, это иная планета с неповторимыми красками и пейзажами: от проклятой цементирующей пыли Шахджоя, Кандагара до субтропических видов Кунара, Пактии, Нангархара. Мощные горные массивы с шапками вечных снегов режут до боли глаза. Они воспаляются от пыли и жесткого ветра с заснеженных гор, но все равно хочется любоваться пестрыми картинами необычной страны: они расслабляют, умиляют, захватывают неизведанным миром Востока.

Все что угодно можно увидеть в шуме торгового люда в широких одеждах: покупают, продают, заключают сделки, меняют товары. Жизнь восточного базара многообразна, она для любого европейца вмиг превращается в калейдоскоп событий, от которого начинает рябить в глазах. Сколько разных поделок, ковров раскинулось в длинных рядах! Мясные ряды узнаются по запаху мяса и множеству мух, облепивших туши баранов на железных крюках, которые тут же разделывают ловкие пальцы торговцев. Бачата стайками крутятся рядом, предлагая сигареты, зеленый насвай, но сейчас не зевать – можно остаться без денег, часов и покупок. Женщины шустро снуют в парандже, торгуются мужчины в лунгах (чалмах).

Вот только глаза у торговцев колючие, острые, внимательные: смотрят, оценивают – всегда настороже. Нельзя расслабляться – обманчив миропорядок Востока, как и страшно обманчива его тишина. Не верьте ей никогда. Особенно близ кишлаков, раскинувших мазанки у горных хребтов, долин речушек, поросших лесами. Здесь прячется смерть, притворившись самой тишиной. Стой, оглядись, а лучше, приготовься к бою и скользи взглядом по дувалам, садам: есть ли движение женщин, шумные игры детей, слышен ли крик ишаков, вызывающий мурашки по телу, лай собак, рвущихся с привязи. Скажете – детали, не существенно? Не дай вам бог обмануться!!! Тишина в мгновенье взорвется десятками очередей автоматов и взрывами гранат. В секунды огненный смерч сметет все на своем пути и… опять тишина… только для многих она будет вечной... И вновь, как ни в чем не бывало резвятся «бачата», женщины спешат к роднику, нет грохота боя, спокойно и тихо, словно не было огня в упор… Однако, вы же знаете точно: достойно ответили на дерзкий огонь с кишлака, свалив бородатых в лунгах теней. Ничего не найдете, разве потеки крови на пыльной земле. Духи – подумаете вы и будете правы, трупы унесли духи – скрытно и совсем незаметно. Слово «духи» станет потом нарицательным ко всему отребью душман, с кем схлестнемся мы в огне автоматного боя на многие годы афганской круговерти.

Так уж повелось: афганское многоплеменное общество с презрением относилось к государственности, как унижающей и оскорбляющей ее вековые устои. Она ограничивала его в действиях, принуждая к норме закона, что не соответствует образу жизни многих народностей живущих обособленной жизнью, не говоря уже о племенах, которым всегда была противна центральная власть. Для них нет границ, законов государственной власти – они мигрируют испокон веков со стадами овец, верблюдов там, где считают удобным. Тем не менее, первые афганские государственные образования возникли в ХV1 веке. С 1747 по 1818 год существовало Дурранийское государство, его основателем считается Ахмад-шах. В 1774 году, после смерти Ахмад-шаха и вступления на престол его сына Тимура, Кабул стал столицей Афганистана. Англия в течение многих лет пыталась подчинить страну королевской короне, но ее попытки в Х1Х веке потерпели провал. Афганцы отстояли свою независимость в войнах с англичанами в 1832 – 1842, 1878 – 1880 и в 1919 годах, но Англия все же добились контроля над внешней политикой Афганистана. Война (май – июнь 1919 года) также окончилась поражением английской короны, и правительство Амануллы-хана провозгласило независимость страны. Более того, оно пошло на реформы по ликвидации феодальных родоплеменных отношений, выступило на путь капиталистического развития. Однако, Англия не оставила регион Среднего Востока вне зоны своих интересов и проводила политику активных мероприятий по установлению влияния на старейшин племен, местных лидеров, руководство страны, тем самым, подготовила почву для приведения нужного правительства к власти. Это удалось: в январе 1929 года феодальная верхушка при поддержке англичан захватила власть и утвердила на ней династию Надир-хана. 15 октября 1929 года Афганистан возглавил первый в его истории король – падишах Надир-хан, но в 1933 году Надир-хан был убит, и королем стал его сын Мухаммед Захир-шах, правивший страной сорок лет.

В июле 1973 года принц генерал Мухаммед Дауд совершил переворот, сместив двоюродного брата короля Захир-шаха и провозгласил себя президентом Республики Афганистан. Тем не менее, дворцовый переворот не решал главной проблемы страны: Афганистан в конце 70-х годов ХХ века оставался на задворках современной цивилизации по всем вопросам социального и культурного развития. В стране господствовали феодальные отношения, большая часть населения оставалась забитой и бедной. Жизнь в глубинке на уровне натурального хозяйства делала страну одной из беднейших в регионе. Мощный потенциал природных ресурсов не работал на пользу народа, а экономика по принципу «купи – продай» не устраивала государство в целом. Страну захватило наркопроизводство, ставшее основным бизнесом местных лидеров. Веками пробитые тропы по горным ущельям позволяли продвигать наркотик на внешние рынки сбыта, обратно поступало оружие. Сверхприбыльный бизнес требовал серьезной охраны: в стране появились многочисленные вооруженные формирования отдельных лидеров, подчинивших себе целые регионы страны.

Власти в Кабуле зачастую с трудом контролировали процессы в горных районах Афганистана – сложно влиять на общество, оторванное от цивилизации. Народ жил в тяжелейших условиях жизненного уклада мусульманской страны без элементарной помощи со стороны государства, поэтому власть не имела уважения в обществе, она ничего не делала для улучшения жизни дехкан. Большая рождаемость не приносила радости семьям: отсутствие медицинского обслуживания, хронические и наследственные заболевания уносили тысячи жизней – народ бунтовал. Войска немедленно появлялись и обозначали властные полномочия силой оружия. Армия заявляла себя силовыми мерами, что также делало власть непопулярной в народе, которому ничего не оставалось, как уходить подальше в горы. Проходившие в Кабуле политические страсти доходили в глубинку отдаленными отголосками. Отсутствие информации делало народ равнодушным к политическим преобразованиям в стране – только духовные лидеры (имамы, муллы) могли донести до народа весточки тех или иные событий, имевших, как правило, конъюнктурный характер.

Обстановка в стране не могла устраивать наиболее прогрессивную категорию людей, которая



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-15 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: