К читателям *
Сначала я так много времени потратил на зимний туризм, что увидел, какжизнь уходит - будто я на быстрой воде, а все остальное на берегах. Но попаля на быструю воду уже потом, когда зимой перестал ходить в Заполярье, аповернул на Кавказ, в Терскол, где новогоднее солнце не под землей, снег нестынет зеленоватой синью, а желтеет на солнце и голубеет в тени. Я сменилбрезент на яркий капрон, самостоятельность - на подчинение порядкам инравам, учил людей кататься на горных лыжах и заодно учился сам. Это былоосвобождение от власти севера. Я оказался во власти юга. Мир Терскола держал так же прочно, каксевер. Начал научным сотрудником лавинной лаборатории, а закончилгорнолыжным инструктором турбазы. Странная карьера, но я о ней не жалею. Мнепонравилось быть горнолыжным инструктором, хотя в книге об этом немногогрустная повесть. Я встретил в Терсколе Иосифа Кахиани и его глазами увиделжизнь альпиниста. В юности я бывал в альплагерях, но альпинизм остался больюнесовершившегося, и рассказы Иосифа Кахиани стали моим альпинистским сном. Язаписал их. Что же касается быстрой воды, то мне ее показал Игорь Потемкин. Он взялменя на плот и прокатил по Ка-Хему, в тот раз, когда впервые плот прошелвесь Ка-Хем. Собственно, открыл Ка-Хем годом раньше Александр Степанов. Ноон вылетел на камни как раз над двадцать вторым порогом Мельзейскогокаскада... Об этом пороге вы можете прочесть в очерке "Грани риска". Путешествуя по сибирским рекам, я много лазил по скалам. Они привлекалименя с детства. Потом я несколько раз бывал на Красноярских Столбах и вКрыму, повидал "скальных людей" в возрасте от пяти до семидесяти пяти лет. Когда пишешь о людях, которые тебя захватывают, надо все же стоять начем-то своем, потому что литература - общение, и если один из собеседниковпросто слушает раскрыв рот, то другому становится скучно. О том, что опора нужна, обычно говорят, когда ее теряют. Моей опоройбыл север... Мне вернула его Валентина Шацкая. Она сказала: "Ты куда делся? Ужевыросло целое новое поколение "северных людей". Она позвала меня взаполярные горы, тундры и к новым людям, которые научились замечательносправляться с пургой и морозом и не бояться заледенелых скал. Эти новыелюди поднимают в тундре паруса и мчатся на них, как некогда Нансен черезГренландию. И я вернулся в стихию, которая оказалась еще моей. Так без моторов и кабин совершил я маленькое путешествие по кругу изтрех стихий - холода, скорости и высоты, - которое приглашаю вас вместе сомной повторить.Человек на лыжах *
В ту морозную зиму Приключения на старте Они вышли на одной из северных станций, выгрузили рюкзаки и лыжи. Юравернулся в вагон проверить: что забыто. Ничего не забыто. Тогда собрались увещей, скинули напряжение с плеч, согнали заботу с лиц и с удовольствиемоглянулись. Начальник убежал на разведку. Поезд еще стоит. По перрону бегут пассажиры: красные лица, над головамиворотники, крики окутаны паром. Под вагоном лед. На площадке проводница втеплом платке: - Не замерзнете? - Нет, - лихо откликается Вэм, он же Володя Маленький. - В Москве-то оттепель, а здесь, видишь, за сорок. Поехали со мнойдальше. Прибежал Саша Начальник: - Ребята, за мной! - закричал он и подсел под свой рюкзак. - Куда бежать? - спросил Вэм. - Сказано, вперед! Какая тебе разница? Что за дурацкая манераобязательно спрашивать, - выговаривал на бегу Начальник. Этот Маленький егораздражал своим нежеланием слепо и радостно подчиняться. Северный поселок. Посреди вокзальной площади, огороженной двухэтажнымиизбами и бараками об одном этаже, стоит лесовоз с прицепом. Кузова кактакового нет. Только бревна, скользкие сами по себе, да еще в снегу, итревожный и острый запах срезанной березы. Начальник скомандовал затаскивать рюкзаки. Что и было сделано. Толькоон собрался отдать команду привязать их, как Володя Маленький, стоя на землеруки в брюки, шарфом закутанный по глаза, проговорил задумчиво: - Надо бы привязать. - Залезай! - скомандовал Начальник. - Василий, поехали! Василий, перемазанный мазутом, в засаленных ватных штанах, сраспахнутым воротом, с голой шеей, с красным носом, с прищуренными глазами,слез на снег и подошел покачиваясь. - Девку в кабину, - сказал он. - Лариска, иди в кабину, - сказал Начальник. Но Лариса решительноотказалась. - Ладно, поезжай тогда, - сказал Начальник. Василий медленно полез в кабину. Лесовоз взревел, дернулся ипомчался. На сверкающей, слепящей снежной пылью дороге он совершил дваизящных поворота, на каждом из которых отчаянно занесло, и устремился внизна простор озерного льда. Ослепшие, оглохшие, оцепеневшие под режущим ветром, висели они набревнах и держали рюкзаки. Один рюкзак свалился и исчез под колесамиприцепа. Сдвоенные колеса подпрыгнули, стрельнули раздавленные банки. - Стой!! - закричал Начальник. Но Василий не мог услышать. - Вэм, держи рюкзак! - приказал Начальник Володе Маленькому и полез побревнам. В этот момент дорога взлетела на береговой мыс и через него, словно ввоздушную яму, - опять на озеро. Вэм держал два рюкзака и держался сам. Однарука у него в меховой рукавице, другая голая. Рукавица упала при съезде наозеро. Он уже подумывал, какой из двух рюкзаков упустить, когда ему пришлана помощь Лариса. Она ухитрилась сорвать с Вэма шарф и замотать им Вэмовуруку. По бревнам приполз Начальник. Ему не удалось установить связь сводителем. Он предпринимал неоднократные попытки, но бревна такмотало. Удивительно, как он удержался сам. Но еще удивительнее, что ВолодяМаленький не отморозил голую руку, что и у других не были отморожены носы,щеки, подбородки, а лишь прихвачены слегка. Сколько продолжалась эта катастрофическая езда? Десять минут илибольше? Ведь достаточно было и двух, чтобы тяжело поморозиться. Но этого неслучилось. Что-то произошло в их жизни: сборы, когда шили мешки, покупалипродукты, урывками сдавали экзамены; проводы на вокзале, когда шампанскоепошло по рукам, и всплеск рук, когда тронулся поезд; ночь в поезде: допозднане ложились, сон, но и во сне все помнился стук колес; утром мороз,выгрузка, Начальник то заботливый, то нервный и самолюбивый, и наконец стартэтого фантастического экипажа. Не одну неделю нагревались они в жаркой банесборов, а потом разом вверглись в лесовозную прорубь. И попадает человек вритм, который взвинчивает его до предела, и тогда ни мороз, ни ветер, будтов нарушение законов физики и физиологии, не берут. Это всплеск! Это пик! Заним неминуем спад. Но лесовоз остановился. Поляна, отгороженная от озера заиндевелой полосой деревьев,будка-бытовка, дощатая, некрасивая, в ней отогреваются лесорубы. Глаза, не привыкшие к темноте, различили только большое вишневое пятно,от которого дышало жаром, и тусклые искорки папирос. В будке накурено,людей не видно. Прихваченные морозом лица начинают болеть, руки,освобожденные от рукавиц, двигаются, обретая свою боль. - Живы? - раздался голос из темноты. - Куда идете? - Идем в... в... Няндобу, - ответил Начальник, не сразу овладеваяречью. - Поезжайте на поезде. - Мы через озеро И... Икса. - Неближний путь... Дорог нет. Избушек мало. Знать их надо. - У нас палаточные ночлеги, - прохрипел теряющий голос Начальник. Вэм, Вэб (Володя Большой), Юра, Лариса и Саша (не Начальник) судовольствием молчали. Трудно говорить отогреваясь. Не языком ворочатьтрудно - думать тяжело. Так устроен человек, что одновременно думать иотогреваться не может. Открылась дверь, ворвался свет вместе с запахом снега, кто-то вошел. - Здесь туристы? На озере рюкзак ваш, валяется. Василий! Ты что ливез? Василий был где-то здесь, но не отозвался. - Поехали со мной, соберете. - Кто поедет? - спросил Вэм. - Могу я. - Сиди, - сказал Начальник. - Я сам поеду. Минут через двадцать они вернулись, обсуждали мороз, шумно дули наруки. Привезли остатки рюкзака, продукты и Вэмовы личные вещи. Тут ивыяснилось, чей был рюкзак. - Растяпа, - сказал Вэб, - я так и думал, что это его рюкзак. Вэм захлебнулся от обиды. - Почему я? Я два рюкзака держал. Я не грузил свой рюкзак. Кто егодержал, тот и растяпа. - А ты бы сам держал свой рюкзак, - сказал Вэб не очень уверенно. Почувствовав эту неуверенность, Вэм сказал: - Да вещи-то почти все на мне, а что потерялось, из запасногокто-нибудь даст. Правда, ребята? - А продукты? - свирепо спросил Вэб. И ойкнул: -Чего ты? - потому чтоЛариса сильно дернула его за ухо. Теперь видны были лица. Туристы видели лесорубов и того из них, ктоговорил о трудностях пути: - Снег глубокий, рыхлый. Много лет не помню такого снега. В оттепельсверху подкис, а сейчас морозы и наст. Но не как весной. Нынешний наст недержит. На берегах будете проваливаться по пояс, а на реках и озерах -вода. Почему вода? - спросил и сам ответил: - Реки и озера замерзнут до дна,а ключи будут рвать лед, вода пойдет по льду, а толстый снег не даст ейзамерзнуть. - Палатка у вас какая? - Две "памирки", - сказал Вэм. - Это серебряные, маленькие? Их печкой сожжете. - У нас нет печек, у нас спальные мешки. - Собачьи? - Нет, ватные. - Тогда не ходите. - Степаныч, - послышалось из темноты. - В Дергачеве волки пришли. Многоследов. - Конечно, в такой мороз придут. - Степаныч, ружья у них есть? - спросил вдруг Василий откуда-то изугла. - Да откуда у них ружья, у них консервы. Поехали ночевать ко мне, -позвал Степаныч. И тут же резко Начальник скомандовал: - Собирайтесь, через полчаса выходим. Снаружи, под стеной бытовки, Степаныч подошел к Начальнику: - Ты думал, парень? - Что мне думать, давно подумали. - Ведь не знали вы, что будут такие морозы? Начальник молча возился, надевая лыжи. - Как знаешь. Но в палатки не лезьте - рубите сухостойные ели. А морозпойдет днями за пятьдесят. Два дня и две ночевки Пока Вэм застегивал крепления, руки закоченели. Пока они неотогрелись, ничего он не знал и ни о чем не думал. Потом увидел реку,ближний поворот и захотел взглянуть за него и убедиться, что там такие жепространства безлюдья, и деревья, и кусты, и лед, покрытые снегом, ичто-нибудь еще. Вэм не думал о будущем: когда становилось холодно, желаниесогреться стирало все иные мысли, а когда согревался, так бурно радовался,что избавлялся от всякой тревоги. Над рекой синее с одного боку, с другого желтоватое небо. Солнценизко. В воздухе ледяная дымка. Вэм смотрит перед собой. Впереди он видитЛарису. А вдруг сейчас проломится лед? Тогда он побежит, прыгнет, нырнет,отцепит ей лыжи и поможет выбраться из воды. Но и лыжи ее не упустит. Аребята мигом зажгут костер и дадут им сухие вещи. Они переоденутся. (Всеотвернутся, а Лариса: "Вэм, ты с ума сошел, ты что смотришь?") И останетсятолько высушить ботинки. Вэму тепло, а лицо стянуто морозом. Дышать нужно осторожно, чтобы неотморозить нос. Мороз настраивает на осторожность, но и действует, каквеселящий газ. Каждая нога несет большую тяжесть. В ней много силы. Онасгибается не как на гонках, но все равно с удовольствием и скользит; и снегедет навстречу, и пятки Ларискиных лыж убираются вовремя. Вот лыжнястановится хуже - это убывают люди впереди. Вот уже тропит Лариса - Вэмсглаживает ее следы. Она шагнула в сторону - Вэм гордо проплывает мимо, итеперь он первый, а перед ним река: берега и тени, длинные и поменьше, оникак шпалы на железной дороге, а дорога-то снежная. Через пятьдесят минут хода Начальник объявил десятиминутныйпривал. Остановились посреди реки, сняли рюкзаки и сели на них. Одну минутуотдыхали с удовольствием. Но через две минуты от холода вскочили. - Всем надеть телогрейки! - скомандовал Начальник. Телогрейки пристегнуты под клапанами рюкзаков. Если возиться с ремнямии пряжками не снимая рукавиц, то руки не мерзнут, но самого от этой возникидает в дрожь. Что-нибудь отстегивать или пристегивать на морозе - нет ничегопротивнее. Впадаешь в раздражение. А холоду только это и нужно. Холодно! Еще как холодно! Когда телогрейки надевали, они ведь былизаморожены до сорока. Но скорее всего было уже под пятьдесят. Термометр разбился на лесовозе. Это к лучшему, а то цифрыпугают. Солнце стало уходить в белесое ледяное марево и уменьшаться. Онокак будто улетает от земли. Ей-богу, можно поверить, что улетает, так силеноптический эффект. Деревья в лесу затеяли перестрелку - стволы им изнутриразрывает. И, конечно, кто-то попробовал плюнуть и послушать, как трещитзамерзающий в воздухе плевок. И все стали плевать. Любая забава на морозепомогает. Через пять минут надели рюкзаки прямо на телогрейки идвинулись. Те, кто шел сзади, продолжали мерзнуть на ходу, а тропящего скоробросило в пот. Он не смог протропить и половины того, что удавалось безтелогрейки. Тогда Начальник принял решение не останавливаться: темп продвижения вглубоком снегу был такой медленный, что задние могли отдыхать на ходу илиостанавливаться на минуту. Отдыхали стоя, подпирая рюкзаки лыжными палками. Начальник принял решение пораньше встать на ночлег. - Приглядывайте сушину, - распорядился он к трем часам дня. Сушину скоро заметили: высокую сухую ель, почти на самом берегу. За нейбыла удобная поляна. Вэб специалист по валке деревьев. Он обошел вокруг ели три раза налыжах. Потом три раза пешком. - Посторонним ближе полуторной высоты не подходить! Юра, пилу! Кудаположить тебе лесину, Начальник? Через полчаса стало темнеть. В сумерках завизжала пила. В темнотезатрещали сучья, раздался крик: "Поберегись!" - и с сильным ударом леглалесина. А снежный вихрь взметнулся, полез под одежду, кольнул лицо и осел нарюкзаки, и они стали невидимы. Двое Сашек ставят палатки. Серебристая ткань коробится и хрустит. Веетот палаток жутким холодом, невозможно подумать, что в них придется спатьживым людям. Сашки ставят палатки на лапник. Начальник объясняет, что можнобы и прямо на снег, но продавится снег без лапника, и будет неровно спать. Атеплопроводность, мол, снега мала. На эту начальничью чушь Саша ничего неотвечает. Он молчит. Начальник - вот кто его сейчас интересует. Он подвигнулих на этот путь, в котором они свободно могут погибнуть. "Почему живыесущества пускаются в такой путь без всяких видимых с точки зрения физикипричин? Пружина движения группы - Начальник. Внутренние силы его пружинытакже свойственны каждому из них. Что это за силы?" Вэб тем временем занимался костром. В темноте над поляной взлетали еговыкрики: "Сухие дрова хорошо горят, потому что не надо имсохнуть". "Укладывайте дрова плотнее - пустота не горит". "Вали в костердров поболе, на всех чтобы тепла хватило!". На поляне, побеждая тоску и темноту, появился и ширился свет исмолистый запах. - В телогрейке в мешок не лезь, - сказал Вэму Начальник. Вэм обиделся: он и не собирался. Распаренный у костра, ондемонстративно снял телогрейку и даже свитер и сказал: - Нечего отгораживаться друг от друга свитерами. Чем меньше надето,тем теплее будет в двухместном мешке. Вэб сказал, что пусть ему будет холоднее, но свитера он не снимет, чтоон готов терпеть еще больший холод и для этого наденет Вэмов свитер. ВедьВэм все равно снял его. Вэму не хотелось расставаться со свитером, но, боясьнасмешек, он свитер отдал. Далее выяснилось, что Вэм и Вэб будут спать водном мешке. Тогда Вэм возмутился: - Зачем же ты надел два свитера, ведь для тепла надо, чтобы люди былиодеты одинаково. - Ты это брось, - заявил Вэб. - Сказал, что будешь спать без свитера,так и спи. Я не возражаю. А ко мне не приставай. Невозможно было понять, хочет он заиметь два свитера или простоиздевается над Вэмом. Скорее всего ему нужно было и то, и другое. Но в мешке Вэм и Вэб оказались на равных. Скоро им стало так холодно,что ни Вэбовы свитера, ни гордость Вэма не помогли. Почувствовав холод мешкаи комнатную температуру Вэба, Вэм стал ждать, когда мешок потеплеет. Но онне теплел, а продолжал холодеть. Вэб лез все глубже в мешок, а Вэм всплывал к выходу. Но тогда Вэбустановилось холоднее и он ослаблял нажим. Постепенно установилосьравновесие, в результате которого от Вэба торчал один нос, а от Вэма всяголова, шея и одно плечо. Это плечо очень быстро стало прозрачным какстеклышко и легким как снежный пух. Состояние плеча наполнило Вэмабезграничной тоской. Никаких мыслей не было, но больше он так терпеть немог. Вэм решил поменять плечо. - Долго ты будешь возиться, - взъярился Вэб и лягнул его (если такможно сказать) задом. Зад у Вэба не мерз, но бешено мерзли колени. Вэм,доведенный до отчаяния, ткнул Вэба локтем в позвоночник. Вэб зарычал, номог только лягаться задом, а от этого Вэму вреда не было. Получив еще разпо хребту, Вэб затих. Он даже как-то подвинулся, чтобы Вэму сталопоудобнее. Он начинал ценить Вэма как вещь необходимую: если Вэм вылезет,Вэб замерзнет. Вэм все-таки вылез. Сначала Вэбу стало хорошо. Он улегся,расслабленное тело согрелось. Блаженно он заснул. Спал минут пять, а может,и меньше. Но, испытав блаженство, поверил в него и желал повторения. Онпросто не мог отказаться от повторения. Через пятнадцать минут он все еще нетерял надежды. Когда Вэм вылез к костру, там были Лариса и Саша. Саша поправил костер- бревна теперь лежали параллельно и плотно прилегали друг кдругу. Раскаленные полосы углей горели без пламени, посылая в пространствопотоки тепла. Оно было для Вэма, как воздух для всплывшего ныряльщика. Вэмглотал его, погружая в жар лицо, руки. На время он забыл о других частяхтела. Потом, почувствовав холод со спины, начал вертеться. Он был безсвитера и без телогрейки. Через пятнадцать минут Вэм решил добыть свою телогрейку из-под Вэбовойголовы. - Вэб, ты спишь? - спросил он, приоткрыв палатку. От одного прикосновения к леденящей ткани бросило в дрожь. Вэб молчал. - Вэб!! Молчание. Вэм полез рукой в меток и вскрикнул, наткнувшись на ледяной Вэбов нос. - Чего тебе, - спросил Вэб. - Улез из мешка, а теперь спать мешаешь? - Вэб, как ты, а? Ты бы вылез к костру, тут замерзнешь насмерть скоро. - А все где? - Кто где, мы у костра. Молчание. - Ну, Вэб, - Вэм потряс его за плечо. - Полежу еще тут немножко. - Ладно. Только немножко, Вэб. Вэм не мог больше находиться в палатке ни минуты. Он ринулся к огню,захватив свою телогрейку. Теперь у костра появились Начальник и Юра. - Ну, б-братцы, я вам скажу! В мешке - могила. Начальник еще задомработает, как слон хоботом. - Это как? - спросил Вэм. - Полезай с ним в мешок, он тебе покажет, - разговорился молчаливыйЮра. - Знаю, мне Вэб показывал. - А где Вэб? - Вэб-то где? - Лежит. - Один? - Да. Нет, с ботинками со своими. - Он жив? - Еще один час проживет. Вэб слышал эти слова. Они добавили совсем немного к его страданиям, ноэтого хватило: срывая с себя мешок, срывая палатку с оттяжек, Вэб устремилсяк костру. На свету появилась его голова в съехавшей сильно набок ушанке,завязанной под подбородком. Глаза Вэба отразили огонь. Вэб стоял в носках наснегу, держа по ботинку в каждой руке. Короткий Вэмов свитер был натянутповерх его собственного, длинного. - Явление Вэба народу, - сказал Вэм. Вэб улыбнулся криво и трудно. Некоторое время он сидел тихо набревне. Потом его стала бить дрожь. Тогда он встал и сел в костер. Еговытащил оттуда Начальник. Бледнел огонь. Голубел снег. Вдруг со всех сторон появились силуэтыелей. Наступил рассвет. Собирали лагерь. От костра остались обугленные головни. Но они малодают тепла. Их бы обтрясти и свалить в кучу, чтобы взметнулось пламя, хоть ине такое жаркое, как горящие угли, но высотой в человеческий рост. Вэб хотелтак сделать, но на него зашикали. За лесом поднималось солнце. Оно еще не доставало до верхушекокружающих деревьев, когда совершенно неожиданно осветился дальний поворотреки. Там заблестела сухая трава, высокая, стройная. - Смотрите, пляж! - закричал Вэм. - Трава, - сказал, приглядевшись, Начальник. Вдруг среди ясного неба пошел крупный снег. И перестал. Это былиней. Он принес запах утра, смешал его с запахом костра. Вэм не мог сам застегнуть крепления. Сидел на корточках, с тяжелымрюкзаком, который он сдуру уже надел, и силы покидали его. Вдруг онпочувствовал в пальцах новую боль, что-то сдавило их, и креплениезастегнулось. Потом неведомая сила вздернула рюкзак вверх и вместе с нимсамого Вэма. Вэб, огромный, с черно-бурым примороженным носом, улыбался. - Спасибо, В-в, - сказал Вэм. - Пустяки, В-в, - ответил Вэб. На морозе клички их не произносились. Тонкая струйка влажного воздухамгновенно скрепляла губы льдом, как на замочек: В-в, - и все. На второй день мороз притеснял еще сильнее. Сказалась и бессоннаяночь. Но даже если бы и спали, то все равно второй день гораздо труднеепервого. Бахилы у Вэма изорвались, и ботинки отсырели. Целый день Вэм боролсяза свои ноги. Иногда он вызывал в воспоминаниях летний день, жару и летнююмечту о зимних холодах. Не помогало, становилось еще хуже. Тогда он пробовалпредставить, как идет по снегу босиком и ногам тепло, дажежарко. Помогло. На ходу отогрелись ноги. А на привалах приходилось качать тоодной, то другой ногой, центробежной силой нагнетая в ступни кровь. Так онстоял, опираясь на лыжную палку, грыз промерзший сухарь и качал, качалногой. Начальник и Юра склонились над картой. Дует легкий ветерок. От негобелеют носы и щеки. Приходится друг за другом следить. Чаще всего белеетВэб. Унылое лицо его в пятнах. Глаза вопрошают: ну сколько это еще будетдлиться? Его оттирает Лариса. Поразительно, но у нее постоянно теплые руки. - Вот наш поворот, - показывает Начальник. - Здесь можно уйти среки. Через десять километров ручей, по нему в эту речку, по ней в озеро... Он показывает по карте пальцем, и рука сразу мерзнет. - Вижу, - сказал Юра. - Наш поворот! Проверь по компасу. - Нет. - Что нет, ты думаешь мы на этом ближнем повороте? - Конечно. - Ты ошибаешься, Юра, не могли мы так мало пройти. - Не ошибаюсь. Но это неважно. Надо пройти еще по реке ипереночевать. Если получится... А там видно будет. - Что видно будет? - Начальник опустил карту. - Ты предлагаешьвернуться? - Ничего пока не предлагаю. Переночевать надо. - Переночуем, не бойся. Подъем! - скомандовал Начальник и с размахунадел рюкзак. В четвертом часу пополудни река пошла на юго-юго-запад, поворачиваяполого к юго-западу-западу. А пока она поворачивала, солнце точно зашло напосадку, и кто шел впереди, будто купался в подводном сиянии, но не взеленом и синем, а в красном, дико холодном, и ярком, и столь странном, чтоо холоде забывалось. Потом свет затопила синь. Оглянулись - темнота, сушинуне найти. - Сушину! - провозгласил Начальник. - Вот она! - указал Саша на берег. И все увидели сушину. Лучше всего греет работа, которая хорошо получается. Только что Вэбмерз, перетаскивая огромный груз, и сомневался, стоит ли забираться дальше влесную глушь. Но вот он стоит, забывший невзгоды, высокий и сильный. Онделает шаг влево, потом вправо и стучит обухом топора по стволам трехкрасавиц, засохших одновременно годика два назад. Оказалось, что тризамечательные сушины стоят рядом. Они стоят тесно и вертикально, так чтодождь стекал по их стволам, не проникая внутрь. Их маленький дружный фронтобращен на юг, на поляну, и высохли они так, что звенели. Вэб наслаждалсязвуком деревянных струн. Вокруг трех сестричек натоптаны канавы в снегу. Вэб топтался. При этому него по всему телу пробегали радостные сигналы. Чем радостнее сигналы,тем быстрее бегут. Чем черт не шутит, может быть это действительно так. Акто мерил? Даже если кто-то и мерил, то ведь не на Вэбе, когда он бегал икричал: "Вот сушины! Сушины! Вот это сушины!". Но возникло разногласие. Вэб призывал: - Сюда все рюкзаки, я положу этих сестричек по любому заказу так, что итащить не придется! А на другой стороне поляны голосил Вэм. Он уже расчехлил свою любимуюпилу и примастырился пилить здоровенный завал из подгнивших сырых еловин. Изних собирался накатать настил для костра и другие сооружения. Начальник на середине поляны принял позу полководца. Тем временем Сашабыл занят странным делом; он ездил от Вэба к Вэму без всякого внешнегосмысла. Проезжая в очередной раз мимо Начальника, он обронил: - Сырые тащить труднее. Начальник молчал. Вэб призывал мощно и грозно. Вэм замолк, но слышалсязвук его пилы. - Вэб расположен выше Вэма, - сказал, проезжая по уже накатанной лыжне,Саша, - везти легче. Тогда Начальник решил вопрос в пользу Вэма. - Пилу! - заорал Вэб. И ему принесли начальничью пилу. С пилами случилась целая история. Начальник в Москве купил самуюбольшую двуручную пилу за один рубль пятьдесят копеек, неточенную инеразведенную. По поводу разводки и точки вывел целую теорию. Для чегоразводятся зубья пилы? Оказывается, когда зубья через один отогнуты влево ивправо, они подрезают каждую опилочку то с одной, то с другой стороны. Сашанемедленно предложил подсчитать число опилок исходя из числа зубьев и ходовпилы. Но Начальник так ни разу и не подсчитал. У Вэма была фамильная пила"Три короны". На ней были выбиты три короны и полукруглая надпись того жесодержания. Жила она на Вэмовой даче, тупая и ржавая. Пила была небольшая, скривыми ручками, отполированными тремя поколениями Вэмовых предков. Пришлаона к Вэму по той линии, которая жила в лесах, много строила и малочитала. Вторая из линий, в перекрестии которых был Вэм, блуждала поевропейским городам и покупала дома на деньги, заработанные мараниембумаги. Результат - Вэм и две его устойчивые страстишки; пилить ирассуждать. Вэм пространно объяснял Начальнику, что хорошей пилой можетбыть только старая пила, что культура ручных пил безвозвратно утеряначеловечеством. Начальник был глух. Тогда свою пилу Вэм протащил в походконтрабандой. Теперь этой старой, десятилетиями неточенной пилой Вэм резалтолстое сырье, в то время как у Вэба в идеальной древесине новую пилуклинило. - Начальник, - взревел Вэб, - забери свою стерву и принеси мне Вэмовукормилицу! (У лесорубов есть поговорка: "Это не пила, пила дома щи варит. Аэто кормилица".) Вэм с удовлетворением уступил свою пилу Вэбу. Начальник с Вэбом валили деревья, Вэм с Юрой пилили завал, Сашасоорудил для Ларисы временный костер и повесил над ним ведра. Он поддерживалогонь, помогал пополнять ведра снегом (унылый, в мороз нелегкий труд), а впромежутках продолжал свои таинственные катания по поляне. Сложнее всех была работа у Ларисы. Она стояла в дыму небольшого костра,ноги ее отсырели у огня и в снегу мерзли, руки то обжигались, то ныли отхолода. Ей приходилось оставаться одной, когда все трудились сообща. Однаждыона позвала: - Саша, иди сюда. Он подкатил. - Сними лыжи, постой со мной, пожалуйста. - Что случилось? - Ничего. - На тебе мою телогрейку. - Нет. - Да мне тепло, - Саша расправил плечи. - Не хочу. - Не дури. Давай руки. - Нет, не хочу! - Ну вот, хочу - не хочу, будет ломаться. - Я не ломаюсь. Саша подложил хвороста в костер и укатил. Потом он что-то срубил втемноте и неожиданно появился с длинной толстой дубиной. - Надевай лыжи, Лариса, займемся белой работой. К этому времени Вэб и Начальник свалили два дерева, очистили от сучьеви распилили на бревна. - Ну и размахали вы бревна, - сказал Саша, - можно бы покороче чуть. - Дотащим. - Это конечно, я уже придумал как: надевайте лыжи. - Да мы пешком. - Надевай лыжи, сказали тебе, - прикрикнул Саша, - и ты, Начальник! Они приподняли конец бревна дубиной, закрепили веревкой и повезли. Содной стороны дубину держали Вэб и Лариса, а с другой - Начальник иСаша. Теперь стало понятно назначение четырех параллельных лыжней, которыеСаша накатал. Вчетвером они шутя отвезли тонкое бревно, остальные пошли тожелегко по накатанному следу. В конце концов получилась такая дорога, что подслабый уклон они скользили не шевеля ногами. Мигом отвезли восемь бревен. - Как, уже все? Так мало мы напилили, Начальник? Вали еще одну. - А не хватит, Вэб? - Не хватит. Берись. И они взялись валить третью ель. В это время Вэм и Юра, порядком измучившись с пилой "Модерн", тожеотрезали несколько бревен и перекатывали их, купаясь в снегу. Они ползали начетвереньках, извалялись, рукавицы превратили в комки льда. Саша бросился им помогать. Костровый настил закончил в два счета. Сашаи Лариса взяли два бревна потоньше, очистили их гладко от остатков сучков,от снега и положили около костра. Юру с Вэмом Саша отвлекать не хотел. Когда на морозе люди поймали ритм,нужно с ними осторожно - приказами и просьбами можно работу сломать. Пустьони делают не совсем то или совсем не то, ведь усилия в конечном итогенаправлены на достижение теплового комфорта. А работа сама по себе уже даетего. Результаты же ее всегда можно исправить. Но Юра с Вэмом делали как раз то, что надо - они готовили наклонныйнастил. Тогда свет от костра будет падать на спящих и согревать их. Настил они делали так. Из снега нагребли пологую горку, простоногами. Снег утрамбовывать не стали, а положили на него бревна, не плотно, сширокими щелями. Бревна были длинные, их расположили параллельнокостру. Снег с бревен смели. И вот теперь начали стелить хворост, сначалакакой попадется, потом посуше и помягче. В ногах положили бревно для упора,толстое, чтобы ноги от пламени загородило, тяжелое, чтобы не сдвинулось, исырое, чтобы не загорелось. - Не полыхнул бы хворост, - сказал Саша. - Нет, бревно-то на что. - В ногах мелочь не сыпьте, - следил за ними Саша, - тепло теплом, но иогонь огнем - как полыхнет. "Сколько затрачено труда, - подумал Саша, - и все это, чтобы добытьнемного тепла и завоевать немного уюта". - Ты биолог, Юра, - сказал он, - как ты думаешь, для чего мы все этоделаем? - Человек должен жить активно. - Кому должен? - Природе. - Вот тебе и на! Я не знаю, что такое природа, и на каких условиях онадает в долг, но я знаю законы термодинамики. Человек - это сгусток энергии,который природа (как ты ее называешь) стремится рассеять равномерно вот поэтому лесу. А мы сопротивляемся. Тратим энергию, но только для того, чтобыокружить себя теплом и уменьшить расход тепла. Тогда мы сможем выгадатьвремя для восстановления энергетического запаса. Но как с точки зрениятермодинамики объяснить наше желание идти в поход? - Может, термодинамика ни при чем? - Ну уж... - Саша не стал продолжать разговор. Человек, который невидел границ применения термодинамики, как собеседник не представлял длянего интереса. Саша продолжал рассуждать про себя: "Общую теорию организмастроили и строят. Но почему не обратили внимания на феномен добровольногопохода? Странный поступок - идти на риск потери тепла. Уникальныйэксперимент добровольного зимнего похода не вызывает ни у кого удивления?Если мы идем на такой энергетический расход, значит, мы одновременностремимся восстановить какие-то еще большие потери обыденной жизни? Можетбыть, тут такое же соотношение, как при строительстве ночлега и последующейночевке?" Придумать устройство теплого ночлега - это не сложно. В предыдущую ночьон все уже обдумал. Сложнее выстроить и поддержать настроение. Теперь Сашачувствовал, что азарт на исходе. Хорошая пила, хорошие деревья, легкийспособ транспортировки бревен уже сделали свое дело. Что дальше? Саша прислушался к визгу Вэбовой пилы. Она работала непереставая. Посмотрел на извалявшегося в снегу, уже начинавшего с тоскойпоглядывать на огонь Вэма, на Юру, который обдумывал, как натянуть тент, наЛарису (она вроде скисла, но она не в счет, ее он контролировал полностью) ирешил подождать. Он посоветовал Юре, как сделать из палаток тент, чтобы крыша былапологой, почти горизонтальной (иначе не отразит тепловые лучи в глубинунавеса): положить палатки на решетку из слег и хвороста. А сверху тоже можноукрыть хворостом, чтобы заслониться теплой крышей от холода ясного неба. Онобъяснил, что при таком морозе в воздухе становится слишком мало водяногопара, в десятки раз меньше, чем летом в жару. Этот пересушенный морозныйвоздух не может отразить назад тепловые лучи, идущие от земли, и землябезвозвратно теряет их. Все теплое, что есть на ее поверхности, теряетлучистое тепло. Бездонный космос высасывает его. Становится всехолоднее. Тогда воздух из верхних слоев атмосферы опустится вниз. А он ещесуше. И все сильнее будет холодать. Он рассказывал нехитрые основы атмосферной физики, словно страшнуюсказку. - А что будет дальше? - спросил Вэм. - А дальше наверху начнет воздуха не хватать. Нехватка будетвозмещаться - примчатся стратосферные ветры из жарких стран и принесутвлагу. Она охладится, родит облака. Облака укроют землю от леденящегокосмоса. И она начнет согреваться. Вэм слушал открыв рот. Он был очень смешной, этот маленький, смелый ибеззащитный Вэм. - Мы укроемся от космоса тентом, - воскликнул он. - Ты гениальнопридумал, Сашка! А тепло возьмем от костра! А от земли к нам будет идтитепло? - Будет, но для этого надо настил с боков забросать снегом, чтобы подним не дуло, и у тента тоже устроить стенки. Вэм бросился все это устраивать. Саша опять прислушался: от мороза трещали деревья, ветер шумел ввершинах елей, Вэм сопел, копая всеми четырьмя, коронованная пиламолчала. Тогда он решил, что пора... Вдвоем с Ларисой они сдвинули плотнее уже начавшие гореть бревна. Сразув узкую щель вырвалось пламя, угли засветились белым огнем, давая свет ижар. Потихоньку, расчетливо подтащили третье бревно, толстое, ровное,накатили его на два нижних горящих, повернули и перекрыли им щель. Тогдасловно включили меха, так загудело пламя. Осветилась поляна. Тент и ложепод ним сразу стали похожими на жилье. Появились лица - люди останавливалисьу огня. Ничего теперь они не могли делать. Но все уже было сделано. - Принесем еще бревна? - вяло спросил Начальник. - Утром. - Давайте есть, - сказала Лариса. Все в оцепенении, похожем на сон. Словно в сновидении, огонь, тепло,покой... Резкое сокращение теплоотдачи вызвало в мозгу эффект сна. Очнувшись, Саша посмотрел на странные лица, освещенные огнем. Потомобернулся на живой взгляд - это смотрела на него Лариса. Растерянный, совсемрасползшийся от усталости, он теперь слушался ее, как ребенок. Она усадилаего, поставила на колени миску с едой, подложила рукавичку, чтобы не ожегколени. Потом накормила остальных. Горячая еда прогнала тот странный сон ипризвала блаженный, ясный и настоящий. Начальник спал засунувшись в мешок по грудь. Телогрейку он снятьзабыл, надетая на нем, она дымилась паром. Он толкал Юру, ворочался. Емубыло жарко и тесно. Он не погрузился в спокойный сон, а продолжалметаться. Достал из кармана нож, открыл его. В мозгу всплыла подсказаннаяСашей мысль, что надо распороть мешки и сшить один общий. Эта мысльсоединилась с желанием избавиться от тесноты. Он стал резать мешок, не пошву - прямо по вате, пилил и рвал, пока не раскроил до ног. Вэм и Вэб изогнулись в разные стороны и упирались, словно лбамикозлики, друг в друга задами. Среди всеобщего сна бодрствовала одна Лариса. Нет, она не дежуриласпециально. Она лежала в мешке рядом с Сашей, который спал улыбаясь. Откудапримчался к нему этот благостный сон? Видно, что-то стоящее сделал сегоднячеловек, за что и получил этот сон в награду. Лариса сняла с Саши телогрейку, толстый свитер, шапку, устроила удобнуюподушку, прикрыла голову. Он не просыпался. Тогда она сама укрылась,прижалась к нему. Волнение захватило ее. Только сейчас начинал расходоватьсянеимоверный запас ее сил, которым вот уже несколько лет некуда былодеться. Что ей были эти морозы! Она смотрела на Сашино лицо, видела, как недоступен он ей, но неогорчалась. В ней еще не проснулись мысли о судьбе, о жизни, от которой надочто-то взять, пока была у нее лишь всепоглощающая потребность отдавать. Утверждение Вэма С реки углубились в тайгу и уходили все дальше от жилых мест. Можетбыть, в тайге были признаки человека, но спрятанные под снегом. Снег плотнопокрывал густые кусты и лежал на них крышей. Иногда кто-нибудь проваливалсяв подснежную пещеру. Чаще всего Вэб. Его приходилось вытаскивать. Тропитьнужно было очень осторожно. Отличным чувством снега обладал Вэм. Ему,несмотря на тяжесть груза, удавалось аккуратно красться по насту непроваливаясь. А Вэб, идя за ним, проваливался и в бешенстве мял снег. На привале Саша предложил сделать перестановку: за легким Вэмомпоставить Ларису, за Ларисой его, Сашу, за ним Юру, за Юрой Начальника,потом Вэба. Так и сделали. Цепочка теперь представляла собой как быгусеницу, которая с одной стороны была легкой и оставляла неглубокий след, адругой своей стороной пропахивала канаву. Гусеница то бросалась вперед,увлекаемая Вэмом, то увязала с Вэбовой стороны. Саша старался копировать движения Вэма: то ли на палках висит, то литяжесть медленно переносит? - Как это тебе удается? - спросил он. - А я как бы выпрыгиваю вперед и вверх одной ногой и качусь на нейосторожно. Другой отталкиваюсь, но также осторожно, чтобы не провалитьнаст. И пошел, и пошел... - показывал Вэм на привале. Лариса захлопала в ладошки в перчатках и варежках, а сверху еще былибрезентовые рукав