Н. Г. Шумский, Н. Б. Калюжная, И. В. Ювенский
ЖЕНЩИНЫ-УБИЙЦЫ. Очерки судебной психиатрии.
В В Е Д Е Н И Е
«Уж я в третью: мужик! что ты бабу бьешь?»
Н. А. Некрасов
«Однажды я спросил его: — А каков будет конец „Кому на Руси жить хорошо"? — А вы как думаете? Н. А. улыбался и ждал... — Так кому же? — переспросил я. И тогда Н. А., вновь улыбнувшись, произнес с расстановкой: — Пъя-но-му!»
Г. Успенский
«Современный исследователь в области криминальной психологии, поскольку он занимается не одним лишь преступлением и его статистикой, не одним лишь преступным деянием и его условиями, а в действительности изучает психологию преступника, хочет познать преступника как личность, вряд ли может выполнить это желание... не имея возможности собрать собственный материал».
Груле, Вецелъ1
«В последние годы тревогу вызывают утверждения, что доля женщин в преступлениях увеличивается быстрее, чем таковая у мужчин и рост этот происходит особенно быстро в таких нетипичных для женщин правонарушениях как грабеж и насильственные правонарушения».
Имеющиеся в распоряжении СПЭ Костромской областной психиатрической больницы данные согласуются с подобным выводом. Начиная с 1993 г. число женщин, совершивших тяжкие правонарушения против личности (чаще убийства, реже — нанесение опасных для жизни телесных повреждений), значительно увеличилось. За предшествующие 8 лет (1985 — 1992 гг.) подобные правонарушения в практике СПЭ больницы составляли 5—7 случаев в год. Начиная с 1993 г. число подобных правонарушений начало увеличивается и в 1996 г. достигло 222. В дальнейшем, вплоть до 2000 г. включительно (времени окончания сбора наблюдений), число правонарушений по годам несколько уменьшилось, но по-прежнему значительно превосходило те цифры, которые наблюдались в 1985-1992 гг.
Из всех 119 обследованных женщин, совершивших тяжкие правонарушения против личности и прошедших СПЭ в течение 8 лет, 96 обвинялись в убийствах, в 23 — в нанесении тяжких телесных повреждений. Почти во всех наблюдениях проводилась АСПЭК. Отдельным обследуемым (наблюдения № 4, 34 и др.), экспертное заключение было вынесено после стационарной СПЭ. Повторное, уже ретроспективное, изучение тех же актов и результатов психологического исследования показало, что ошибочные экспертные заключения были исключительно редки. Вместе с тем в ряде случаев можно было обнаружить недоучет отдельных фактов. Такие детали в целом не меняли экспертного решения. Однако, при ретроспективном дополнении экспертного заключения новыми фактами, оно лишь выигрывало в своей доказательности.
Все обследуемые были разделены на две основные группы — тех, кто убивал лиц ближайшего окружения и тех, кто убивал посторонних лиц. Последующее разделение двух основных групп основано на том, кто являлся пострадавшим. При этом появлялась возможность не только точнее выяснить личностные особенности убийц и их жертв, но и уточнить условия жизни, в которых те и другие проживали. Такое разделение не ново. «В прошлом таким путем изучались случаи расширенных самоубийств (Введенский), убийств в случаях тоски по родине (Яс-перс), убийств одного из супругов (Фосс), убийств влюбленных (Груле и Вецель), корыстных убийств (Лобас), убийств по страсти (Гольц, Проаль), отцеубийц (Ковалевский, Асселен), детоубийц и т. д.»3.
Тексты актов АСПЭК не подвергались обычно какому-либо сокращению. Последнее сделано лишь в единичных случаях и касалось только анамнеза. Акт, приведенный таким, как он есть, отражает слабые и сильные стороны эксперта.
Среди обследованных оказалось большое число психопатических личностей. Их оценка производилась на основании классификации, предложенной в 1933 г. П. Б. Ганнушкиным.
Авторы благодарят за оказанную помощь психиаторов Л. А. Рогозину, Н. С. Шулькину, психологов Е. В. Колесову, Е. В. Маршилову, И. С. Черноус, Т. Л. Смирнову.
1 Аккерман В. И. Женщины-убийцы: Сборник. М., 1928. С. 87.
2 Антонян Ю. М. Преступность среди женщин. М., 1992. С. 4.
3 Аккерман В. И. Индивидуальные характеристики убийц // Сб. Убийства нубийцы. М., 1928. С. 89.
ОБЗОР ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫПО ПСИХИАТРИИ О ЖЕНЩИНАХ-УБИЙЦАХ
Отечественная психиатрическая литература в изучении женщин-убийц невелика.
В 1901 г. опубликована монография П. Н. Тарновской1. Автор — криминалист-антрополог исследовала антропометрическим методом 160 женщин-убийц и 150 женщин, убийств не совершивших и провела сравнительный анализ этих двух групп. Все исследованные 310 женщин происходили из крестьян. По мысли автора крестьянский быт по своим жизненным условиям является еще очень первобытным. Убийства, совершаемые горожанами, очень отличались от убийств, совершаемых крестьянками. Все женщины-убийцы и 150 женщин из контрольной группы были выходцами из средних губерний России.
В наследственном отягощении убийц в восходящем поколении чаще всего встречался алкоголизм — 71%. В контрольной группе алкоголизм был выявлен в 16%. Психические расстройства, эпилепсия, истерия, а также сифилис и туберкулез были выявлены в восходящем поколении у женщин-убийц в 42%. На самом деле этот процент выше (трудность в проведении исследования). Деторождение в восходящем поколении женщин-убийц — 631, а у самих — 275. У неприступных крестьянок — 528 деторождении. Бесплодие у женщин-убийц составило 21%. По мнению автора приведенные цифры свидетельствуют о тенденции к прекращению рода в группе женщин-убийц.
По своему физическому облику женщины-убийцы отличались крайней моложавостью и иногда всю жизнь оставались на уровне детского развития. Рост и все части тела у них были уменьшены. Все они росли «крайне» медленно. Т. о. для них был характерен физический инфантилизм. При описании своих наблюдений автор в некоторых случаях приводит отдельные черты характера, свойственны лицам с психическим инфантилизмом. У всех обследованных убийц отмечалось либо рано наступавшие месячные (10—11 лет), либо позднее их появление (20—21 год).
В монографии приводится классификация убийств. В ее основе большое место занимает психологический критерий: убийство по страсти, по материнской любви, по половой любви, убийство на почве притупления нравственного чувства, убийство на почве половых отношений. По этой причине одни и те же убийства, например, мужей — самое частое из них, детоубийство (в ряде отдельных случаев), могут встречаться в разных группах, разделенных по психологическому критерию. В меньшей степени используется критерий агрессивной направленности (детоубийство) или его мотив (корыстные убийства, убийства из мести). Если брать в расчет направленность убийств на конкретных лиц и его мотивы, то можно вместе с автором выделить следующие виды убийств: мужеубийство, детоубийство, убийства корыстные, из мести, случайные, убийства нервно и душевнобольных.
На основании приведенного исследования сделан вывод о важной роли биологического фактора, как причины убийств, совершенных женщинами.
В сборнике «Убийства и убийцы» (М., 1928) разбирались самые различные вопросы, связанные с убийствами: психологические и психопатологические аспекты убийств (Е. К. Краснушкин), личностные особенности убийц и их влияние на характер совершаемого ими преступления (В. И. Аккерман), детоубийство (Б. С. Маньковский, А. О. Эделыптейн), женщины-убийцы (В. А. Внуков), душевнобольные убийцы. (А. Н. Бунеев).
Выявлена наибольшая частота причин некоторых видов убийств: «семейные ссоры и пьянство» дающие «огромный процент»; ревность, на которую приходится 1/3 убийств. Особое место занимали по частоте детоубийства, которые к середине 20-х гг. составляли 22% от общего числа убийств и «росло ежедневно»» (Б. Я. Арсеньев). Отмечен рост преступлений, совершаемых женщинами в то время, по сравнению с 1911—1913 гг. (В. Д. Меныпагин).
Собственно женщинам-убийцам в сборнике посвящены 3 статьи.
Манковский Б. С. изучал детоубийство. Подчеркивалась его актуальность в связи с непрерывным ростом на протяжении всех двадцатых годов. В деревне совершалось 66,9%, а в городе 33,1% детоубийств. По половому составу на долю женщин приходится 88,9%, а надолго мужчин — 11,1%.
Эделыптейн А. О. исследовал в первую очередь психопатологические основы детоубийств. Им отмечено, что судебные учреждения задолго до того, как детоубийством начали заниматься психиатры, принимали во внимание психическое состояние обвиняемых. Главными причинами детоубийств являлись послеродовое истощение и эмоциональные нарушения.
Исследования В. А. Внуковым 67 женщин-убийц позволило автору сделать ряд выводов. Убийство, совершаемое женщиной, является стенической реакцией. Оно представляет собой или примитивную реакцию или реакцию личности. В первом случае происходит нарастание таких черт характера как взрывчатость, злобность, мстительность, а во втором убийство идет обходными путями, отколовшимися от личности кусками, в основе которых лежат комплексы2 или же убийство осуществляется путем мгновенной двигательной разрядки. Между этими двумя типами существуют промежуточные реакции в которых имеется различное соотношение «низших и высших» этажей. У женщин стеническая реакция в форме убийства имеет значительную напряженность. Однако «размах такой реакции ничтожен». Этим объясняется тот факт, что реакция часто носит характер «защиты, а не нападения». У женщин роль патологического развития личности гораздо чаще, чем у мужчин. Сверхценные аффективные образования, комплексы, типичны для механизмов их стенической реакции. У женщин наблюдаются наиболее глубинные реакции личности, возникающие во время паники или при определенных формах убийств — детоубийств, в случаях «тоски по родине».
Для женщин существует особая склонность к образованию сверхценных идей и комплексов. Женщины хуже мужчин ориентируются в «социальном пространстве». Социальный пресс оказывает на них большее влияние, чем на мужчину. Поэтому «социология гонит женщину в биологию». Отсюда эта острота и напряженность в стенических реакциях женщин. Попадание под власть сверх-компенсационных обстоятельств, узость круга самой стенической реакции обуславливают известную ограниченность в выборе раздражителей у женщин. Известный афоризм Шиллера — «для мужчины его дом — весь мир, для женщины — весь мир в ее доме» своего рода — «расширенный аутизм» (Серейский). В его кругу женщина до сих пор изживает свои интимные личные интересы.
В начале 70-х гг. сотрудники ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского начали публиковать исследования, посвященные тяжким противоправным поступкам женщин, направленным против детей (Доброгаева М. С., 1972; Мартыненко В. П., 1974; Щукина Е. Я., 1981).
В этих исследованиях были описаны психозы, связанные с родами и инволюционным периодом. Их отличал полиморфизм психических расстройств и частое наличие в психозах сложных по своей структуре депрессивных состояний.
М. А. Качаева (1983) описала острые депрессивные реакции психотической и непсихотической, невротической структуры, в период которых совершались убийства близких. У всех этих женщин правонарушению предшествовала длительная психогения, связанная с событиями узкого семейного круга.
В психотической группе убийства совершались в большинстве случаев после родов или в климактерическом периоде. Правонарушения возникали на высоте развития сложных депрессий, сопровождаемых тоской, тревогой, страхом, бредом самообвинения, ажитацией. Убийства отличались жестокостью и «отчетливо альтруистической направленностью». Нередко это были расширенные убийства: убийства и последующие самоубийства. У этих обследуемых преморбиде отмечались психастенические и тормозимые личностные черты.
В непсихотической группе преморбидные особенности женщин характеризовались истерическими чертами характера. Предшествовавшая правонарушению психогения была лишена «остроты, драматизма, шокового характера», свойственным обследуемым психотической группы. В картине депрессий отмечались «ситуационная подавленность» с «элементами» тревоги. Суицидальные намерения больше рекламировались, нередко имели шантажный, демонстративный характер. На всем своем протяжении депрессия протекала на невротическом уровне.
В статье «Типология женщин, совершивших тяжкие общественные деяния»3, была выделена группа лиц, чаще совершавших убийства и реже нанесение телесных повреждений, опасных для жизни. Среди обследованных преобладали лица с сенситивно-шизоидными, а также психастеническими чертами характера; с узким кругом интересов, в которых преобладали повседневный быт и работа. Они слыли трудолюбивыми, исполнительными и надежными людьми, избегавшими как дома, так и на работе споров, ссор, стремясь держаться особняком. Все они состояли в браке — первом или повторном. Для их мужей постоянными чертами характера были нетерпеливость, раздражительность, возбудимость — вплоть до вспышек ярости, т. е. черты характера, присущие эпилептоидным личностям. Почти все мужья еще до вступления в брак пили и продолжали пить в нарастающей степени и после женитьбы. В их отношениях к женам постоянно существовало агрессивное поведение, особенно выраженное в состояниях опьянения. Поведение женщин в моменты агрессии мужей отличалось отуплением или (и) пассивностью. Они могли убежать, плакать, увертываться от ударов. Каких-либо протестных действий, в том числе обращений в учреждения правопорядка, или ответной агрессии у них не было. Они, как правило, прощали мужей, верили в возможность в будущем улучшения семейной обстановки. Со временем у обследуемых возникали субдепрессивные состояния, сперва эпизодические, в последующем, особенно в последние годы перед совершением правонарушения, — постоянные. Нередко эти субдепрессии сопровождались вегетативными симптомами и тогда можно было говорить об их соматизации. Совершение обследуемыми правонарушения происходило всегда внезапно, во время очередного агрессивного поведения мужей.
Психологическое обследование устанавливало у всех наличие в этот момент физиологического аффекта, агрессивные действия возникали по механизму реакции «короткого замыкания». Все обследуемые были признаны вменяемыми.
В 1998 г. И. В. Ювенский опубликовал статью «Умышленные убийства и умышленные тяжкие телесные повреждения, совершенные женщинами Костромской области»4.
Характеру обследуемых чаще всего были свойственны уже с детского или подросткового возраста раздражительность, нетерпеливость, упрямство, злопамятность. В возрасте 16—22 лет они вступали в непродолжительные браки (1—5 лет), распадавшиеся в связи с пьянством мужей и их агрессивным поведением. При повторных браках (2—3-х) с мужьями возникали прежние взаимоотношения.
Большинство обследуемых еще до замужества употребляли алкоголь. С годами их пьянство нарастало и обычно приводило к отрицательным социальным последствиям. К моменту АСПЭК у 5 из 20 обследованных отмечался алкоголизм второй, а у 10 первой стадии. Обычно обследуемые пили вместе с мужьями. В состоянии опьянения между ними возникали драки, во время которых эти женщины часто не уступали мужьям в проявлениях агрессивности.
В момент правонарушения обследуемые и их мужья всегда находились в состоянии выраженного опьянения. Иногда после совершения убийства женщинами предпринимались попытки скрыть содеянное. Все обследуемые были признаны вменяемыми. Психологическое обследование лишь в одном случае убийства выявило наличие физиологического аффекта.
В 1998 г. вышла в свет монография «Криминальная агрессия женщин с психическими расстройствами». Ее авторы — Т. В. Дмитриева, К. Л. Иммерман, М. А. Качаева, Л. В. Ромасенко привели подробный обзор зарубежной литературы, посвященный теоретическим направлениям в изучении агрессивных действий женщин и современное состояние проблемы. Их собственные клинические наблюдения касались детоубийств, гомицидных правонарушений при депрессивных реакциях, а также агрессивных действий женщин при некоторых психических расстройствах (шизофрении, психопатии), патологической ревности в рамках инволюционных психозов, шизофрении и патологического развития личности.
В третьей главе монографии рассматриваются психогенные депрессивные реакции, относящиеся к периоду совершения агрессивных действий. Выделено три группы таких депрессий.
В первую группу вошли наблюдения агрессивных действий женщин в виде расширенных самоубийств. Здесь часто встречались психопатические личности тормозного круга с преобладанием астенических психастенических черт характера. Под влиянием психогений, чаще всего узкого семейного круга, у них первоначально возникала депрессия невротического уровня с волнообразным течением. При ней был резко выражен астенический синдром. При дополнительном воздействии соматогенных факторов, в первую очередь генеративных, происходило углубление депрессии витальной тоской, тревогой, страхом, идеями «неминуемой гибели», безнадежности. Агрессивные действия были направлены на близких (убийства детей, внуков). Здесь отчетливо выявлялась «патологическая альтруистическая» мотивация агрессивных действий. После деликта наблюдалось дальнейшее углубление депрессии. Возникали «истинные» суицидальные попытки. Депрессии принимали затяжное течение.
Во второй группе депрессивных реакций, агрессивные действия совершались по механизму «короткого замыкания». Он мог возникнуть и при психотических, и при невротических депрессиях.
Преморбидные особенности таких женщин определялись тормозимыми и астеническими чертами характера. В этой группе часто отмечались остаточные явления после полученных в результате избиений мужьями черепно-мозговых травм. Психогении, предшествующие правонарушению, отличались «особым драматизмом». Агрессивные действия женщин всегда были направлены непосредственно против обидчиков. Депрессивные реакции имели те же закономерности развития, что были присущи депрессиям женщин предыдущей группы: этап невротический (в ряде случаев по типу невротического развития), острый психотический этап, во время которого совершалось правонарушение, и последующий затяжной этап.
Вслед за острой психической травмой («последней каплей»), возникал депрессивный психоз, определявшийся тревожно-тоскливым настроением, тревогой, страхом, чувством безысходности. Механизм разряда такой депрессии происходил в форме взрыва агрессивных действий. Он сопровождался нарушением сознания, двигательными автоматизмами, импульсивными действиями, ощущением «двойной силы», полной или частичной амнезией периода правонарушения. Далее возникала физическая и психическая расслабленность. На последнем — третьем этапе появлялась реакция на содеянное в форме тоски, самообвинения, суицидальных мыслей.
Задача разграничения в данной группе психотических и непсихотических депрессий трудна и до последнего времени дает повод к резким расхождениям в диагностике состояний периода агрессивных действий.
В третью группу депрессивных реакций входили женщины с истерическими чертами характера и истерической психопатией. Одной из главных черт их характера являлась «эмоционально-заряженная» «жажда признания». У них в момент совершения правонарушения депрессивная реакция не достигала психотического уровня и не исключала вменяемости в момент содеянного. Предшествующие правонарушению психогении узкого семейного круга не были объективно тяжелыми, не обнаруживали «остроты, драматизма, шокового характера», свойственных острым психотическим депрессиям. Совершаемые здесь тяжкие противоправные действия касались убийства и попытки убийства детей, а также женщин, подозреваемых в связи с мужем. Психотические симптомы в период криминала здесь отсутствовали. Возникавшие у них депрессивные реакции определялись невротическим уровнем. На фоне «ситуационной подавленности» возникало заострение характерологических черт и появлялись истерические формы реагирования: демонстративность, эгоцентризм, раздражительность, театральность поведения. Расстройства эти имели волнообразный характер и были связаны с ситуационными моментами. Мотивами правонарушений являлись желание «досадить» или намерение избавиться от ребенка.
Авторы считают, что клинические особенности расширенных самоубийств и агрессивных действий, совершаемых по механизму «короткого замыкания», осуществляемые на высоте депрессивного состояния психотического и невротического уровня, вполне определенны. Они являются результатом внутрисемейной домашней жестокости — избиваемая жена сама становится источником агрессии. Здесь налицо психогенная причина преступлений и криминологическое значение конфликтной ситуации. Описанные женские преступления отличает личная эмоциональная сфера драматизма, а порой и глубоко трагическая окраска. «Так личная трагедия превращается в социальную драму»5.
1 Тарновская П. Н. Женщины-убийцы. СПб., 1901. 510 с. (Библиография.)
2 Комплекс — существующие длительно эмоционально окрашенные мысли, подавленные желания, вытесненные в подсознание, но оказывающие существенное влияние на установки и поведение человека. «Когда комплекс выходит из подсознания, он может трансформироваться в сверхценную идею» (Э. Кречмер, 1995).
3 Калюжная Н. Б., Маршилова Е. В., Рогозина Л. А., Ювенский И. В., Шуйский Н. Г. Независимый психиатрический журнал. № 2, 1997. С. 38—42.
4 Вестник Новгородской психиатрической ассоциации. № 1, 1998. С. 13—16.
5 Дмитриева Т. Б., Иммерман К. Л., Качаева М. А., Ромасенко Л. В. Криминальная агрессия женщин с психическими расстройствами. М., 1998. С. 119.