– Работаем вариант «облом»: противник уходит из-под захвата, создавая угрозу раскрытия группы. Тренируем отскок Сафарова с Баравковым от объекта захвата. Внимание! Гена, я что сказал?
– Работаем «облом»!
– Не отвлекайся! Возможна неудачная попытка захвата в стандартной ситуации – многие факторы действуют против нас. Вы с Сергеем отскакиваете в сторону с занятием позиций и в готовности действовать огнем автоматов. Но! В крайнем случае! Я расстреливаю объект захвата из ПБС, после чего вы оба в секунды обыскиваете тело на предмет документов, амулетов, медальонов. Вопросы?
– Никак нет.
– Приступаем.
В действительности же, если в реальном захвате мы не нарушим тишины и благоденствия, тело душмана надежно прячем и продолжим выполнять задание.
Отработали несколько подходов. Пойдет. Потренировали захват двух «языков» одновременно с учетом того, что одного из них, если ситуация выйдет из-под контроля, уничтожаем сразу.
– Все. Отдых. Сергей в 20.00 доклад о готовности к выходу.
– Понял. Разойдись.
– Кости целы, Миша? – спрашиваю у Гапоненко.
– В порядке, товарищ лейтенант.
– Да не скисай ты, еще повоюем. Вон хохол Мандрыко умоется, отряхнется, покажет кукиш в кармане, и будет ходить довольный. Так, что веселей, дружище!
– Понял, товарищ лейтенант!
Миша заулыбался. Все знают, что Мандрыка вредный хлопец, мстительный. От него можно ожидать прикола.
– Своих поздравил с праздником?
– Так точно, товарищ лейтенант.
– Ну, отдыхай.
Я пошел в палатку, чтобы узнать про нашу почту. Точно. Андрейчук разбирал письма – мне сразу четыре. До вечера прекрасное проведение времени – читать письма родных и любимых людей. Что может быть лучше? Дома все хорошо, дочь подрастала, жена работала в детском садике. Положив письма в прикроватную тумбочку, где лежали сигареты «Столичные», и баночек пять сгущенки, я прилег на кровать. Это призы для бойцов, вернемся с задания – вручу.
ГЛАВА 36
– Валер, подъем! На подходе «05» борт в лучший день на свете 8 Марта.
Открываю глаза, надо мною Чернега.
– Давай, давай, просыпайся, пошли ребят встречать.
Встал, пошатываясь, вышел к умывальнику. Ополоснулся.
– Чернега, ты где, баламут?
– Здесь, – Сашка бежал от траншеи.
– Гоняет?
– Третьи сутки.
– Я тоже на «струе».
– В срочном порядке проведем закрепление слабостей.
Хохотнув от предвкушения, двинули на литерную стоянку к недавно совершившему посадку Ан-26. По открытой рампе на раскаленную бетонку сбежал улыбавшийся Леха.
– Привет, десантура!
– Привет, «сталинский сокол»!
С подошедшими к нам Злобиным и Жихаревым мы обнялись, похлопывая друг друга по спинам.
– Как там любимая Родина? Помнит ли своих сыновей?
– А как же! – Леха поднял баулы с чем-то существенным и очень весомым. Засмеялись, с пониманием оценивая подарок с далекой Родины.
– Как Ташкент – звезда Востока?
– Но-о-рмально, Валера.
– Тогда «по единой»? – подхватил Чернега.
– Понял. Товарищ командир, есть предложение: «по единой».
– Не возражаю сегодня, – улыбнулся Жихарев.
Леха метнулся на борт: принес стаканчики, канистру с ощутимо булькающим содержимым. Коля-штурман, порезав сало, по глоточку налил в комплект стаканчиков, приготовленный экипажем для неформальных, но очень трогательных встреч.
– За женщин, – вставая с бортовой скамейки, произнес командир.
– За них, – подхватили друзья.
Спирт деранул по горлу, разливаясь приятной истомой по телу. Действовал сразу, пьянил: тяжели веки, голова – лучше его не перепивать в застольях, иначе страшная головная боль по утру сведет до могилы. Проверено! Месяц тому назад, пролетом, у нас в расположении гостил экипаж Ан-12, вынужденного заночевать в Кабуле по непогоде Ташкента. Вечером, как повелось, застолье. После третьего тоста зашел разговор, нетрезвый, конечно, кто больше выпьет спирта. Свои кандидатуры на конкурс выставили представители военно-транспортной авиации, истребительной (авианаводчик Юра) и ВДВ. Представлять ВДВ доверили мне. Как «рубанулся» – не помню. Только утром узнал, что в соревновании мне было присвоено почетное второе место после, конечно же, истребительной авиации. Но я был близок к смерти, причем, в самом прямом смысле этого слова. Такой головной боли и последствий я до сих пор не испытывал. Страшно вспомнить.
– Ну, что господа, соколы, кидайте якорь и – к нам, пойду, проверю баньку. Сань, не увлекайся – ткнул я в бок веселого Чернегу.
– Обижаешь, брат, – усмехнулся коллега.
Чернега слыл заводным парнем – лучше его придержать, да Иван будет нервничать. Однажды, Сашка, приняв лишнего, на «уазике» авиабазы «рассекал» в ночное время по аэродрому, что могло спровоцировать охрану аэропорта на открытие огня. «Схватить» пулю охранных подразделений в такой ситуации было очень легко.
Принцип действия построенной нами бани строился, прежде всего, на солдатской смекалке, что позволило для ее отопления в качестве нагревательного элемента использовать форсунки от походной кухни КП-130. Ими в рабочую камеру под давлением подавалась солярка, перемешиваясь с воздухом, она сгорала с выделением большого количества тепла, нагревая камни и воду в баке, снятого с разбитого самолета. Важным моментом технического замысла являлся фактор пропорционального нагрева воды и камней. Артемыч рассчитал подачу тепла в придуманную им конструкцию таким образом, что вода в ней нагревалась до кипения вместе с оптимальным нагревом камней до температуры, способной давать горячий пар на 12-15 человек.
Спустившись в предбанник, я посмотрел порядок, наведенный одним из дневальных: веники, замоченные горячей водой, лежали в тазике, мыло, мочалки, простыни – все было на месте. Плеснул на раскаленные камни немного воды – пыхнуло паром. Неплохо, думаю, хватит всем, тем более, по-настоящему парятся всего несколько человек, остальным же нравится процесс банного действа: полежать на пару.
Офицерский состав роты, собравшись в палатке, производил рабочий шум: накрывали стол, суетились, убирали одежду под кровати, чтобы внешний фон расположения соответствовал праздничному настроению.
– Иван Геннадьевич, «05» с Чернегой встретили, баня готова, можно давать команду принести чай и что-нибудь прохладительного, – доложил я командиру.
Братва зашевелилась, восторженно приветствуя мое появление. На базе офицеров было немного: Ленцов с группой разведчиков охранял резиденцию Маршала Советского Союза Соколова. Толик Родин после мятежа в Кабуле находился старшим по охране телевизионного центра. С ним был авианаводчик Юрка на случай, если нечто подобное, как феврале, повторится – ему отводилась роль наведения на цели истребительной авиации.
Сергей Коробицын с Николаем Тютвиным периодически подменяли Родина на объекте стратегической важности. Сашка Чернега со старшиной на боевых машинах возили личному составу, охранявшему телецентр, пищу, воду, письма. Они периодически меняли людей, чтобы помыть их в бане, сменить белье. Моя группа на постоянной основе работала в горах. Все были заняты делом.
– Как экипаж? – спросил Иван, подходя к телефону.
– В порядке, закроют самолет, скоро будут.